Женщины, кто вы? часть 8

Интерлюдия: За четыре года до этого. Никита.

Эта внеплановая поездка должна была стать последней для меня в роли водителя. Мне предстояло пригнать грузовик с прицепом, в котором было загружено всё недостающее нам оборудование для открытия нашего автоцентра, плюс полноценный эвакуатор, без которого, при всё растущем количестве автомобилей с АКПП, доставка их к нам на ремонт, составляла очень серьёзную проблему. Мы уже выехали, а Виктор не успел нас предупредить о непредвиденной задержке с некоторыми машинами. Просто в этот раз мы вывозили большую партию в 30 автомобилей, было зафрахтовано пять автовозов, Дима должен был гнать «Рейндж ровер», а я грузовик. К счастью, требуемые детали были привезены утром в день нашего приезда, и мастера пообещали, что в течении дня всё будет готово. Что было можно уже загнали на автовозы, джип и мой грузовик были тоже уже готовы. И хотя мы могли бы выехать в ночь, но, подумав, отложили отъезд на утро, тем более Виктор пригласил нас сходить попить настоящего пива в самом лучшем, по его утверждению, кафе города, и конечно-же мы не стали отказываться. В кафе почти не было посетителей, Виктор объяснил, что народ приходит немного позже. Кроме нас, в кафе было только трое клиентов, два, совсем молодых парня, и видимо их отец, ну или родственник. Немного позже, нам уже подали пиво, и мы потихоньку наслаждались его вкусом ведя при этом неспешную беседу, в кафе вошли три совсем молодые девушки, красивые, как красива может быть только молодость, весёлые и жизнерадостные. Было очень похоже, что они собрались отметить какое-то событие. Складывалась такая уютная, практически домашняя атмосфера.

Всё изменилось внезапно. В кафе ввалилась шумная компания наглых малолеток. Виктор выругался, и судя по его словам, это была банда молодых албанцев, которые уже больше года буквально терроризировали этот тихий городок. Но, исповедуя принципы толерантности, власти никаких серьёзных мер в отношении них не предпринимали, а они, почувствовав свою безнаказанность, наглели всё больше и больше. В помещении сразу разлилось тревожное напряжение. К нам они подходить не рискнули, такие как они могут куражиться только над теми, кто слабее их, а мы не выглядели беззащитными, поэтому часть из них стала доёбываться к мужчине с двумя мальчишками, а трое, видимо вожаки или самые наглые стали приставать к девушкам.

Меня, увидевшего всё это, буквально накрыла волна ледяной ярости. Я представил на месте этих девчонок свою Лёльку, испуганную до ужаса, не ждущей ничего хорошего от такого знакомства, и никого, способного вступиться за них и защитить от наглых поползновений этих, совершенно обнаглевших, юнцов. Бросив взгляд на своих друзей, прочитал в их глазах зеркальное отражение моих чувств. Я не боялся этих наглецов, достаточно серьёзные занятия боксом в юности, богатый опыт дворовых драк, и, наверное, главное, трёхмесячная, так называемая, стажировка, в ДШБ во время срочной службы, и буквально вколоченные, в прямом и переносном смысле, инструкторами по рукопашке все наставления и навыки. Эта гопота была мне не соперником, совсем.

Мы поднялись из-за стола и быстро направились к ним. Я был в такой ярости, что сдерживаться не собирался. Двоих юнцов, из тех, что приставали к девушкам, я просто дважды приложил мордами об основательную столешницу, этого им хватило, и я просто вышвырнул их в проход, где они и затихли, пачкая пол кровью из своих, основательно разбитых морд. Третьего, который уже успел протянуть свои наглые ручонки к одной из девушек, я просто вырвал из-за стола, и прямого удара в голову ему хватило, чтобы лечь и не шевелиться. Чистейший нокаут, не забылись ещё уроки моего тренера. Остальная гопота, не придумала ничего умнее, как толпой броситься на нас. Тяжеленный дубовый стул, с трудом поднятый мной и со всей силой отправленный в эту толпу, снёс с ног их всех, путь к выходу оказался открыт. Жестами показав девушкам на выход, сами прикрыли их от возможного повторного нападения, и прихватив с собой мужчину с двумя мальчишками, выскочили на улицу. Нам повезло, в этот момент подъехал микроавтобус, прибывший специально за девушками, в который мы погрузили и их самих, и того мужчину с пацанами. Основная проблема была снята, но, как оказалось, не всё ещё закончилось. Трое наших «друзей», оставшиеся на ногах, выскочили вслед за нами. Наибольшую опасность представлял нож в руке одного из них, и я взял его на себя. Ножом он владеть толком не умел, и очень быстро, уже со сломанной рукой, валялся на асфальте. Двое других, видя это, сочли, что им лучше быстро удалиться. Победа была полная, но встреча с полицией абсолютно не входила в наши планы, и мы постарались поскорее исчезнуть, ещё до её прибытия. Улица всё это время была пустынной, только какой-то пожилой, импозантный мужчина с интересом и явным одобрением наблюдал за финалом этого побоища.

