Неоконченный репортаж

Я возвращалась в электричке домой. Народу в вагоне почти не было. Я навалившись на спинку сиденья дремала, а за моей спиной, молодая пара, тихо о чём то беседовали. Я заметила их ещё на перроне. Парню было лет двадцать пять, а девушке ближе к тридцати, но выглядела она довольно молодо. Прислушавшись к их разговору я не могла понять о чём идёт речь и только когда напрягла свой слух, мне стало всё понятно.

Молодой человек спрашивал у своей спутницы всё ли она взяла и что сегодня она будет с ним делать. Девушка в свою очередь не хотела раскрывать свои карты перед парнем и умело уходила от ответа.

Ехать было ещё далеко и я не удержалась от своего журналистского любопытства. Осторожно, чтобы не спугнуть, я вмешалась в их разговор. Они сначала насторожились, но потом видя мой интерес и что вагон пустой, разговорились. Молодого человека звали Дима, а девушку Нина (по просьбе имена изменены).

Как вы познакомились?

Дима – Мы познакомились по интернету. Я разместил на одном форуме фото и немного описал своё хобби. Просил девушек откликнуться, если кто заинтересуется.

Нина – Я прочитала послание Димы и очень заинтересовалась его безшабашностью и отношением к своему достоинству.

В чём заключается это отношение, если не секрет?

Нина – Диме безразлично, что я делаю с его мужским достоинством. Он мне позволяет почти всё.

Дима – Мне очень нравится, когда девушка на моих глазах делает всё, что ей нравится. При этом я испытываю какое то непонятной ощущение и кайфую.

Как давно вы занимаетесь этими играми?

Дима – Я примерно с пятнадцати лет, а вот уже четыре года занимаюсь этим вполне серьёзно.

Нина – Как познакомилась с Димой, вот уже полтора года, а до этого даже себе вены резала. Так всё опостылело. Просто на всех была очень зла и ненавидела мужиков.

Что вы Нина испытываете, когда причиняете боль Диме и его мужскому достоинству?

Нина – Мне просто нравится над ним издеваться. Это меня возбуждает и успокаивает. Я перестаю злиться на мужской пол и отключаюсь от всего мира.

Как Дима ты всё это терпишь?

Дима – Если думаешь о предстоящей боли, то тогда больно, а так только немного в самом начале, а потом начинает затягивать и теряешь голову, не ведая что творишь.

Как ты чувствуешь себя после от этих занятий?

Дима – Бывает иногда заживает около месяца, а то и больше. В основном не больше трёх – семи дней. К синякам и ссадинам привык и не обращаю на них внимания.

Неужели вам нравится заниматься, причиняя боль такой маленькой части тела?

Дима – Мне очень это нравится и если бы можно заниматься этим сутками, то я не спал ночи на пролёт, всё время придумывал что нибудь новое.

Нина – Я очень люблю проводить всякие эксперименты на Димином пенисе и яичках.

Что вы уже достигли в своих совершенствованиях по истязанию мужского достоинства?

Нина – За полтора года, я научилась перетягивать его в разных местах и с разной силой. Порой казалось, что ещё один небольшой натяг и шпагат перережет пенис на две части. Так же постоянно зажимаем его пенис в тисках. Я училась в мед – училище, но не закончила его и очень люблю тренироваться ставить уколы на органе, часто прокалываю его иглами разной длинны и толщины. Особенно нравится протыкать яйца. Бывает по две и три иголки в каждое. Несколько раз зашивала капроновыми нитками крайнюю плоть.

Дима – Ей ещё нравится топтать моё достоинство ногами в разной обуви.

Нина – Да мне нравится, когда я чувствую, как расплющивается пенис, или яйца под сапогом, даже кажется слышно потрескивание тканей.

Дима – Почему ты не расскажешь, как гоняла меня по магазину.

Нина –Было несколько раз. Перевяжу ему пенис и яйца туго, туго и пойдём с ним в магазин. Таскаю его по этажам. Народу полно, а он дёргает меня за рукав, сказать боится, чтобы не услышал никто и зовёт на выход. А я наоборот тяну время и так часа полтора. Когда домой придём, там всё посинеет и опухнет, как будь – то пчёлы на кусали. Раза два приходили с небольшой задержкой, я даже сама пугалась немного, его пенис и яйца были фиолетового цвета и так сильно опухшие, что могли вот вот лопнуть. Потом месяц с лишним приходилось ждать, когда всё в норму придёт.

Нина тебе не страшно, а вдруг ты раздавишь ему всё хозяйство. ?

Дима – Мы с ней договорились, пока функционирует, то она этого не допустит.

Нина – Если Дима скажет это сделать, то раздавлю и даже не расстроюсь нисколько, сначала пенис, а потом и яйца.

Не ужели вы не думаете о своём будущем?

Нина – Мы живём одним днём. Что будет завтра нас не волнует.

