Захват Виктории. День второй: Трюк с подчинением

На следующее утро Элвис заглянул в душевую. Он поморщил нос.

— Вот дела, ребята, спускайтесь, поглядите на эту пизду. Сучка вся обделалась и пролежала в дерьме всю ночь.

Это была чистейшая правда. У Виктории, всей такой чистой, американской девушки, которая всем очень нравилась в её мире, всю ночь были спазмы кишечника. Она боролась с ними до тех пор, пока желание опорожниться, наконец, не взяло верх над личной гигиеной. Она с силой вытолкнула анальную пробку, и обделала все ноги, от бедер до лодыжек, и нижнюю часть тела. Понос глубоко проник в её кожу живота и бедра.

Она лежала в испражнениях всю ночь, запах пробил её ноздри и впитался в её волосы. Ей казалось, что он никогда не выветрится из её кожи. Мало того, что она вся испачкалась: психологически она пребывала в полном шоке.

Попивая кофе на палубе, Боссман знал, что дела не так уж плохи. Заставить девушку из среднего класса валяться в собственных экскрементах было полным ударом по её самосознанию, который мог перевернуть все его основы.

Другой парень, спустившись вниз и заглянув в её маленький мирок, начал откалывать злые шутки в её адрес. Это было самым позорным в ее жизни в длинном ряду унижений, которым она только что подверглась.

Элвис вошел и развязал веревку, снял ошейник и расковал её лодыжки. Помог встать на дрожащие ноги, включил душ и смыл с неё всю ночную грязь, проведя руками по всему телу, вычищая пальцами все её щели.

Затем он вытолкнул меня из душа, грубо обтер полотенцем, подвел к кровати и попросил сесть на её краю. Он ушел, а через секунду по лестнице спустился Боссман. Он глянул на меня, помешивая соломкой воду, и спросил:

— Ну что, будешь держать рот на замке?

Так и не выспавшись за ночь, я устало кивнула. Он присел рядышком и снял кляп. Я с благодарностью отпила воды и съела яблоко с теми витаминами и таблетками, что он мне предложил. Он снова надел кляп и долгим взглядом меня изучал.

— Вчера был твой первый день твоей новой жизни, добро пожаловать во второй.
Он взял антисептическую мазь и нежно помазал проколы на моей груди.

Хоть я толком и не спала больше суток, дрожала большую часть ночи в душевой кабинке, я намеревалась бороться с ними и сегодня с новой яростью, которая, надеялась, будет подпитывать мои силы. То, как банда насиловала меня вчера, было настолько неожиданно и внезапно, что если они продолжат в том же стиле, я не смогу подготовиться мысленно, чтобы бороться с ними. Моё тело всё раскалывалось, сознание было мутным от недосыпа, но мой гнев и моя гордость не позволят мне стать объектом для насмешек с их стороны. Не важно, что они могли со мной сделать, я вдруг поняла, что я очень важна для них, чтобы они могли меня хоть как-то поранить, не говоря уж об убийстве. Я хотела воспользоваться этим, чтобы победить их в их собственной игре.

Боссман встал и вышел на палубу. Все тут же сгрудились на трапе. Сегодня, — подумал он про себя — она пройдет инициацию во славу анала. У неё была потрясающая задница, и он отчаянно хотел трахнуть её сам, но его размеры пока не позволяли это сделать с ней. Было всего несколько женщин, которые могли принять его эрегированный член без длительной подготовки. Он вспомнил милую кубинскую девушку, что он по молодости изувечил. Теперь ему приходилось быть осторожнее. Жаль, конечно, того, что случилось с той девушкой из-за его наивной глупости и похоти.

Смеясь и вспоминая вчерашний олимпийский спурт, четверо парней схватили меня и бросили животом на кровать. Я пыталась вырваться, но куда там... я в беспомощности осознала, что лежу уже в центре кровати. На минутку они было притихли, но лишь для того, чтобы снова надеть мне сандалии на ноги. Я брыкнулась на тех, кто держал мои лодыжки, но они были сильней и легко избежали мои шпилек.

Мои запястья за спиной расстегнули, и сковали их над головой, прикрепив к кровати. Парни раздвинули ноги и приковали к ножкам кровати. Теперь я лежала на новых простынях распростертой на животе. Я продолжала смотреть через плечо на моих мучителей, стараясь не показывать ни капли страха.

