Вполне обычная жизнь. Часть 3

ЧАСТЬ 3

Дом. Милый дом.

Дом встретил меня летней жарой и ярким солнцем. Как же я соскучился по этим улицам, обшарпанным хрущёвкам. Да даже по этим тополям, будь они неладны. В Германии, конечно было хорошо, но дома лучше. Я не мог надышаться.

Помню, как мать долго плакала, прижимая мою голову к груди. Отец был менее эмоциональным. Он лишь хлопнул меня по плечу. Потом мы долго сидели за столом, отмечая моё возвращение. Родители расспрашивали меня про армию, про службу. Я рассказывал, что мог. Всё таки был под подпиской о неразглашении. Ну и, конечно же я ни словом не обмолвился про Эмму. Незачем маму волновать. Где то за полночь мама, на прощание поцеловав меня в макушку, пошла спать. Мы с батей остались вдвоём и хряпнули ещё водочки.

— Ну, сынок, - сказал отец - чем заниматься будешь?

Я усмехнулся. Я уже давно всё решил и ответ был готов.

— Учится.

Сказано - сделано. А вы, что думали? Что я брошусь пить и кутить? Встречаться с девчонками и прожигать жизнь. Ну уж нет. Мне было двадцать лет и у меня была цель. И я пошёл к ней с широко открытыми глазами. Осенью я поступил в наш УПИ на вечерний факультет по специальности "Радиоэлектронные устройства". Почему на вечерний? Потому что днём я работал. А как без этого? Сидеть на шее родителей я не собирался. Я считал себя взрослым, а взрослым нужны деньги.

Ну и конечно же работу я нашёл подстать себе. Комбинат бытового обслуживания. А если точнее - телемастером. Ну вот люблю я это дело. Телевизоры тогда были очень популярны. Их выпускали по всему Союзу от Прибалтики до Владивостока. Вы мне возможно не поверите, но в этом отношении мы даже американцев переплюнули, а качество наших отечественных телевизоров было на порядок выше, чем у западных аналогов. И какие телевизоры? "Рубин", "Радуга", "Рекорд", "Беларусь", "Волхв". И это только самые известные. Я бы мог назвать ещё десятка два наименований. Были и совсем древние, типа "КВН" или "Север". И все это надо было чинить. Телевизоры ломались часто. Сгорали лампы, трансформаторы, кинескопы. Приходили в негодность радиодетали. Какие то поломки устранялись махом, а на какие то требовалось время. Но всё это было так интересно. Целый мир, который только начал открываться мне.

Не менее интересно было и учиться. Профессора быстро взяли меня на заметку. Давали специальную литературу, приглашали на лекции. Я многому у них научился. Правда вскоре выяснилось, что и я могу их кое-чему научить. По долгу службы я имел дела с передовой аппаратурой, которую эти большие умники и в глаза не видели, а только читали. Я же с этими приборами работал. И теперь щедро делился с ними своим опытом. Я видел, как горели глаза у профессоров, когда я объяснял им назначение и принципы работы того или иного прибора.

Не стояла на месте и моя личная жизнь. Эмма на многое открыла мне глаза, многому научила. Главное она дала мне уверенность в себе и в своей внешности. Я больше не был робким. Теперь я не бледнел и не замыкался в себе, когда разговаривал с девушками. Более того, теперь я сам знакомился с девушками. Чёрт возьми, Эмма была права. Я сильно удивился, когда вдруг выяснил, что парни моего типа очень нравятся девушкам. Был я высоким, крепким, спортивным, модно одетым и теперь девушки бледнели в моём присутствии и теряли дар речи.

Очень скоро я стал весьма популярным у противоположного пола. И можете меня осуждать, но я во всю этим пользовался. Мне нравилось быть популярным. А потом дело дошло до секса. И я стал ещё более лакомым куском. Честно говоря я и сам не ожидал такого. Оказалось, что в постели я просто бог, как бы пафосно это не звучало. Я вытворял такое, о чём наши советские простушки даже не слышали. Что поделаешь, Эмма была замечательной учительницей. Она обучила меня всему, что должен знать мужчина, что бы доставить удовольствие женщине. Слава о моих умениях летела по институту впереди меня и, можете мне не верить, теперь мне приходилось отбиваться от поклонниц. Я постоянно с кем то встречался. Потом расставался. Находил новую. И всё это без малейших усилий с моей стороны. Девушки так и липли ко мне. И в определённый момент это стало напрягать. Мне хотелось постоянства. Хотелось встретить ту единственную, что заполнит моё сердце, что полюбит меня, а я её. Но увы, моё сердце так и оставалось пустым. Слишком уж глубокую рану оставила в нём Эмма.

Так прошло четыре года. Я заканчивал четвёртый курс УПИ и готовился к защите диплома по теме "Автоматизация системы управления. ..". Но я думаю, что вам это не интересно, поэтому пропустим данную часть, а перейдём к главному. Я по прежнему работал в том же Комбинате. Но если раньше я работал исключительно только в мастерской под присмотром старших мастеров, то теперь я поднаторел настолько, что мне стали доверять ездить по вызовам. Честно говоря, работать в поле мне не очень нравилось. Я любил уют мастерской, когда все инструменты под рукой. Но куда деваться. Ездить по домам - это дополнительный заработок. Так что приходилось. Правда клиенты не доверяли моей внешности. Уж больно молодо я выглядел для профессионального телемастера. Поэтому для солидности я отрастил усы, тем самым добавив лет десять к своему возрасту. И вот сейчас, я заступил на смену и диспетчер выдал мне список адресов, по которым я должен был сегодня пройтись. Я быстро пробежался по фамилиям и на секунду мой взгляд задержался на последней, что была в списке. Морозовы.

Скажу честно, я понятия не имел, что случилось с Пашкой Морозовым и Еленой Андреевной. Конечно, когда я был в армии, родители какое-то время держали меня в курсе. Свадьба этих двоих была великолепной. Человек двести пришло. Праздновали дня три. Все запомнили подарок, что преподнесли молодожёнам родители Пашки. Двухкомнатную квартиру в престижном районе. Подарок действительно шикарной. И это всё, что мне было известно. Ну разве что ещё Елена Андреевна всё ещё работала учительницей физкультуры в той же школе. После прихода из армии я решил не возобновлять знакомство со своим одноклассником. Зачем бередить старую рану. Чёрт, я даже не удосужился узнать адрес по которому они живут.

По правде говоря, фамилия Морозовы лишь на секунду выбила меня из колеи. У меня даже и мысли не возникло, что это те самые Морозовы. Мало ли Морозовых в нашем городе. Поэтому я безразлично сунул список в карман и на служебной машине поехал по адресам (да, к тому времени у меня уже были водительские права, но личной машины ещё не было). В списке было четыре адреса и сначала я объехал те, что стояли впереди. По первому адресу не было ничего серьёзного. Я быстро устранил поломку. Со вторым пришлось повозиться, но и здесь я справился. Вот с третьим всё было очень плохо. Едва взглянув на телевизор я понял, что своими силами не справлюсь. Поэтому, оставив хозяевам расписку, я загрузил телевизор в машину и отвёз в мастерскую. Дальше это была не моя забота. И вот остался последний адрес. В списке значилось, что хозяева будут дома только после двух дня. А время было уже три. Что ж, пора.

Я приехал по указанному адресу. Х-м, весьма хороший район, не центр города конечно, но тоже престижный. Поднялся на третий этаж и позвонил в нужную квартиру. Очень долго никто не открывал. Я позвонил снова. И опять тишина. Я начал раздражаться. Ведь обещали же быть дома. Они что думают, что у меня времени до фига. Я опять позвонил. Наконец после пяти минут ожидания я услышал приближающиеся к двери шаги. Дверь открылась. Я уже было открыл рот, что бы в раздражающей форме начать высказывать нерадивым хозяевам, что я о них думаю, но увидев, кто открыл мне дверь, моментально заткнулся.

Елена Андреевна. Прошло шесть лет, когда я видел её в последний раз, но я сразу же узнал её. Невозможно забыть свою первую любовь. Но с тех пор она только похорошела. Теперь это была настоящая женщина. Высокая, статная, без единой капли лишнего жира, если не считать грудь, что и раньше была весьма выдающейся частью её тела, а теперь округлившейся и налившейся соками. Вот только сейчас Елена Андреевна выглядела весьма странно. Сильно порозовевшее лицо, полуоткрытые губы, а кожа была покрыты потом. А запах от неё стоял. .. Этот запах ни с чем не спутаешь. Было видно, что женщина только-только слезла с хуя. И одета она была соответственно. Точнее практически ни как не одета. Из одежды на ней была только длинная мужская майка, которую женщина натянула на себя впопыхах. Майка уже начала пропитываться потом и из-за этого налитые груди женщины стали просвечивать сквозь намокшую ткань. Особенно её острые торчащие соски. Было видно, что женщина это заметила и очень смущалась. Одной рукой она попыталась прикрыть свою полуоткрытую грудь. Другой сильно натянула майку вниз, что бы максимально скрыть паховую область.

Знаете, на мой работе чего я только не насмотрелся. В каких только видах не представали мне хозяева. Это приезжая в мастерскую они стараются выглядеть респектабельно, что бы не дай бог о них не подумали плохо. Но вот в домашней обстановке они совершенно не стеснялись. И домашний халат это ещё самый скромный наряд. Трусы, майки, пеньюары, нижнее бельё, и это не весь список. Однажды, одна дама бальзаковского возраста, которой очень понравился молодой статный телемастер, дважды телевизор специально ломала, лишь бы я пришёл к ней. Когда я пришёл в третий раз, она прямо на пороге скинула с себя полупрозрачный шёлковый халатик и, представ передо мной в одних чулках, попыталась поцеловать меня. Вы не подумайте, я не ханжа. И против зрелых дам ничего не имею. Да и внешне она выглядела довольно неплохо. Но, чёрт возьми, ей было далеко за пятьдесят, пора уже о вечном думать, а не за мальчиками бегать. Насилу вырвавшись от страстной хозяйки я выбежал за дверь и больше в эту квартиру не ногой. Знаете, одно время были популярны немецкие фильмы про водопроводчиков. А я вот думаю, что фильмы про советских телемастеров могли бы быть не менее популярными.

