Десять лет спустя (Часть 6.)

19.

Наверное, это у парней затянулось, поскольку, когда я уже выспался и встал, пацаны по полной сопели. Потом встали родители. Мама, хоть и пыталась скрывать свои эмоции за маской, всё же смущалась, встречаясь со мной взглядом при свете дня. А вот папа был весел и добродушен, как будто ничего особенного вчера не произошло. Он видима тоже чувствовал её напряжение, поскольку вручил маме бокал вина «от головной боли и тягостных раздумий», а сам взялся готовить завтрак, что-то напевая под нос. К папе присоединился и я, работая на подхвате.

— Буди парней, через десять минут всё будет на столе. Путь поедят, пока горячее, - скомандовал отец маме, которая не зная чем заняться, любовалась пейзажем за окном, потягивая вино.

Мама ушла, но время шло, а из комнаты пацанов не доносилось никаких звуков.

— Что там она? Не пошла будить? Может в ванной? Ну ты тогда сходи, - задумчиво проговорил папа, перемешивая лопаткой сковороду со своим любимым блюдом. Он его называл мамалыга, хоть ничего общего с кукурузной кашей оно и не имело. Так отец называл любое блюдо, не имеющее названия и готовящееся из всего, что найдётся в холодильнике.

Я подошел в двери и застыл. Мама стояла у компьютерного стола и рассматривала фотографии Колькиной матери, которые пацаны забыли убрать в ящик. Иногда поворачивала голову в сторону парней и негромко сообщала, что пора вставать, но это не вызывало никакого эффекта. Хотя... часть Кольки всё же встала, выпирая бугром из-под простынки, которыми мы укрывались в честь летнего времени года. Наконец этот бугорок привлёк и мамино внимание. Она оглянулась на свернувшегося калачиком Пашку и подошла к Колиной кровати. Присела, потеребила его светлые вихры, ещё раз тихо сказала, что пора вставать, и сунула руку под простыню. Сразу же безошибочно нащупала его член, пару раз провела по нему рукой. Снова оглянулась на Пашку, потом на дверь. Мне пришлось спрятаться, чтобы она меня не заметила. В это время папа заметил меня, подглядывающего из-за двери и явно заинтересовался.

Когда я снова выглянул, мамина голова скрывалась под простынкой и мерно ходила вверх-вниз. Звуков почти не было слышно, но и тех хватило, чтобы лохматая голова Пашки, лежащего напротив, поднялась над подушкой и сонно рассматривала, торчащую в его сторону, женскую задницу, чуть прикрытую коротеньким халатиком. Сонливость как ветром сдуло, когда он понял, что происходит. Пашка тут же поднялся на ноги. Член его, по-утреннему задорно, торчал. Мама вздрогнула, когда он встал позади неё на колени, приподнял халатик и взялся за ягодицы, ища вход. Но этим и ограничилась, не прекратив движений и не пряча от пацана свою круглую задницу. И парень не заставил себя ждать. Мазнул головкой по расселине, раскрывая её и задвинул член внутрь, сразу же набирая высокую скорость.

Я оглянулся. Папа стоял рядом со мной, заглядывая в комнату поверх моей головы.

— Выключи газ, чтобы не пригорело, - шепнул он мне.

Хоть это казалось не справедливым, поскольку готовкой занимался он, но я не стал спорить. Когда папа перемешивал последний раз я не знал, поэтому решил, чтобы не испортить блюдо ещё раз качественно его перемешать, и только потом выключил конфорку.

Вернувшись к своему наблюдательному пункту, папы там уже не обнаружил. Из-за двери доносились стоны матери и шумные выдохи отца. Так и оказалось. Вместо Паши, в маме шуровал своим членом отец, держась за задницу и с силой пихая свой зад навстречу маминому. Мамина голова так и пряталась под Колькиной простынкой, но уже не двигалась. Видимо тот уже кончил. Колька тоже уже не спал, очумело разглядывая композицию рядом с собой. А я достал член, и пользуясь, что на меня никто не обращает внимания, принялся дрочить, глядя на это безобразие. Потом подумал, что стоя этим заниматься не очень удобно. Входить в комнату, полируя член, почему-то в тот момент показалось неудобным, и я отправился в ванную.

