Как я стал бесполым-1

Часть 1.

Многие смотрели фильмы ужастики и читали книги. Чего только там не придумывают авторы. Вот и я решил написать эротический ужастик, судить вам, кто дочитает его до конца, но я был возбуждён постоянно, пока писал его.

Мне было тогда семь лет, и осенью я собирался в школу. В гости к соседям приехал внук Артём, старше меня на два года и мы с ним вместе играли. Моему брату Мише тогда было пять лет, и мы всегда от него убегали. Была ещё сестра Оля, ей было всего два года, и Нина ей только исполнился месяц, поэтому матери, не когда было следить за нами. Артём жил в городе, знал много, и мне с ним было интересно. Я точно не помню, как всё случилось, то ли во время купания, то ли когда на песке загорали, он взял руками свой маленький писюн и начал дёргать его. На это было так забавно смотреть и он, заметив мой взгляд, спросил меня,

– А ты не хочешь у себя попробовать, это так щекотно.

Первый раз я не решился, но когда я увидел, что Артём делает это часто, не удержался. Мы начали с ним часто прятаться и заниматься этой приятной процедурой, теребить свои писюны. Вскоре он уехал, а за ним и весной уехали в город его дед и бабушка. Больше мы с ним не виделись. Дом который они продали, купили Наташины родители и мы с ней стали учиться в одном классе. Она помогала водиться с моей сестрёнкой, а я как обыкновенный мальчишка задирался и дразнил её. Так же доставалось брату Мише, если он увязывался за мной. Когда у меня появлялось желание подёргать свой писюн, а Миша мешал, приходилось закрывать его дома и убегать, за что и попадало мне от родителей.

Прошло два года. Я перешёл в третий класс, а Миша пошёл в первый. Родители были постоянно заняты, и много дел по дому легло на меня и Мишку. Из – за этого мы постоянно спорили и ссорились. Мне казалось, что ему легче работа досталась, чем мне и не важно, что он был младше меня. Родители разводили нас по разным комнатам и наказывали. За это я сердился на Мишку и часто давал ему тумаков, а он на меня жаловался родителям. И мне опять доставалось.

Прошло ещё пять лет. Нина пошла в первый класс, Ольга училась в третьем, Мишка учился в пятом, а я в седьмом классе. Мы спали с Мишкой в одной комнате, кровати стояли напротив друг друга, а между ними стол. И вот однажды во сне, чисто машинально, я взял в руки возбуждённый член и стал его дрочить. Мишка уже проснулся и всё это видел. Когда мы с Мишкой таскали дрова в дровяник, я начал его обижать, и он мне сказал,

– Если будешь меня бить, то я расскажу родителям и Наташке, которая от нас почти не вылезала и водилась с моими сестрёнками, что ты играешь и дёргаешь свою письку.

Я не знал, что ответить и только показал ему кулак. Так у Мишки появился рычаг давления на меня, и он сразу это понял. Я тогда не боялся, что меня могут выдрать ремнём, потому что после травмы, я упал с велосипеда, когда катился с горы, у меня было чувство боли притуплённое и я иногда не чувствовал ушибов, царапин или порезов. Обращал на это внимание только когда мне, кто – то скажет или сам увижу. Больше всего я боялся, что надо мной начнут все смеяться и стыдить меня. Мишка следил за мной и ещё застукал меня несколько раз, когда я занимался онанизмом. Он стал мной манипулировать, да так умело, что приходилось делать за него некоторую работу, и мы перестали с ним драться. А потом не помню как, он меня уговорил, что я стал дрочить ему его маленький, ещё не обросший волосками член. Мне приходилось делать это, когда он хотел, иначе сразу ставился ультиматум.

Вокруг деревни было насажено большое кукурузное поле, и часто спрятавшись от всех, я занимался своим любимым делом. Мишка этого не знал, да и я себя чувствовал спокойнее. Я заходил подальше в поле, скидывал с себя всю одежду и дрочил свой член сколько хотел. Это было здорово. Однажды я решил прогуляться нагишом по кукурузному полю. Спрятав одежду, я стал бродить по рядам туда, обратно. Было ощущение лёгкости и чего – то такого, что трудно объяснить. Это надо испытать на себе, тогда будет понятно, какое это ощущение свободы и лёгкости. Я бродил несколько часов, добрую половину из этого времени я искал одежду, когда уже устал и захотел вернуться домой.

Очень трудно на середине поля найти ориентир, да я и тогда не думал об этом. После этого я ещё много раз в этом году ходил голый по кукурузному полю и дрочил свой член до посинения. Я нашёл заметное место и прятал там одежду, а затем уходил на несколько километров, пересекая одно поле за другим, обходя и прячась при встрече случайных прохожих, идущих в лес или обратно.

Однажды вечером мы пошли с отцом и братом на озеро ставить сети, и отец остался там с Мишкой их караулить. Разожгли костёр и пекли печёнки. Я немного посидел с ними и когда начало смеркаться я пошёл через поле домой. Мне очень хотелось побродить голым, но я боялся, что в темноте не найду дороги. Чувство наслаждения от такой прогулки победило страх, и раздевшись я стал удаляться от озера. Я уходил всё дальше и дальше. Стараясь держаться ближе к дорогам, чтобы не заблудиться я дошёл до соседней деревни Это было очень здорово. Именно тогда у меня и произошло это. Я впервые кончил, и струйка спермы вылетела из головки моего члена. Это был такой кайф, что я даже испугался. Я думал, что простудил свой член и это вытекает гной и мне придётся все рассказать и идти к врачу. Я нашёл свою одежду и пошёл домой, постоянно думая о произошедшем. Член у меня висел и был мягким. Я шёл и думал постоянно об этой прогулке по ночному полю, о двенадцати километрах, которые я прошёл голый и о том, что случилось, когда я дрочил свой член. От этих мыслей он начал твердеть и возбуждаться и в считанные минуты стал такой же, как и два часа назад. Начинало светать, и показался мой дом. Я зашёл в огород и прямо в туалет. Достал свой член и начал дрочить. Опять наступило приятное чувство, и из канальчика вытекла струйка молочного цвета. Я подставил ладонь и поймал её. Поднеся руку ближе к лицу, и стал рассматривать эту жидкость. На гной она была не похожа. Вкус был пряный и не знакомый мне до этого. Тут я вспомнил слова Артёма, он говорил,

– Будешь часто дрочить и у тебя будет выделяться сперма, это такой кайф, подрастёшь, узнаешь. И тут мне стало вообще хорошо. Я понял, что у меня всё нормально. Не заходя домой, я побежал на озеро, помогать отцу с братом, снимать сети, и выбирать рыбу.