Но ещё ни одна хозяйка не представала передо мной настолько эротичной и похабной. Я не просто обомлел, я впал в прострацию. А между тем Елена Андреевна посмотрела на меня мутным взглядом. Похоже, что она ещё не пришла в себя после того. .. ну чем она занималась и, потому туго соображает.

— Вам кого? - наконец, хриплым голосом спросила моя бывшая учительница.

Как давно я не слышал этого голоса. Всё, что, казалось, давным-давно похоронено в тайниках моей души вырвалось наружу. Всё моё естество всколыхнулось и затрепетало.

— Э-э, - промямлил я. - телемастер Блинов. Э-ээ, телемастера вызывали?

Я снова был робким и нерешительным, как много лет назад, когда смотрел на Елену Андреевну, на её подтянутую фигуру запакованную в спортивные шорты и узкую майку. Как будто и не было этих шести лет нового раскрепощённого Юрия Блинова.

— Да, конечно, - обрадовалась Елена Андреевна - только мы вас ещё два дня назад вызывали.

И я понял, что она меня не узнала. Конечно, ведь шесть лет прошло. Сколько их было, этих учеников? Всех не запомнить. Но всё же обидно. Всё таки я был в её первом классе, что она обучала.

— Прошу прощения, - я вроде начал брать себя в руки и мой голос стал более уверенным - заказов много.

— Ну хорошо. Проходите.

И Елена Андреевна повернулась ко мне спиной и прошла в квартиру. И в этот момент я реально задохнулся. Как я уже говорил, на ней была только мужская майка, надетая на голое тело и она с силой тянула её вниз, что бы закрыть промежность. Но из-за этого майка задралась сзади и то, что я увидел. .. Две аккуратные белоснежные булочки, мягко покачиваясь проплыли в комнату. А ниже две стройные, перевитые жгутами мышц такие же белые ноги. Елена Андреевна держала себя в прекрасной форме. Если раньше я лишь чувствовал шевеление в штанах, то теперь мой парень мгновенно напрягся и был готов к бою.

Я проследовал за Еленой Андреевной в комнату.

— Ну вот наш ящик - женщина указала на огромный телевизор у стены.

Я даже восхитился. Это был "Рубин-401", первый цветной советский телевизор, который уже как несколько лет покорял прилавки нашего Необъятного, но всё ещё оставался редкостью. Во мне проснулся профессиональный интерес, настолько, что я даже забыл о полуголой богине, что стояла в одном шаге от меня.

— Вот, позавчера, - начала объяснять Елена Андреевна - мы с мужем сидели, смотрели и вдруг экран стал красным, а изображение узким. А со звуком всё в порядке.

Я сразу понял, что случилось. Стараясь не смотреть на это великолепное тело, я прошёл к телевизору и начал раскладывать инструменты.

— Вам помощь нужна?

— Нет, спасибо.

— Хорошо, если что-то понадобится, обратитесь к мужу. Он на кухне.

Я кивнул. Елена Андреевна уже хотела уйти, но остановилась и как-то странно посмотрела на меня. Казалось, она пытается что-то вспомнить. Я видел, как она усиленно роется в своей памяти. Но я не собирался ей помогать. Наконец, она сдалась.

— Скажите, а мы с вами никогда раньше не виделись?

Я лишь пожал плечами.

— Возможно в школе.

Женщина строго посмотрела на меня. О, я прекрасно знал это выражение. Именно так она смотрела на своих нерадивых учеников.

— Нет, вы не можете быть кем-то из моих учеников. Слишком взрослый. Ещё раз, как, вы сказали, ваша фамилия?

— Блинов.

Несколько секунд ничего не происходило. И вдруг её голубые глаза широко распахнулись. А на лице появилось узнавание.

— Юра?

— Здравствуйте, Елена Андреевна. - улыбнулся я.

Женщина поднесла руку к лицу. Некоторое время неверяще смотрела на меня. Потом до неё что-то дошло. Она окинула себя взглядом, увидела свой непотребный вид и, взвизгнув, убежала из комнаты. Я усмехнулся и приступил к ремонту. Снял заднюю панель и сразу же увидел причину поломки. Один из транзисторов сгорел. Я быстро удалил его и припаял новый. Потом достал вольтметр и амперметр и провёл полную диагностику. Дальнейшая проверка показала, что во всём остальном телевизор в полном порядке. Я включил телевизор. Всё прекрасно работало. Изображение было в полном порядке. На всё-про-всё ушло минут двадцать.

Елена Андреевна так и не появилась из комнаты. Я вздохнул и прошёл на кухню. И там я увидел своего старого приятеля Пашку Морозова. И не смог удержать вздоха удивления. Если Елена Андреевна с годами только похорошела, то этого нельзя было сказать о моём бывшем однокласснике. Скорее наоборот. В той развалине, что сидела напротив меня, с трудом можно было узнать Пашку Казанову.

Ему было всего двадцать четыре года, а выглядел он лет на тридцать-тридцать пять. Я тоже так выглядел, но это благодаря усам, а Пашка. .. он реально так выглядел. Красное лицо, заросшее многодневной щетиной, давно не стриженные волосы, свалявшиеся в комки, а ещё у него был живот. Нет, ещё не пузо, но настоящий пивной живот, который на его худом теле смотрелся как-то нелепо. И одет он был тоже затрапезно. Старые спортивные треники с пузырями на коленях и майка с непонятными пятнами. Я даже представить себе не мог, что некогда гроза девчонок нашей школы, может опуститься до такого уровня.

Пашка сидел на стуле, а рядом с ним на столе стояла распечатанная бутылка водки, стакан и небольшая тарелочка с солёными огурцами. Я поцокал языком. Пить одному - последнее дело.

— Ну что, хозяин, работу принимать будешь?

Пашка вздрогнул от неожиданности и сосредоточил на мне мутный взгляд. И в отличии от своей жены сразу же узнал.

— Эй, Юрок, - радостно закричал он - какими судьбами? Пить будешь? Давай садись.

Казалось Пашка был не в себе. Ему было плевать, что я ему отвечу. Он увидел собутыльника и хотел с ним выпить. Не дожидаясь моего согласия он поставил на стол второй стакан и плесканул в него водки. Я вздохнул. Отмазаться, видимо не получится. Я сел напротив Пашки, взял в руку стакан и одним глотком осушил до дна. Почувствовал, как горячее разливается по кишкам. Потом взял со стола вилку, подцепил огурчик и отправил его в рот. Пашка внимательно наблюдал за мной, и когда я захрустел огурцом, расплылся в доброжелательной улыбке.

— Можешь. - радостно сказал он и снова налил мне водки.

А дальше на кухне появилась Елена Андреевна. Только выглядела она уже по другому. Она прибрала свои прекрасные светло-русые волосы в тугой хвост, подкрасила губки, подвела глазки. И накинула на себя роскошный голубой халат, правда на мой взгляд, довольно коротковатый. Она села с нами за один стол, красиво закинув нога на ногу и посмотрела на меня.

— Ты уж извини меня, Юра, что я тебя сразу не узнала?

— Да ладно вам, Елена Андреевна, с кем не бывает? Всё таки шесть лет прошло.

— Елена Андреевна, - передразнила меня женщина - брось, Юра. Какая я тебе сейчас Елена Андреевна? Зови меня просто Леной.

— Ну не знаю, - замялся я - для меня вы всегда будите Еленой Андреевной. Моей строгой учительницей.

— Юра, я обижусь.

— Хорошо, хорошо, Лена.

— Лен, выпьешь с нами? - спросил Пашка.

Елена Андреевна, то есть Лена поморщилась.

— Паша, ты же знаешь, что мне нельзя. И тебе тоже не надо.

— Ну, Лен, ну за встречу. Всё таки сколько лет не виделись.

— А, ладно, - махнула рукой Лена - только чуть-чуть.

Пашка поставил на стол третий стакан (в карманах он их, что ли держит) и быстро разлил по ним водки. Два по половине и один совсем на донышке. Мы, каждый взял свой стакан.

— Ну, за встречу. - произнёс короткий тост Пашка и мы дружно хряпнули.

Лицо Лены искривилось, а на глазах появились слёзы. Она быстро начала махать рукой возле лица, пытаясь остудить огонь во рту. Пашка схватил с тарелки огурчик и сунул его жене.

— Вот, вот, родная, закуси.

Лена откусила огурец прямо с рук мужа. Я с улыбкой наблюдал за этими двумя. Не нужно быть семи пядей во лбу, что бы увидеть, как они любят друг друга и заботятся. Как они смотрят друг на друга. Как понимают с полуслова. Мне о таком только мечтать приходиться.

Наконец, Лене удалось прийти в себя.

— Ох, мужики, и как вы эту гадость пьёте?

— Из-зо всех сил. - на полном серьёзе ответит Пашка.

Личико Лены порозовела и она с каким то интересом посмотрела на меня.

— Вот значит ты каким стал, Юрий Блинов, надежда нашей школы. - наконец, сказала она - окреп, возмужал. Настоящий мужчина. Только зачем ты эти усы отрастил?

Я непроизвольно погладил усы рукой.

— Не нравиться?