Когда зашел внутрь, настигла новая мысль:

— Сейчас ведь вся эта толпа ломанётся сюда и надолго забьёт помещение. Можно же совместить приятное с полезным.

И я полез под душ, планируя помыться и удовлетвориться одновременно. Пока настраивал воду и перенастраивал член, который умудрился за это время упасть, в душевой появилась мама. Спокойно оглядела меня, держащегося за стоячий член и, мне показалось, даже слегка обижено спросила:

— А чего ты к нам не пришел? Не хочешь?

— Хочу. Просто там занято было, - ответил я. А что я ещё мог сказать?

Маму мой ответ успокоил, а может он и вовсе не имел никакого значения, поскольку она тут же без слов забралась ко мне и присосалась к члену. Конечно же, под её умелым ротиком, продержался совсем недолго. Правда в этот раз мне захотелось кончить не в ротик, а как вчера забрызгать маму. В последний момент я выдернул член и принялся дрочить. Мои брызги били в улыбающееся лицо моей милой мамочки, стекали по нему на объемную грудь, где безжалостно размазывались её руками и исчезали под струями воды в канализации.

20

Наверное, это было первое утро нашей новой жизни. После вчерашнего вечера и сегодняшнего утра началась новая жизнь. Причём, что странно, субординация совсем не исчезла. Пацаны, да и я, не взбрыкивали, когда родители заставляли нас прибраться, вынести мусор или просто шикали на нас, если мы слишком расшумимся. Но вот что касается сексуальных утех, тут мама почему-то готова была по первому зову идти ублажать мужское население нашего жилища. И если папе было достаточно кончить пару раз, обычно утром и вечером, то вот у молодой части населения писюны стояли почти безостановочно. Правда со временем сексуальных утех были проблемы. Так долго заниматься сексом, как папа, у нас не получалось. Кончали мы довольно быстро. Поэтому старались договариваться и идти к маме втроём, чтобы успеть разогреть её, а в большинстве случаев даже ещё и довести до оргазма. Тут приходилось использовать не только наши члены, но и языки с руками шли в ход. Со временем никто из нас уже не обращал внимания, если вляпается в чужую сперму, да и поцеловать маму после чужого члена не считалось чем-то невероятным.

Пашка, почти поселился у нас. Продолжались летние каникулы, и его родители были не против. Кроме того, парни несколько раз гоняли меня к нему домой, придумывая разные причины, почему у них не получается. Я первое время думал, что пока меня нет они что-то особенное устраивают с мамой, но что именно мне не приходило в голову, поскольку мама и так была полностью открыта к любым предложениям. Правду я узнал позже. Сначала удивляясь, что встречаю Пашкином доме только его рыжую сестрёнку. В первый раз мы с ней просто попили чай, долго расшаркивались на пороге. Я видел, что она чего-то ждет от меня, но что именно не понимал. На всякий случай клюнул её в щеку, имитируя поцелуй и одновременно боясь, что эта девушка обидится на меня.

Когда я был у неё второй раз, отправленный за компьютерным диском, пол дороги раздумывал, зачем нужна эта новая игрушка, если мы последнее время компьютер практически не включали, всё больше крутясь вокруг мамы. Но хоть Колька и отзывался о Лерке, что она нелюдимая и вообще говорить с ней не о чем, но мы почему-то быстро нашли с ней общий язык и я получал огромное удовольствие от походов в гости к Пашиной сестре. В этот раз, когда я потянулся поцеловать её на прощание в щёку, она неожиданно повернулась ко мне, и я чмокнул девушку в губы. Хоть она и ойкнула от неожиданности и даже покраснела до самых корней своих рыжих волос, до самого дома я надеялся, что этот нечаянный поцелуй был всё же не случайным.