На полях наступила уборка, и мы готовились к школе. На деревьях появлялись жёлтые листья, и совершать прогулки в голом виде было негде. В лесу было много грибников, а на полях комбайнов. Я занимался онанизмом на чердаке, в туалете и везде где меня не могли увидеть. Иногда приходилось заниматься этим с Мишкой. Он так и не хотел отвечать взаимностью и мне приходилось одной рукой дрочить его член, а другой свой. Это конечно было тоже здорово, но чего – то не хватало. Так прошёл ещё один учебный год, и с наступлением лета я стал искать себе новые приключения.

Сдав успешно экзамены за восьмой класс, я устроил себе праздник. Сказав дома, что я пошёл с друзьями в лес, забрался на чердак и начал дрочить. Я кончил несколько раз, пока меня не застукал Мишка. Увидев меня голого, и лежащего на старой половичке с торчащим членом в руке, брат сразу завопил,

– От работы отлыниваешь, всё отцу раскажу. Я стал говорить, чтобы Мишка не шумел, а рукой стал доставать его член из штанов. В это время, сделав ещё несколько движений вдоль своего, я кончил, и струйка спермы брызнула на половичку. Мишка сказал,

– Ты зачем нассал на чердаке?

Мне пришлось всё ему объяснить и сказав, что скоро и у тебя будут вылетать такие струйки стал дрочить его член. После нескольких минут моих движений рукой, Мишкин член напрягся. Он был так близко от моего лица, потому, что я сидел, а Мишка стоял передо мной и я не удержался и прикоснулся к нему языком. Увидев это и почувствовав приятное мой брат сам подался вперёд и я не успев отреагировать заглотил его, как рыба наживку. Почувствовав, что Мишка прижимается и не собирается убирать свой член из моего рта я начал его облизывать и сосать, как конфетку. Ему это очень понравилось, и он стал часто, когда мы ложились спать, подходить к моей кровати и перед моим лицом доставать свой член. Он делал это, молча, иногда сказав два три слова, чтобы его не могли услышать. И я приступал сосать его член и одновременно дрочить свой. Сперму, которая у меня вытекала прямо на живот, я вытирал и тряпку выкидывал в туалет. Так прошло ещё одно лето, за которое я совершил десятка два походов по полям и лесам в голом виде. Расстояния были разные от одного километра в один конец и до восемнадцати. Отец с матерью уехали в гости, взяв с собой маленькую Нину, а Ольга была с бабушкой. Я тогда ушёл рано утром и вернулся, когда уже начинало темнеть. Бабушка очень ругалась, обещала рассказать, что я весь день провёл на озере, но промолчала. Я сказал, что всё нормально, а на самом деле сильно устал, и болели ноги. Ведь пройти более тридцати километров на жаре голым, прячась от людей и питаясь початками кукурузы и горохом было очень тяжело. Тогда, так как я этого не знал, мне казалось, что это пустяк. Ведь я основывался на знаниях из школьных задач по математике,

– Средняя скорость пешего человека равна 5 км/час., и рассчитывал вернуться через восемь часов. В жизни всё оказалось иначе.

Летело время, шли месяцы, и вот уже младшая сестра Нина училась в третьем классе. Родители работали и приходили домой вечером. С нами постоянно была бабушка. Она нас провожала и встречала из школы, готовила нам еду и следила, чтобы мы не дрались и не ссорились между собой. Я частенько донимал сестрёнок из интереса. Было смешно, как они сердятся, а когда начинали меня обзывать, я злился на них. В этом году мы с Мишкой учились во вторую смену, а сестрёнки в первую и встречались только вечером все вместе. Бабушка, отправив Нину и Олю в школу, будила нас и говорила,

– Вставайте, ешьте и за уроки. За собой всё приберёте, а сама уходила к своей сестре – бабе Тоне.

Она жила на другом конце деревни и что – то приболела. Мы с Мишкой оставались одни. Только бабушка брякнет калиткой, как я не одеваясь, полностью голый, соскакивал с постели и выходил в ограду, чтобы закрыть калитку на засов, на всякий случай. Мишка тоже иногда мне составлял компанию, но редко. Ему это не очень нравилось, и если я начинал ему надоедать, он всегда грозил мне, что всё расскажет родителям. В один прекрасный осенний день, когда мы с Мишкой остались опять одни, он поддержал меня, и мы начали заниматься онанизмом. Ходили по комнатам, выходили на улицу и дрочили. Затем Мишка сказал мне, чтобы я пососал его член и лёг на кровать. Я став на коленки рядом приступил к действию. Его член был меньше моего на 6 – 7сантиметров и полностью помещался у меня во рту вместе с яйцами. Я сосал его как обычно, ни о чём не подозревая, и вздрогнул как струя спермы из его члена ударила мне прямо в рот. Я отдёрнулся, и остатки вытекли прямо Мишке на живот. Он заставил меня всё убирать, а затем встал и пошёл, как ни в чём не бывало, учить уроки. Проглотив попавшую мне в рот сперму, я понял, что это у него не первое извержение, но промолчал. Когда я не соглашался сосать у него, он сам доводил себя и выбрызгивал сперму прямо на меня, случалось и такое, что проснувшись, я чувствовал что – то скользкое и липкое у себя на животе.

