Загибайлово и его обитатели. Взрослая жизнь Альберта.

Молодежи в Загибайлово было немного. По окончании школы все старались свалить из деревни, как минимум в райцентр. Но часто случалось так, что помыкавшись в городе, даже добившись каких – то успехов, лет после 30 возвращались в деревню.

Так случилось и с Альбертом. Яркий, черноглазый красавец всегда считался театральной звездой местной школьной самодеятельности. Фаина Георгиевна, бывшая артистка районного театра, 68 лет, ведшая в школе кружок театральной самодеятельности, всегда давала ему роли героев – любовников. И всегда говорила ему, томным голосом:

– Альбертик, у Вас, мальчик мой, большое будущее. Вам надо поступать в театральное. Женщины всей страны будут сходить по вам с ума.

И старалась обнять его, или хотя бы прижаться к нему своим огромным обвисшим бюстом, приближая свой рот к его лицу или уху.

В областном городе Выскочкине, у нее жила родная сестра. Мало сестра – сестра близнец.

– Я уже общалась с Марточкой, она сказала что, с удовольствием сдаст вам комнату не дорого. Муж у нее умер два года назад, а она всю жизнь не работала и пенсия у нее маленькая. Так, что финансовая поддержка не помешает. А сдавать незнакомым, она боится.

Альберт был не против свалить из Загибайлово, и с удовольствием ухватился за эту возможность.

Приемная комиссия, не разделяла взгляды Фаины Георгиевны. Вступительные экзамены были с треском провалены.

– Не расстраивайтесь, Альбертик. – томно, прям как сестра, успокаивала его Марта Георгиевна.

– Сейчас примете горячую ванну, выпьете глинтвейну. Я вам сделаю. В конце концов, поступите на будущий год. Живите, готовьтесь.

Возвращаться в деревню не хотелось, и Альберт решил остаться. И началось для молодого парня – новая жизнь полная городских соблазнов. Работу найти не удалось. Зато, уже через неделю, деньги, данные родителями, были просажены в кафе, и что, самое страшное… в казино. И как итог, огромные долги.

Марта узнала об этом первая, и завела, неприятный для Алика, разговор.

Утром, она постучала в комнату своего жильца. И вплыла, в легком, мало прикрывающем ее груди халатике. Пахнущая, какими – то очень сладкими духами, с распущенными, редкими волосами, и ярким диким макияжем.

– Альберт. – твердым голосом произнесла она, – нам надо поговорить. Я женщина одинокая, защитить меня некому. Но ты парень молодой, еще не оборзевший, надеюсь, ты меня поймешь. Денег на оплату квартиры у тебя нет, и не предвидится, как я понимаю. Поэтому, если ты планируешь остаться проживать, тебе придется отрабатывать проживание. Даже если ты съедешь, тебе придется отработать уже прожитое.

Растерянный, спросонья, Алик не мог даже слова вставить, в этот поток, явно заготовленной речи.

– Ч – ч – что, я должен делать? – заикаясь, и натягивая на себя одеяло, пролепетал Альберт.

– Не бойся, мой мальчик, – буквально проворковала Марта, проводя рукой по шее и опуская ее ниже по огромной груди, к поясу халатика.

Алик попробовал забиться под одеяло еще глубже. От Марты прям пахнуло Мулей, так они называли Фаину Георгиевну за ее имя (полная тезка Раневской) и любовь к театру.

– Что ты так испугался? – спросила домохозяйка, откидывая одеяло, и вперила взгляд между ног.

Алик почувствовал как его «дружок» под трусами сжался под ее взглядом.

– О, да ты похоже от радости, и не сможешь ничего сейчас. Мы сделаем так! Ты сейчас сходишь в душ. Ну, умоешься, побреешься… Я тебя накормлю завтраком, и мы вернемся к этому разговору.