В третий раз я уже сам вызвался сходить к ним в гости, когда Пашке позвонила мама и сказала, что нужно принести картошки и лука с рынка. Взмыленный я поднялся к ним на этаж, поставил пакеты и потянулся к Валерии с приветственным поцелуем. Всю дорогу я думал, как проверить захочет поцеловать меня девушка или нет. Что сказать? Что спросить? Но не нашел ничего лучше, как просто попытаться приобнять и поцеловать девушку в виде приветствия, безо всяких слов. К моему удивлению Лера не оттолкнула меня, а даже прижалась ко мне и подставила губы, но тут же отскочила и шепотом предупредила, что дома её мама.

Нас представили. Стало понятно от кого девушка получила в наследство свою пышную рыжую шевелюру. Но вот по росту мама была скорее миниатюрной, хоть и пропорционально сложенной. Пухлые губы и большие глаза тоже добавляли шарма этой женщине. Сразу вспомнился Пашкин рассказ, как он лапал её, лежащую рядом со спящим отцом. Пришлось перестать разглядывать женщину, чтобы не возбудиться окончательно.

Лера таких пошлых мыслей не вызывала, хотя я всё больше и больше думал о ней. Но тут было что-то другое. Хотелось говорить с ней. Смотреть в её зелёные глаза. Да и даже если мы просто молчали потеряв нить разговора, всё равно на меня накатывало какое-то умиротворение. А если случайно прикасались друг к другу, меня как молнией прошибало.

В этот день мы с Лерой впервые гуляли. Нет. Не как парень с девушкой, под ручку или в обнимку. Просто, когда я уходил Лера сказала матери, что пойдёт прогуляться. Я даже думал, что у неё своя компания и мы разойдемся, как только выйдем из подъезда, но девушка вдруг спросила, бывал ли я в их парке и предложила показать где он находится. Я, конечно же, не отказался. Мы просто гуляли по дорожкам парка и болтали, не смея даже прикоснуться друг к другу. А когда я провожал Леру домой мы впервые поцеловались с ней. Даже не знаю кто именно из нас приоткрыл сжатые губы. Чем больше думаю, тем больше мне кажется, что мы это сделали одновременно. И пусть это был не тот полный страсти с переплетением языков, которым меня целовала мама совсем недавно и всё же этот поцелуй был уже настоящим. Когда мы оторвались друг от друга, Лерка очумелыми глазами смотрела на меня и тяжело дышала:

— Пока? – спросила она.

— Пока, - ответил я и хотел снова обнять девушку, но где-то рядом лязгнул открывающийся замок, Лера тут же взялась за ручку своей двери, а я помчался вниз по ступенькам.

И только на следующее утро, когда я сказал Пашке, что хочу погулять вечером с его сестрой, тот признался мне, что я ещё с первой встречи понравился ей, и она сама просила устроить нашу встречу. Когда мама узнала о моих последних приключениях, она к моему удивлению очень обрадовалась. Оказывается, она боялась, что после того, как началась наша новая жизнь меня перестанут интересовать обычные девушки, поскольку мама всегда рядом.

— Это другое, - ответил я. Но вот что именно другое, объяснить было сложно.

21.

— Тётя Лена, а с кем вам больше всех нравится? – спросил Пашка, когда мы сидели за столом после очередного сексмарафона. Хотя... какого марафона? Трёх небольших пробежек и папиного забега.

— Нравится, что? Секс? – уточнила мама.

— Ага, - самодовольно сказал Пашка. Сегодня и правда он чувствовал себя на высоте. Мама кончила именно в тот момент, когда его странный член сновал в ней. Наверное, поэтому и задал такой вопрос.

— Сложно сказать. У тебя член и правда прикольный. Жесткий такой, как гвоздь протыкает....

— Болт, - поправил папа, намекая на форму.

— Ага! Кривой болт, - улыбнулась мама, - необычно так натирает внутри. Серёжка целуется классно. И язык. Да и вообще ощущения с ним.... Наверное, потому, что родной. Чувствует меня. Это тоже важно. Про Андрюшу и говорить нечего. Он отлично знает, что мне нравится, а что нет. Легко может до оргазма довести. Но это не только хорошо, но и плохо....