Однажды пригласил Наташку, мою одноклассницу, помочь решить алгебру и не сказал мне ни слова. Утром, соглашаясь со всем, мы ходили голые по дому и занимались онанизмом. Затем он послал меня в огород нарвать огурцов для салата. Я ушёл совершенно голый. Шёл, где вприсядку, где на коленках, чтобы соседи не увидели. В это время Мишка увидел Наташку, быстро оделся, и открыл калитку. Встретив её они сидели на веранде и разговаривая решали задачи. Нарвав огурцов, я стал подходить к дому, услышал их голоса и увидел, что калитка открыта. Я не знал что делать, куда прятаться. Быстро залез под кусты смородины и стал ждать. Нужно было скоро идти в школу, да и могла бабушка прийти в любой момент, да и сестрёнки в первую учились, тоже могли появиться. Я очень испугался и стал кулаком грозить Мишке. Наташка сидела спиной ко мне и не могла видеть, а Мишка всё видел и молчал. Мне кажется, прошла вечность. Мой брат встал и выйдя в огород бросил мне штаны. Я тихо оделся и пошёл в дом, съязвив на пороге,

– Не объясняй ты этому двоечнику, всё равно толку мало.

После пошёл собирать учебники и одеваться в школу. Это был мой последний учебный год в школе и весной мне будет n лет. Я решил поступать в электротехнический институт и поэтому лето перед 10 классом я старался провести на полную выкладку. В этом году мой член узнал ожоги крапивы, по которой я ходил сам, а потом меня брат хлестал веником из неё. Так же было ещё много всего, потому что Мишка знал, что я скоро уеду, и он не сможет мной манипулировать. После окончания 10 класса получилось так, что я опять увидел вместе Мишку и Наташку и стал их обзывать,

– Тощая невеста и сопливый жених.

На это они очень обиделись, и Наташка не разговаривала со мной почти до конца экзаменов. Мишка, что бы отомстить мне взял и рассказал ей про всё, а он знал очень много. Наташка обещала, что никому не расскажет и сдержала слово, за что я ей сейчас очень благодарен.

Тогда они были очень злы на меня и задумали, как мне отомстить, чтобы я не мог никому рассказать об этом. Мишка два дня копался в дровянике, делая вид, что прибирает дрова. У нас в то время за оградой лежала куча дров, и её нужно было по мере высыхания укладывать в дровяник. Я готовился к последнему экзамену и уходил из дома, чтобы мне не мешали. В перерывах между зубрёжкой я снимал с себя штаны, оставаясь при этом в футболке, бродил по крапиве с голым низом. Эта зелёная трава со своими жгучими шипами жалила меня и обжигала ноги, бёдра, ягодицы и всю промежность вместе с её содержимым. Кожа постепенно привыкала и становилась как ватная. Я постепенно переставал чувствовать её прикосновение, и хотелось залезть в самую гущу. Прочитав пару билетов, я продолжал знакомство с крапивой и к вечеру, когда я пошёл домой я не ощущал на себе штанов. Я думал, что забыл их и иду нагишом. Когда пришёл домой и сел на стул и не почувствовал его. Мне казалось, что подо мной воздушная подушка и я просто парю над стулом.

После последнего экзамена Наташа спросила у меня как я сдал и пойду ли я на выпускной, на что я ответил, что сдал отлично, а пойду или нет на выпускной не знаю, наверное, нет. Нужно было готовиться к поступлению и через сорок три дня первый экзамен. Я тоже поступаю в медицинский, сказала Наташа и ушла.

Бабушка с Ниной и Ольгой гостила уже две недели у своей дочери, нашей тёти. Родители были на работе и приходили ближе к девяти часам. Было самое удобное время отыграться на мне. Путём шантажа и обмана Мишка уговорил меня зайти в дровяник и лечь в яму, сделанную им раньше. Там было тесно, но места хватало, и лишь доска плотно прилегала к низу живота. Он закрыл меня и куда – то ушёл. Минут через пять я услышал разговор Миши и Наташи и сильно перепугался, но бежать было некуда.

Я лежал в дровянике под полом. Надо мной была сделана крышка из досок, и эти доски были прибиты. Оторвать их, и выбраться, у меня не было возможности. В одной из досок было отверстие от выпавшего сучка, в диаметре пять сантиметров. Мой брат Миша и Наташа соседка, которая всё знала обо мне от моего брата, путём шантажа и с моей помощью снизу, вытащили через это отверстие мой член наружу. Они начали над ним издеваться, чтобы отомстить мне за то, что я обижал их. Они просто ходили по нему, прыгали на мой член, когда качались на качелях. Затем Миша предложил отхлестать меня по члену, и Наташа была не против, сказав,

– Сколько он может нас обижать,,.

Они нашли где – то резиновый шланг и начали наносить удары по лежащему на полу члену. Я почувствовал сначала лёгкую боль, которая была мне до этого неизвестна и непонятна, но потом боль стала постепенно утихать, и мой член стал медленно набухать. Увидев это Миша и Наташа были удивлены и заменив шланг на палку они стали наносить по моему члену удары с разных сторон. Мой член, как маятник от часов стал отлетать от палки в разные стороны и ударятся о пол. Хоть я этого и не мог видеть, но всё это стало меня очень сильно возбуждать. Я почти привык к ударам палки и шланга, что не чувствовал сильной боли, а лишь слабую ноющую ломоту. Чувство боли я с детства ощущал не так как все. Я мог поцарапать кожу, порезать ногу и не почувствовать, а лишь увидеть, или кто то мне об этом сообщал. Иногда было и такое, что я мог почувствовать даже укус комара. На их вопросы,

– Больно мне или нет, – я отвечал что ничего – терпимо.