— Не то, что бы. Просто с ними ты слишком уж взрослый. Совершенно не похож на того Юру, которого я помню.

Я улыбнулся ей. Как же хорошо смотреть на эту женщину, такую тёплую и простую. Прямо на сердце полегчало. Я вспомнил Эмму и нашу первую встречу и невольно сравнил этих женщин. Тогда я тоже пялился на прекрасную немку, только в основном я рассматривал её обнажённые ноги. Вот и теперь я пялился, но сейчас ноги Елены было последним, на что я смотрел. Я пожирал глазами её лицо, каждую чёрточку, каждую ямочку. Вот от куда это у меня взялось, так пялиться на людей? Вот и родители, и друзья постоянно пеняли мне за эту мою привычку.

Под моим пристальным взглядом Лена стушевалась и потупила глазки. Потом посмотрела на меня и снова потупилась.

— Ладно, мальчики, не буду вам мешать. Пойду телевизор, наконец то, посмотрю. Там скоро очередная серия "Семнадцать мгновений весны" начнётся. По крайней мере больше не нужно к соседям бегать смотреть. Милый, ты только много не пей.

— Ну, Леночка, я же чисто символически. - и Пашка стукнул себя в грудь.

— Знаю я это твоё символически. Опять лыко вязать не сможешь.

Лена встала и вышла из кухни. Я невольно проводил взглядом её виляющие стройные ножки. Пашка, между тем, был занят тем, что снова разливал водку по стаканам.

— Ты, Юрок, только не подумай. Она у меня хорошая. Это я бестолочь всю жизнь ей испоганил.

Мы снова выпили. Посиделки затягивались. Алкоголь начал развязывать языки. И вскоре я уже знал всё, что случилось с четой Морозовых, после того, как я пошёл в армию. Сам Пашка в армии не был. Тут уж его матушка постаралась, отмазала сына. Хотя, должен отдать должное, отец Пашки был против. Он то хотел, что бы его отпрыск прошёл эту школу жизни. Но что поделаешь? Отец Пашки всегда был подкаблучником, хоть и занимал столь завидный пост. А дальше начались проблемы. Не смотря на шикарный свадебный подарок в виде квартиры, мать Пашки свою невестку невзлюбила. Ещё бы, ведь Лена была на три года старше её дорогого мальчика, да и её работа на поприще педагога была недостаточно престижной, что автоматически делало её недостойной фамилии Морозовых. Но к счастью, Пашка смог поставить мать на место и дать ей понять, что в споре между ней и его женой за его сердце, всегда побеждать будет Елена. Мать успокоилась и вроде бы утихомирилась. Но к сожалению это не решило личных проблем самого Пашки. Я ведь уже говорил, что Пашка был бестолочью. Он и школу то с трудом закончил. Однако его родителям каким то чудом удалось устроить сына в УрГУ имени А. М. Горького на факультет журналистики. Но увы, одно дело поступить и другое выучиться. Это сейчас дипломы покупаются направо и налево. Тогда, что бы закончить столь уважаемое учебное учреждение нужно было быть действительно большим умником. Пашка даже до первых экзаменов не доучился. Вылетел с первого курса за систематические прогулы. Но он не горевал. Конечно, учиться он больше не хотел, понимал, что не его. Но опять же семью надо содержать. И тут мама с папой опять помогли. Устроили его в Госстрах. Принято считать, что страховой агент ходит по квартирам и предлагает обывателям застраховать их имущество. Так, да не так. Госстрах это огромная государственная машина делящаяся на обязательное и добровольное страхование. А так же можно сказать, что это ещё и международная корпорация занимающаяся импортом и экспортом. И суммы там вертятся астрономические на сотни миллионов долларов, и это, между прочим, по тем временам, когда рубль ещё чего то стоил. Конечно, Пашку до таких операций не допускали. Всё таки и здесь образование нужно было. Он занимался офисной работой. Работа не пыльная, но весьма прибыльная. Так что семью Пашка обеспечивал. А тут ещё повышение подоспело. На радостях Пашка выпросил неделю отпуска и вот уже несколько дней праздновал. От сюда и его затрапезный вид. Но была у Пашки и проблема. Он много пил.

— Ну вот не могу удержаться. - жаловался Пашка - рука сама тянется. И нажираюсь, как свинья. А потом так стыдно. Как посмотрю в глаза своей Леночки. И всё. И клянусь, и божусь, что в последний раз. И вроде бы на полном серьёзе. А через неделю опять запой. Ох, намаялась со мной Ленка. Бросит она меня, если не завяжу.

В свою очередь водка и мои раны вскрыла. И вскоре уже я колотил себя в грудь, рассказывая об Эмме.

— Понимаешь, она же мне сердце вырвала, - чуть ли не ревел я - я же её. .., я же её. .. на руках бы носил. Пушинки бы сдувал. А она. .. тварь такая. .. уехала. .. на поезде. И ребёночка моего увезла. Ик.

— Но ты же сам говорил, что не любил её. - хоть и пьяный, но Пашка соображал.

— Да, не любил. Но какая разница? Ради ребёнка я бы всё, что угодно сделал бы. Родная кровь же.

— Ну так и сделал бы. Кто тебе мешал после армии эту немку найти?

— Ты думаешь я не думал об этом? Конечно думал. Только смысл какой? Она же ясно дала мне понять, что видеть меня не хочет. И ребёнка мне не позволит воспитывать. Чёрт, а я ведь даже не знаю, кто у меня - сын или дочь. Бли-ин, а вдруг двойня.

Время летело. И мы продолжали открывать друг другу душу.

— А потом мама заплакала, - рассказывал Пашка - и мне её так жалко стало. Мама же. И Ленку жалко. Она ж не виновата, что простая учительница. Что со спортивной карьерой у неё не получилось. Я её всё равно люблю. Даже не смотря на то, что она меня заебала совсем.

Мне показалось, что я ослышался.

— Э-э, что значит заебала?

Пашка вздрогнул, как буд то понял, что сболтнул чего то лишнего. Потом посмотрел в сторону двери, поёжился и, наконец, решился.

— А так и значит. Заебала в прямом смысле. Понимаешь, Юрок, Ленке трахаться надо. Постоянно. Ну не знаю, чешется у неё там что ли или как. Но если я её хотя бы раз в день не отдеру, она реально чуть ли не на стену лезть начинает.

Я слушал всё это дело округлившимися глазами. Нимфомания. Да, я прекрасно знал это слово. И что оно означает. Я же образованный.

— Да у меня сердце кровью обливается, когда я вижу её такой. - продолжал рассказывать Пашка - У неё глаза такие голодные становятся. А я ведь не железный. Ну что я могу? Раз трахну. Два трахну. И всё, больше не могу. А ей мало. И она просто бешенной становится. А рука у неё тяжёлая. Да ты и сам помнишь. Все эти её приёмчики. Так дать может. И вот смотрю я на неё и боюсь. .. Уйдёт она от меня. Или изменять начнёт. А ты знаешь, как я её люблю. Если узнаю, что она мне изменяет. .. ? Убью. А потом сам убьюсь.

И Пашка натурально заревел. А я медленно переваривал информацию. Пашку было жалко. Мне очень хотелось ему помочь. И я на пьяную голову ляпнул то, что мне показалось разумной идеей:

— Вам дитё завести надо.

Однако на моё, казалось бы разумное предложение, Пашка заревел ещё громче.

— Ты думаешь мы не думали об этом. Ленка знаешь как о детях мечтает. Да и родители мои с меня не слазят. Внуков им подавай. Да только. .. как бы тебе сказать. .. короче не могу я детей иметь.

— Как не можешь?

— А вот так. Мы с Ленкой первые года так старались. А она всё не беременела и не беременела. Ну мы тогда по врачам и пошли. Вот тогда и выяснили. С Ленкой то всё в порядке. Она то хоть целый конвейер из детей сделать может. А вот я. Короче, что то там с моей спермой. Простым языком - я пустой.

— И что, ни как не вылечить?

— Нет. Это не лечится. Ты бы видел лицо Ленки, когда мы об этом узнали. У неё словно мир рухнул. А я с тех пор и пить начал. Эх, я ж говорю, всю жизнь ей испоганил. Ну вот почему я такой непутёвый?

И Пашка опрокинул себе в рот ещё стакан водки. Через некоторое время он осоловел настолько, что начал клевать носом и я понял, что пора заканчивать. Я встал, подошёл к сопящему Пашке и легко поднял его на ноги. На удивление Пашка оказался таким лёгким. Я легко вытащил его из кухни.

— Лена, Лена - громко позвал я хозяйку.

Женщина выскочила из комнаты, где смотрела телевизор и, увидев висящего на моём плече мужа, только всплеснула руками.

— Всё таки опять нажрался. - почти заплакала она и с укоризной посмотрела на меня - Ну а ты, Юра? От тебя я такого не ожидала.

— Елена Андреевна, - видя расстроенную женщину, я даже назвал её по старому - ну не ругайтесь.

— Да ладно. Я привыкла.

— Куда мне его положить?

— Да прямо сюда. На диван.

Я подтащил Пашку к дивану и аккуратно уложил его. Лена грустно смотрела на пьяного мужа. В глазах у неё стояли слёзы.

— Горе ты моё луковое.

Мне стало неуютно.

— Лена, пойду я.

Я засобирался. Подхватил чемоданчик с инструментом и пошёл из квартиры. Но в дверях меня догнала Елена.

— Юра, ты уж прости нас, если, что не так. И это, заходи как-нибудь.

Я обернулся. На меня смотрели такие добрые, прекрасные и родные голубые глаза. Как же мне хотелось сейчас прижаться к ним губами и целовать, целовать.

— Конечно, Лена, я зайду.