— Плохо? – раздался сразу хор удивлённых голосов.

— Ну как вам объяснить? Оргазм – это классно, но вот вы особо не знаете меня и начинаете экспериментировать – появляется какой-то особый кайф, когда не знаешь, чего ожидать. Понимаете?

— Вроде бы, - сказал я.

— Про меня ничего не сказали, - обиженно произнёс Колька.

— А ты, Николай, просто офигенный. Настоящий гостеприимный хозяин и шикарный парень.

Вроде бы мама ничего конкретного не сказала, но Колька расплылся в самодовольной улыбке.

— Получается вам нравится, чтобы кто-то незнакомый вас трахал? Который не знает, что вам нравится, а что нет? – вычленил Пашка из маминых слов заинтересовавшие его слова.

— Я не так сказала, но что-то в этом есть, - усмехнулась мама, стреляя глазами в папу и проверяя его реакцию.

— А много у вас мужчин было? – продолжил допрос Паша.

Мама с папой пили вино подливая по капельке и нам. Поэтому атмосфера за столом была благодушная и Паша надеялся, что эти вопросы не обидят маму.

— Вы наглец, молодой человек. Кто у нас не первый, тот у нас второй, - ответила она словами из песни.

— Нет! Я имел в виду как у нас. Одновременно, – поправился Паша.

— Вас и так четверо. Куда больше? – снова ушла от прямого ответа мама.

— Ну просто вы сами же сказали, что каждый что-то своё приятно делать умеет. Не хотели бы ещё больше попробовать?

— Что ты имеешь ввиду? – вмешался в разговор папа.

— Можно вечеринку организовать. Одноклассников позвать наших. Или друзей с района.

— С ума сошли? За кого вы меня принимаете? - возмутилась мама.

Мама видимо считала, что это предложение мы между собой уже обсудили и ставим её перед фактом. Хоть на самом деле это был просто экспромт наглого Пашки. Но вот то, как после этих слов загорелись папины глаза, сразу заставило задуматься....

22.

В этот вечер я пропал из дома гуляя с Лерой. На обратном пути она порывалась даже зайти к нам в гости и познакомиться с родителями. Хорошо, что я не решился вести её к нам без предупреждения. Потому, что когда зашел домой и закрыл дверь, звуки из спальни недвусмысленно намекали, чем именно заняты живущие в квартире люди.

Когда я заглянул в комнату, мама сидела на Пашином болте, а папа командовал Кольке:

— Да. Туда же вставляй. Увидишь – понравится!

Колька разместился позади мамы, пытаясь вставить во влагалище одновременно с Пашкой. Вот только его короткий толстячок похоже пока был не приспособлен к этому. Вставить у него получалось, но как только они начинали двигаться, член выпадал и приходилось пристраивать его заново. Похоже эта морока надоела и самой маме:

— Андрюш, давай ты. А я Коле лучше пососу.

Папа не заставил себя ждать. Член его стоял, как положено. Он тут же загнал его в стойло и бодро принялся нанизывать на него маму. Её сразу проняло:

— Ох! Класс! Пашуль, тоже двигай! Дааа! Кайф!

Пашка дёргался под мамой, гоняя свой кривой болт внутри, а папин член похоже прекрасно растягивал мамину дырку, создавая ощущение наполненности. Долго болтать маме не дал Колька, пристроившийся перед ней и заткнувший рот. Проблемой было то, что Паша и так не мог слишком долго продержаться, а сейчас, подпираемый ещё одним членом и вовсе застонал, с криком «кончаю», схватился за мамину задницу, загнал член по самые яйца и замер.

— Не выходи! Я рядом! - прохрипела мама и принялась сама насаживаться на члены, торчащие в ней, ловя близкий оргазм.

Наконец ей это удалось, и она скатилась с Паши, чтобы не раздавить худенького парнишку. А я отправился в ванную комнату, чтобы помыться перед моим личным забегом.

