Кукловод. Спасти военврача Петрову. часть 5

Ниночка! Я с восторгом вдыхал её чудесный, такой сладковато-пряный аромат от промежности, центра моего и её блаженства и наслаждения... Запах дурманил голову и делал более решительными мои движения рук и более твёрдым член, который сразу захотелось выпустить наружу... О, а Нина сама взяла его в свою нежную ручку и направила "на путь истинный"! Наше единение было подобно удару током!

Кончил я по её просьбе в её чудесный ротик - Нине очень нравится вкус моей спермы. Затем мы, полуодетые, вернулись к столу, за которым сидела Катя. Мы выпили за нашу ещё одну чудесную ночь, причём Нина настаивала - выпить на брудершафт! Она просто нежно поцеловала меня. а вот Катя впилась изо всех сил...

— Дорогой, отнеси меня в кровать, - я взял жену на руки. Нина тут рассказала Кате, что когда я нёс её на плече, ей было неудобно, но приятно... А вот когда я взял её на руки, чтобы подсадить в вагон, она почувствовала такую умиротворённость, защищённость, что я держу её на руках. Это было так неожиданно и так приятно!

Полодил я Нину в кровать, она поцеловала меня и шепнула, чтобы я Катю "приспал"...

— Иди-иди, я ревновать не буду. Иди давай, я её лучше знаю, она давно этого хочет, - ну вновь удивила меня Нина. Ну что, приказ получен, иду выполнять.

Катя тоже попросила, чтобы я отнёс её на руках. И новая, даже немного чуть странная просьба - чтобы я взял её прямо вот так, одетой. Мол её так возбуждает, когда я буду задирать ей юбку и стаскивать её трусы. Но... Просьба милой дамы - это закон!

Время остановилось! Я положил её на спину, приподнял узкую юбку к талии и снял её немного влажные трусики. Затем чуть приподнялся, а она ловко раздвинула свои красивые ножки и я медленно вошёл в неё... Мы оба были в нирване! Это было сладко и просто невероятно! Потрясающая сладость чудесного единения наших тел!

И вот Катя громко закричала, забившись в сладких конвульсиях оргазма... Я хотел встать... Но вот она вновь потянула меня к себе. Было приятно входить в неё снова и снова, ощущая мягкость её ягодиц, тугую грудь и, самое главное - горячее желание.

Потом она поняла, что даже незаметно от себя она всё больше раздвигает свои ножки и всё теснее прижимается ко мне, выгибаясь, чтобы принять мой член полностью, а вот он пару раз достал ей до шейки матки, сразу вызвав сладкие стоны удовольствия. Но вот я немного подустал и стал более медленно совершать свои фрикции, будучи просто в раю. Ну а Катя, чувствуя пьянящую волну подходящего удовольствия высшей точки яркого сексуального наслаждения и боясь и желая одновременно своего наступающего оргазма, с восторгом поняла, что она с большим наслаждения стала мне подмахивать в такт моим фрикциям.

И вот - вновь блаженная волна накрыла её, Катя застонала громко, а потом и заорала в голос, содрогаясь в пароксизмах оргазма, такого потрясающе сладостного после долгого отсутствия секса и крепко зажав меня. Ох и Катя! Я рад, что она вернулась к жизни! Услышав её полубезумные крики удовольствия, я на минутку замер, почувствовав некоторую гордость - женщина должна кончать раньше мужчины, а я сделал именно так. Но, самое главное - Катя расслабилась и хоть немного отошла от ужасов войны.

Помывшись, я вернулся к Нине и доложил, что задание партии и правительства выполнено. Она шутливо ударила меня кулачком, обняла и стала шептать мне на ухо:

– Удивительное ощущение... – медленно проговорила девушка. – Полнейший покой... Я будто вырвалась из вечного круговорота дел, событий, долга... Конечно, там, в окопе, было погано. Больно, немцы стреляют, да еще и грязно, противно... – она задумалась, поглядывая на меня снизу. – Спасибо тебе. Только сейчас я поняла, что ты спас меня... Я видела следы от пуль - если бы ты не завалил меня, получила бы три пули в живот. Мне так страшно вдруг стало. Дорогой, полежи со мной и обними меня... И поцелуй меня... Мне так жить захотелось... Я счастлива, что ты со мной... Пошли Катю проводим.

Катя ушла в госпиталь с таким счастливым выражением своего красивого личика. Опять медсёстры ей позавидуют!... Но сейчас у нас с Ниной опять наступил именно момент истины, ради чего я здесь! Я посадил Нину за стол, положил перед ней тетрадь, пару карандашей и "вечную" самописку. Записывай, Ниночка! Я вспомнил!