А когда они спрашивали, что может на сегодня хватит, я отвечал, что решайте сами и что мне всё равно. Это их раздражало и они с новой силой приступали к экзекуциям, наносили удары палкой увеличивая силу удара, затем шлангом, а когда вставили в шланг металлический пруток то удары стали более жосткими и сильными. Всё это только меня возбуждало, а их раздражало и злило, что не могут мне отомстить, а делают лишь приятное. Я разговаривал с ними, а мой член от наносимых ударов летал вокруг дырки во все стороны. Миша и Наташа по очереди или вместе колотили мой член, как будь то, кололи дрова. Орудие пыток постоянно менялось. После палки и шланга они стали ронять и бросать на него полешки дров и любые другие предметы, которые попадались им под руки. Я мог только представить, что там происходит с моим торчащим членом. Когда всё это закончилось, они отпустили меня. После такого мне не хотелось ничего делать, и я пошёл спать. Я лежал и думал, что теперь будет с моим членом, а вдруг об этом узнают и такие кошмарные картины вырисовывались, что я долго не мог уснуть. Когда пришли отец с матерью я не вставая сказал, что устал и болит голова и они ушли. Я провалялся до обеда следующего дня. Меня разбудил разговор Мишки и Наташки. Они вошли ко мне и сказали,

– Чё лежишь, пошли, повторим, – и когда стянули с меня одеяло увидели сильно опухший, весь в синяках мой член, испугались. Он выглядел как варёная колбаса, которая готова в любой момент лопнуть.

Увидев такое, Наташка сильно испугалась и убежала. Мишка тоже не стал приставать и оставил меня в покое. Две недели я усиленно скрывал свою опухоль, ссылаясь на подготовительные экзамены, и головную боль, и меня никто не кантовал. Наступил тот день, и я уехал поступать в институт. К тому времени у меня оставалось чуть – чуть синевы на члене, а опухоль уже прошла и в принципе было всё нормально.

Проучившись год, мы снова встретились на каникулах. Мишка закончил 9 классов. Наташка поступила в мед институт, и тоже успешно закончила год. Они хотели извиниться за тот случай, но я опередил их. Я сказал,

– Что весь год вспоминал это и представлял как вы дубасите меня по члену, ну в общем я на вас не обижаюсь.

Услышав эти слова, Наташка облегчённо вздохнула. Через два дня, когда родители увезли в гости бабушку и сестёр на недельку. Мишка стал шантажировать меня, и опять мне ничего не оставалось делать, и я согласился. История прошлого года повторилась и в этот раз. Наташка уже была более уверена, что всё будет нормально и все заживет. Ломать то там было нечего, одна болонь и кожа думала она тогда. Поэтому она согласилась и делала почти всё, что и Мишка. Всё повторилось и в каникулы после окончания второго курса и точно так же начались каникулы после третьего.

Мишка уже работал в деревне водителем. Бабушка приболела, и Нина и Ольга остались на каникулы дома. Нина уже закончила 8 классов, а Ольга десять. Всё это мешало Мишке и Наташке провести, как бы уже сложившийся ритуал начала летних каникул, а заодно поиздеваться надо мной. Миша пытался предусмотреть всё, чтобы не заметили и предупредив меня, чтобы я молчал и отвечал только когда спросят, это в целях безопасности. Я тихо ответив согласился. Мне уже стал нравиться, сложившийся несколькими годами обычай, заживало быстро, да и впечатлений на целый год. Но об этом я ни кому не говорил, чтобы не усугубить своё положение. День начался как обычно, уединившись в дровянике меня спрятали под пол и стали ждать когда уйдут Нина и Ольга на озеро, после чего приступили к применению физического воздействия на мой член, отдохнувший за год. Миша и Наташа так сильно увлеклись, что не заметили, как пришли Ольга и Нина. Время пронеслось незаметно, особенно за таким интересным занятием просто летело стремглав.

Услышав стук и всякие удары, в дровяник зашли две мои младшие сестры, Оля и Нина, которые были в шоке от увиденного. Раскрыв рот, и не сразу задав вопрос, они смотрели на Мишу и Наташу, а затем на член, по которому наносились удары. Увидев сестёр, которые учились уже в старших классах, Миша стал объяснять, что они решили так наказать меня за то, что я их всех обижаю. Мне и Наташе было тогда по 21 году. А брату было 19 лет, но детские обиды долго не забывались. Когда сёстры выслушали объяснения, они долго ничего не могли сказать, а лишь смотрели, как болтается от ударов в разные стороны член их старшего брата, по которому сидя на корточках, тихонько ударял Миша. Мой член был диной двадцать три сантиметра и в диаметре около пяти сантиметров в возбуждённом состоянии и для сестёр, которые не видели ещё голых парней, это было что – то неимоверно интересное. Они всё ещё думали, что пенис нужен для того, что бы делать пи – пи и он не должен быть таким большим. По такому пенису легко было наносить удары, не делая промахов, и они все четверо продолжили веселиться.

С виду после двух часового истязания член был почти синего цвета, но я уже его не ощущал, и мне было безразлично, что с ним будут делать Миша Наташа и мои сёстры, только бы больше никому не рассказали. Я им об этом сказал, когда дал согласие на участие в моём истязании сестёр. Услышав это Оля и Нина приняли активное участие, чтобы таким образом тоже отомстить мне за все обиды, пообещав молчать как рыбы. Когда в ограду выходила бабушка, то они закрывали меня резиновым ковриком и ставали на него делая вид что хотят качаться на качели. Затем снова приступали к экзекуции над моим членом, которому уже было всё равно, что с ним делают, только лишь бы не оторвали. Я дословно это повторил своим мстителям, и они стали о чём – то шептаться. После небольшой паузы на член посыпались с новой силой удары. После шланга, палки, падающих п

олешек и топающих ног всех четырёх весовых категорий в ход вступили падающие гантели, но это было использовать неудобно, и вскоре было убрано. Наступила пауза. Девчонки думали, что бы ещё такое сделать, а Миша, зачем то ушёл в гараж. До приезда родителей с работы оставалось около 6 часов. Бабушка легла отдохнуть. Было очень жарко и все решили идти искупаться, а мой член, закидав дровами, чтобы не было видно, и я не мог никуда деться.

