" Добрая" соседка - часть 48

Дорога до Локтя в кузове немецкого грузовика прошла без происшествий и заняла около получаса. Санёк знакомый Козина, довез нас до городской управы и поехал дальше по своим делам. Парни роновцы попрыгали первыми с кузова и помогли слезть с него нашим девчонкам. А я с Витьком сняли с него толстожопую Ольгу Ивановну.

— Козин, Нефедов, где вас черти носят? С утра вас ищу...

— на крыльцо управы вышел импозантный блондин в немецком офицерском мундире, в сопровождении ординарцев и группы немецких офицеров. Всем своим видом " немец" блондин хорошо говорящий по русски, показывал что он тут самый главный. Да и мундир на нём был одет дорогой генеральский. А на правом нагрудном кармане его кителя, висел немецкий железный крест.

— Мы в Жуковку рейд делали господин бригадерфюрер. Там партизаны местного старосту убили, Тимофея Кузьмина. Так мы на хвост им сели и здорово потрепали в лесу. И заоодно пополнение в Плетнёвке набрали...

— ответил блондину в генеральской форме Иван. Он кивнул Марьяне и она построила наш отряд по ранжиру. А рядом встали строем бойцы отряда Козина.

— Девок то зачем с собой притащил Ваня? И где вы взяли автоматы и форму...?

— спросил у Ивана блондин в немецком офицерском мундире. Он прошёлся перед нашим строем и внимательно всмотрелся в глаза каждому. И особенно задержался взглядом на политруке пятьдесят второй дивизии РККА Ольге Ивановне.

Она стояла самая последняя в строю рядом со Светой.

А у меня мурашки пошли по коже, думая что этот блондин её вычислит. Но тот постоял возле неё и опять подошёл к Ивану стоявшему во главе нашего отряда.

— Партизаны на обоз немецкий с оружием и обмундированием напали в лесу возле деревни Плетнёвки. А мы с хлопцам и девчатами этот обоз у них по началу отбили. Вооружились автоматами и форму одели. Но потом пришлось отступить, их много было. А мои девчата не уступают в бою парням. Особенно вот эта рыжая. Она из Мг-42 до роты партизан уложила...

— ответил блондину в генеральской форме Иван, показывая ему на нашу с Витьком мать. Девчонка Маришка стояла в строю со своим пулемётом. Она как стреляла из него по партизанам из кузова грузовика, так и не выпускала из рук. А ещё на шее у нашей боевой мамы висел шмайссер, и за ремнём были заткнуты две гранаты с длинными деревянными ручками.

— До роты партизан говоришь положила? А кто ещё это может подтвердить кроме тебя...?

— спросил блондин у Ивана, с явным недоверием смотря на хрупкую рыжую девчонку, держащую на плече немецкий ручной пулемёт.

— Я и мои бойцы Бронислав Владиславович. Я сам лично видел как она их из пулемёта положила. Если бы не она, то нас бы точно партизаны перебили...

— ответил главному как оказалось " немцу", друг нашего Ивана полицай Козин. И вслед за ним наперебой заговорили бойцы его отряда. Парни все до одного подтвердили слова своего командира.

Хотя наша с Витьком мама никого из партизан на самом деле не убила. Так как намеренно стреляла в землю перед ними. Но по сути спасла всех нас, если бы она не накрыла кинжальным огнём партизан из своего пулемёта. То грузовик в кузове которого мы сидели. Превратился бы в решето от града партизанских пуль.

— Как тебя звать и величать красавица...?

— спросил у нашей боевой мамы, " немец" Бронислав Владиславович. Он стоял перед ней и теперь с уважением смотрел на рыжую девчонку, с немецким ручным пулемётом на плече.

— Марина Нечаева, господин бригадерфюрер...

— четко по военному ответила " немцу" наша с Витьком мать. И я стоя рядом с ней подивился её бравой выправке и лаконичному ответу.

— Благодарю за службу боец Марина Нечаева. И от имени немецкого командования, я награждаю вас медалью за храбрость...

— неожиданно для нас всех сказал блондин в генеральской форме. Он кивнул одному из своих ординарцев и тот бросился к немецкой штабной машине, стоящей неподалеку от управы. Она была с открытым верхом и в точности походила на те немецкие легковые автомобили, которые я видел раньше в военной хронике.

