Я ПИЗДОЛИЗ и так далее

Мне уже хорошо за тридцать и я до сих пор девственник. Девушки у меня, конечно, бывают, точнее сказать я у них есть. Дело в том, что я пиздолиз и на большее не претендую. Долгое время девушки меня вообще игнорировали, потому что я слабак. В школе я был самым слабым среди пацанов и даже некоторые девчонки меня побивали. Такой ухажор был даром никому не нужен.

Это было само собой разумеющимся обстоятельством и даже те девочки, которые может и хотели бы со мной замутить обходили меня стороной: гулять с таким слизняком было позорно. А, между тем, меня к ним тянуло со страшной силой, и я старался компенсировать свои физические недостатки умственными достоинствами. Я, к сожалению, не был ботаном, то есть учился я тоже неважно, поэтому был не в состоянии привязать к себе хотя бы какую-нибудь двоечницу. Однако Господь Бог не обделил меня некоторой долей остроумия, но остроумие – это не совсем ум, поэтому своими остротами я только оттолкнул от себя весь слабый пол ещё дальше.

После окончания школы всё шло своим чередом, женский пол меня по-прежнему в упор не видел. Я безумно страдал от этого и мечтал, мечтал, мечтал… о пизде. Да о пизде, не о любви большой и чистой, а об этой щёлке в девичьем междуножье. Поначалу я мечтал о том, как ебу самых красивых девушек и дрочил, дрочил, дрочил. Но даже издрочившись в ноль я не переставал думать о пизде.

Уже в институте я осознал, что девки никогда мне не дадут, и я вознёс в своих мечтах женщину на пьедестал. Речь не шла о какой-то конкретной женщине, речь шла о женщине обладательнице великого чуда под названием пизда. Нет, я не стал молиться пизде, как богу, просто я осознал насколько она великолепна. Тогда я впервые мысленно поцеловал пизду и стал моральным пиздолизом. Мне уже не хотелось ебать, теперь я хотел лизать.

Это было тяжёлое решение, ведь пиздолиз – всё равно что опущенный. И в то же время, мне стало как-то легко. Раз уж я такой, то не всё ли мне равно, что будут думать обо мне девушки. Пусть презирают, лишь бы позволили пизду хотя бы нюхать.

Вооружившись новым знанием о себе, я приободрился, и вскоре мне подвернулся случай проверить себя в качестве пиздолиза. На курсе я сошёлся с девушкой, её звали Света. Ну как сошёлся, она училась не очень хорошо, а я сносно, поэтому часто ей помогал с курсовыми и рефератами. Это была первая женщина тело которой я ощупал с ног до головы, но поскольку тогда я уже был моральным пиздолизом, отъебать её я не сумел.

Хуй просто повис, как плеть, потому что я перед этим раза три подрочил, да и переволновался. Я просто поцеловал её в пизду. Много говорить о вкусе пизды не буду, потому что вкус тут не главное, он вообще не имеет значения. Вообще для морального пиздолиза, вкус и запах пизды имют большое значение, и чем они резче и сильнее, тем лучше, а у Светы пизда благоухала резкими ароматами, когда я к ней прильнул.

Это было просто великолепно, но Светка так не считала, она испугалась и хотела убежать. Однако она была совершенно голой и прежде чем смыться, ей нужно было одеться. Пока она одевалась, я сбивчиво поведал ей своё сексуальное кредо. Она назвала меня дураком и сбежала. Но мы же были одногруппники, к тому же на носу сессия и я был ей нужен.

Мы снова встретились, и я поставил ей жёсткое условие: или я буду лизать у неё пизду каждый день или между нами всё кончено. Она согласилась и в тот день я лизал её пизду, наверное, не меньше получаса, мне страстно хотелось ещё, но смертельно устал язык и вообще морда. Лизать как следует я, конечно, не умел, она тоже подсказать ничего не могла, да и не хотела.

Она презирала меня, но поскольку в пиздолизании криминала не было, милостиво позволяла облизывать её щёлку. Конечно, я к тому времени уже стал порядочным извращенцем, и это выражалось в том, что чистую помытую пизду лизать стало скучновато, я предпочитал сам подмывать её языком. Вот только слизывать с пизды менструальную кровь у меня желания не было, и я никогда этого не делал.

Знаете в женской промежности всё так близко, где пизда, там и жопа. Жопу я тоже начал лизать и тоже не подмытую, то есть я слизывал с неё засохшее говно. Поскольку его было немного, то

оно вносило в процесс некоторую пикантную горчинку. Со временем я начал вылизывать её попку после туалета.