Вернувшись с озера через сорок минут все были радостные и оживлённые. Сложив дрова в поленницу, они увидели лежащий на досках член синего цвета. А из – под пола, слышалось сопение. Дав мне попить воды, они снова приколотили доски и я опять остался под полом. Член торчал перпендикулярно полу и был абсолютно синий как баклажан. Постоянно оголяя головку своими девичьими пальчиками, Оля и Нина наносили удары ивовыми палками, принесёнными с речки. Они были длинной около 75см. и 3 – 4см в диаметре. Палки были сырые и немного амортизировали, что позволяло плотно прилегать в месте соприкосновения с членом. Сёстрам это нравилось и они как бы и не собирались быстро заканчивать эту якобы игру с моим пенисом в пин – понг. Оле и особенно Нине хотелось сильнее наказать меня за всякого рода обиды и оскорбления, поэтому она прикладывала все силы в удар. Это было видно со стороны. Палки врезались и сплющивали член, а удары сыпались один за другим. Я слышал только стук от ударов и чувствовал, как сотрясаются доски, которые закрывали меня.

Что было с моим членом, я не знал и мог только представить по тому, как наносились удары. Мне казалось, что это было гораздо сильнее, чем 3 года назад, когда меня точно так же уделали Миша и Наташа. Сейчас к ним присоединились Оля и Нина, и обид у них на меня было больше. Тут послышался стук в ограде и Сёстры быстро накрыли меня резиновым ковриком и стали качаться на качели. В дровяник вошла бабушка и сказала,

– Я пошла к соседке и что если пойдёте купаться, то не закупывайтесь, и закрывайте дом,,.

Оля и Нина обрадовались пообещав бабушке, что всё будет нормально и поспешили сказать об этом Мише и Наташе. Теперь можно было не опасаться, того что сильно стучим и что бабушка заметит. Они собрали всё, чем колотили по моему члену и сложили в кучу. Было около 8 дубинок как деревянных, так и металло – резиновых. Тут Наташа сказала;

– Пусть каждый ударит по 10раз тем что ему нравится и перейдём ко второй части. После этих слов я был заинтригован и не знал что ждать. Возбуждение нарастало всё сильней и сильней. Член торчал, как башня, немного припух, и выглядел внушительно. По такому трудно промахнуться. Первой начала Оля. Она наносила удары, меняя дубинку одну за другой, затем Миша, Наташа и в конце Нина. Удары из Нининых рук были увесисты, как у мужика. Хоть Нина и была самая младшая, и ей доставалось от меня всех больше, то теперь я получал от неё по всей строгости. Наташа попыталась сдержать удары Нины, чтобы они были слабее, но в ответ было видно, как член сжимается под ударами и на нём остаются вмятины. Того и гляди сделает из него лепёшку. После каждой дубинки Нина оголяла головку, и первые удары приходились по ней. Она была уже тёмно синего цвета и на нёй после оголения были видны что – то вроде шишек в виде водяных мозолей. Когда Нина закончила, Миша спросил у меня,

– Не буду ли я против того, что мы применим молотки, как в тот раз.

Я ответил

– Делайте что хотите, только оставьте его на месте и чтобы не было на нём никаких ран, а то в жару они не будут заживать и будут гноиться.

Они все согласились. Прислушиваясь к разговорам Нина спросила и получив на него ответ очень удивилась. Оказалось, что они собрались уже в четвёртый раз и если бы они их не застукали, то продолжали бы вдвоём с Мишей. Ещё, пока Миша освобождал меня, Наташа рассказала Оле и Нине всё что знала, как они издевались надо мной с Мишей, как шантажировали, что мол расскажут родителям, и тогда я позволял делать всё что они хотели. И что это всё началось n лет назад и что вы ещё были очень маленькие.

– Но почему не сказали нам об этом три года назад, ведь братьям было тоже по десять – n-надцать лет – спросила Нина.

– Я сама узнала об этом в 16лет от Миши, а до этого они были только вдвоём.

По лицу Нины и Оли было видно, что они обиделись. Когда я вылез из подпола, то на болтающийся между ног член было жалко смотреть. Он был гораздо темнее и синее, чем в первый раз 3 года назад. Вмятины и ушибы было хорошо видно даже издалека, как будто по нему прошла целая конная армия. Наташа посмотрела за воротами, чтобы убедиться, что никто не придёт. Мы все зашли в гараж. Я подошёл к столу, на котором лежали доска и деревянные молотки, и что – то ещё лежало закрытое. Нина спросила:

– Что сейчас будем делать.

– Для начала то, что было в первый раз – ответила Наташа и протянула банку с бумажками.

– Сейчас будем тянуть жребий, кто первый – сказал Миша, и все потянулись к банке с бумажками.

Номера выпали следующим порядком : Оля, Миша, Наташа и Нина. Миша велел Оле выбирать молоток и подойдя ко мне, положил мой член на доску которая лежала на столе. Наташа подсказала Оле:

– Подходи, ложи член как тебе удобнее и бей по нему молотком, где ты хочешь три раза. Я немного вставил для убедительности, чтобы не боялась, и выгнул спину немного назад.