Ординарец покопался в её бардачке и вскоре подошёл к нам с небольшой чёрной коробкой в руках. Блондин в генеральском мундире, взял её у него из рук. И достав из коробки медаль на зелёной ленте. Прикрепил её на нагрудный карман немецкой формы одетой на Марине.

— Спасибо господин бригадерфюрер. Служу великой Германии. Хай Гитлер...!

— поблагодарила генерала предателя Марина. И лихо зиганула да так что сам блондин " немец" ошалел от такой прыти со стороны простой деревенской девушки.

— Хай Гитлер...!

— ответил в ответ блондин бригадерфюрер. И поправив медаль на груди у Марины, поблагодарил теперь уже Ивана.

— Молодец Нефедов, нам бы побольше таких девчонок в дивизию. Всех партизан разом в лесах изловим. Веди своих бойцов в казармы к конезаводу. И распорядись чтобы их на довольствие поставили. Мне сегодня некогда, начальство в Брянск в штаб вызывает. А завтра я с каждым новобранцем лично проведу беседу...

— сказал блондин " немец" на чисто русском языке и направился к машине, следом за ним пошли его охранники и несколько немецких офицеров. То что это были настоящие немцы было видно по их внешнему виду и форме. А она отличалась от формы бойцов РОНА.

— Козин, а ты со мной в Брянск поедешь. Завтра одно серьезное мероприятие по отлову партизан намечается. И тебя требуют в штаб. А вы смотрите парни, девок не обижать. За насилие над ними расстрел...

— строгим ледянным голосом сказал блондин бригадерфюрер обращаясь к стоящим рядом бойцам роновцам. И повернувшись пошёл к машине. К управе подъехала ещё одна легковушка и все стоящие на крыльце немцы и русские коллаборацианисты включая Козина. Уселись в них и покатили по улице райцентра в Брянск.

— Вы хоть знаете кто это был...?

— спросил у нас Иван с уважением смотря в след ехавшим по центральной улице машинам. По глазам своей матери я видел что она прекрасно знала кто её наградил ? медалью. Но Марина не подала виду, а лишь отдала тяжёлый пулемёт Витьку и закурила сигарету.

— Да это же сам Каминский Бронислав Владиславович, руководитель Локотской Русской Республики...

— с каким-то священным трепетом произнес Иван. Он во все глаза рассматривал мёдаль на груди у Марины. По видиму она была ценной, раз у самого роновца да и его кореша Кольки Козина таких медалей не было.

А она мало того что была серебряной на вид, но интересна была по своей форме. Свастики и фашистких знаков на медали не было. Она была круглой расположенная по центру восьмиконечной звёзды. Внутри медали находился шестилепестковый цветок, и его лепестки были загнуты по кругу в форме свастики. Из под цветка торчали рукоятки скрещенных мечей.

— Он тебя Марина боевой медалью наградил, которая по значимости аналогична немецкому железному кресту. У нас в дивизии всего с десяток бойцов такие медали имеют. Но ты её заслужила рыжая...

— сказал моей матери родственник Михалыча. А я глядя на этого рослого полицая подумал, что сейчас наша судьба полностью находится в его руках. Он может сказать своему начальнику Каминскому кто мы такие. И тогда Ольгу Ивановну, Марьяну и Нину расстреляют, а нас всех убьют партизаны во время боя. Ведь Ивану не поверят в то что мы из будущего. А нас просто зачислят на службу в РОНА, а её конец всем нам известен.

— Да не предам я вас не бойтесь. Но уходить сейчас вам из Локтя нельзя. Лучший вариант это уйти из города под утро на рассвете. А сейчас давайте по магазинам пройдемся. Деньги у нас ещё остались и можно купить на них жратвы и выпивки. А то до вечера когда ужин дадут ждать долго...

— успокоил нас Иван, словно читая мои мысли. Родственник Михалыча оказался честным парнем и не желал нам зла. Хотя ему бы самому не поздоровилось если бы Каминский узнал что в его отряде две красноармейки и партизанка.

— У меня почти целая пачка рейхсмарок осталась...