Элвис с улыбкой раздевался. Он смазал смазкой свой невероятно узкий и длинный член. Забравшись на Викторию, он раздвинул половинки её попки и обнажил сморщенную коричневую дырочку. Нацелившись на неё, он сказал:

— Детка, я научу любить этот способ. Я оттрахал кучу сучек, как ты, и все они в итоге полюбили анал. И ты полюбишь.

Зная, что он собирается сделать, я мычала в свой кляп, пыталась обезопасить себя от его вторжения, туго сжимая ягодицы. Элвис с трудом развел мои половинки и левой рукой направил свой твердый пенис в развернутое колечко моего ануса. Я заорала во всю мощь, со всей силы сжимая ягодицы и анальные мышцы сфинктера, выгибая спину, пытаясь встать на дыбы, чтобы не позволить ему войти. Другие же парни лишь смеялись над моими бесполезными стараниями. Элвис одним мощным толчком засадил своё орудие мне в попку.

— Вот так, вот, как ты будешь его брать, сучка.

Каждый парень изначально знал, что мои туго сдвинутые ягодицы — бесполезная защита, особенно после того, как Элвис смазал свой пенис.

Как только он сунул его в меня, я почувствовала себя словно парализованной, я боялась двинуться, опасаясь, что смогу себя поранить. Позже, когда мои анальные мышцы растянулись, позволив, наконец, ему полностью разместиться в моей анальной дырочке, я нашла в себе силы бороться с ним. В меня никогда до этого так не входили, я даже не мечтала это сделать с другим мужчиной. Я выла и кричала в агонии в мокрую резину, заполнявшую мой рот. С каждым толчком в мое тело я кричала от боли, а каждый раз, когда он выходил, стонала от облегчения. Не было и в помине небольших толчков для продвижения вперед, не было остановок для привыкания к боли, не говоря уж о тактичном предложении заняться такой любовью, заботясь о моей чистоте. Он просто брал меня в жесткой и безразличной форме. Меня полностью насадили и овладели мной одним гладким движением бедер. Я была уверена, что он порвал меня своим первым толчком. Он брал, что хотел. Я была его девственная невеста, а он имел меня, мое тело и душу. Он контролировал мое тело, и для него это был способ показать, что он мной обладает, хоть я и старалась глубоко запрятаться. Но прятаться было негде. Невероятная боль пронзала все мои внутренности с каждым долгим продвижением этого монстра. В глазах у меня помутнело. Он не видел моего лица — волосы его закрывали — не видел он моих глаз, вылезших из орбит, моего скорченного в агонии рта. Конечно, его не волновало, что это не приносит мне удовольствия. Хуже всего была эта жуткая наполненность моего заднего прохода. Каждый нерв моего ануса словно горел в огне с каждым его продвижением внутрь.

Член Элвиса погрузился полностью в тугой и теплой пещере, а ее анальные мускулы сжались вокруг основания его члена и не отпускали. Затем мышцы ануса немного расслабились и неконтролируемые спазмы накрыли её сфинктер. Она, может и не понимает, что делает, но, черт возьми, это было здорово! Он знал, что, когда он кончит в ее тугую задницу, это будет сногсшибательный оргазм.

Со следующим толчком он изменил угол проникновения, проталкивая свой член вверх, растягивая мой зад по-новому. Мои приглушенные вопли поднялись на полную октаву. Было ощущение, что он разрывал мою плоть. Я почти потеряла сознание, мое горло переполнилось слюной, и уже не было возможности кричать — только рваные стоны выходили из моего горла, а сопли ручьем бежали из носа. Он уткнул мое лицо в матрас и немного остановился, а затем снова вошел, меняя угол, чтобы сделать мне больнее.

Её волосы аж подлетали с каждым его толчком. И каждый раз она издавала стон боли и отчаяния. Когда он вытаскивал свой пенис, она чуть не задыхалась от облегчения. Наконец, он схватил её длинные волосы в пучок, и как за узды, оттягивал назад голову, заставляя выгибать спину, получив тем самым дополнительное средство контролировать Викторию. Её связанные ноги не оставляли ей свободу движений, она могла лишь беспомощно барахтаться под ним. Он вытворял с ней, что хотел, и только жуткие звуки разносились над спокойными водами карибского моря.