Мол, я вспомнил, наблюдая за тем, как моя рыжая красавица ловко управляется со своим делом. И вдруг до меня дошло: швы. При мне, насколько я помню, с какого-то времени ушивать раны перестали – так везли аж до госпиталя. Знакомые медики рассказывали, что это придумка главного хирурга Красной Армии Бурденко, так он борется с газовой гангреной. Вот ты, Ниночка, и поможешь ему!

Что там не так с этой гангреной, я, конечно, не понимал, хотя знал, что штука это крайне опасная и, если начнется, то с ногой или рукой можешь попрощаться. А то и зароют тебя по-быстрому. Но за рюмкой чаю (или спирту, кто ж теперь помнит) люди в белых халатах во время консультаций перед отправкой просветили, что газовая гангрена появляется только без кислорода, бактерии эти на воздухе мрут со страшной силой.

Я закрыл глаза и тут сработала вставленная мне в мозг память профессора. Я тихо и чётко диктовал, а обалдевшая Нина едва успевала записывать. Но вот я закончил диктовать. Что это? А это дополнение к твоей кандидатской диссертации, моя ненаглядная, вторая часть. И это спасёт тысячи наших раненых, моя Нинуля. Оформляй, составляй статистику и сразу к Бурденко. Прорвись к нему! Если он прочтёт - то вновь будет в шоке! Работаем, умная и талантливая военврач Петрова! - Пардон, дорогой, я уже ведь военврач Соколова!

Нина ещё пару часов поработала, странно посматривая на меня, но молчала. Потом мы пообедали и она, сладко улыбаясь, позвала меня в кровать. Ну держись, Нинон!

Но вот она кончает, а мне нельзя - война! И я вышел из неё, разорвав крепкие объятия удовлетворённой прелести, что было видно по её сладкому и очень довольному лицу. Пока Ниночка не опомнилась, я быстренько перевернул её на животик, подсунув под него небольшую подушку. И вот передо мной сейчас точно сладкая мечта моих ночных эротических грёз - безупречная плавность спины и мягкая округлость бёдер, красота её упругих шелковистых ягодиц с маленькими ямочками. Какая она прелесть и секси, моя чудесная Ниночка! Как часто, прижимаясь к ней, я сильно балдел от упругих полных Связаться ягодиц её круглой попки и, чуть не сходя с ума от удовольствия петтинга, мечтал войти в эту чудесную попку.

И вот она передо мной во всей красе и сексуальности! Схватив с тумбочки первый попавшийся тюбик, так, что там - "Крем для рук", пойдёт, густой такой, я обильно смазал волнующую прелесть тугой дырочки этой классной попки. Нинуля попыталась дёрнуться, почувствовав мой нахальный палец в анусе, но молча, а я довольно крепко окольцевал своими ногами её классные горячие бёдра. Мой было успокоившийся член опять "восстал" и вскоре я с небольшой натугой входил в эту возбудительную тугую дырочку, Нинуля только громко охала, но получив несильный шлепок по ягодице, конечно сразу расслабилась. Как только я вошёл до конца, оргазм просто пробил меня волнами судорог, бурная струя раскалённой спермы влетела под напором внутрь чудесной попки моей Ниночки и я, будучи в невероятной сладости, упал на её спину и почти отключился. Как мне хорошо с ней! Но... И с Катей тоже! Вот такие мы, мужчины! И "Это" у нас на генетическом уровне, ещё со времён выживания в пещерах...

На следующий день вновь главврач и Нина попросили съездить на склады, добыть лекарства. Главврач узнал, что они получили новое поступление, да по "Ленд-лизу". Ага, значит караван рQ-14 дошёл нормально, несмотря на "волчьи стаи" адмирала Деница.

Ну наконец мы с заведующей познакомились - Капитолина Сергеевна, для меня - просто Капа. Я выложил на стол копчённую колбасу, сыр, коробку конфет, отличное дорогое вино из коммерческого магазина, да Капа дала мне в руки конфеты и сыр, мол я буду получать лекарства на седьмом складе, а там обе девушки обожают сыр и конфеты. И точно - оба военфельдшера просто затанцевали, увидев мой презент и выполнили мой заказ полностью. А я вернулся к Капе - подписать накладные.

Ну Капа! Я положил половину пачки ей в стол, а она ещё предложила мне американские консервы, им разрешили купить для себя за деньги. Понял! - ещё полпачки в стол милой дамы, а она забила мне два "сидора". И тут же сняла халат и гимнастёрку!