— сказала Света, доставая из кармана своих солдатских брюк, пачку немецких денег. Но стоящая рядом Марьяна хлопнула её по руке и та убрала деньги обратно в карман. Хотя бойцы отряда Козина ушли в казарму после грозного приказа бригадерфюрера. Который пригрозил им расстрелом за домогательство к девушкам. Но вокруг ходили люди и они могли подслушать наш разговор.

— Да вот же лавка Сидорова напротив церкви. Я девчонкой у него конфеты покупала...

— сказала баба Зина, которая в войну была двенадцатилетней девочкой и не раз бывала в Локте в качестве партизанской связной.

— Точно Зина, туда и пойдём. Там завсегда колбаса домашняя свежая продается. И спирт с местного спиртзавода. Да я и долг хозяину отдам пока деньги есть...

— поддержал Светкину мать полицай Иван, он пошел впереди с Марьяной. А мы следом за ними по парам, так как строем по тротуару было не удобно идти.

— Я не пойму куда мы вообще попали? Тут все как у нас в провинции до войны...

— изумлённо спросила у меня шедшая рядом Ольга Ивановна.

— Это город Локоть в Брянской области. Он является центром самоправозглащенной "Локотской Русской Республики". Ту не действуют немецкие законы и нет крупных немецких частей. Республика управляется русскими, а руководит тот кто меня медалью наградил...

— ответила моя мать Марина. Она шла рядом и слышала наш разговор. А мы тем временем шли по городской улице и смотрели по сторонам.

Я раньше бывал в Локте и знал что его центр состоит из добротных домов дореволюционной постройки. Но не знал что они хорошо сохранились и в войну. Следов бомбежки нигде не было видно. Дома стояли целые и стены некоторых домов были даже покрашены.

И повсюду в городе кипела жизнь, только вместо привычных в нашем времени машин, по городу больше ездили гужевые повозки. А если и встречались машины, то грузовые немецкие, битком набитые мадьярами. Они ехали сидя на лавках в кузове и галдели глядя на наших девчонок. Но ни один из них не спрыгнул с машины и не стал приставать к идущим по тротуару "немкам". Порядки в "Русской Республике" были строгие и за изнасилование грозила смертная казнь.

— Да ты посмотри, у них даже школы работают...?

— не переставала удивляться Ольга Ивановна. Видя как из школы стоящей не далеко от тротуара, выскочила детвора с ранцами и портфелями в руках.

— Тут все работает, и школы и детские сады, магазины, заводы и частные предприятия...

— опять ответила за меня коммисарше Марина. Моя мать была учительницей и много читала и прекрасно знала историю Брянской области.

И действительно, если судить по военным документальным фильмам. То в них часто показывали голодных и оборванных людей которые стояли в очередях за пайкой хлеба.

То тут в Локте все было иначе, люди на улицах встречались сытые, нарядно одетые. И многие несли в сумках и авоськах продукты купленные в магазинах, колбасу, рыбу и хлеб. Даже у нас в голодных девяностых, не было такого изобилия как здесь в "Локотской республике". Да и не чувствовалась в городе война, только попадавшиеся время от времени на улицах вооруженные мадьяры или бойцы РОНА. Напоминали нам что мы находимся в военном сорок втором году.

— Иван, заходи дорогой. Давно ты ко мне не наведывался...

— хозяин бакалейной лавки приветливо встретил нас за прилавком.

— Да некогда было Петрович, партизан по лесам гонял. Да вот пополнение с собой привёл. Парни и девчата боевые, но только с провизией у нас беда. Давай дядь Витя сделай нам жратвы, выпить и покурить на всех...

— ответил пузатому похожему на хитрого кота лавочнику Иван, ложа на прилавок автомат и рядом пачку рейхсмарок.

Денег у каждого из нас было много, в подвале под домом родителей Михалыча, лежал целый ящик рейхсмарок. И уходя в поход на остров, все взяли по несколько пачек немецких денег.

Часть рейхсмарок мы потратили в Жуковке на скупку у населения золота и серебра. А часть ещё оставалась у нас на руках и как оказалось весьма кстати. У меня у самого в кармане лежала пачка рейхсмарок, и я было хотел её достать как Иван меня опередил.