Ему казалось, что прошло несколько дней, как он взобрался на эту новую шлюху, хотя в действительности прошло чуть больше десяти минут. Наконец, он готов был кончить. Он запихнул свой член, как можно глубже, и наполнил её нутро волнами обжигающе горячей спермы. Он знал, что для неё она будет словно раскаленный уголь на стенках её кишечника. Он тяжело дыша, лежал на ней, пока его член не принял обычные размеры. Без слов он поднялся и уступил место следующему счастливчику.

Как и вчера, парни, не удовлетворившись одним разом, приходили второй, а некоторые и третий. Несмотря на то, что у неё был кляп во рту, те, кому казалось, что она чересчур громко стонет, утыкали её лицо в матрас, затрудняя ей дыхание. «Номер Четыре» даже накинул петлю вокруг шеи. Хоть её крики и доставляли ему удовольствие, еще больше наслаждения он испытывал от её удушения, когда она чуть ли не теряла сознание. Он испытывал двойное удовольствие — трахал её и издевался над ней.

Когда последний парень, наконец, натянул свои шорты, её задница была разорвана и кровоточила. Она охрипла от криков, но даже эти приглушенные стоны из каюты были достаточно громкими, чтобы растревожить морских птиц недалеко от них. Истязатели оглядели их приз. Даже сейчас, в синяках и кровотечением, она была лакомым кусочком для них. Но «упражнения» целого дня несколько вымотала парней, и они как ни в чем не бывало заговорили об ужине.

Было чувство, словно мой анус не мог закрыться, я чувствовала, как вытекала сперма, смешанная с моей кровью, из моей задницы и кишечника, а потом, смешиваясь с потом, стекает по ложбинке попки и внутренней поверхности бедер, скапливаясь на простыне. Ноги были так широко растянуты, что мои бедра словно парализовало. Я не чувствовала своих ног. Мне казалось, что меня на всю жизнь искалечили. Как только я подумала, что уже не может ничего быть хуже, как вошел Боссман. Я всё еще лежала распростертой на животе. Помня, как она насиловал меня вчера, я знала, что если он возьмет меня сейчас, я уже не выживу. Однако он просто сел рядом на кровать, схватил мо

и волосы и повернул мою голову, чтобы я смотрела на него.

— Слушай меня внимательно, девочка, ибо вот твой первый урок. Тебе нужно запомнить эти правила. Я могу стать тебе лучшим другом или злейшим врагом. Это твой выбор. Я помогу преодолеть твою уязвимость. Ты теперь рабыня. Поверь в это всем сердцем. Мы научим тебя всему, что ты должна знать. Ты великолепная женщина, прости, девушка. Ты достаточно молода, чтобы быстро обучиться, и достаточно умна, чтобы понимать, что должна делать. Мы на этой лодке обучим тебя ублажать мужчин. Если б ты была сразу согласна, во всем этом не было б необходимости. Но мы вернемся к этому более детально, когда ты будешь готова слушать и воспринимать.

Я готова была закричать. После того, что они со мной сделали, они еще хотят, чтобы я с ними сотрудничала? Я кивнула головой. Плевать. Эти люди хотели увезти меня от всех, кого я любила. Но после того, через что я прошла, уже ничего не могло быть хуже. В моей безысходности была какая-то сила для меня. Я почувствовала, что этот мужчина уже не станет меня трогать. А после вчерашнего и сегодня ниже опуститься уже нельзя.

Про себя же он думал, что такие девочки, как она никогда не будут сотрудничать с ним. Позволив своим парням развлекаться на их усмотрение, он собирался таким образом сломать её. Боль и секс, а также некоторые наркотики, отсутствие еды и сна, — это всё, что нужно, чтобы превратить девятнадцатилетнюю крутую девочку, воспитанную на MTV, в ручную, покорную, хорошо обученную рабыню для очень важного человека.

— Скажи это через кляп, — сказал он ей. — Скажи «Я твоя рабыня»

Она поглядела ему в глаза и не издала ни звука. Он повторил: «Скажи «Я твоя рабыня». Она отрицательно покачала головой, из глаз брызнули слезы. Когда он повторил в третий раз, она просто отвернулась, чтобы не смотреть на него. Лишь слеза стекла по её щеке. Боссман в растерянности глянул на неё, и решил, что пора переходить на следующий уровень.