Но в душе я решил, что больше никогда не приду в эту квартиру. И никогда не увижу чету Морозовых. От греха подальше.

***

С тех пор прошла неделя. События того вечера ещё были свежи в моей памяти. Нет-нет, но я вспоминал Елену Андреевну, женщину, которую я, оказывается так и не забыл. Мою Первую Любовь. Вспоминал её волосы, губы, глаза. Вспоминал, но старался забыть. Чёрт, чёрт, чёрт. Ну вот зачем? Какая, мать её, случайность занесла меня в ту квартиру? Выть хочется.

Была пятница. Я только что закончил смену и готовился идти домой, когда дорогу мне преградила знакомая фигура.

— Юра, мы можем поговорить? - спросил Пашка Морозов.

Видок у него был не очень. Но по крайней мере одет сейчас он был прилично. В дорогой костюм с галстуком. Честно говоря, я очень устал, был голоден и хотел побыстрее попасть домой, что бы попробовать маминого борща. Да и с Пашкой я больше не хотел встречаться. Видимо поняв по моей кислой роже, что встречи я не рад, Пашка состроил страдальческое лицо.

— Это, действительно очень важно.

— Ладно, - махнул я рукой - поговорим.

Мы прошли по улице и присели на деревянную скамейку. Прямо над нами завис огромный тополь и своей листвой спрятал нас от солнца. Я был рад этому. Не знаю почему, но настроение было ни к чёрту и меньше всего мне хотелось видеть голубое небо. Тень, вот чего мне хотелось.

Мы немного посидели. Пашка собирался с мыслями, готовясь к своему важному разговору. А я. .. я его не торопил.

Наконец, Павел решился.

— Юрок, помнишь, когда мы с тобой разговаривали в последний раз, я по пьяни рассказал тебе некоторые подробности нашей с Леной личной жизни?

Чёрт, так и думал, что речь пойдёт об этом. Наверное, будет просить меня не болтать языком.

— Я сам много лишнего наболтал, - серьёзно ответил я - именно поэтому стараюсь и не напиваться.

— Да, ты прав, - согласился Павел - пьянство - зло. Но речь сейчас не об этом. .. Бли-ин, ну почему так трудно? Когда шёл сюда, вроде бы всё обдумал, что говорить буду. А как до дела дошло, так слова в горле и застряли. .. Только ты не подумай? Это я не сам. Точнее тоже я. .. Короче, мы с Ленкой вдвоём это решили. ..

Пашка путался. Его слова заплетались, а я всё больше раздражался. Я ни как не мог понять, чего он от меня хочет.

— Это касается того, что я сказал тебе, что бесплоден. Но я не сказал, какие проблемы у нас из-зо этого с Ленкой. Это всё мои родители. Особенно мать. Она требует внуков. Постоянно ругает Ленку, что она ненормальная, раз не может понести.

— Подожди, твои родители что, не знают, что дело в тебе?

— Нет. Я им не сказал. Ты представляешь, какой удар для них будет, когда они узнают? Нет, ни за что на свете. И Ленку я уговорил им ничего не говорить.

— Что? - закипел я - вместо себя ты подставил жену?

— Да, да. Я знаю, как это выглядит. Ты думаешь мне легко? Видеть, как моя мать ругает мою жену за то, в чём она не виновата. А ведь моей Ленке тоже палец в рот не клади. Если захочет, может так гаркнуть. А она вместо этого едва слёзы сдерживает. Эх, тряпка я.

— Паша, ты действительно тряпка.

Пашка осунулся ещё больше.

— Короче, мои родители поставили мне ультиматум. Либо я развожусь с Ленкой и нахожу себе нормальную жену. Либо. .. они отказываются от меня. А это значит я лишусь их поддержки.

— Ну и пусть. Ты же любишь Лену. Ради неё можно и потерпеть.

— Ты не понимаешь. Ты ведь знаешь, где я работаю. Ты думаешь, что я, тупой неуч, действительно смог бы там так просто работать. Мои коллеги меня презирают, называют меня "маменькиным сынком", говорят, что я лишь балласт, что работу я получил по кумовству. Мой начальник меня откровенно ненавидит. Мне не поручают ни какой важной или сложной работы. Боятся, что я всё завалю. Если родители откажут мне, уже на следующий день меня уволят.

— Да и хрен с ним.

— Тебе легко говорить. Это ты у нас везде первый, везде лучший. А я. .. так себе. Ну уволят меня. Куда я работать пойду? Грузчиком?

— Да хоть и грузчиком.

— Нет, я так не могу. Я сломаюсь.

Я лишь покачал головой на это.

— В любом случае, - продолжил Пашка - это не то место и не тот разговор на который я рассчитывал.

— А на какой разговор ты рассчитывал? Что я буду молча слушать тебя и лишь согласно кивать. Нет, Паша, это так не работает. Пока всё, что ты сказал играет не в твою пользу. Всё, что я вижу перед собой - жалкую тряпку, что прячется за юбку жены. Но ты так и не сказал главного. Зачем ты завёл со мной этот разговор?

— Ох, сейчас и не знаю стоит ли продолжать. .. Ну хорошо. Короче, нам с Леной нужен ребёнок.

— Нужен ребёнок? Это не вещь, которая нужна.

— Ну вот опять ты начинаешь. Правильный ты наш. Ладно, я действительно неправильно выразился. Мы с Леной очень хотим ребёнка. Лена. .. потому что хочет. А я. .. хочу, что бы она была счастлива. Но сам я ребёнка сделать ей не могу. Поэтому мы просим тебя помочь.

И Пашка с ожиданием уставился на меня. А я тупо смотрел на него, пытаясь понять. .. что? Что он только что мне сказал? Что предложил? Да, иногда я действительно туго соображаю.-

— Паша, ты хоть понял, что только что сказал? Ты, наверное, пьян? Иди домой и проспись.

— Нет, я не пьян. Ну да, я немного выпил. А кто бы не выпил перед таким разговором? Но соображаю я хорошо. И я прекрасно понял, что сказал.

— Нет, похоже ты не понял. Ты только что предложил, что бы я и Елена Андреевна, твоя жена. .. вместе...

— Да, именно это я и предложил.

— Пашка, я тебе сейчас зубы выбью.

— Не надо мне зубы выбивать. Сначала выслушай. Мы с Леной давно всё обсудили и решили. Ещё до того, как тебя встретили. Найти хорошего человека и, что бы нам обоим понравился. Только такого человека всё ни как найти не могли. Кандидаты были. Но, то мне не понравится, то Лене. А потом, как ты появился. .. Мы с Ленкой долго разговаривали. Ленке ты всегда нравился, ещё в школе. И я знаю, что ты её не обидишь.

— Пашка, есть же другие пути. Вы можете в детдоме ребёнка усыновить.

— Нет. Не пойдёт. Моя мать не примет такого. Ей кровь нужна. Да и Ленка мечтает сама выносить. Вот, просто втемяшила себе в голову.

— Пашка, да пойми ты. Не могу я так. Лена - твоя жена. Не моя. Да и кто мне давеча говорил, что если изменит, то убьёшь.

— Это не измена. Я ведь сам тебе предлагаю. Ту думаешь мне легко? Ведь любимую женщину под другого мужика подкладываю. Но в чём я уверен, так в том, что будешь хорошо с ней обращаться. Да и признайся, сам, наверное, будешь рад. Думаешь, я не знаю, что ты по ней сохнешь. Ещё со школы. Ну вот он твой шанс.

И вот тут я не сдержался. Я вскочил со скамейки и одним рывком поднял Пашку на ноги. Пашка был удивлён, но ещё больше он удивился, когда мой левый кулак взметнулся и впечатался ему в челюсть. Это был классический крюк с ближней руки, прямо, как на тренировках. Но всё же в последний момент я смягчил удар и слегка изменил угол. Всё таки я не хотел калечить Пашку. Но, всё равно, прилетело ему знатно. Голову Пашки отбросило назад, а вслед за головой и всё тело и он, как подкошенный рухнул на землю. Всё таки, какой же он хилый. Одного удара хватило. Всё произошло очень быстро. Несколько прохожих остановилось и посмотрело в нашу сторону.

— Всё нормально. Всё нормально. - попытался успокоить я их. - С ним всё в порядке.

Я поднял Пашку с земли и посадил на скамейку. Вид у него был неважный. Голова болталась, глаза мутные, на челюсти разливался бардовый синяк. Пашка был в шоке, и пока ещё не прочувствовал тот подарок, что я ему оставил. Но ближайшую пару дней кушать, да и говорить ему будет крайне малоприятно. Я похлопал Пашку по щекам, пытаясь привести его в чувство. К нам подошёл какой то сердобольный пенсионер.

— Молодые люди, что здесь происходит? - спросил он.

— Ничего особенного. - ответил я - Просто мы слегка повздорили.

— Повздорили? Вы его ударили. Я милицию сейчас вызову.

— Не надо милицию, уважаемый. Мы сами разберёмся. - и я слегка встряхнул Пашку - Слышь, сейчас милицию позовут.

Всё таки Пашка ещё немного соображал. Он помотал головой.

— Не надо милицию. -прохрипел он - Со мной всё нормально.

С большим трудом удалось успокоить прохожих. Пашка вроде тоже стал приходить в себя. А заодно и почувствовал боль. Он застонал, на глазах у него навернулись слёзы и он схватился за челюсть. Но мне его было не жалко. Заслужил.

— Козёл, ты, Пашка, - едва сдерживаясь от злости, сказал я, когда он стал более-менее нормальным - То, что Елена Андреевна всегда мне нравилась, ничего не меняет. Она твоя жена. И этим всё сказано. Я бы никогда. .. А, чего я тебе объясняю? Не надо больше со мной встречаться. И не звони. Я всё сказал.