Чтобы затруднить полиции поиски нас, мы решили выехать немедленно, а не как планировали, утром, тем более, что все автомобили были полностью готовы и погружены на автовозы. И вот спустя всего полчаса, наша колонна уже выруливала на автобан, держа курс домой.

С тех пор мы с Дмитрием больше не появлялись в Брауншвейге, опасаясь, что нас могут обвинить в нанесении тяжких телесных, а возможно и ещё чего похуже. Все наши дела там взял на себя Виктор, и нашего личного присутствия больше не требовалось. Как позже сообщил Виктор, поиски нас полицией, шли не очень активно, а вскоре и прекратились совсем, но так как сложившееся положение устраивало всех, менять мы ничего не стали и оставили всё как есть. Правда немного позже Виктор сообщил, что нами, а точнее мной, интересовались очень важные люди, родственники одной из девушек. Но он, не зная причин такого интереса и опасаясь утечки информации к полиции, ничего нового им не сообщил.

— Четыре долгих года я жила надеждой на встречу с моим спасителем. – немного погодя продолжила она. – Четыре года. Поиски не привели ни к какому результату, он как сквозь землю провалился. Видя моё состояние, отец многократно увеличил свои усилия в попытках познакомить меня с молодым человеком, надеясь на то, что я им увлекусь и забуду своего спасителя, а, может быть, даже выйду за него замуж. И только дедушка с бабушкой во всём поддерживали меня, но и они были очень расстроены моим состоянием, только помочь мне были не в силах. Вот и сюда меня они отправили в надежде, что в этом уединённом уголке смогу хоть немного прийти в нормальное состояние. Где никто не сможет меня достать, ведь даже родители не знают где я сейчас. – Анна резко приподнялась и нависла на до мной, глядя при этом прямо мне в глаза. – Вот как ты думаешь, кто это был? Может быть именно ты сможешь мне подсказать, где наконец-то я могу его найти? Нет у тебя никаких соображений? – договорила она, и требовательно посмотрела мне в глаза. Сказать, что я обалдел, это слишком мягко, я был просто в шоке. Конечно я вспомнил ту историю, вспомнил тот её восхищённый взгляд, но и в самом фантастическом сне я не мог себе представить, что выполнение такого, самого обычного для настоящих мужчин, поступка, вызовет ТАКИЕ последствия. Всё это конечно было для меня очень лестно, но вот что теперь мне со всем этим делать, это вопрос? А Анна тем временем продолжала:

— Да, да, ты правильно всё понял Ник, я рассказываю про тебя. Вот такая я неправильная совсем принцесса, первая получается призналась тебе в любви. Вчера, когда я тебя увидела, в первое мгновение мне показалось что это галлюцинация, но ты поздоровался, и я поняла, что всё-таки, спустя долгих четыре года, встретила своего спасителя. Моё сердце в этот момент просто оборвалось, и я с огромным усилием смогла вежливо и спокойно ответить тебе. Когда ты пошел к себе, и как мне показалось, совершенно не обратив внимания, меня на мгновение захлестнула обида, что ты меня не узнал, но очень быстро я поняла, что ты тогда мог просто не запомнить меня, всё тогда произошло ведь очень быстро. Весь оставшийся день я лихорадочно выискивала причину поговорить с тобой, но ничего путного не приходило в голову. Возможно надо было позвонить дедушке и спросить у него совета, но эта здравая мысль пришла ко мне в голову только ночью, когда звонить было уже очень поздно. Всю ночь я практически не спала, только иногда забывалась на короткое время. Но ничего так и не смогла придумать. Уже утром, увидев тебя идущего по песку к морю, поняла, вот он, тот случай, когда появится возможность заговорить с тобой, не нарушив никаких правил приличия и жёстких ограничений, прописанных в правилах этого отеля. Я бросилась к своему чемодану за купальником. Достала пакет со своими купальниками, их у меня далеко не один, и озадачилась. Какой из них мне надеть? Мне хотелось выглядеть одновременно и соблазнительно-сексуальной, и, в тоже время достаточно целомудренной. В результате экстремальное бикини и совместный купальник были отброшены в сторону, и я надела достаточно скромное бикини, которое, тем не менее, позволяющее свободно оценить моё стройное тело и высокую упругую грудь.