— Дорогая, ты ничему так и не научилась. Тебя только что имели в задницу мои парни. Я представляю, как это было больно. Ты прекрасно знаешь, что их инструменты не идут в сравнение с моим. Я тебя сейчас поимею, и ты меня никак не остановишь. Я лишь даю тебе выбор. В задницу или в киску. Я сейчас отвяжу твои лодыжки, и если хочешь в задницу, то ты так и останешься лежать, как сейчас лежишь. Конечно, ты понимаешь, что если я войду в твою попку, то ты скорее всего не выживешь. В таком случае, я захвачу твою маму или неплохо сохранившуюся тетю, и они тебя заменят. Подумай о них, распростертых для меня и моей команды. Или ты будешь сотрудничать, то перевернёшься на спину, раздвинешь ноги, и я трахну тебя в киску. Выбор за тобой.

Боссман подошел к кровати и расстегнул лодыжки. Я где с полминуты продолжала лежать на животе, пока он раздевался. Когда он заметил, что я не двигаюсь, он сказал:

— Отлично, задница — это хороший выбор.

Услышав этот комментарий, я со стоном перевернулась на спину. Меня не брали сегодня в вагину, хотя она еще побаливала после вчерашнего. Я попыталась развести ноги, но из-за боли в моих бедрах смогла лишь развести на полметра.

Боссман знал, что, освободив её ноги и дав её сделать выбор, он заставляет её сделать важный психологический шаг к тому, чтобы принять рабство. Это будет её первым шагом подчинения из многих на этой лодке.

Встав на колени перед её ногами, он схватил её лодыжки и развел ноги шире. Виктория закричала от боли и хотела подняться и защитить себя, но забыла, что её руки всё ещё были прикованы к изголовью кровати. Подергивая свой член, он через минуту привел его в боевую готовность. Подвергаясь групповому насилию и содомии последние 36 часов, она и забыла насколько он огромен.

Он поглядел на неё и, наконец, опустился. Водя рукой по его блестящей от смазки поверхности, он одним движением проник по самую мошонку.

Виктория вскрикнула от внезапного вторжения, как только его пенис раздвинул сухие губы её вагины. Вся боль вернулась к ней, когда он полностью заполнил её влагалище. А он вынул и снова забил свой стержень.

Нанизав меня на свой член, он приподнялся и, глядя в лицо, сказал, чтобы я его обхватила ногами. Я замотала головой.

— Тогда я вставлю его в задницу. Глупая ты, дура. У тебя нет выбора. Или делаешь, что я говорю, или в задницу.

Испугавшись, я попыталась приподнять ноги, и после пары попыток мне все же удалось обхватить его ногами и скрестить свои лодыжки за ним. Казалось, он был удовлетворен. Мои бедра вздымались с каждым его движением. Он склонился ко мне и прошептал, что он всегда получает того, что хочет от женщин.

Все шло, как по маслу, — думал он. Теперь он обладал ею полностью, заставив сотрудничать и сделать выбор самой в том, как себя насиловать. Его тело блестело от пота и легко скользило по её животу и груди.

Выражение лица неё было пустым, только изменялись потрясенные глаза. Зрачки каждый раз расширялись, когда он входил глубоко в неё. Она безучастно лежала под ним, глядя в потолок, пока он таранил её тело. Он был словно Землей, а она Луной, безвольно вращающейся на его члене с каждым движением.

Я словно воспарила над своим телом, глядя вниз на происходящее. Когда он стал кончать, казалось он литрами выплескивал свою сперму. Она обжигала меня, словно пожар, и попала в каждую щель и нишу моего чрева. Она аж выступила на широко раздвинутые губы, и начала стекать по моим бедрам. В моей памяти всплыло то, как он вчера насиловал меня. Хоть он и дико меня брал, он был не так по-садистски жесток, как другие. Мои мысли завертелись и вконец совсем запутались. Он буквально вчера

вбивал меня в кровать, а сегодня всё кончал и кончал. Как такое возможно буквально через день, тем более, что он не молодой мальчик.

Поимев её мозги, Боссман немного расслабился и готов был продолжить её обучение. Ему нравилось трахать её, нет, он просто обожал делать это. Ему еще предстоит научить её повиноваться ему. Обычно он сам проводил такое обучение, но с ней почему-то не хотел. Он оставил её лежать на кровати с прикованными к изголовью руками и впервые за два дня свободными ногами. Он поднялся на палубу и дал указания двум парням, которых Виктория назвала «Элвис» и «Нос Дога».

