Вы восхитительны! (Окончание)

За окном моросит холодный сентябрьский дождь. Наверно, он уже не затихнет до самого утра. Прозрачно-серые капли чуть слышно постукивают в окно и стекают по стёклам, будто крупные слёзы. Плачет природа в эту пору – долго, горько и безутешно. Жаль ей ушедшего тёплого, яркого и весёлого лета, больно ей от увядающих и опадающих листьев, от безжалостно трепаемых ветром оголённых веток, от неумолимо наступающего холода. Предвечерье – дивная и страшная пора. Предвечерье суток, предвечерье года, предвечерье твоей жизни... Время, когда всё чаще оглядываешься на прожитые годы. Вспоминаешь детские и девичьи мечты. И сожалеешь о том, что могла бы сделать, но уже не сделаешь никогда. Время работы над ошибками, допущенными в прошлом, время их скрупулёзного анализа. Время раскаяния и расплаты.

Тридцать пять лет – экватор жизненного пути. Пересекая его, со страхом ощущаешь и понимаешь, что обратной дороги нет и быть не может. Там, за этой линией, – медленно надвигающаяся старость, дряхлость и окончательно разбившиеся мечты и грёзы молодости...

Пытаясь развеять внезапный приступ меланхолии, смахнула набежавшие слёзы, плотнее укуталась в длинный махровый халат, уселась на старенький диван и включила телевизор.

– Добрый вечер, дорогие телезрители! С вами – Станислав Стаховский. Сегодня я собираюсь предложить вашему вниманию новое увлекательное путешествие по одному из красивейших городов Европы и встречи с его вип-жителями. Они готовы поделиться с нами накапливаемым в течение столетий опытом благоустройства и благополучия...

Наблюдала за молоденьким журналистом, слушала его повествование о красотах одной из европейских столиц и улыбалась – то ласково, то печально, – вспоминая их знакомство...

Тогда чуть было не случилось непоправимое. Станислав жадно, с искренним упоением целовал её руки и колени, всё больше распаляясь от страсти и начиная входить в экстаз. Едва успела остановить его – уже стягивающего пиджак, развязывающего галстук и умоляюще глядящего ей в глаза.

– Нет, Стасик. Нет, – произнесла по-матерински ласково и строго. – Не надо, мальчик мой.

Он сладостно застонал в ответ, подняв на неё восхищённый взгляд:

– Елена Павловна! Вы... вы – богиня! Я поражён вашим очарованием, вашей красотой и добротой, вашей самоотверженностью! Я...

Ответила ему с грустной улыбкой:

– Я – просто старая неудачница.

– Вы намного моложе и красивее, чем думаете!

– А у тебя ещё всё впереди – карьера, громкие успехи, красивые девушки...

– Пустые они. Бестолковые, ветреные, капризные. А вы...

– А я – рыжая! – снова печально улыбнулась она.

– Золотая!

– Тупая училка-математичка, набитая одними формулами. И не видящая ничего вокруг, кроме своей несчастной школки...

– Нет, святая великомученица, отдавшая всю себя на служение Педагогике!

Стас опять приник к её белоснежным коленям, не в силах оторваться от них. Нежная женская рука бережно погладила его по густым белокурым волосам, и он с трудом поднял голову.

– Простите, – прошептал он, багровея. – Я не должен был... Мне не следовало этого делать.

Елена Павловна крепко обняла его.

– Это, наверно, я должна извиниться. Хотя бы потому, что я – старше, опытнее. И как только я могла?!..

Станислав тяжело поднялся, не решаясь больше смотреть в глаза собеседнице. «Ты что творишь?!! – зазудел в ушах сердитый голос совести. – Ну не дурак ли ты желторотый, а? Мало тебе симпатичных девчонок-ровесниц? Оставь в покое бедную одинокую даму! И проваливай отсюда поскорее! Нечего тебе тут делать после случившегося!»