Первый удар был нерешительный, но точный. Молоток попал по середине члена, прижав его к доске. Второй и третий были увереннее и сильнее. Миша тоже нанёс три удара с силой равномерно по всей длине. Наташа все три удара нанесла по оголённой головке так, что все подумали, что она сейчас расплющит головку на доске, но один удар смазала и попала по краю. Дождавшись своей очереди, Нина выбрала средний молоток, оголила головку и нанесла первый удар прямо по центру, второй удар и третий были последовательно рядом, как будто она работала в кузнице и выпрямляла железо. Затем завязали мне глаза и сделали ещё по три удара, кому где нравилось. По звуку удары некоторые были сильнее предыдущих. Оля вышла на улицу и посмотрела не идёт ли бабушка. Было всё спокойно и Миша с Наташей перешли к осуществлению третьего плана. Достав из под тряпок клюшку они сказали мне ложиться, после чего в той же последовательности каждый кто бил клюшкой по члену должен был сделать так, чтобы член стоят вертикально. После такого у меня пробежала дрожь по всему телу и член от волнения начал твердеть.

Увидев это, Оля приготовилась бить. Удар был неожиданный и пришёлся по головке, как в гольфе. Член отлетел и ударился о низ живота, за тем вернулся к ногам и опять встал. Миша ударил со всей силой прямо по средине, отчего раздался такой шлепок, как будто плашмя уронили очень толстую книгу. Наташа и Нина также ударили по оголённой головке, отчего член закачался в разные стороны. От той мысли, что головкой моего члена или тем во что он превратился, играют в гольф, у меня появилась сильная дрожь от перевозбуждения. Член стоял как кол и тут Нина предложила:

– Давайте бить по нему, пока не упадёт. Это ещё больше меня завело, ведь я не чувствовал боль от ударов и мне это тоже стало интересно. Тут же Нина добавила, – кто уронит первым член, тот получит приз : удары молотком или палками на усмотрение победителя. Количество не оговариваем.

Все попытались ей возразить, но я ответил на её вопрос, что мне по барабану. После моих слов началась игра в гольф. Игроки после каждого удара менялись, а мой член отлетал от клюшки в разные стороны. У всех появился такой азарт, что даже забыли, что бьют по живому члену, хотя который и не чувствует ничего и выглядит очень удручающе. Азарт нарастал. Удары становились всё сильнее и точнее. Всеми завладел спортивный интерес. До этого я несколько дней не занимался онанизмом, и сил накопилось много. Нужно было быстрее кончить, но мне не давали, нанося всё новые удары. Брякнула дверь и в ограду вошла бабушка. Миша и девчонки в спешке быстро всё убрали и сделали невинный вид. Она спросила у нас все ли в порядке и убедившись пошла обратно к соседке. Время было около двух часов дня, целый вагон, чтобы закончить игру. Как только бабушка ушла, проверив, мы снова продолжили, только теперь меня обратно поместили под пол в дровянике для безопасности или на всякий случай, чтобы случайно не попастись. Возбудив член Нина начала игру. Удар был такой, как у настоящего хоккеиста. Член сделал почти два оборота по кругу и вернулся в исходное положение. Затем посыпались удары по очереди от других участников игры. Всем было весело, а я не представлял, что будет с моим пенисом после. Мне оставалось лёжа в темноте считать удары или минуты, но в тех и в других подсчётах я запутался и не знал, сколько прошло времени. Моему брату и сёстрам, а также однокласснице Наташе было уже всё равно. Их интересовала победа, от чьей клюшки мой член упадёт и не захочет вставать.

Да мне кажется, что и член то мой они за член уже не считали, для них это были настоящие спортивные соревнования и поэтому удары, следовавшие один за другим, были беспощадны, точны и усиливались с каждым разом. И вот наконец, я услышал восторженные слова Нинки. Она вопила, что победила, и что член больше не встанет. Встав на него, как на пьедестал обеими ногами, она начала от радости прыгать с каждым разом всё выше и каждый раз опускаясь на член то одной ногой то другой. Передохнув немного, она завопила,

– Я хочу приз, – на что я ответил.

– Бери да выпускайте меня, а то я уже хочу жрать. Нина взяла шланг с металлическим стержнем внутри и начала наносить серию ударов по члену, периодически оголяя головку. Член был уже не похож на себя, был весь в волдырях, ссадинах, было много вмятин. Цвет был практически чёрно фиолетовый, но ран и открытых повреждений кожи нет. После дубинки Нина взяла деревянный молоток, и нанесла серию ударов, по всей длине оголяя головку после нескольких ударов, как будто она хотела расплющить весь член. Удары были очень сильные, как у здорового мужика. Пройдя с молотком несколько раз вдоль по всей длине члена, не пропуская ни одного сантиметра. Нина встала и сказала,

– На сегодня хватит.

Наташа пошутила,

– А мы думали что ты не остановишься, пока весь член в доску не превратишь.

Все засмеялись. Освободив меня все четверо посмотрели на мой вид, т. е. на мой член и кто то сказал,

– Ничего себе отбивная получилась. Я тоже немного размяв отёкшие руки и ноги наклонил голову и увидел ужасающую картину.

Мой член был практически чёрного цвета с фиолетовым оттенком. Форма была трудно описуема. Как бородавчатая, искривлённая непонятно как, полукруглая местами, приплюснутая палка, длинной двадцать пять сантиметров висела у меня между ног. И это был мой член. Так как у меня не было болевых ощущений и зная прошлый случай, я не очень волновался и одевшись пошёл есть. Идти было очень неудобно, и я переваливался с ноги на ногу как медведь, держал ноги на ширине плеч. Я был голоден и хотел пить. Мне не давали воды, чтобы я не ходил в туалет и не прерывал экзекуцию над моим членом. Пообедав, я захотел по маленькому и пошёл в сарай. Все ушли купаться, и я был один. Сняв штаны, я стал тужиться, и маленькая струйка под резким напором вырвалась из припухшего члена, и ударила в стену. Я тужился, чтобы освободить мочевой пузырь. Ощущалась лёгкая резь, но остальное происходило всё нормально, значит, повреждений внутри нет.