И я пошёл прочь, оставив Пашку сидеть на скамейке. Я был таким злым. Но на этом история не закончилась. На следующий день я возвращался из института. Было уже темно, почти ночь. Я подходил к своему дому, когда из тени выступила тень.

— Юра, - раздался знакомый голос. - добрый вечер.

Я вздрогнул. Меньше всего я хотел услышать его.

— Добрый вечер, Елена Андреевна. Уже слишком поздно. Что вы здесь делаете?

— Тебя жду. - ответила женщина - Юра, поговори со мной, пожалуйста.

Я закрыл глаза. Я боялся, что после Пашки со мной попытается поговорить Лена. Честно говоря, этот последний разговор не шёл у меня из головы. Я надеялся, что Пашка что-то напутал, или соврал, или. .. неважно. Но появление моей бывшей учительницы говорило, что всё это правда.

— Елена Андреевна, Павел мне хорошо всё объяснил. И мой ответ вы должны были видеть на его лице.

— Да, видела. Мой непутёвый муж видимо ляпнул что-то не то, раз ты его так разукрасил. Но ему даже полезно. Юра, давай присядем.

— Хорошо. Давайте присядем.

Мы сели на скамейку. Лена повернулась ко мне в полоборота и внимательно посмотрела на меня. Я же постарался отсесть от неё, как можно дальше. Я боялся сорваться.

— Юра, помоги. - просто сказала Лена и я сразу же понял о какой помощи она просит.

— Елена Андреевна, вы не к тому обратились. Я не могу вам помочь. Только не я.

— Почему, Юра? Ты не подумай, это наше общее решение с Павлом. - женщину, словно прорвало и я услышал, как она всхлипнула. Ну блин, ещё женских слёз мне не хватало - Ты не представляешь, как я о детях мечтаю. Мы ведь с Пашей давно всё решили. Как встретим человека, который нам обоим понравится, так и. .. А когда ты от нас ушёл, я весь вечер места себе не находила. Всё думала. Ну вот же. Вот. И когда Паша протрезвел я ему всё и рассказала. И он сразу же меня поддержал. Мы ещё никогда так едины не были. Ну, Юра, это ведь нам ничего не будет стоит?

— Ничего не будет стоит? - изумился я - А я? А как же я?

— А ты получишь удовольствие. Я постараюсь. Нам нужно лишь твоё семя. И поверь, для тебя ни будет ни каких последствий. Ни какого отношения к этому ребёнку ты не будешь иметь дело. И если хочешь, мы тебе даже заплатим. У нас есть сберегательная книжка.

Это была последняя капля. Я вскочил на ноги.

— Елена Андреевна, Лена, как вы можете? Я ведь вас так уважал. А вы мне деньги предлагаете. За что? За то, что бы я вас отрахал. Вы сами себе не противны? Неважно с согласия это мужа или нет. Это - Измена. Помните, когда в школе о вас узнали? Какой скандал был. И что вы всем обещали. Я ведь так рад за вас был. Пашке завидовал. Что ему такая жена досталась. И вот теперь. .. эх, Лена, Лена.

Я собрался уходить, но тут женщина отчаянно вцепилась мне в руку.

— Юрочка, Юрочка, не уходи. Я ведь так с ума сойду. Ту думаешь мне легко? Думаешь я не понимаю, что творю? Ещё, как понимаю. При живом то муже под другого лечь. .. А Павел. Он хоть и согласен с этим, но только на словах. По глазам то я вижу, как у него сердце на части рвётся. Как ему больно. Боже, как же мне больно. Я так больше не могу.

И Лена зарыдала. Вот этого я и боялся. Никогда не переносил женских слёз. Вся моя решимость, вся бравада мигом испарились. Передо мной сидела несчастная женщина, оплакивающая свою горькую участь. Более того, женщина, которая мне действительно нравилась, которую, будем откровенны, я всё ещё безумно любил. И если честно, хотел. И вот теперь, эта женщина сидела рядом со мной и умоляла взять её, пусть на время, но она была бы моей. Моя мечта, моя любовь. Конечно, будь я более решительным, более твёрдым, по хорошему бы развернулся и просто ушёл. И кто знает, как бы дальше всё повернулось. Но, блин, мне было двадцать четыре года. Я был так молод и глуп. А рядом сидела моя богиня, только руку протяни, и я поддался искушению. И случилось то, что случилось. К добру ли, или к худу. Потом сами решите.

Я сел рядом с Леной и обнял её. Вздохнул аромат её волос, немного погладил по спине. Женщина, продолжая рыдать, доверчиво прижалась ко мне.

— Хорошо, - наконец, сказал я - я сделаю то, что вы от меня просите.

Лена затихла. Потом медленно отстранилась от меня и посмотрела в глаза. Она ещё не поверила до конца.

— Да, я сделаю это. Но вы двое таких умников, а вы подумали о том, что будет, если не получится? Что если я не смогу сделать вас беременной?

— Получится. - уверенно заявила Лена - Ведь я абсолютно здорова. Со мной всё в порядке. И с тобой всё в порядке. У тебя же уже есть ребёнок от той немки.

— Так. Кто-то не умеет держать язык за зубами.

— Нет, не умеет. - кивнула Лена - Паша, когда выпьет жутко болтливый становится.

— Но, Лена. Это ведь не быстро будет. Что, если с первого раза не получится? И со второго? И тебе придётся меня постоянно терпеть и раздвигать передо мной ноги. - я нарочно старался быть, как можно грубее. Не знаю, может быть надеялся, что Лена передумает, а может быть уже заранее подготавливал почву для того, что будет.

Но Лена, казалось не замечала моих грубых слов. Её слёзы высохли, а на лице играла счастливая улыбка. Правда я знал, что эта улыбка предназначена не мне, а тому, что её мечта начала осуществляться. А ведь я бы всё на свете отдал бы, что бы она улыбалась так мне.

— Не волнуйся, Юра, мы всё продумали. - Лена начала излагать мне свой гениальный хитроумный план - Примерно, раз в две недели, например в понедельник, вечером ты приедешь к нам домой. Павла я из дома выгоню, и квартира будет в полном нашем распоряжении. После того как. .. ну понятно, ты уйдёшь. А я в течении двух недель сделаю анализы. Если не получится, то через две недели ты снова придёшь и мы повторим. И будем повторять, пока не получится. Ну как?

И Лена победно улыбнулась. А я поднял глаза к небу и тяжело вздохнул.

— Что не так? - обиделась женщина.

— Всё не так. - начал я - Знаешь, Лена. Ты вроде бы взрослая женщина. Учительница. Старше меня на три года. Но иногда мне кажется, что совсем зелёная несмышлёная школьница. Ну для начала. Я работаю. И учусь. Поэтому ни как не получится в любой день недели. Единственный мой свободный вечер - это воскресенье. Поэтому и встречаться мы будем по воскресеньям.

— Хорошо. Я согласна.

— Дальше. Мы не будем делать это у вас дома.

— Почему? - удивилась Лена.

— Я ведь о твоей репутации беспокоюсь. Когда я был у вас в последний раз, во дворе было полно людей, а на скамеечках сидело много бабушек. Думаю не нужно объяснять, что у наших бабушек ушки на макушке. А, что знает одна бабушка, то знают все. Мы ведь будем делать это тайно. А какая же это тайна, если все будут знать, что к молодой красивой учительнице шастает любовник, в то время, как её мужа нет дома. Оно вам надо?

— Да, ты прав. Но тогда где?

— На курсе у меня есть приятель. Он снимает квартиру, кстати недалеко от вашего дома. Я могу одолжить у него ключи. Думаю, что он мне не откажет. Но. ..

— Но. ..

— Но Павел не должен знать адрес, который я тебе дам.

— Почему?

— Почему? Потому что я не хочу, что бы Павел устроил нам сцену.

— Он не будет. Я же говорила, что мы вместе всё обсудили.

— А ещё ты говорила, что видела, что Паша согласился только на словах. Да, сейчас он согласен. Но поверь, когда дойдёт до дела, все его тараканы полезут наружу. Он напьётся и снедаемый ревностью припрётся к нам. Я так не хочу. То, что мы будем делать, это будет касаться только нас. Тебя и меня. Если ТЫ передумаешь, если ТЕБЕ не понравится, обещаю, что в тот же миг прекращу. Но, только если это будешь ты. А не потому, что к нам начнёт ломиться пьяный Павел.

— Это разумно. - немного помедлив согласилась Лена.

— И ещё. - я собрался с мыслями, потому что то, что я сейчас ей скажу, заставит её понять, что мы не в игры будем играть - Лена, ты должна понимать, что я здоровый мужчина. Что меня не устраивает быть просто каким то спермобаком. Во время этого акта рядом со мной будет находится прекрасная женщина и я буду максимально возбуждён. Я хочу получить от этого удовольствие. А это значит я хочу видеть твоё тело. Полностью. Никакой одежды. Никакого "выключи свет" или "залезем под одеяло". Мы будем трахаться совершенно голые и при свете. Я буду трогать тебя где захочу и как захочу. Ты согласна? Если ты не согласна, мы прекратим этот разговор и немедленно разойдёмся по домам.

Лена смотрела на меня широко открытыми глазами. Кажется до неё стало доходить.

— Я. .., - начала что-то мямлить она, но тут же встряхнула своими чудными волосами и взяла себя в руки - я согласна. Только у меня тоже будет условие. Мы не будем целоваться.

— Да. Мы не будем целоваться.

— И ни какой грубости.

— Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты мне скажешь и я больше не буду так делать. Обещаю. К тому же я ведь помню эти твои приёмчики. Если что, ты и сама меня в бараний рог согнёшь.