Но пока я выбирала подходящий к случаю купальник, пока вышла и дошла до воды, ты заплыл уже далеко, и твоя голова была еле видна на поверхности. Трезво оценивая свои способности в плавании, следовать за тобой не решилась и осталась ждать на берегу. А ты, тем временем уплывал всё дальше и дальше, и я уже не видела где ты. Понемногу у меня внутри стала зарождаться тревога, тебя не было уже достаточно долго, и я даже не видела где ты. Тревога, тем временем, стала переходить в панику, в голову лезли самые мрачные мысли. Я нервно вышагивала по урезу воды, совершенно не представляя, что мне делать, или подождать ещё немного, надеясь на лучшее, или уже бежать и сообщать в спасательную службу о происходящем, прося о помощи. Испугалась я очень сильно, четыре года безрезультатных поисков, тающие с каждым днём и так призрачные надежды, и вдруг неожиданная удача, да ещё там, где почти невозможно было ожидать. И тут такое. Я вдруг ощутила себя маленькой девочкой, которой Санта Клаус принёс долгожданный подарок, но в коробке ничего не оказалось, она была совершенно пустой. Нечто подобное, только многократно усиленное чувство, я испытывала в этот момент. Хотелось сесть на песок и разрыдаться как в детстве. Я, до рези в глазах, вглядывалась в даль, и вот наконец разглядела тёмную точку, которая медленно приближалась к берегу. Внутреннее напряжение медленно отпускало меня, когда ты приблизился, мне стало понятно, что подобный заплыв для тебя не составляет большого труда. Ты плыл, совершая энергичные гребки, твои руки размеренно поднимались и опускались вновь, вспененная дорожка за тобой, говорила об энергичной работе ногами, я даже немного позавидовала, плавать так у меня не получалось. А внутри меня, страх сменился злостью, даже не знаю, чего мне хотелось больше всего, утопить тебя сразу, задушить или крепко обнять и расцеловать. А вместо этого я просто, как какая-то дурочка, расплакалась. – Анна закончила говорить, её прекрасных глазах опять начали собираться слёзы, и мне пришлось, не скажу, что не без удовольствия, поймать её сладкие губки своими, надеясь, что этот поцелуй прекратит, вот-вот готовый пролиться, поток девичьих слёз.

К нашему взаимному удовольствию, ситуация вроде бы разрешилась, наши отношения друг к другу мы вроде как определили. Теперь многое, да почти всё, зависело от позиции, которую займёт её дедушка, но, я почему-то был уверен, что препятствий для счастья своей внучки он создавать не будет. Мы встали и отправились к коттеджам, надевать снятую часть бикини, Анна не стала, так и шла топлесс, рискуя вызвать у меня косоглазие, потому что, я не мог оторвать взгляд от этих упругих холмиков, плавно покачивающихся в такт её шагов, кося на них боковым зрением. Всё вроде было хорошо, но опять проснулась моя паранойя, была одна деталь в её рассказе, которая не давала мне покоя. Эта деталь никак не была связана ни с ней самой, ни с её дедушкой. Мне не давал покоя вопрос: почему так быстро там тогда оказались журналисты, даже раньше, чем полиция? И откуда у них появилась эта информация? Это надо было обязательно выяснить, как бы ниточки из прошлого не потянулись в настоящее. Ну это позже, а сейчас надо решить главный вопрос, поговорить с её дедушкой и если всё будет хорошо, продолжить наслаждаться отдыхом в этом райском уголке.

Продолжение следует.