— У вас что в РОНА зарплату сегодня дают...?

— удивился лавочник увидев на прилавке пачку немецких денег.

— Не твое дело дядь Вить. Про деньги помалкивай, я тебе долг пришёл отдать и харчей купить. А то кто знает увидимся ли мы завтра или нет...?

— ответил толстому торгашу Иван, давая ему в руки две бумажки по пятьдесят рейхсмарок. Лавочник тут же засуетился убирая деньги в карман и стал ложить на весы стоящие на прилавке. Большие круги вкусно пахнущей домашней колбасы, сала, селёдки, и различных консервов.

К слову сказать ассортимент в лавке был не такой уж и разнообразный. Из мясных продуктов только домашняя колбаса, сало и тушёнка. Причем тушёнка была не немецкой, а советской из довоенных запасов.

По всей видимости этот лавочник при наступлении немцев в сорок первом году, ограбил советский продовольственный склад и теперь торговал этими товарами у себя в лавке. А иначе откуда у него могли взяться советские папиросы " Трюк" " Стахановец" и Беломорканал"?

Я честно не знал что папиросы " Беломорканал" выпускали перед войной. Но они были у меня перед глазами, только пачка была другой. На современной нарисована карта и обозначен сам Беломорканал. А на довоенной была нарисована плотина электростанции.

— А мне вот этих конфет дядя Витя дайте...?

— попросила лавочника мать моей невесты Зина. Она покупала в этой лавке конфеты когда была связной у партизан. Но ей тогда было двенадцать лет и было это пятьдесят три года назад. А сейчас она была красивой двадцатилетней девушкой в немецкой форме. Но лавочник её узнал и даже назвал сорт любимых конфет бабы Зины.

— Вам " Белочку" как всегда красавица...?

— предложил матери моей невесты Петрович, внимательно смотря на неё.

— Да именно её и побольше. Но я вас не знаю дядя. Да и в магазине я вашем никогда не была...

— зло сказала Зина, ложа на прилавок автомат и деньги. Увидев что вооруженная до зубов девушка злится на него, Петрович не стал испытывать судьбу и быстро насыпал в бумажный кулёк три кило советских шоколадных конфет " Белочка".

— Извините, ошибся я девушка. Тут ко мне недавно девчонка забегала она тоже эти ? конфеты постоянно покупает. Но она брала несколько штук на мелочь. А вы с ней очень похожи и я подумал что вы родственники...

— оправдывался перед девушкой в немецкой солдатской форме лавочник. А я глядя на него подумал что действительно может вчера когда мы были в блиндаже на острове и ещё не попадали в прошлое. Сюда в бакалею к лавочнику Смирнову, приходила молодая Зина Афанасьева, двенадцатилетняя партизанская связная. И покупал у него на горсть медяков, несколько вкусных шоколадных конфет.

— Нее, мне эту дрянь не надо. От него сушняк по утру жуткий. Дай дядь Вить лучше нашей русской водки бутылок пять. А дамам вина поищи...

— сказал лавочнику родственник Михалыча, категорически замахав на него рукой. Когда он было начал подавать ему бутылки со спиртом производства Локотскго спиртзавода.

— Она же дороже стоит...?

— сказал Петрович, но видя перед собой пачку рейхсмарок, быстро сообразил что вошедшие к нему в магазин парни и девчата в немецкой форме. Имеют деньги и купят у него любой товар.

— Вот это другой разговор. Я её до войны у себя в сельпо в Плетнёвке покупал. От неё голова не болит как от этого спирта...

— воскликнул Иван, когда его знакомый лавочник вынес из подсобки пять бутылок водки и столько же вина. Водка была пшеничной, а горлышки бутылок залиты сургучом. И она явно была изготовлена ещё до войны.

— Ого, так это наша крымская " мадера"...

— сказала было Маруся, беря в руки бутылку с вином. Но стоящая рядом Марина толкнула её ✊ кулаком в бок. Лавочник не придал этому значения и стал подавать с полок папиросы и сигареты.