Утром меня разбудила Нинка, крик мне показался очень сильным. Она звала Ольгу. Родители были уже на работе, и Нинке не терпелось посмотреть, что стало с моим членом. Она подняла одеяло, под которым за ночь вырос какой то бугор и стала стягивать с меня трусы, чтобы увидеть торчащий член. Он растянул ситцевую ткань на трусах и торчал как башня. Это можно только было сравнить с палкой варёной колбасы, вывалянной в грязи. Нина открыла рот и не могла сказать ни слова, а затем непроизвольно стала звать Ольгу. Ей показалось, что она кричит, но это был слабый, зовущий голос, старающий не спугнуть что то необычное. Вскоре пришла Оля. Они глядели на мой член с широко открытыми глазами и ртом. Даже дыхание было еле – еле слышно. Отойдя от шока, они попытались потрогать его и оголить головку, но у них ничего не получалось. Кожа на члене чёрного цвета была так натянута, что могла лопнуть как воздушный шарик. Руки у Нины были маленькие, и она не могла одной рукой обхватить мой член. Взяв его в клещи двумя руками, Нина, сжимая кожу, стала стягивать её с головки вниз. Приложив некоторые усилия, ей удалось оголить небольшой участок.

Дальнейшее изучение моего члена прервал стук в сенях. Это бабушка возвращалась из огорода. После приглашения нас к завтраку я стал одеваться, а Нина и Ольга внимательно рассматривали это выросшее за одну ночь сооружение внизу живота. С трудом впихав член в плавки, и надев свободные трико, при этом выпустив рубашку поверх, я пошёл в туалет. С трудом выдавливая тонкую струю мочи, и облегчив мочевой пузырь, я пошёл завтракать. Часа через два пришла Наташа и заманив меня в сарай вместе с братом тоже захотели посмотреть, что они вчера натворили. Наташа стала извиняться после увиденного, и говорить, что сама не знает, что на всех нашло. Мы даже и забыли, что перед нами твой член, когда в руках оказалась клюшка, на всех напал какой – то азарт соревнования, и всем хотелось победить. А что будет с твоим членом мы даже и не думали. Нам казалось, что это шарик и мы по настоящему играем в гольф, и всем хотелось чтобы его мяч улетел дальше и по этому били клюшкой по твоему члену, как по мячу. И если бы после очередного Нинкиного удара твой член не упал, а продолжал торчать, то мы били бы по нему ещё очень долго, пока кто – нибудь не победил или не опомнились, что мы делаем, а в худшем случае и говорить не стоит ведь мы могли оторвать тебе его или разорвать на части.

Я постарался успокоить Наташу и сказал, что сам испытывал сильный азарт, думал до какой отметки я могу дойти, что я могу вытерпеть и что они могут сделать с моим членом в тех рамках, что я вам сказал. Мне действительно было не больно, лишь чуточку, а так же безразлично, что вы с ним будете делать, чем и как будите бить по нему, прыгать или топтаться на нём, делать отбивную, расплющивая его молотками, или бить по нему как по шайбе клюшкой. У меня были ещё кое – какие соображения, и я хотел в разговоре вам подсказать. Я не хотел прерывать соревнования и ставить свои условия, ведь я разрешил вам делать всё, что хотите.

Тут Наташа, поймав меня на слове, стала выпытывать, что я хотел сказать, но я ответил, что сейчас это не возможно т. к. член сильно опух и может просто лопнуть. Я рассказал об этих мыслях Наташе позже и она от удивления или от шока открыв рот, молча, смотрела на меня, а затем произнесла короткую фразу, в которой было всё понятно,

– «Серёга, а зачем тебе это всё надо ?... и ты бы на это согласился?».

На что я ответил,

– Мне по барабану даже и это.

Прошло две недели. Тщательно скрывая всё произошедшее перед родителями, я делал все дела по дому применяя все меры предосторожности, чтобы не быть раскрытым. Во многом мне помогали Миша и сёстры. Виновники моего такого положения периодически, интересовались моим здоровьем, разглядывая мой член со всех сторон. Опухоль начала потихоньку спадать и я даже ходил купаться в укромных местах.

Была середина июля, и начались дожди. С неба лило два дня, как из ведра. На улице стояла непролазная грязь. Наконец дождь стих и спустя день мы пошли за грибами. Даже в сапогах было трудно идти. Набрав грибов, мы собрались идти домой. У всех было по ведру груздей и рыжиков. Переходя дорогу, и перешагивая по грязи, большую и глубокую колею, оставленную трактором я чуть не упал. До реки оставалось метров двести. Нужно было вымыть сапоги, чтобы было легче идти. Меня окрикнул Миша, и я остановился. Все подошли, и Наташа спросила,

– Искупаться не хочешь?

Я согласился. Мы подошли к мелкому кустарнику. Это была молодая поросль после вырубки леса, можно сказать трудно проходимая. Наташа сказала мне, чтобы я разделся, и я задал ответный вопрос,

– Зачем, ведь речка ещё далеко, а в лесу могут быть люди. Миша мне шепнул на ухо, чтобы не слышали сёстры, и ничего не оставалось, как подчиниться. Это был очередной шантаж, и Оля с Ниной об этом не знали. Я разделся и все смотрели на меня и на низ живота, где висел всё ещё тёмно – синий член. Наташа спросила у меня,

– Ты не хочешь ли я принять грязевую ванну.

Мне ничего не оставалось, и я согласился. Я лёг в колею, где глубина грязи была сантиметров двадцать с хвостиком. Чтобы со стороны не было видно мою голову, они воткнули в землю несколько веток вокруг неё. Нина спросила,

– Для чего это, – и услышав ответ, вместе с Ольгой обрадовались, что смогут досадить мне.