Яйца ныли. Мы с Леркой ходили в кино. Держались за руки и периодически целовались. Хоть Лера ни разу не притронулась к моему члену, он стоял почти не переставая. А вот я почти случайно провёл руками по миниатюрным грудкам девушки, помогая накинуть кофточку, когда вышли в вечернюю прохладу. Лифчик ей был без надобности, а торчащие после наших поцелуев сосочки меня очень порадовали.

Теперь я готовился выплеснуть всё накопленное возбуждение на мою милую мамочку. Быстро сбегал в душ и рванул в родительскую спальню. Колька тоже уже кончил и исчез. Мама завалила отца на спину и сейчас в невысоком темпе прыгала на нем, пока он мял её грудь, периодически прикладываясь к ней губами.

— Как погуляли?

Наверное, ситуация была дикой, но двигающаяся на члене голая мама, с интересом спрашивала о проведенном вечере такого же голого сына, присматривающегося куда бы вставить свой член.

— Классно! В кино ходили, - ответил я, забираясь на кровать к родителям.

— Целовались? Сиськи мял? Или присунул уже? – спросил отец из-под мамы.

— Ну Андрей! Что ты такое спрашиваешь? Давай вместе с папой сзади. Мальчики уже пробовали, - сказала мама, повергая меня в диссонанс переходом от скромности к разврату.

Когда я разместился позади симпатичной маминой задницы, взгляд мой сразу же упал на сморщенное колечко, находящееся чуть выше отверстия уже занятого папиным членом. Вспомнил, как мучился Колька во время «парного выступления», и решил, что раз уж не было прямых указаний, где именно я должен оказаться – попробовать пропихнуть своего солдатика в свободную дырку. Смазал слюной головку члена, приставил и на удивление легко оказался внутри.

— Я имела ввиду... ай, ладно, - услышал я от мамы и понял, что она ничего против не имеет.

Было клёво. Мамино очко туго обнимало член. Снизу о него, сквозь тонюсенькую перегородку, бился папин инструмент. Яйца приятно щекотала папина мошонка – в отличие от мамы он не удалял волосы полностью, а лишь подстригал их, становясь то ёжиком, то начинал слегка лохматиться отрастающими кудрями.

— Только после попы в писю не суй, ладно малыш? – обратилась ко мне мама, ложась на отцовскую грудь и выпячивая задницу. Почему-то в этой позиции мы с отцом ещё туже «скрестили шпаги», а мама задышала громче, показывая, что так ей нравится больше. Но увы, тугая мамина задница и заранее возбужденное состояние не дали мне продержаться долго, и я впрыснул накопившуюся сперму внутрь.

Однако Рубикон был пройден. С этого дня и задняя мамина дверца открылась сначала для меня, а позже и пацаны увидели, куда я периодически вставляю свой огрызок и тоже подключились, всячески восхваляя эту тугую дырочку.

23.

А ещё к утру следующего дня после того, как я опробовал мамину попку, папа начал аккуратные расспросы. Что за компания у Коли с Пашей. Сколько человек? Как хорошо они знают друг друга и настолько ли они им доверяют, чтобы пригласить к себе домой? Причем разговоры эти велись в присутствии мамы и она, мне кажется, прекрасно понимала к чему отец подводит. Она возмущенно поглядывала на папу, и они даже поговорили на повышенных тонах, удалившись в свою комнату. Но судя по тому, что папа расспросов не прекратил, всё более конкретизируя детали, мама не смогла убедить его отказаться от «вечеринки». Если правильно понял, папа стоял на позиции:

— Никто же тебя заставлять не будет. Просто потусим с молодежью. Ну а если кто-то тебе понравится – я буду не против.

При такой постановке вопроса маме, как будто бы, и возразить было нечего, но я уже понимал насколько хорошим манипулятором был мой отец. Впрочем, мамины глаза тоже горели, но по тем обрывкам разговора, что я услышал, больше всего её смущало, что там будет сын и то, что об этих их утехах могут узнать общие знакомые. Папа только рассмеялся на это:

— Значит, как вчетвером тебя ебут, Серёге смотреть можно, а если больше – уже блядство?