– Простите меня, Елена Павловна. Я... я наверно вообще не должен был здесь появляться. Огромное спасибо вам за ваши слова! Вы правы: к выбору профессии следует подходить более серьёзно и взвешенно. Чтобы полюбить её так, как вы любите своё дело. Всего вам доброго!

Как хотелось ему на прощание хоть на миг прикоснуться губами к руке этой необыкновенной женщины! Но он теперь уже не посмел позволить себе даже такой невинно-деликатной вольности. Коротко поклонился и удалился...

Будто и вовсе не появлялся! Будто и не было ничего! А было ли что-то? Может, это наваждение? Мираж? Внезапный короткий сон? Галлюцинация? Следствие переутомления?

Нет, это действительность! Он действительно был здесь – юный белокурый джентльменчик, поначалу так мило и забавно смущавшийся, а потом так испугавший и обескураживший её внезапным взрывом страсти!

Был! Почти пушкинское короткое, мимолётное видение, всколыхнувшее её давно задавленные и затихшие женские чувства!.. Ещё с минуту просидела, уронив голову на ладони и не решаясь даже шевельнуться. Словно боялась расплескать волшебное впечатление от этой встречи...

– Елена Павловна, вы у себя? А я вас обыскался по всей школе! – на пороге кабинета неожиданно появился «трудовик». – Навели мы порядок во дворе. Даже быстрее, чем думали. Спасибо новому коллеге – здорово помог!

– Какому?! – вздрогнула завуч.

– Ну, Станиславу. Работящим парнем оказался! На вид и не скажешь – такой себе беленький херувимчик в модном костюмчике! А повкалывал за четверых! Молодчина! Побольше бы нам таких!

Елена Павловна то бледнела, то краснела. Значит... Значит он всё-таки решил остаться?! Сердце затрепетало – бешено и сладостно!

– Он ещё здесь?

– Нет. Сразу, как только мы с ним эти старые топольки спилили и ржавый забор убрали, спросил, чем ещё можно помочь. Я ответил, что вся тяжёлая работа уже закончена. Поблагодарил за помощь, и он ушёл. Хороший хлопец – и с руками, и с головой, и с душой! С таким сотрудничать – одно удовольствие...

– Он не будет у нас работать, – с огромным трудом и болью выдавила из себя Елена Павловна.

– Почему?

– А зачем ему губить свою молодость в нашей несчастной школке? Чтобы лет через десять спиться или сойти с ума? Тут разве что нам, хрычам старым, лямку тянуть до конца дней!..

– Леночка! Рановато вы себя к старикам причислили! Вы же моложе меня на двадцать лет!

– Да нет, в самый раз. И хватит нам лирики. Давайте прикинем, что ещё осталось сделать.

– Я только что прошёл по классам. Первый этаж готов полностью. На втором остаются покраска, побелка, ремонт мебели, починка проводки. Думаю, что за неделю-полторы справимся.

– Вера Михайловна не появлялась?

– Ой, забыл совсем! Появлялась! Нарядная, наманикюренная, напедикюренная! Принесла заявление по собственному желанию. Я как раз вам его передать хотел... Вот оно! Сказала, что не собирается больше гробить себя в этой тюрьме!

– Ну и скатертью дорога! Невелика потеря – завхоз без рук и без мозгов! Только место зря занимала! Такой балласт надо вовремя выбрасывать за борт!

– К сожалению, за борт у нас летит не только балласт...

Завуч откинулась на спинку старенького креслица и тяжело застонала.

– Что с вами? Нездоровится?

– Кажется, да. Сама не понимаю, что со мной.

– Говорила же вам Оксана Григорьевна: отдыхать надо регулярно! Молодёжь иногда дельные вещи советует, а мы мимо ушей пропускаем... Ой, извините! Что-то я не то...

– Вот-вот, ещё один урок старым дуракам! Всё правильно!

– Эге, да на вас совсем лица нет! Идите-ка домой! А тут я покомандую...