Дима – Я полностью согласен с Ниной.

Вы уже много чего сделали. У вас есть какой то предел или цель, чего вы хотите достичь в этих играх?

Дима – Мне всё нравится, что предлагает Нина.

Нина – Я бы хотела воткнуть все иглы, которые бы нашла в доме. Пробовала протыкать вилкой один раз, очень понравилось вертеть его как сосиску, хотелось бы ещё попробовать. Очень хочу прокусить его кожу насквозь, но Дима пока не разрешает. Люблю зажимать пенис в дверях и ставить на него, ножку дивана, а потом сидеть и смотреть телик, а Дима пусть стонет. Очень нравится, когда Димино хозяйство сильно опухает и имеет вид фиолетовой сосиски, как у негра.

Предположим, что произойдёт такое, что у тебя Дима не будет функционировать твой пенис, что будет тогда?

Дима – Пока об этом ещё рано говорить.

Нина – Я думаю тогда исполнятся многие мои желания.

Тут заскрипели тормоза и электричка стала сбавлять ход. Ребята встали и пошли на выход. Мне ещё нужно было ехать две остановки. Закрылись двери и поезд стал набирать скорость. Я смотрела в окно и думала о своих попутчиках. Что их ждёт завтра и как сложится их судьба, мне было неизвестно. Точку в конце статьи поставить было нельзя. Я понимала, что материал не имеет начала и конца и отдавать его было в редакцию нельзя. Озаглавив его « Неоконченный репортаж…» – я убрала его на полку.

Прошло чуть более двух лет и я снова сидела в той же самой электричке и смотрела в окно. На одной из станций я увидела Нину. Она вошла в один из соседних вагонов. Мне очень хотелось узнать дальнейшую их судьбу и я отправилась по вагонам искать Нину. В третьем вагоне я увидела её сидящей у окна. Я подошла и поздоровалась. Нина ответила не проявив при этом никакого интереса и удивления. Я подсела к ней и спросила.

Нина вы чем то расстроены?

Нина – Нет, просто у мня сейчас нет желания ни с кем разговаривать.

Мы сможем где нибудь встретиться и поговорить?

Нина – Давайте встретимся в субботу в парке, там нам не будут мешать.

Я больше не стала настаивать и расспрашивать Нину ни о чём. Дождавшись субботы я приехала в назначенное место и увидела Нину сидящую на скамейке. Я подошла и поздоровалась. Настроение у Нины было чуть лучше и на лице появилась улыбка. Нина спросила меня, –

«Наша история не даёт вам покоя и вы хотите услышать продолжение?»

Я засмущалась и робко ответила да.

«Спасибо, что хоть вы помните о нашем существовании. » – ответила Нина.

Я задала первый вопрос. А где Дима? Вы с ним расстались?

Нина – Да мы расстались и уже навсегда. Дима умер сорок пять дней назад

А что случилось?

Нина – У него был спид уже семь лет и у меня тоже, уже четыре с половиной года.

Теперь мне стало ясно, что их объединяло вместе и почему они помогая друг другу вели такой образ жизни. Дима и Нина знали, что им оставалось несколько лет и ничего уже не изменить. После небольшой паузы Нина начала рассказывать, что с ними было в последние годы.

После встречи с вами у нас как то приподнялось настроение и мы стали меньше думать о нашей болезни. Я продолжала выполнять все Димины просьбы, а он в свою очередь, позволял исполнять мои желания. Встречи наши стали чаще и более экстремальнее. Он уволился с работы и жил на пенсию по инвалидности. Иногда я ему подбрасывала продуктов. Когда его половые органы опухали и он не мог ходить в магазин, я брала эту обязанность на себя.

Чем отличалась ваша экстремальность, ведь вы Нина и так делали всё, что хотели с его хозяйством?

Нина – Теперь я использовала любое количество игл. Делала очень продолжительные перетягивания, что его орган становился холодным и почти тёмно фиолетовым. Синяки на нём не проходили теперь совсем. Его пенис был зажат в каждой двери, которые были у него дома и у меня тоже. Когда мы ездили на автобусах, в час пик, я в присутствии пассажиров, незаметно колола его пенис иголкой. Я видела как его зрачки при каждом укалывании расширяются, но он не подавал виду. Иногда он позволял мне легонько кусать его за пенис и я прокусывала кожу до крови. Но это было не очень часто.

У вас были с ним сексуальные отношения?

Нина – Да. Было несколько раз. Ведь нам обоим терять было нечего. Когда у него перестал функционировать, мы занимались с ним оральным сексом, в основном он со мной.

Когда это случилось, ну то, что у него перестал функционировать?

Нина – Примерно за год до смерти.

Вы прекратили свои игры?

Нина – Нет. Единственное, что я не могла теперь делать, так это перетягивать его пенис, а яйца иногда так стягивала, что чуть кожа на них не лопалась. В остальном он стал ещё более безжалостным к своим гениталиям.