— Фу, какой! – обиделась мама, - Не ебёмся, а занимаемся половым просвещением. А ты какую-то оргию предлагаешь. И вообще, что за слова. Понежнее можно?

Родители и правда, после того как у нас случился первый секс, в разговорах всячески настаивали на том, что они это делают не для себя, а для нас. Чтобы обучить премудростям, которые пригодятся во взрослой жизни. Но мне кажется всё же они кривили душой. Уж очень с большим воодушевлением они подходили к этим урокам. Никогда не видел настолько увлеченных учителей. Впрочем, мы старались не спорить. Очень не хотелось, чтобы это «обучение» неожиданно закончилось.

В общем, судя разговорам, какая-то подготовка к вечеринке всё же шла. Папа был её спонсором и руководителем. Колька, на правах принимающей стороны обзванивал каких-то своих друзей. Интересовался кто и когда доступен, делая себе какие-то пометки. Пашка всё больше фантазировал и иногда подсказывал Коле, кого стоит звать, а кого вычеркнуть:

— Димку не надо – они с Лёхой подрались. Устроят ещё тут разборки.

— Может тогда Лёху лучше не звать? Димка пловец – тёть Лене понравится. А Лёха так себе.

— Блин, я Лёху уже пригласил. Косяк, если узнает, что бортанули....

— Да зовите обоих. Я же тут буду. Не будет никаких разборок. Думаю, у них голова другим будет занята. Постараюсь чтобы тётя Лена оделась поинтереснее, - вынес резюме папа.

От мамы эти обсуждения не скрывали, но она их принципиально игнорировала, показывая всем своим видом, что идея вечеринки ей совсем не нравится и никак учувствовать в подготовке она не намерена. Однако в остальном дома царили мир и благодать, изредка прерываемые шумом группового секса. Да. Если раньше мы иногда заставали папу, занимающегося любовью с мамой, то сейчас он сам звал нас, если их взаимные ласки приводили к возбуждению. Родители упорно называли это уроками секс-просвещения или полового воспитания, но мы с парнями им нисколько не верили, поскольку и безо всяких уроков мамины дырочки всегда были готовы для приёма, неожиданно поднявшегося подросткового члена.

И из-за этой постоянной готовности мамы, мы всё больше в своих разговорах сходились в том, что она не устоит перед возможностью опробовать несколько новых юношеских членов. Уж очень легко возбуждалась она от наших прикосновений, ласк и поглаживаний. В этих разговорах было что-то для меня обидное. Хоть вслух пацаны старались фильтровать речь и не произносить вслух, но всё больше витала мысль, что моя мама – шлюха, которую и нужно всего-то лишь немного напоить и слегка погладить. Папа эту мысль озвучивал не так обидно, но смысл сводился к тому же: «Тётя Лена очень возбудимая и в этом состоянии слабо себя контролирует».

Что до моего отношения к этой вечеринке, то конечно же хотелось посмотреть и может даже поучаствовать. Но было в этих мыслях что-то низкое, если я приложу руку к тому, что толпа незнакомых подростков будет пытаться соблазнить мою мамочку. И я объявил, что, когда все соберутся на эту вечеринку – уйду гулять с Пашиной сестрёнкой. Так, мне казалось, будет правильно. И мама не будет постоянно оглядываться на меня, и сам я буду чувствовать себя проще.

— А давай её тоже к нам позовём? – сказал вдруг Колька.

Пока я подбирал слова о том, что не хочу, чтобы Лера участвовала в этом мероприятии или хотя бы видела, что здесь может произойти, Колю, неожиданно для меня, поддержала мама:

— Хорошая идея. Ты же сам хотел познакомить нас.

До меня дошло, что она надеялась таким образом превратить планы по маминому совращению в обычную подростковую попойку, если разбавить пацанов девочками, при которых папе придется вести себя прилично. Папа даже попытался сказать что-то, что девочке в толпе пацанов будет неинтересно, но влез Паша:

— У неё подруга есть, Анеля. Можно вместе позвать. Она прикольная.

Мама тут же ухватилась за эту идею. А папа заметно погрустнел.