Елена Павловна сквозь слёзы взглянула на собеседника. Маленький, седенький, суховатый, но крепкий веселоглазый мужичок с доброй улыбкой. Один из самых стойких «бойцов» старой учительской «гвардии», которых не напугать ни сверхурочной тяжёлой работой, ни мизерной зарплатой, ни внезапной ревизией. С которыми не страшно ни в огонь, ни в воду, ни на ковёр к самому сердитому начальству. Только на таких внешне неприметных атлантах сейчас и держится школа. Сейчас, когда дипломированная молодёжь бежит от неё, как от чумы... Ой нет, не надо больше об этом!

Коротко обняла его и благодарно пожала руку.

– Спасибо вам, Владимир Иванович! Только домой я всё равно не уйду. А это моё недомогание... Его уже почти нет. Всё в порядке.

– Если что – я рядом. Зовите, когда понадоблюсь.

Он тихо вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Елена Павловна тяжело поднялась и, пошатываясь от внезапного головокружения, подошла к зеркалу.

«Ну? – сердито уставилась она на своё отражение. – Не намечталась ещё, старая карга?! Хватит охов и вздохов! Встряхнулась, очнулась и – за работу! Забудь произошедшее и не думай о нём больше! Не было его! Не было!»...

Но ведь был же! Был! Исчез, ушёл вместе с тёплым летом. Чтобы время от времени появляться перед ней на телеэкране, снова и снова заставляя вспоминать ту неожиданную вспышку страсти! Сердито нахмурилась и выключила телевизор. Хватит! Довольно распускать розовые сопли! У него – своя жизненная дорога, а у неё – своя! Пусть себе разъезжает по Европам и Америкам, а ей – своё дело делать! Дай

Бог ему успехов и популярности! А её вон тридцать тетрадей с сегодняшней контрольной ждут не дождутся! Всё выжидают, пока у неё пройдёт лирический приступ!..

Решительным шагом подошла к письменному столику, включила настольную лампу и ласково улыбнулась лежавшим перед ней тетрадкам. Вот оно, оставшееся ей куцее счастьице – маленькая квартира, кажущаяся такой уютной в этот осенний промозглый вечер, озорно усмехающийся со стены портрет покойной доченьки, мягкий свет зелёной настольной лампы и три десятка школьных работ – выполненных и недовыполненных, аккуратных и неряшливых! И не надо ей ничего больше! Прочь глупые мысли, нереализованные страсти, несбыточные мечты!..

С упоением и наслаждением, понятным только учителям-фанатикам, просматривала она детские работы, не пропуская ни единой ошибки и помарки. Окончив проверку, потянулась и сладко зевнула. Пора на боковую – завтра подъём чуть свет!

И слава Богу! Придёт новый день, разгонит напрочь бестолковую вечернюю хандру, с головой окунёт в такие тяжёлые и такие близкие ей школьные заботы!..

Как же, заснёшь тут! Кажется, сосед за стенкой опять крепко поддал. Матерится, пинает и роняет мебель. А потом затягивает мерзким визгливым и гнусавым дискантом:

– А вдоль перрона конница идёт

И за собою тянет бронепоезд...

Тьфу! Ну что ты будешь делать, а? Уже устала ругаться с ним каждый вечер! Не действуют ни уговоры, ни угрозы! Мало того – нагло пристаёт при каждой такой встрече, лезет обниматься!

Себя-то в зеркале видел – лысая пузатая кикимора в бомжацком отрепье?! Хоть бы брился, мылся и переодевался раз в неделю (о большем и говорить не стоит!)!

А бывает и ещё хуже – ломится в дверь, ругается, выпытывает: «Когда ты уже мне дашь? Чё ломаешься?!»

– А тётя Лена не даёт, а тётя Лена не даё-о-о-т,

Но комиссар расстёгивает пояс!..

И не помогают ни скандалы, ни оплеухи, ни словесные и физические внушения от остальных соседей, ни вызовы участкового. Поплачет пьяными слезами, пожалуется на свою «одинокую жизню, разбитую и поломатую», поклянётся «впредь подобного не совершать»... Продержится день-два, и начинает сначала! Ну вот, опять:

– Ленка! Ленка-а-а!!! Ты дома?!! Открывай, поговор-р-рыть надо! Скоко ещё ломаться бушь?!!