Алик пытался задержаться в душе подольше, чтобы оттянуть момент оплаты. Он осматривал свой член, теребил его в руках, пытаясь представить голую Мулю… тьфу Марту Георгиевну. И понимал, что его ждет слово из пяти букв, второе И – . и…. Можно конечно как вы подумали, но Алик хорошо учился, и это слово фИаско.

– Альбертик, – раздался голос из – за двери, – выходи, или ты хочешь, чтобы я тебя помыла.

Слащавый голос Марты, вернул Алика к действительности.

– Уже выхожу, Марта Георгиевна.

Завтрак, на удивление был хорош. Великолепный, свежее сваренный, ароматный кофе, бутерброды с ветчиной и сыром, блинчики. Такого разнообразия Алик никогда не видел. Завтрак дома составлял стакан мутного чая и кусок хлеба с маслом. Он забыл все проблемы и накинулся на еду.

– М – м – марта Георгиевна, вы же понимаете, – бормотал Алик, с набитым ртом, – что я молод, ничего не умею. А вы женщина взрослая, и вам нужен опытный мужчина.

– Права была Файка, что я сойду от тебя с ума… Не переживай, мой муж был любитель техники и обучил меня работе на компьютере. У меня куча скачанных учебных фильмов. Мы же в молодости ничего этого не знали. Так, что и ты заодно научишься. Так. Поел? Вот выпей еще это. – она протянула ему стакан мутной жидкости.

– Что это?

– Не бойся, это взбодрит тебя и придаст сил. Значит так, условия мои такие – один полноценный, я подчеркиваю полноценный, интимный вечер оплачивает неделю твоего проживания. Поскольку ты прожил у меня пять дней, и это первая твоя оплата. Сегодня ты рассчитаешься кунилингусом.

– Чем, чем? У меня нет, к – к – кунилингуса, – заикаясь, пролепетал Алик.

– Будет. Только не у тебя, а у меня, – смеясь, ответила Марта и закатила мечтательно глаза.

Включенный фильм, в котором пожилая, но красивая и ухоженная женщина рассказывала и показывала на молодой красивой напарнице, о строении женской письки и том как правильно ее лизать, расставил все точки над и. Алик узнал для себя много нового, что такое клитор, клиторальный капюшон, половые губы и многое другое. Вид голой пизды, а именно так в деревне принято это называть, даже возбудил его, и он почувствовал даже возбуждение.

– Пиздец, – прошептал он, – что девки, сосут хуй, я слышал, но это…

Он перевел, взгляд с экрана на Марту. Она сидела в кресле. Халат на ней был распахнут. Одной рукой она ласкала, свою огромную грудь. Одна нога была закинута на подлокотник кресла, и вторая рука накрывала ее старую пизду.

– Ну иди ко мне, мой малыш. Попробуй меня на вкус. – неожиданно ее голос сменился, с просящего и томного, на властный и строгий, даже угрожающий – Да побыстрее! Ты обязан, поверь, я умею быть жесткой

Делать нечего. Алик устроился на полу, между раскинутых ног. Похотливая бабка убрала свою руку, и взору Алика предстала темная, с огромными губами, заросшая волосами пиздень.

– Давай, не стесняйся. Ты же посмотрел фильм, раздвинь мои губки, оголи мой клиторок и приласкай его.

Алик решительно раздвинул губы и увидел, что за темными, почти черными губами скрывается нежная розовая плоть влагалища, причем мокрая. Но это не самое интересное. Над розовой пещерой, скрытый ранее капюшоном половых губ торчал член, точнее его маленькая головка – залупа. Даже залупка.

– Это что?

– Не пугайся, это у меня такой большой клитор. Тем легче тебе будет меня ублажить. Он как маленький член. Только не рассказывай мне сказки, что ты никогда не рукоблудил, так что разберешься. Начинай уже. Не заставляй меня брать плеть. В унижение мы поиграем в следующий раз.

– Следующего раза не будет. Рассчитаюсь и свалю.