Когда всё было готово, и Миша показал, что он раньше делал, ведь Наташа тоже только слышала об этом от Миши, и был там вместо грязи навоз от коровы, и фекалии из туалета, которыми Миша меня заваливал лопатой. Показав и рассказав всё сёстрам все четверо начали ходить и месить грязь сапогами, при каждом разе наступая мне на низ живота, при этом пытаясь поправить ногами член в ту или в другую сторону, чтобы было удобнее наступать на него. Грязь была очень липкая и хорошо скользила, поэтому я чувствовал тяжесть наступившего на меня, а больно не было. Девчонкам нравилось топтаться на мне, и они ходили туда сюда, туда сюда. Миша устал и сидел в тени деревьев. Ноги, руки, грудь, всё было в грязи, только одна голова, спрятанная в ветках, была чистая. Если не обращать внимания на ветки и голову, то трудно было разобрать, что лежит в грязи. Можно только сказать, что здесь прошли люди.

На опушке вдоль леса в нашу сторону шли две женщины, мужик и парень с девушкой. В руках у них были вёдра с грибами, и они направлялись домой. Наташа и сёстры сели рядом с Мишей и стали соскребать грязь с сапог. Делали они это медленно, тянули время. Нежданные гости, проходя в метре мимо меня и при этом ничего не заметив, хотя на поверхности грязи была видна часть ноги и член, наполовину погружённый в эту кашу, и при внимательности это можно было распознать. Они остановились около девчонок и спросили где лучше перейти поле, чтобы не идти в обход, т. к. одеты они были в галоши и отправились дальше. Миша с Наташей о чём – то стали разговаривать. Пока они секретничали, сестрёнки продолжали топтать моё тело в грязи.

Миша позвал нас и я, выбравшись из грязи и прячась за кустами стал пробираться к речке. Когда я кое – как отмыл эту липучую грязь мы все пошли домой. Всё, что случилось за последний месяц шокировало сестёр и они каждый день спрашивали,

– А что будем делать сегодня.

Они ждали что – то нового, до сей поры им неизвестное и даже представить не могли, что это может быть и где то рядом. Утром мы отправились снова в лес. Всё шло как обычно, только Миша отлучился, и мы его ждали где – то около часа. Когда он пришёл, он сказал, что всё готово, и мы все пошли за ним. Я понял, что они с Наташкой что – то придумали. Мы подошли к месту, где был узкий проход, который нельзя было обойти. Мне велели быстро раздеться и лечь поперёк перехода в канаву. Слева и справа от меня была жидкая грязь и то место, куда я лёг, являлось на этом переходе более или менее грязным, но сухим. Миша закидал меня липкой грязью, замаскировав ноги и живот с головой. И получилось так, чтобы перейти на ту сторону ручья, нужно было, перешагивая жидкую грязь, наступить на более сухую, хоть и липкую, а именно мне на низ живота или четверть влево, вправо, на что и была задумка у Наташи с Мишей. Они попробовали, перешли туда и обратно все четверо, раза два, или три, чтобы придать вид переходу. Каждый раз они попадали мне тона член, то на ноги, то на низ живота. Вскоре появились и первые грибники желающие перейти по переходу. Это были две женщины и девушка лет семнадцати. Первой прошла девушка, наступив прямо на яйца резиновыми сапожками 36 размера, а за ней прошли две женщины. Они тоже не промахнулись и наступили прямо на член и низ живота.

За час пребывания по мне прошагало около двадцати человек разного возраста и веса. Мой член постоянно был в твёрдом состоянии, и лежал на мне головкой к животу, т. к. был возбуждён от нового ощущения. По мне ходили незнакомые люди и топтали мои яйца и член, а между тем пока никого не было, их место занимали мои сёстры и иногда Наташа. Им это доставляло какое – то удовольствие. Миша прошёл несколько раз. В основном сидел на опушке леса и о чём – то думал, обсуждая это с Наташей.

Через час все эти грибники пошли обратно, т. к. грибов было много и к ним ещё добавились те, кто уходил утром тоже несли по два или три ведра грибов. Все они шли по этому переходу, т. к. другой был разрушен Мишей. С каждым разом люди уносили на свои сапогах часть липкой грязи с перехода, что привело к уменьшению слоя грязи на мне. Я стал замечать из кустов, что после того, как очередной прохожий уберет ногу с меня, то было видно, как шевелится мой член. Но уставшие грибники этого не замечали. Им нужно было только перейти, чтобы не упасть. Последние три группы, состоящие из одного старика, четырёх женщин и трёх молодых девушек прошли практически по лежащим на виду частям ног и наполовину видневшейся части моего члена. Если не вглядываясь, это можно было бы принять за лежащие в грязи и порядочно изопревшие бревёшки или жёрдочки. Потому что последние, кто переходил, пытались стать именно на член или на видневшиеся части ног вымаранные изрядно в грязи. Сам член не отличался цветом от гнилой и грязной деревяшки, и скорее всего напоминал сучок втоптанный в грязь. Когда, по мнению моих истязателей, ждать уже было некого они вытащили меня и я стал отмываться тут же рядом в ручье, объяснив запоздалому грибнику, что упал.

Лето проходило незаметно, и приключения становились всё незначительные и короткие. Это ослабило ко мне интерес сестёр. Они все реже интересовались состоянием моего члена, да и он почти за полтора месяца поправился, стал меняться цвет, спала опухоль, и я мог спокойно заниматься онанизмом по одному, два раза в день. Единственное, что не проходило, это уплотнения под кожей, оставшиеся ещё с первого раза. К ним добавилась ещё добрая часть после второго приключения с дубинками. Я на это не обращал внимания т. к. появилась чувствительность на коже, и головка тоже чувствовала, когда её задевал рукой.

(продолжение следует)