Шила в мешке не утаишь, Светка рассказала девкам всё о наших с ней отношениях. Скоро об этом узнали все, и мне пришлось перейти на заочную форму обучения, потому что ко мне приклеилась кличка «Тубзик». Я был не против того, чтобы меня так называла Светка, я был готов даже откликаться на это своё новое имя. Даже если бы меня так называли все девушки института, я не видел бы в этом ничего плохого, но меня загнгобили парни, и я ушёл.

Мне не жаль было того, что я стал заочником за год до окончания, единственно о чём я переживал, так это о том что больше никогда не полижу светкину пизду и не вставлю свой нос в её шикарную жопу, не вдохну запах её пердежа. Однако Светка меня не бросила, я был ей ещё нужен, не для того конечно, чтобы нюхать её пуки, а просто потому что никто другой кроме меня за неё курсовые не писал.

В один прекрасный день она заявилась ко мне домой в сопровождении подружки Юли. Мы с ней занимались рефератом, а подружка откровенно скучала. Вдруг она обратилась ко мне:

– Тубзик, правду Светка говорит, что ты пиздолиз?

Скрывать мне было нечего, но я как-то опешил. Впрочем, меня ошарашил не сам вопрос, а обращение.

– Да – ответил я. – Полижешь мне.

– Если Светка возражать не будет – ответил я неуверенно.

– Неа, я не возражаю, – сказала Светка. – А давай я тебя тоже Тубзиком звать буду.

– Д-давай – я, честно говоря, испугался, а вдруг они обе захотят насрать мне в рот.

Физически они вдвоём были сильнее меня, бог знает, что придёт им в голову. Не то чтобы меня смущало это, светкино говно я ел много раз, но это были маленькие порции, которые я слизывал с её жопы после туалета или засохший вчерашний остаток. Жопу она и раньше не слишком тщательно вытирала, а теперь просто перестала это делать, надевая трусы прямо на сраную задницу. После вылизывания жопы она надевала свежие трусы, а грязные оставляла мне стирать.

Я обожал это занятие и стирал их почти ежедневно. Я любил её говно, не за вкус и запах, конечно, но они возбуждали меня. Тут дело не во вкусовых качествах продукта, а в его количестве. Светка пару раз полноценно срала мне в рот. Надо сказать ощущение совсем не то, хотя за минуту до этого, мне казалось, что я съем всё без остатка.

В общем, есть девичье говно в больших количествах я так и не научился.

– Не сцы, Тубзик, Юлька сейчас посрать сходит и ты вылижешь ей жопу.

Всё это было довольно неожиданно, никто кроме Светки мне в рот никогда не срал и как-то это было стрёмно, но я согласился. Говна было довольно много, но танки грязи не боятся и я вылизал юлькину жопу до блеска, затем я лизал ей пизду. В этом деле я был уже мастер, Юлька кайфовала. После защиты диплома Светка продала меня Юльке. Цена, впрочем, была небольшая: несколько бутылок пива.

Юлька была весёлая общительная девчонка и часто устраивала посиделки с подружками, некоторые из них уже были замужем. Мужья их не то, что я самоопущенный пиздолиз, жополиз и общественный женский туалет. Они себя уважали и пизды своим бабам не лизали вообще никогда, за них это делал я. Однако, несмотря на то, что я обожаю лизать резко пахнущие пизды и жопы, я никогда не делаю этого, если девушка еблась и не подмылась. Чёрт возьми, они хоть и называют меня тубзиком Лизой и девочкой, поздравляют с праздником 8 марта, но принципы мои уважают.

Если от пизды пахнет хуятиной я её лизать ни за что не стану. Во-первых, я согласен с тем, что я чмо, ничтожество, говноед и вообще никто в их глазах, потому что мне в кайф, когда женщина ни во что меня не ставит, но унижаться перед мужиками, слизывая их сперму, я не буду. Во-вторых, запах хуятины (спермы) мне противен и отбивает всё желание.

Женщина – это кайф и она имеет право на всё. Если юлькины подружки захотят все по очереди насрать мне в рот и заставят всё съесть, я буду стараться, им будет весело наблюдать за моими потугами и пусть я сдохну, но не отступлю. Конечно, можно сказать, что мои королевы и принцессы жестоки, но ведь другим я не нужен, а без пизды и жопы жизнь теряет всякий смысл.