Лена смерила взглядом мой рост и ширину плеч и неуверенно покачала головой.

— Ещё есть условия или пожелания? - спросил я.

— Вроде нет. Если вспомню, скажу.

— Хорошо. Во всём остальном будем следовать твоему плану. Встречаемся вечером в воскресенье. Потом у тебя две недели, что бы сделать анализы. Если не получится, ты мне звонишь и мы повторяем. И так до тех пор пока не получится. Договорились.

— Да. - улыбнулась Лена.

— Тогда сейчас, Лена, иди домой. Успокой мужа и набирайся мужества. Я же поговорю со своим другом и, если он согласен, через пару дней тебе позвоню.

— Спасибо тебе, Юра.

— Рано благодарить, Лена. Ещё неизвестно, что из этой затеи получится. Как бы всё это боком нам всем не вышло. А теперь иди домой. Доброй ночи, Лена.

— Доброй ночи, Юра.

Женщина встала и пошла по дороге.

— И, Лена, - догнал её мой голос - ты ведь уже поняла, что я не возьму с тебя денег.

— Да, Юра. Я поняла. - улыбнулась она.

***

На самом деле я не сомневался, что Ромка Гришин даст мне ключи от своей квартиры. Ромка был весёлым парнем, которому я помогал писать диплом. Собственно говоря, только благодаря моей помощи этот парень ещё учился в институте. Взамен, Ромка, скажем так, поддерживал меня финансово (ну да, немного подплачивал). Приехал Ромка от куда то из глубинки, но жить в общаге не захотел и начал снимать квартиру. Только не спрашивайте от куда у Ромки деньги на всё это. Скажем так, его отец имел какое то отношение к лесозаготовкам. Вёл Ромка довольно разгульный образ жизни, раз финансы позволяли, и часто устраивал в своей квартире настоящие попойки. Скажу честно, сам я в этих попойках участие не принимал. Но, бывало одалживал у него квартиру для встреч с девушками. Не в родительской же квартире этим заниматься.

Так что, когда я подошёл к Ромке Гришину и попросил одолжить у него квартиру на воскресный вечер, тот лишь заговорщицки подмигнул. Потом позвонил Лене (телефонами мы обменялись ещё накануне) и сообщил, что всё готово и назвал адрес. В ответ Лена часто задышала.

— Я поняла. - сказала она и повесила трубку.

Неделя тянулась очень долго. Ещё бы, ведь меня ждала встреча с женщиной моей мечты. Я так боялся ударить в грязь лицом. Ведь, если судить по тому, что Пашка рассказал мне о своей жене, Ленка была настоящей сексуальной волчицей. Смогу ли я её удовлетворить? Хватит ли силёнок? Что ж, придётся поднапрячься и вспомнить всё, чему научила меня Эмма.

Наконец, наступило воскресенье. Я купил бутылку красного вина, коробку шоколадных конфет и примерно в шесть вечера был уже на ромкиной квартире. Квартирка была однокомнатной, но, что это была за комната. Когда то она являлась частью одной огромной квартиры, в которой до революции проживал какой-то богатый купец. Потом квартиру раздробили на несколько, провели центральное отопление, электричество, отгородили санузел, короче все современные удобства, но всё равно была видна былая роскошь. Портики с настоящими колонами, ажурные канделябры, бахрома, встроенные в стену горшки для цветов. Тут даже двери были сделаны из резного ягодного тиса и вставленными витражными стёклами. Глядя на всё это великолепие невольно представляешь себя в каком-нибудь древнеримском домусе. А размеры одной этой комнаты поражали. Чёрт, да вся наша двухкомнатная квартира, в которой ютились мои родители и я, была раза в два меньше.

Я поставил вино и шоколад на столик и осмотрелся. Возле стены стоял старинный камин, выложенный из кирпича. Конечно же камин был в нерабочем состоянии. Дымоход давным-давно заложен, но сам вид камина придавал комнате какой-то интимный вид. Но не камин был самой приметной частью обстановки. Конечно же это была кровать. Хотя нет, неправильно. КРОВАТЬ. И глядя на этот траходром не оставалось ни каких сомнений его истинное назначение. Ох, если бы этот предмет мебели мог говорить, сколько бы историй он много понарассказывать. Наверное именно здесь, на этих перинах тот купец драл своих горничных, а может быть и благородных дам из высшего света.

Мой взгляд упал на зеркало, висящее на стене. Я провёл рукой по своим усам и решительно направился в ванную. Где то здесь Ромка хранил свои бритвенные принадлежности. О, я совсем не жалел, когда сбривал свои усы. Признаюсь, никогда не нравилось носить эти волосы над губой. Сколько же с ними мороки, возни.

Вскоре я был готов к встрече. Лена была пунктуальна. Ровно в восемь я услышал звонок в дверь и пошёл открывать. На пороге стояла смущённая Леночка.

— Привет, Юра - улыбнулась она.

— Здравствуй. - ответил я.

Я посторонился, пропуская женщину в квартиру. Когда она проходила мимо меня я почувствовал дивный аромат сирени, исходящий от неё. И вообще, было видно, что она прихорошилась. Накрасила губки, подвела глаза и выглядела просто потрясающе. Я помог Лене снять плащ и чуть не задохнулся от восторга. На ней было одето короткое белое платье в цветочек, почти полностью обнажавшее её стройные ноги и выгодно подчёркивающее её объёмную грудь. А ещё я заметил, как она дрожит.

Я провёл Лену в комнату. Женщина с любопытством и восторгом обвела взглядом всё вокруг.

— Боже мой, Юра, от куда это?

Я лишь пожал плечами. Потом Лена заметила вино, стоявшее на столе и поморщилась.

— Юра, я пить не буду. Мне нельзя. У меня режим.

— Это для меня, - тут же соврал я.

Лена строга посмотрела на меня и улыбнулась. Она поняла, что я соврал. Я прошёл к столу, откупорил бутылку и разлил бокалы.

— Юра, я ведь сказала, что не буду. - вот только в голосе у неё не было уверенности.

— Всего один бокал.

Лена покачала головой. Но я уже понял, что она выпьет. Я отодвинул стул и помог ей присесть. Когда я дотронулся до её плеч, Лена вздрогнула, и я снова почувствовал, как она дрожит. Да, выпить ей точно не помешает.

— За самую красивую женщину в мире. - предложил я тост и мы осушили бокалы.

И я тут же снова их наполнил. Лена тяжело вздохнула, но уже ничего не сказала.

— А теперь, за то, что бы у нас всё получилось.

Ну за такое она точно не могла не выпить. А я наблюдал, как буквально на моих глазах женщина начала преображаться. Она перестала дрожать, плечики расправились, щёчки порозовели, а глазки заблестели. Да, вино всегда волшебно действует.

— Я вижу, Юра, ты усы сбрил. - сказала Лена.

— Да, сбрил. Я заметил, что тебе они не понравились.

— Да. Так намного лучше.

Мы ещё немного посидели, поговорили, выпили. И я понял, что пришла пора для действия. Поняла это и Лена. Я видел, как она занервничала, но я не хотел её пугать.

— Лена, я схожу в ванную, ополосну лицо, а ты пока. .. готовься.

И я многозначительно посмотрел на кровать. Лена всё поняла и сразу же вспыхнула. Я видел, что Лена сама ещё колеблется и мне было важно, что бы она сама приняла это решение. Поэтому я дал ей немного времени. Это время нужно было и мне.

Я стоял в ванной и смотрел в зеркало. Кто знает? Может быть я совершаю ошибку? Может быть я веду себя, как подросток, дорвавшийся до сладкого? А может быть я просто подонок, что воспользовался возможностью. В любом случае отступать я не собирался. Пять минут. Столько времени я дал Лене и себе, что бы подготовиться.

Я вышел из ванны. Лена лежали в постели до самой шеи натянув на себя одеяло. В её глазах читался ужас, неверие, что она способна на такое и ещё, какое то ожидание, чего то запретного. Я обратил внимание на её платье, аккуратно повешенное на спинку стула. Тут же на стуле лежали её шёлковые трусики и бюстгальтер. Значит под одеялом она совершенно голая. Что ж, пора и мне привести себя в боевую готовность. Я начал раздеваться. Быстро скинул с себя пиджак, брюки, сорочку и носки. Оставшись в одних трусах украдкой бросил взгляд на Лену. Она смотрела на меня не отрываясь. Я улыбнулся и стащил с себя трусы. Мой член уже давно был готов и стоял прямо, как солдат.

Ни чуть не смущаясь я подошёл к постели. Лена смотрела на мой эрегированный член, потом сглотнула и перевела взгляд на моё лицо. Как же она боялась. И тогда я сделал то, что она совершенно не ожидала. Я протянул руку и одним резким движением сдёрнул с неё одеяло. Лена взвизгнула и попыталась прикрыть грудь и промежность. Я с жадностью осмотрел её тело. Как же я мечтал об этом. Лена была. .. прекрасна. Белое тело, тонкая талия, плоский живот с эротичным пупком. Вы подумали, наверное, что я в тот же миг набросился на неё. Ну нет. Меньше всего я хотел напугать её своей страстью, хотя и признаю, очень хотелось. Я сел рядом с ней, взял её руки за запястья и твёрдо отвёл в сторону.

— Доверься мне. - тихо сказал я Лене.

Ну а дальше я начал работать над ней. По другому это не назовёшь. Я гладил её кожу, ласкал грудь, соски. Лена запретила мне целовать её в губы, но она не запрещала мне целовать её тело. И теперь я старался во всю. Губами втянул в себя один её сосок, перекатывая его языком, потом второй. И очень скоро я дождался. Я услышал тихий протяжный стон. Я был на верном пути. Признаюсь, с самого начала меня поразило поведение Лены. Я ожидал, что она будет более активной, что в постели она настоящая бестия, какой и должна быть нимфоманка. Однако, с тех пор, как мы легли в постель, она не сделала ничего. Поначалу я списывал всё на её боязнь и на незнакомую обстановку. Но всё же. Пора бы ей уже начать шевелиться.