Вам не жалко было его?

Нина – Мне это очень нравилось делать и он постоянно настаивал, поэтому нет, мне было не жалко. Я топталась ногами, колола иглами, кусала, зажимала в дверях и тисках его хозяйство и ещё всякую всячину, что приходило на ум.

А как Дима умер?

Нина – Это случилось через три месяца, как он вышел из больницы. Ему зашивали пах после потери гениталий.

А как это случилось?

Нина – Где то полгода назад, Дима сказал мне, что хочет отдохнуть и привести своё хозяйство в норму. Почти два месяца мы ничего не делали. Синяки прошли и всё стало выглядеть почти нормально. Тогда Дима спросил меня, не передумала ли я исполнить свою мечту. Я ничего не подозревая сказала нет. Тут Дима и сказал мне, что я могу завтра сделать то что хотела. Я попробовала его отговорить, но он сказал, что решений не меняет. Мы всё обговорили, кому что говорить и что сказать на скорой, которую придётся вызывать. Утром Дима выпил полбутылки водки и я сильно перетянула его хозяйство шпагатом у основания. Затем раздавила его яйца каблуком и тоже самое сделала с головкой его пениса. Потом мы оделись и вышли на улицу. Во дворе полуразрушенного дома, Дима выпил остаток водки и я выбросила бутылку подальше. Достав его хозяйство, я сначала откусила ему яйца и положила в целлофановый кулёк, а затем то же самое сделала с его пенисом. Дима посмотрел на всё это и потерял сознание. Я вызвала скорую, а потом развязала шпагат. Скорая приехала быстро, так что крови он потерял немного, а вот собак, которые якобы откусили ему всё мы догнать не смогли. Их там две штуки бегали и при нашем появлении убежали. Через полтора месяца Дима позвонил мне и сказал, что его выписали. Я его тут же навестила. Было очень интересно на это посмотреть – парень без мужского достоинства. Сначала мне было немного смешно, но я не подала виду. Мы часто встречались и долго болтали, а через три месяца его не стало.

Нина, а если бы вам представилась такая возможность ещё раз, вы бы согласились?

Нина – Заразиться ни за что. А проделывать такое с мужским хозяйством, почему бы и нет, оно ведь не моё. Если парень хочет, то пусть и получит.

А что вы сделали с его откушенным хозяйством?

Нина – После выписки, когда я приехала его навестить, я достала всё это из морозилки и привезла ему. Всё было чисто вымыто и завёрнуто в целлофане. Дима посмотрел и положил на стол. Когда всё оттаяло, он его разрезал и посмотрел его изнутри. Я по мед – училищу это всё знала, поэтому особого интереса не проявила, так взглянула один или два раза и всё. Затем Дима всё мелко порезал и поджарил на сковороде с картошкой. Потом предложил мне попробовать и я не отказалась. На вкус было обыкновенное жестковатое мясо, хрящи и плохо жевалось, но мы всё съели.

А запах какой нибудь специфический был от него?

Нина – Я не почувствовала из за специй. Если бы я не знала что мы едим, то ни за что бы не подумала, что это мужские яйца и пенис.

Нина, а если бы вам Дима предложил съесть его откушенные половые органы?

Нина – Я не вампир и не собака есть сырое мясо, пусть хоть это будут яйца и пенис. Вот откусить могу хоть сколько, если мне будут позволять это делать. Если приготовят какое нибудь блюдо из них, то я не откажусь, съем.

И вам не будет противно?

Нина – Нет, ведь мы едим свинину, говядину, баранину, а там что только не варят.

Если можно ещё один последний нескромный вопрос.

Нина – Пожалуйста, хоть десять.

Что вы чувствовали или испытывали в себе, когда издевались над мужским достоинством?

Нина – Прежде всего я думала о мести тому мужику, который заразил меня спидом, поэтому для меня всё это хозяйство представляло не что иное, как отбросы на мясокомбинате. Единственное меня сдерживало, это желание, в данном случае, Димы. Для меня это было равносильно доске, или какому нибудь овощу.

Прошло уже около двух часов, как мы сидели и разговаривали с Ниной и я хотела чего нибудь перекусить. Я пригласила её в кафешку и она согласилась. Выпив по кружке кофе и съев пироженное мы пошли к автобусной остановке. Нина оставила мне свой телефон и уехала. Следом пришёл мой автобус. В последствии мы часто общались по телефону, но однажды возвратившись из командировки, я позвонила Нине и мне ответил старческий женский голос. Так я узнала о смерти Нины. Она прожила чуть больше года после смерти Димы. Они оба ушли достойно из жизни не стали ни кому мстить, за свою болезнь, а просто до конца поддерживали друг друга, как могли. Герои этой истории – мой вымысел, построенный на жизни и страдании многих, окружающих нас, которые даже и не догадываются, что это может произойти и с ними.