Ах, какая у неё грудь! Я повернул Капу спиной к себе и обратил внимание, как напряглись соски её классной груди, словно кнопки на приборе. И я шутливо нажал на эти "кнопки". И словно сработал механизм включения страсти. Капа сладко застонала, как только она почувствовала мои руки на груди и сама легла грудью на стол. Такой страсти я от неё не ожидал - Капа была в полном удовольствии, сладострастно стонала и бурно кончила. Сладко поцеловав меня на прощание, она повторила, что всегда ждёт меня.

Главврач, увидев, что я привёз, точно хотел станцевать джигу прямо на складе своего госпиталя. Нина и Катя тоже были в восторге, но вечером - попробовав нежнейшие консервированные сосиски и знаменитую американскую тушёнку, которую солдаты на фронте шутливо называли "Второй фронт"! И, естественно, мне ночью достались ласки сразу двух великолепных красоток! Как мне повезло!

И всё так чудесно, да обязательно какая-то завистливая сволочь хочет всё испортить. Захожу я на перевязку, а у Нины и Кати заплаканные глаза. Новый особист госпиталя решил завести дело, мол есть сигнал - санпоезд ушёл и не забрал всех раненых. И ещё, мол продукты они воровали у раненых. Ну не идиот! Я дал "сидор" с продуктами! А вот я бросил позицию без приказа и уехал. Да какая позиция, мы просто защищали санпоезд!

Решил я просто поговорить с ним, думал, может хоть один особист нормальный. ..

Как назло, этот старлей сидел в штабе госпиталя и пока выходить оттуда не собирался. Я прождал его до самых сумерек. Понятное дело, перед дверью я не торчал. То там в сторонке посижу, то с другого направления понаблюдаю. Дождался всё же. Вот наконец он вышел во двор, снял очки, протер их и вновь водрузил на переносицу, перед этим потерев ее пальцами. Умаялся, бедняжечка, в думах о безопасности страны.

Старлея я выловил метров за сто от госпиталя, зашёл он в лесок и стал отливать. Жду. Вежливо подошел, представился. Начал было беседу, мол, военврача Соколову оклеветал негодяй и паникер, у которого личные счеты ко мне. Но это придурок меня слушать не стал. Подошел ближе, схватил за грудки:

— Слышь ты, майор, ты мне работать не мешай, — прошипел он мне в ухо, так близко, что я почувствовал у себя на коже капли его слюны. — Ты что, думаешь, если из-под дохлого немца бумажку вытащил, так тебе всё простится? Я тебя, тварь, за то, что позицию без приказа бросил, так надолго упеку, что у тебя, недоумка, пальцев считать не хватит. И бабу твою в лагере держать будут, пока не сгниет! А ну, пшёл вон, защитник Отечества! — оттолкнул он меня. Но этого ему было мало, надо же и поиздеваться!

Зашипев мне на ухо, как змей, он с явной садистской радостью сообщил, что сейчас он арестует Нину, когда она вернётся от Бурденко со своими бумагами. Бумаги он в печку, а Нину будет насиловать до тех пор, пока я не подпишу бумагу, что меня завербовала немецкая разведка. Бешенство просто заполонило меня - я же тут, чтобы спасти Нину!

И, сделав вид, вроде я ухожу, я с разворота изо всей дури ударил его костяшками пальцев в горло. Сдавленный вопль, хруст - он улетел на пару метров в кусты, засучил ногами - готов! Гнида, крыса тыловая! Мало того, что особисты часто пишут разную брехню на невинных, потому их называют "романистами", так ещё и поиздеваться им нужно, зная, что человек не виновен. Наслаждается своей властью, никчемная тварь!

Взяв упавшую папку, я нашёл там протоколы допросов Кати и Нины ( не подписанные), так он хотел ещё и заставить их подписать с помощью пыток. Ясно! Ты, сволочь, подло, ну и я буду не в белых перчатках. Забрав протоколы, остальные бумаги я оставил и ещё вложив туда немного денег, пошёл на рынок неподалёку в посёлке. И, словно полный лопух, попросил двух явных урок у входа, подержать папку, пока я схожу в кусты... Те даже тихо заржали. А я к патрулю - вот мол точно эти бандиты напали на нашего дорогого особиста, а я был без оружия. Патрули ловко захватили обоих - и финитя ля комедия! В папке документы особиста, бумаги и деньги - убили человека на боевом посту. Расстрел! Так что я не только защитник, но и чистильщик! Вот так!

Нина по рекомендации самого Бурденко стала кандидатом медицинских наук и даже преподавателем в Первом медицинском. Катя по инициативе Нины вернулась в свой мединститут - она после третьего курса ушла на фронт. Теперь она точно получит диплом врача. Вот так - мне уже можно и пора возвращаться! Задание нашей сверхсекретной лаборатории выполнено!