Моя рука скользнула вниз и коснулась женской промежности. Она была уже мокрой. Лена застонала ещё громче. Её ноги непроизвольно сжались. Я улыбнулся. Это было ненадолго. Я продолжал ласкать её киску. Нащупал клитор и нежно погладил его. Лена вскрикнула и часто-часто задышала. Её ноги сами собой раздвинулись, давая мне полный доступ. И тогда я весь сместился вниз.

— Юра, что ты делаешь? - обеспокоенно спросила меня Лена.

Я не ответил. Я рассматривал её промежность.

— Не смотри туда. - и Лена попыталась прикрыться рукой.

Но я тут же отвёл её руку. Честно говоря я был сильно удивлён. Киска Лены была гладко выбрита. Неужели она это для меня. Хотя вряд ли. Она же спортсменка. Многим спортсменкам приходится бриться. Ну. .. что бы не просвечивало. Я наклонился и впервые коснулся губами её половых губ. Закинув одну ногу Лены себе на плечо, а вторую отведя в сторону, я обеспечил себе максимально удобный доступ и начал обрабатывать её языком. Лена начала стонать громче и изгибаться всем телом. Из неё текло, как из крана, а я хлюпая её соками, продолжал терзать её клитор. О-О, я был большим профессионалом петтинга.

— О-о, А-а. - непонятно, что кричала Лена.

Я поднял глаза и попытался увидеть её лицо. Но увы, всё, что я увидел, её высоко задранный подбородок. Я почувствовал, что Лена уже на грани. Это ни как не входило в мои планы. Слишком рано. И я оторвался от её киски.

— Нет, нет, не останавливайся. - стала умолять меня Лена.

— Не волнуйся. Я только начал.

Я раздвинул её ноги и направил член прямо в её киску. Лена замерла в ожидании. Про себя я ликовал. Эта женщина была на грани и готова была на всё. Я склонился над ней и смотря прямо ей в глаза сделал движение тазом. Мой член легко скользнул в неё. Лена заскулила.

— Всё хорошо. Всё будет хорошо. - успокаивал я её, сам продолжая двигаться в ней.

Лена ничего не ответила. Она смотрела на меня не отрываясь. На глазах у неё навернулись слёзы. А из полуоткрытых губ постоянно вырывались стоны. Ох, как же мне хотелось в этот момент впиться в эти губы своим ртом и мять их, мять. Но я помнил наш уговор. Никаких поцелуев. Это не моя женщина, повторял я себе. Это не моя женщина.

И тут я почувствовал, как всё тело Лены сжалось в тугой комок. Даже под моим немалым весом она выгнулась дугой и крепко обхватила мою талию своими ногами. Её глаза закатились и она громко закричала. И тогда я тоже начал кончать. Струя за струёй брызгали внутрь женщины. Изливался я долго. И всё это время Лена продолжала кричать, а её ноги сжимать меня. А ноги у неё были очень сильными. Мне показалось, что меня в тисках зажали.

Наконец, я кончил и упал прямо на Лену, расплющив её грудь об свою, но тут же откатился в сторону, боясь раздавить. Лена тоже затихла и закрыла лицо руками. Я решил дать ей немного времени прийти в себя. Мне и самому нужна была передышка. Но я отнюдь не закончил. Я только начал накачивать женщину своим семенем.

И тут я услышал какие то всхлипы. Я приподнялся на локтях и посмотрел на Лену. Она всё ещё закрывала лицо руками, а всё её тело едва заметно тряслось.

— Лен, Лена, - забеспокоился я - С тобой всё хорошо?

Лена ничего не ответила, только помотала головой. Я начал реально беспокоиться. Я положил руку ей на живот и она затряслась ещё сильнее. Всхлипы стали громче.

— Лена, скажи что-нибудь.

Лена отняла руки от лица и я увидел её заплаканные глаза.

— Всё хорошо, Юра. Просто. .. просто. .. мне так хорошо. И я не знаю, что со мной. Успокоиться не могу.

И тут я понял. Это было так очевидно, что даже смешно.

— Лена, ты, что раньше никогда оргазма не испытывала?

Лена замотала головой.

— Я не знаю. Боже. Я даже предположить не могла, что такое бывает. .. Мне говорили. Я пробовала с Пашей. Но никогда. .. О, боже.

Догадка поразила меня. Не была Лена ни какой нимфоманкой. Просто обычная баба, мечтающая о любви. И все эти её наскоки на Пашку, просто неуклюжие попытки неудовлетворённой бабы урвать своё счастье. Мы же знаем, как это бывает. Она слышала от подруг о каком то мифическом оргазме, о том, что женщина может улететь на небеса. И она мечтала попробовать это. Испытать. Узнать, как это бывает. И начала искать это там, где могла. У своего мужа. А Пашка. .. Эх, Пашка, Пашка. Как же ты не понял? Или. ..

— Лена, скажи, а как вы с Пашкой сексом занимаетесь?

— Юра, а тебе не кажется, что это не твоё дело?

— Верно, не моё. Но мне нужно это знать, что бы что-нибудь не напутать. Вдруг я сделаю с тобой что-то, что Пашка никогда не делал.

— Что-нибудь? Да ты уже это сделал. Хотя бы то, как ты меня там внизу лизал.

— Понятно. Значит куни Пашка тебе не делал. Могу предположить, что ни фистингом, ни фингерингом он тебя тоже не баловал.

Лена смотрела на меня огромными глазами. Мне показалось, что она и слова то такие впервые слышит.

— Ладно. Ну а ты его, как-нибудь стимулируешь? Орально например.

— Я не понимаю. - чуть опять не заплакала Лена.

— Хорошо. Попроще. Ты когда-нибудь брала его член в рот?

Лена стала пунцово-красной, но всё же нашла в себе силы ответить:

— Мне говорили, что так можно. Я даже попробовала пару раз. Но Паша очень разозлился. Сказал, что ему потом противно меня целовать будет.

Я закатил глаза. Чёрт побери тебя, Пашка. Рядом с тобой такая богиня. Изголодавшаяся по сексу баба, любящая тебя всем сердцем, готовая ради тебя на всё. А тебе. .. противно будет. Какой же ты дурак.

— Тогда, что вы вообще делаете, когда сексом занимаетесь? Какие позы используете?

— Ну, Паше нравится по-собачьи. Это когда. ..

— Я знаю, что значит по-собачьи. Ещё эту позу называют раком. Но мне больше нравится называть её "ягодной". Ты понимаешь почему?

Лена засмущалась, но кивнула.

— Еще мы занимаемся обычно. Как сейчас. Лицом к лицу. Часто занимаемся сексом стоя. Паше нравится прижимать меня к стене. И. .. и. .. всё.

— Понятно. А как вообще Пашка тебя ласкает? Гладит, целует.

Кажется Лиза совершенно перестала меня стесняться и начала рассказывать всё, как на духу.

— Ну, он любит меня целовать. В губы, в шею. А когда я становлюсь мокрой вставляет в меня член и долбит, пока не кончит.

Мне стало грустно. Пашка, Пашка. Как же ты так? Ты же такой красавчик. Все девчонки в тебя влюблённые были. А твоё хозяйство? Зависть всех мужиков. Вот только ты им совершенно пользоваться не умеешь. Значит, просто долбишь? М-да. Вот бы я был так оборудован.

— Лена, - наконец, решил я - ты уж извини меня.

— За что?

— Когда мы начали заниматься этим, я, скажем так, был слишком напорист. Я думал, что ты опытная женщина. И, возможно, я переборщил. Но сейчас я понимаю, что наоборот, был слишком скован. Я боялся упасть в твоих глазах, как мужчина. Возможно, я говорю для тебя странные, непонятные вещи. Я хочу сказать, что. .. теперь я собираюсь выложиться на полную. Я отрахаю тебя так, как тебе и не снилось. Я не оставлю на тебе ни одного живого места.

И в следующий миг я набросился на женщину. Лена только взвизгнуть успела, когда оказалась в моих объятиях. И я сделал с ней всё, что сказал. Я ласкал её пальцами, языком, покрывал её тело поцелуями от пальцев ног до самой шеи. Я ставил её в разные позы, закручивал в самые невероятные узлы. Лена оказалась очень гибкой. Особенно мне понравилось прижимать её колени к её же плечам и навалившись всем телом вдалбливать Лену в кровать. А ещё у Лены оказался очень чувствительный сфинктер. Нет, не подумайте. Я не пользовал её туда. Я вообще к анальным играм отношусь не то, что бы отрицательно, но не приветствую. В моём понимании задний проход нужен только для выхода, но не как не для входа. Это неестественно, неудобно и негигиенично. Хотя, если девушка меня попросит, я ей не откажу. Мы с Эммой несколько раз пробовали анал. Она почему то думала, что мне это понравится. Хотя она была такой маленькой и хрупкой, что я удивлялся, как она меня может туда принять. Через некоторое время я признался ей, что анал мне не нравится и Эмма вздохнула с облегчением. Оказывается, анал тоже не для неё и всё это время она терпела сильную боль ради меня. Какие же бабы иногда глупые бывают. Так и сейчас. У меня даже и мысли не возникло засадить Лене в очко, . .. хотя, Лена будет покрупнее Эммы, да и поздоровее, так что. .. Нет, зато, когда я ставил её раком и слегка послюнявив палец, начинал поглаживать её заднее отверстие, ох, как она орать начинала. А если в разгар полового акта я неожиданно засовывал палец ей в зад, это было, как фейерверк и Лена кончала со стопроцентной вероятностью.