– Так давай уже рассчитывайся. Да будь, понежнее, ма

лыш.

Алик дотронулся пальцами, до ее члена. Ответом на прикосновение был стон. Он увереннее зажал его между пальцами.

– О да, малыш. Только смочи слюной, вместо смазочки.

Алик запустил пальцы в рот, тщательно слюнявя их.

– Да не пальцы смачивай, дурачок. Клитор смачивай, обсоси его, залей слюной и слижи. Давай, давай.

Он приблизил свой рот к ее пизде, дотронулся до головки члена, тьфу клитора, языком. Клитор дрогнул от прикосновения. Он пустил слюну, и начал дрочить.

– О – о – о, – застонала Марта, – давай малыш, пососи его.

И Алик взял клиторок в рот. Он впился в него, как ребенок впивается в сосок материнской сиськи. Марта положила руки ему на затылок, предотвращая отрывание его языка от своей, уже мокрой письки.

Стоны заглушали звук с компьютера, где старую лесбиянку уже сменил усатый дядька, тоже демонстрирующий свое умение работать языком.

– Засунь в меня палец.

Алик запустил палец в мокрую пизду. Марта подалась задом вперед, как бы приглашая войти глубже.

– Давай еще один. О – о – о еще один. Давай все.

Алик сложил пальцы, как бы в трубочку, и вставил эту конструкцию в пизду. Пальцы неожиданно туго, но все же вошли. Крик Марты раздался на всю квартиру.

– А – а – а, суй глубже.

Алик оторвал голову, и с удивлением наблюдал как его рука скрывается в глубинах бабкиной пизды. Вот уже пальцы погрузились до костяшек, вот вся ладонь скрылась до запястья. Руке было мокро и тепло. Марта стонала, откинув голову назад.

– Молодец, теперь потихоньку вытаскивай, оближи языком губы и продолжай сосать клитор. Только старайся плотнее губами обхватывать. Тебе, что, никогда не сосали.

– Нет, – промямлил Алик.

– Ладно, потом пососу. Но сначала ты меня.

Алик языком прошел по губам, снизу вверх. Сладковато – солоноватая скользкая жидкость проникла ему в рот. Ему даже понравилось. Он повторил это движение еще раз, и еще.

– Хорошо, но давай соси уже. – прокричала Марта.

Алик втянул клитор в рот, и опять зачмокал как ребенок. Бабка взяла левую руку Алика и положила на свою грудь.

– Двумя пальцами трахай мою киску, и не останавливаясь соси. Главное не останавливайся.

Алик даже увлекся, ему нравилась эта власть над старой женщиной. Как она стонала, извивалась под его языком. Из фильма он услышал про точку Джи, и теперь пытался нащупать внутри, как он считал кнопку. Нашел или нет, он не понял, но Марта Георгиевна простонала.

– Молодец малыш, но давай передохнем. Кстати, давай посмотрим как там твой богатырь.

Она запустила руку ему в штаны, нащупала его член и вытащила наружу, спустив резинку трусов вниз. Член был набухший, но не каменно твердый.

– Ну что, малыш? Настало время мастер – класса минета.

– Чего?

– Не тупи, малыш. Ты в городе теперь живешь. Сосание члена называется минетом.

С этими словами, она оголила рукой головку и облизала ее языком, проведя им по краю уздечки. Член вздрогнул, но тверже от этого не стал.

– Скажи мне дружок, а выпил ли ты напиток из стакана, что я тебе давала? Выпил? Тогда не понимаю в чем дело. – пробурчала, но принялась сосать.

И делала она это умело. Она заглатывала его член целиком, пропуская его в горло. Как ей хватало воздуха, Алик не понимал. Но его член твердел, и все тяжелее ему было помещаться во рту. Бабка иногда выпускала член из рта, дрочила его рукой и откровенно любовалась им.