Не выдержав, подошла к двери и сердито выкрикнула:

– Ленка на базаре вениками торгует! А я – Елена Павловна! Заруби это себе на носу! И проваливай, пока милицию не вызвала!

– Шо-о-о?!!

– Болт в сраку – хорошо?! – окончательно потеряв терпение, рявкнула в ответ услышанной от школьников-шалопаев присказкой. – Брысь отсюда, я сказала!

– Ты... Ты чё так некультурно вы... выражовуешься?! Чё такая грубая, а?!! А ещё дыре... дырехтор школы! – понеслось из-за двери. – Лю-у-у-ди!!! Вы гляньте, кому мы доверяем воспитание падр... падыр... подрыстающего поколения!!!.. Хамка!!! Ты где диплом купила?!! Кому дала за своё наза... назначение, а?!.. Чё молчишь, лахудра старая?! Не хошь побазарить с нормальным мужиком? Чисто по-соседски?! Не хошь?!! Шо, лиз... лесбиянка, или шо?!!.. Ладно, я ещё вернусь! Ещё тяпну малость и вернусь! Жди! Токо очень жди! Я тебя всё-таки трахну, лярва рыжая!!!..

Ни одна соседская дверь не скрипнула, ни один голос не отозвался в ответ на этот дебош. Да никого из них и дома сегодня нет – разъехались! Выбрал же, сукин сын, удачное время, чтоб напиться и закатить очередной скандал!..

Обессилено опустилась на пол возле двери и разрыдалась во весь голос! За что ей это?!! Уже начало одиннадцатого! А ей завтра к половине восьмого на работу! Опять не сможет выспаться! Опять будет весь вечер, а может, и всю ночь отражать атаки приставучего пьянчуги! А потом весь день страдать от головной боли!.. Господи! За что ей этот прижизненный ад?!..

Вздрогнула от внезапного звонка в дверь. Не поднимаясь с пола, испуганно отползла прочь. Потянулась рукой к телефону, намереваясь набрать 102. Но телефон не издавал ни звука. Опять где-то обрыв кабеля! Что-то чересчур часто!..

Ну, и как ей быть?! Скорее на кухню! За ножом! Если это опять он, она ему кишки выпустит! И плевать, что будет потом!..

Второй звонок! Трясясь от страха, злости и волнения, рывком распахнула дверь и поражённо вскрикнула. На пороге стоял Станислав! Слегка возмужавший, но всё такой же по-мальчишески милый! В новеньком плаще, с мокрым зонтом в руке и с виноватой улыбкой.

– Добрый вечер, Елена Павловна! Ради Бога простите за этот поздний визит! Я ненадолго. Я только...

Он распахнул плащ и протянул ей букет огненно-оранжевых (нет, огненно-рыжих!) лилий.

– Я здесь проездом. Завтра вылетаю в Прагу... И не мог не зайти к вам. Я вам очень благодарен за ту нашу встречу! Позвольте...

Он нежно взял её руку, заставив выронить нож, и почтительно поднёс к губам.

Не могла больше сдерживаться! Схватила гостя за плечи, уронила голову ему на грудь и разрыдалась. Плакала долго, горько, с надрывом.

Стас, выждав пару минут, бережно отстранил её, провёл в прихожую и сделал то, на что до сих пор и в мыслях не решался – горячо обнял любимую! Молча, не в силах отвести глаз, смотрел на неё. И тогда, летом, в своей неказистой «рабочей форме» (старой блузке и длинной юбчонке с разрезом), и сейчас, в домашнем махровом халатике, она казалась ему поразительно красивой. Красивой и незабываемой! Не мог изгнать её из памяти, как ни старался. Ездил с репортажами по Европе, пил коктейли на деловых и аристократических тусовках, интервьюировал блестящих светских львиц, шикарных преуспевающих бизнес-леди, ослепительных победительниц всевозможных конкурсов красоты... А перед глазами неотступно стояла Она – скромная администраторша маленькой провинциальной школы! Очаровавшая его с первой встречи Елена Прекрасная, один взгляд которой заставлял чувствовать себя Парисом, Гектором, Ахиллом!..