Табачный ассортимент в лавке у Петровича был куда разнообразнее чем продуктовый и водочный. Начиная от душистых пачек с махоркой, на витрине лежали в ряд советские папиросы и немецкие сигареты. Себе я купил несколько пачек " Беломорканала" так как начинал курить ещё в советское время учась в школе именно с папирос этой марки.

Наши девчонки накупили себе привычных немецких сигарет "еskistein" в зелёных пачках. Михалыч как и я предопочел " Беломор". Витёк купил советские папиросы "Трюк", родственник Михалыча полицай Иван накупил себе " Казбека". А парни анархисты выбрали папиросы " Стахановец".

Продукты и выпивку мы сложили в опустевшие ранцы к Свете и Оксане. Ведь всю еду и шнапс они выложили из них во время нашего застолья с бойцами Козина на берегу реки. И сейчас немецкие солдатские ранцы наполнились под завязку. Только теперь вместо девчонок, их понес я и Михалыч.

Поскольку анархисты тащили ящики с пулемётными лентами. Витёк нес на плече тяжёлый " косторез". А Иван ставший нашим командиром в прошлом, шёл впереди нашего отряда и вел нас к конезаводу.

— Нефедов, где ты шлялся Ваня? Я тебя уже обыскалась...

— раздался женский голос когда мы подошли к кирпичному зданию конезавода, и за его угла вышла высокая девушка. Она шла и тащила за собой на колесиках станковый пулемёт " Максим".

— Да я на задании был Тоня. В районе Плетнёвки партизан в лесу гоняли. Вот пополнение в нашу дивизию привел. И тебе помощницу на пулемёт. Только она с немецким Мг-42 управляется...

— ответил девушке Иван, показывая ей на Марину. А та побледнела при виде этой Тоньки с пулемётом.

— Не люблю я немецкую пукалку. Наш " Максим" надёжнее и не прыгает в руках как эта мандавошка...

— засмеялась Тонька показывая пальцем на " косторез" который держал на своем плече Витёк.

— Ты мне лучше вот этого парня в помощники дай чем девку. Я задолбалась одна пулемёт каждый день таскать...

— сказала Ивану высокая девушка в белом платке на голове, из под которого выбивались темные волосы. В отличии от нас знакомая Ивана была одета в обычную гражданскую одежду.

В тёмную юбку по колено, оголявшую стройные ножки девушки. В такую же неприметную серого цвета блузку под которой выпирали нехилые сисяры. Сверху блузки на ней был одет серый жакет, и чёрные женские башмаки на ногах. Только ремень которым она была подпоясана и торчащий из за него наган, а так же пулемёт " Максим". Выдавали в ней девушку умеющую обращаться с оружием.

Из пятерых парней не считая Ивана, эта Тонька почему-то выбрала меня. А я глядя на бледное лицо Марины, понял что эта девушка с пулемётом " Максим", убийца и палач.

Она вероятно только что расстреливала людей за конезаводом и тащила пулемёт назад. Да и скорее всего так и было, ведь за конюшнями располагалось поле и дальше темнел лес.

— Давай Костя сюда ранец и иди помоги Антонине...

— сказал Иван, забирая у меня из рук Светкин ранец с продуктами и выпивкой. Я посмотрел на Марину не зная что делать? Помогать тащить пулемёт девушке- палачу мне не очень хотелось. Но рыжая девчонка Маришка кивнула мне головой, мол иди сынок. И я волей не волей подошёл к Тоньке, взял у неё из рук ручку станкового пулемёта, и потащил его вслед за ней. " Максим " оказался довольно тяжелым под тридцать килограмм веса и его колесики постоянно заедали. Вот почему эта Тонька просила себе в напарники парня, а не девушку. Пулемёт был не из легких и для женских рук он неподьемный.

— Макарова, стой, тут для тебя работа есть...

— позади нас раздался мужской голос, и вскоре двор перед конезаводом наполнился людьми. Пятеро бойцов РОНА воруженные винтовками ввели во двор группу партизан. Их было десять человек и среди них были как и молодые парни так и взрослые мужики, и даже несколько девушек.

То что они были партизаны я понял по их одежде, один парень был одет полностью в красноармейскую форму. На другом были надеты солдатские галифе. А ещё у одного на голове чудом сохранилась фуражка с красной ленточкой. У всех партизан без исключения были связаны руки верёвкой, и они основательно избиты.