На полке над её головой лежал небольшой электрошокер. «Элвис» вынул его, прикрепил два электрода, один по линии волос, другой с левой стороны шеи, и нажал кнопку. Её тело выгнулось и забилось в конвульсиях. После пятнадцати секунд он отпустил кнопку, и её тело медленно опустилось, бесконтрольно дергаясь, на кровать.

Подойдя к шкафу, он вынул рулон медицинского пластыря и маленькую коробочку с каким-то контроллером, двумя зажимами и специальным фаллоимитатором.

Она была в сознании, но в шоке и не могла двигаться, когда «Элвис» склонился над ней, взял в рот её левую грудь и начал сосать. Её сосок со штангой в нем грубо покачивался на его языке. Через полминуты он стал твердым и был готов к зажимам.

«Нос Дога» взял зубчатые зажимы с очень сильной пружиной. Он намазал на соски электропроводящий гель, чтобы не было ожогов, и прикрепил зажимы на её соски. «Третий» и «Четвертый» схватили лодыжки Виктории и развели ноги в стороны, прикрепляя их к ножкам кровати. Затем «Элвис», глядя на «Носа Дога», взял двойной дилдо и смазал его. В его основании были электрические контакты. Часть его, длиной в 20см и толщиной в 5см, предполагалась для вагины, другая толщиной 3см и длиной 15см для ануса. Он смазал оба гелем и пристроил к её проходам. Она попыталась сжаться и не пустить их. Но, смазанные гелем, оба легко вошли в неё на максимальную длину. Она тяжело дышала, закрыв глаза. Прикрепив дилдо пластырем, они закончили все приготовления. Пока «Нос Дога» занимался дилдо, «Элвис» прикрепил зажимы к её большим пальцам и мочкам уха.

«Нос Дога» взглянул на Викторию и с ухмылкой сказал:

— Сучка, тебе щас будет чертовски больно, намного больнее, чем было со мной. Рабам всегда нужно опробовать тока, чтобы чему-то научиться.

Он подвел провода к контактам зажимов сосков, обоих дилдо, пальцев и ушей. Протянув провода к управляющей панели, он вставил штекеры. После долгого взгляда на Викторию, «Нос Дога» переключил переключатель на максимум. Сперва, ничего не произошло. Но внезапно электричество поступило в оба фаллоимитатора, и ноги девочки выгнулись дугой, а задница подскочила на полметра вверх. Через десять секунд она издала протяжный стон и рухнула на кровать. Ток проходил через тонкую стенку, разделяющую её вагину и ректум.

Боль была такая яркая, а сердце так стучало, что готово было выпрыгнуть из груди.

«Нос Дога» наблюдал за Вики с полминуты. Она не двигалась, только тяжело дышала. Внезапно она закричала и начала мотать грудями по сторонам. Поскольку он не хотел, чтобы она испустила дух этой ночью, он сделал кое-какие изменения в панели управления. Теперь она будет получать электрошок каждые 5—10 минут.

Идея была в том, чтобы держать её в неведении, когда и в каком месте её ударит током, чтобы она не могла спать всю ночь.

Она снова закричала, но уже мотая головой. Следующая серия электрошока ударила её в левый палец и правый сосок через семь минут. Последняя серия прошла через анус и левый сосок. Ток был небольшой, но должен был дать ей осознать свою новую роль и обязанности. А еще для того, чтобы не дать ей уснуть в течение всей ночи.

Понаблюдав за ней еще с десяток минут, и убедившись, что она не умрет, «Элвис» и «Нос Дога» поднялись на палубу, чтобы уснуть в ночном бризе.

Я лежала под палубой и корчилась каждый раз, когда меня било током. То это были левый сосок и анус, через пять минут страдали правый сосок и вагина. Мои соски были в огне, а я не могла угадать, куда и когда ударит меня током в следующий раз. Иногда это случалось минут через пятнадцать (или мне так казалось) и страдали вагина или анус, иногда ток включался на пару секунд, но страдали пальцы и уши. Бывало так, что ток пускался и больше — секунд 15 или 20. Иногда сила тока была такой сильно, что мне казалось, что я получу ожог. Не было возможности предугадать и подготовиться к ударам тока, и мое тело всю ночь сотрясалось в конвульсиях. В каюте не было часов, и казалось, что ночь никогда не кончится.