Без труда узнал её адрес, но долго не решался увидеться с ней. Ведь и в самом деле нелепо это – безусому (впрочем, нет – гладко выбритому!) юнцу волочиться за солидной, зрелой дамой! Может, на пороге этой квартиры он столкнётся нос к носу с её новым мужем? Может, она сама просто-напросто расхохочется ему в лицо и пошлёт его, молокососа, домой к мамке? Может... Всё может быть! И всё-таки проезжать через родной город и не увидеться с Ней было выше его сил!

Такой ли ожидал он Её увидеть? Приступ рыдания, покрасневшие от плача глаза, растрёпанные солнечно-рыжие кудри, валяющийся на полу нож лучше любых слов свидетельствовали: этой женщине нужна помощь! И надеяться ей не на кого!..

Вот! Снова настойчивый стук в дверь и отборный многоэтажный мат! До тошноты омерзительный пьяный крик:

– Э!!! Слышь ты там, шалава рыжая?!! Открывай, блядь!!! Да не ссы, я ласковый!!! Пару палок тебе закину и всё!!! Ну?!!

Елена снова затряслась и разрыдалась. Она, железная леди-директриса, умеющая быстро вправлять мозги самым отъявленным великовозрастным шалопаям, чувствовала себя слабой и беззащитной перед этим неугомонным алкашом!

Стас нежно отстранил её. И распахнул дверь. Одним ударом в подбородок «вырубил» надоедливого «ухажёра». Приподнял лежачего за грязную майку и отвесил с полдесятка оплеух. Тот очнулся и ошеломлённо захлопал глазами:

– Ты... ты кто ваще?

Сильная рука схватила его за остатки грязно-седой шевелюры, подняла с пола и прижала к стенке.

– Ещё хоть раз посмеешь подойти к этой двери – голову сверну! Ещё хоть одно грубое слово в адрес моей жены – и я тебе глотку вырву! Ты понял?!! Извинений не требую – от такого урода их выслушивать незачем! Пошёл вон!

Толстые губы соседа затряслись, пухлая физиономия плаксиво скривилась, но рот не посмел открыться и издать хоть звук. Горе-донжуану оставалось лишь испуганно попятиться прочь.

Стас вернулся в квартиру. Ещё с минуту восхищённо смотрел на любимую, прежде чем решился заговорить:

– Мне пора. Ещё раз извините за позднее вторжение, Елена Павловна...

– Просто Лена! И никуда я тебя сейчас не отпущу, Стасик! Не уходи! – умоляюще прошептала она.

– Лена! Леночка! Вы... Ты восхитительна!

Они ещё раз взглянули в глаза друг другу. А затем... С его плеч сполз промокший плащ. С её плеч так же быстро спал махровый халат. И... надо ли рассказывать, что произошло потом? «И так понимаем, – наверно улыбнутся читатели. – Чай, мы все тут люди взрослые!»...

Вот так пасмурный, дождливый и ветреный сентябрьский вечер перетёк в сладостную, волшебную ночь!..

А завтра настанет серое, скучное, будничное осеннее утро. Прогонит прочь ночную романтику. Лена и Стас очнутся от внезапного приступа страсти и крепко задумаются о своей дальнейшей судьбе. Об ощутимой разнице в возрасте, статусе, профессии. О возможности и невозможности совместной жизни. О соседской мести и нескончаемых сплетнях. О ещё многих-многих препонах, встающих на пути у их чувств. Но это будет завтра!..

А сейчас они – просто женщина и мужчина, горячо жаждущие взаимной близости. И сполна получающие друг от друга желаемое!