— У реки поймали, часть гадов успела в лес уйти, а этих удалось задержать. Троих наших суки положили. Хотел было там их у реки и застрелить паскуд. Да приказ есть к тебе в Локоть на расстрел их вести. Так что можешь свой пулемёт назад тащить...

— сказал Тоньке высокий рослый парень роновец с погонами унтер-офицера. Он стоял без головного убора, а руссые волосы у него на голове запеклись от крови. Парень был ранен в голову партизанами и его лицо искажало лютую ненависть к пойманным народным мстителям.

Он словно фашист ударил прикладом винтовки в пах чубатого партизана в гимнастёрке, который уставился на нашу Марьяну.

— Отбегалася по лесам Котов. Теперь в земле гнида будешь червей кормить...

— заорал рослый роновец нанося удар прикладом как оказалось командиру отряда "имени Щорса". Котов застонал от боли и схватился руками за живот.

— Да пошёл ты на хуй Виталик. Я сверхурочно не работаю. Мне не платят за переработку. И так сегодня две группы по тридцать человек в расход пустила. Пальцы от гашетки уже болят. Да и за десяти человек, тащить на поле пулемёт мне в лом. Давай их в камеры загоняй до утра. А утром я с ними разберусь. Может ещё кого приведут до кучи...

— сказала Тонька рослому роновцу с окровавленной головой. Тот зло плюнул на землю но спорить с девушкой не стал. Он отдал команду своим бойцам, и те прикладами винтовок погнали пленных в здание конезавода. На окнах которого были решетки. И оно служило по сути с одной стороны казармой, а с другой её торцевой части тюрьмой.

— А ну как стой Виталя...

— Тонька подбежала к входу в конезавод и остановила роновцев гнавших партизан в открытую дверь.

— Ты знаешь её...?

— спросила девушка - палач у командира партизан Котова. И показала ему на стоящую с нами Марьяну. Эта Тонька была далеко не дура и сразу просекла с каким удивлением смотрел командир партизан на черноволосую девушку в немецкой форме. Для Котова конечно был шок увидеть свою сослуживицу и любовницу в образе немецкого офицера.

Он всё ещё держался руками за отбитый прикладом винтовки живот и его глаза выражали боль.

Ну все пиздец, сейчас он скажет что Марьяна служила в его партизанском отряде и её загонят в камеру вместе с пленными. Хотя мы могли перестрелять пятерых роновцев вооруженных винтовками без особого труда. Так как у нас были шмайссеры и численность была больше. Но нам бы не дали в таком случае выйти из города.

Рядом стояла часть мадьяр и казармы где находились бойцы Козина были недалеко. Я видел как рука Марьяны легла на рукоять своего верного маузера, она не собиралась сдаваться полицаям живой. Но Котов держась руками за живот молчал и не говорил ни слова.

— Ладно мне некогда с тобой в молчанки играть. Завтра с моим " Максимом" будешь по душам разговаривать...

— засмеялась Тонька и довольная своей шутке махнула рукой Виталику чтобы он заводил пленных внутрь здания.

— Иван, пошли поможешь мне камеру закрыть. В прошлый раз просила тебя посмотреть замок, а ты так и не сделал. А он все время заедает...

— позвала нашего Ивана девушка - палач, вытаскивая при этом связку ключей из кармашка жакета.

— А ты Костя стой возле моего " Максима" и смотри за ним. Голову оторву если мой " рабочий" инструмент сопрут...

— захохатала Тонька, беря за руку Ивана и идя с внутрь той части конезавода где находилась тюрьма.

— Пиздец кто это...?

— спросил я у Марины хотя в принципе догадывался.

— Это "Локотский палач" бывшая медсестра Красной армии, Макарова Антонина. Или "Тонька - пулеметчица"...

— сказала Марина от волнения закуривая сигарету.

— Давайте эту гадину застрелим а с ней и её сообщников. Освободим пленных и уйдем отсюда...

— предложила политрук Ольга Ивановна, гневно смотря вслед ушедшей Тоньке. Коммисарша сжимала в своей руке мой эсэсовский вальтер и была полна решимости всадить пулю в девушку - палача.