– Окреп, красавчик! Предполагала, что на меня может не встать, вот и пришлось воспользоваться бабушкиным рецептом. – шептала она, и опять обволакивала головку губами. И неустанно, продолжала работать ртом.

Сколько это продолжалось, Алик не знал. Но если бы это время он работал рукой, (что случалось довольно часто, ведь поиметь в деревне девушку до свадьбы было немыслимо) он давно бы кончил, и возможно не один раз.

Бабулька видимо выдохлась.

– Слушай, он так окреп. Настало время трахнуть меня.

Алик никогда еще не трахал настоящую пизду. У него были акты, но с заменителями женского влагалища, такими как мокрое полотенце и даже теплый пирожок (это случилось после просмотра американского кино). Но вот оно – вожделенное женское лоно, и оно жаждет его члена.

А Марта Георгиевна, уже лежала на полу, призывно раскинув ноги. Ее большой клитор торчал вверх.

– Ну давай малыш, войди уже скорее.

Алик упал на колени между ее ног, взял ее ноги под колени и… с полного размаха вошел в членом в ее пизду. Она вскрикнула, скорее всего от удара его паха об ее клитор. Внутри было мокро и тепло, это лучше чем полотенце и даже чем пирожок, но там тесноту он контролировал руками, а в бабкиной пизде, нет в пиздище, было очень свободно, хоть и уютно. Он вспомнил, как помещалась его рука там. Попробовал свести ее ноги, но это не сильно изменило ситуацию.

– Поняла малыш, подожди секунду, я встану раком.

Она призывно выставила свой зад. Алик секунду смотрел на эту щель, напоминающую тот самый пирожок, а дырочка жопы напоминала вишенку на торте, но консервированную, потому что из дырочки ануса красным цветочком торчала нежная кожа, такая же как в ее письке. Он так же с размаху вставил свой набухший, толи от зелья, толи от минета хуй в эту зовущую щель. Да, она права так щель стала теснее и движения в ней доставляли гораздо больше удовольствия. И начался этот безумный марафон фрикций. Бабка стонала, ее пизда хлюпала, Алик пыхтел. Это длилось и длилось, но оргазм Алика так и не приближался. Бабка, похоже кончила. Потому, что в какой то момент, она перестала постанывать, его член обжался плотью влагалища, доставляя ему новое ощущение, а потом обмякла и стон сменился каким – то подвыванием, причем на одной ноте.

– Малыш, ты что? Боишься кончить в меня? Поверь, беременность мне больше не грозит.

– Я не боюсь, я хочу кончить, но не могу.

– Поняла, это все зелье. Поступим так. Там на столе стоит бутылек. Взял? Полей мне в дырочку задницы, и на головку своего члена и вставь мне в жопу.

– А в – вы, то есть ты, не обосретесь, не обосрешься. И это… там красная кожа. И вообще, мне больно не будет?

– Значит так: не обосрусь, кожа потому что растянула толстым фаллоимитатором, но твой член не намного тоньше. И смелее малыш, поверь, не каждая женщина пускает в анус. Зато у тебя появится шанс кончить. Ты же хочешь кончить?

– Конечно хочу, – простонал от желания Алик, щедро поливая задницу маслом, и смазывая член.

Наконец то, он приставил головку к смазанной розочке бабкиной жопы. Попробовал вставить, но член не вошел, и задница от него отодвинулась, под давлением его члена. Бабка протянула руку, взяла его член и приставила к своей жопе.

– Возьми меня руками за бедра, и не бойся толкай сильнее.

– О – о – о, – это уже кричал Алик, и его крик сливался с криком Марты Георгиевны.

– Да, да терпи, я обязательно кончу.

Такого наслаждения не добиться ни рукой, ни полотенцем, ни даже пирожком. Буквально полминуты движений, и Алик извергся горячей, липкой спермой в жопу бабы Марты.

– Да и хрен с ним, что она старая, зато квартира халявная и умелый секс, – подумал Алик вытаскивая из жопы обмякший, липкий член.