— Нет это не выход, на место этой Тоньки найдут другого палача. И он так же будет расстреливать людей. А мы пострадаем и не сможем вернуться обратно в свое время. Да и нам нельзя вмешиваться в историю. Антонину Макарову казнят в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. И нам в данном случае нужно только наблюдать. Единственное что мы можем сделать, это по тихому освободить ночью пленных и уйти с ними из города. И поможет нам в этом Костя, раз Тонька на него глаз положила...

— ответила разгневанной коммисарше моя мать.

— А если она мне потрахаться с ней предложит. Мне что придется ей засаживать этой убийце...?

— возмущённо сказал я матери. Хотя Тонька и была красивой девушкой с неплохими формами под одеждой. Но ложиться в постель с палачом было как то стрёмно. Хотя я же ебал Марусю соратницу Махно, а у ней тоже руки в крови.

Она и безоружных рабочих у себя в Елисаветграде расстреливала да и когда богатых лавочников и купцов грабила, тоже стреляла в людей. Да и прошлое Ханны мне было неизвестно, летчица мало о себе говорила. А может и она на своем истребителе по мирным жителям стреляла?

— Для общего дела сынок и в постель с ней ляжешь. Если хочешь конечно живым домой вернуться. И людей спасти, которых она завтра расстреливать собирается. И даже лучше тебе с ней потрахаться и незаметно подсыпать ей в вино первинтин. В больших дозах он обратный эффект имеет. Я три таблетки в порошок разотру, а ты этой суке в бокал с вином или с водкой сыпанешь. Она отключится и будет спать сутки без просыпа. А ты у неё ключи возмьешь и мы освободим пленных и под утро уйдем из города...

— предложила свой план Марина, и все с ней согласились. Это был единственный разумный вариант.

— А я не пойму как они Котова поймали? Но он молодец не сдал меня. Нужно по любому его освобождать и узнать за одно куда он ящик с немецким золотом дел? Раз он сам к нам попался...

— сказала Марьяна тоже как и моя мать закуривая сигарету. Да и все девчонки и парни после произошедшего дружно закурили. Не испугалась только одна Маруся атаманша из Гуляйполя. Она была привычная к таким вещам.

— Ну что Костя пулемёт мой на месте? Бери его парень и вези за мной. А ты Вань веди своих бойцов в казарму, устраивай на ночлег. Да столы накрывайте, я к вам в гости приду...

— сказала мне Тонька, выйдя из дверей конезавода служившего в Локте тюрьмой. Вслед за ней вышел Иван и пятеро полицаев. Рослый полицай Виталик с окрававленной головой подозрительно окинул нас взглядом, плюнул себе под ноги, и ушел со своими бойцами в город.

— Да можешь особо и не спешить Антонина. Я не ревнивый и разрешаю тебе с парнем размяться. А выпить и закусить я тебе дам с собой...

— сказал Иван, доставая из ранца стоящего на земле круг колбасы, бутылку водки и бутылку вина, пару банок тушёнки и ? хлеб.

— Дело Вань говоришь, я сегодня за день уморилась до смерти. Так что не охота куда-то идти до вечера. А раз есть выпить и закусить. То я пожалуй отдохну в обществе этого молодого человека...

— засмеялась Тонька, рассовывая по карманам жакета бутылки. И беря в руки круг колбасы и банки с тушёнкой и хлебом.

— Только ты его там не затрахай. Завтра Каминский сюда в казармы приедет и он обещал с каждым новобранцем лично поговорить...

— предупредил свою подругу Иван, то ли в шутку то ли всерьёз. Он закинул ранец с продуктами на плечо и повёл наш отряд в казармы расположенные с другого торца конезавода.

Я видел как придурок Витёк мне подмигнул мол давай не теряйся. А я показал брату кулак, ему суке хорошо, он сейчас бухнет и будет коммисарше в очко засаживать. А мне придется за них за всех отдуваться.

Хотя по честному особых антипатий у меня эта Тонька - пулемётчица не вызывала. Девчонкой она была красивой, а то что убивала людей. Так шла война, и у неё не было выбора. Тот же Иван мог пойти в партизаны, но он пошел в полицию. И был таким же предателем как и Тонька.