Что ж, мне действительно пришлось вспомнить всё, чему научила меня когда-то Эмма. И я постарался на славу. И Лена кончала и кончала неперестовая. Я сбился со счёта от её оргазмов. Но тем не менее я не забывал и о нашем уговоре. За всё время я не разу не поцеловал её, не шлёпнул, хотя мне и хотелось иной раз хлестануть её по белой колышущейся ягодице. А ещё мне очень хотелось сунуть свой член ей в рот, что бы она поласкала меня своим чудным ротиком. Но каждый раз я давал себе мысленную оплеуху. Это не моя женщина. Это не моя женщина. Так я говорил себе.

Только ближе к двенадцати я успокоился. За это время я сам кончил ещё три раза и все три раза спустил в вагину Лены. Да, я не забыл зачем на самом деле мы это делаем. Нет, вы не подумайте, я бы мог ещё пару раз. Просто с непривычки от такого сексмарафона Лена была совершенно без сил и продолжать дальше, это было бы уже надругательство. Да и поздно было. Я поднял Лену на руки и отнёс её в ванну. Тёплая вода привела женщину в чувство. Я тщательно вымыл её тело от всех следов наших утех. Наблюдая за струями воды, стекающих по её грудям и животу, я опять возбудился и у меня мелькнула мысль снова трахнуть её. Но я тут же отмёл её. Я слишком любил и уважал эту женщину, что бы так использовать её.

Лена всё ещё находилась в прострации, когда я помогал ей одеваться. Я видел, что она в таком состоянии, что до дома самостоятельно не дойдёт. Поэтому по телефону вызвал такси. А потом просто сидел и смотрел на это прекрасное лицо. С улицы послышалось бибиканье приехавшего такси. Я помог Лене спуститься и усадил её в машину. И за всё время Лена не произнесла ни слова. Честно говоря, я начинал беспокоиться. Такси уехало и я вернулся в квартиру. Мне нужно было навести порядок.

Ну вот, размышлял я, сбылась мечта идиота. Ты только что занимался сексом со своей первой любовью. Доволен? Честно скажу, я был в противоречивых чувствах. Я не почувствовал никакого удовлетворения. Хотя, казалось бы, после такого вечера. .. Нет. Я действительно, отрахал Лену. Ну а дальше что. .. ? Она никогда не будет моей женщиной. Как бы я ни старался, что бы не предпринял, всё бесполезно. Да что ж у меня за судьба то такая. .. ? А как теперь она относится ко мне будет? Я, наверное, перевернул всю её жизнь. Без жалости, без пощады я растоптал её. Она уже никогда не будет прежней.

Лена не позвонила ни через неделю, ни через полторы. Конечно мы договаривались на две, но я рассчитывал, что ей есть, что мне сказать. Обсудить произошедшее. Просто поговорить. Хотя, на что я рассчитывал? Я для неё никто. Просто донор, которого используют. Лена забеременеет и забудет меня, как какой-то сон. Возможно она уже беременная. И счастлива со своим алкоголиком. А я пойду своей дорогой.

Однако в субботу, когда я вернулся с работы, меня ждала новость. Мама сказала мне, что звонила моя бывшая учительница Елена Андреевна и просила перезвонить, и при этом мама как-то странно посмотрела на меня. Я бросился к телефону и дрожащей рукой набрал заветный номер.

— Ало, - услышал я голос Лены.

— Лена, это я.

Молчание, но я слышал её дыхание в трубке.

— Не получилось. - наконец, тихо сказала она.

— Тогда повторяем?

— Да. - и повесила трубку.

И всё. Поговорили, блин. Я присел на тумбочку, так и не выпустив из руки трубку из которой раздавались гудки.

— С каких это пор ты называешь Елену Андреевну просто Леной.

Я поднял глаза и увидел осуждающие глаза матери. Она всё поняла. Вот как, спрашивается. Материнское сердце не обманешь. Я для неё, как открытая книга.

Мама покачала головой.

— Юра, она замужем.

— Я люблю её, мама.

— Любишь так, что готов сделать несчастной.

Что я мог на это сказать? Только повесить голову.

***

Наступило воскресенье. Я снова был на квартире Ромы Гришина с бутылкой вина и шоколадом. И снова Лена была пунктуальна и ровно в восемь я услышал звонок. Всё повторялась. Я пропустил женщину в квартиру и заметил, что теперь она прячет глаза. Увидев бутылку вина, она сама прошла к столу и начала разливать вино по бокалам. Я молча наблюдал за ней. Не дожидаясь меня Лена поднесла бокал ко рту и осушила его. И только после этого осмелилась посмотреть на меня.

— Извини, мне это нужно было.

— Ничего, ничего. Может быть ещё?

— Да. Пожалуй.

Я отобрал у неё бутылку и сам разлил вино. Никакого тоста, ни каких сомнений. Она просто взяла и снова выпила. Я даже представить себе не могу, что творится сейчас у неё в душе. Какие демоны терзают её. Я протянул руки и прижал Лену к груди. И Лена совершенно не сопротивлялась. Она порывисто вздохнула и расслабилась. Я прямо почувствовал, как её тело потянулось ко мне, как будто пытаясь раствориться.

— Я, наверное, с ума сошла. - услышал я шёпот Лены - Но мне так хорошо. Эти две недели. .. я сама не в себе. Только и думала о том, что ты со мной сделал. Зачем ты это со мной сделал? Дурак, какой же ты дурак. Как ты мог? А самое ужасное, мне понравилось. У меня неделю всё там внизу болело. Я ходить нормально не могла. Но мне это так нравилось. И я хотела ещё. Ты даже не представляешь, как я мечтала об этом. Хотя бы раз испытать такое. Один только раз. И ты это сделал. Ну почему это был ты? Почему именно ты?

Я слушал эти бессвязные слова и сердце моё кровью обливалось. Я действительно сделал всё это. Но я ни о чём не сожалел. Повторись случившееся и я бы ничего не поменял.

— А Павел? - продолжала Лена - Ты был абсолютно прав. Когда я вернулась, он был пьян. Он ничего мне не сказал, но его молчание оглушило меня. Лучше бы он орал на меня. Ты даже не представляешь каково это, видеть пустые глаза своего мужа. И понимать, как ты виновата перед ним. Он уже две недели ко мне не прикасается. Как будто ему противно. Я боюсь его потерять.

— Тогда прекращаем. - сказал я и сам поразился холоду своего голоса - Возвращайся домой к мужу. Люби его и всё у вас будет хорошо.

— Ну уж нет. - решительно ответила Лена и посмотрела на меня - Я так далеко зашла. Мы так далеко зашли. Вчера я говорила с Пашей. Когда он протрезвел. И он сам сказал, что бы мы не прекращали. Сказал, что вытерпит. Так что давай начинать.

И Лена, не дожидаясь меня, начала раздеваться. Прямо вот так. При мне. Похоже она начала входить во вкус. Я тоже разделся и через минуту мы оба оказались в постели. На этот раз я решил поменять тактику. В прошлый раз я просто трахал Лену, стараясь лишить её воли. В этот раз я не торопился. Я хотел показать ей, как прекрасен может быть секс между мужчиной и женщиной. Я был невероятно нежен, лаская её тело, играл с её грудью, сосками, постепенно опускаясь вниз. Как и в прошлый раз я начал лизать её киску. Я ведь помнил как Лене понравился мой куни. Только в этот раз, почувствовав приближение её оргазма, я не остановился, а только усилил напор. И дождался, когда Лена закричав, начала кончать. Её соки брызнули прямо мне в лицо, а я лишь улыбался.

Лена кончила, но я не дал ей передышки. Я снова набросился на её киску. Но в этот раз я стал помогать себе ещё и пальцами, массируя её сфинктер. О, да, я был абсолютно беспощаден. И скоро Лена снова кончила. После двух оргазмов она лежала неподвижно в какой то эйфории. Именно этого я и добивался. Я перевернул её безвольное тело на живот, подложил под неё подушку, приподняв таз и вставил член ей в киску. Но я не начал её долбить. Я двигался медленно, осторожно, постоянно совершая круговые движения, стараясь достать до всех самых укромных, самых дальних уголков её влагалища. И при этом не переставал ласкать пальцами её анус. Лена извивалась подо мной, дёргала ногами, стонала. Она буквально сходила с ума. В какой то момент она даже завыла, а потом вцептлась в простыню зубами. А потом мы кончили. Вместе. Я с силой вдавил свой член, стараясь войти в женщину как можно глубже и зарычав, начал изливать в неё своё семя. Лена снова закричала, она вообще всегда кричала, когда кончала, и я почувствовал, как всё внутри неё сжалось, как будто пытаясь выдоить всё из меня. Мне показалось, что я сам на один краткий миг потерял сознание. Потому что в следующую секунду я осознал себя лежащим на Лене.

Я тут же сполз с неё. Сил совсем не было. Лена так и лежала на животе, уткнувшись в простыню лицом. Я погладил её потную спину.

— Подожди, Юра, не набрасывайся на меня. - начала умолять меня Лена.

— Я и не думал. - успокоил её я, но не перестал гладить. - Хочешь вина?

— Да, пожалуйста.

Я встал с постели, подошёл к столу и разлил вино. Свой бокал выпил сразу. Второй отнёс Лене и помог ей приподняться. Лена с жадностью набросилась на вино. А потом прижалась ко мне.

— Сволочь ты, Блинов. Ты опять сделал это со мной.

— Как будто ты сама этого не хотела?

— В том то и дело, что хотела.

Я присел на кровать. И тут Лена сделала неожиданную вещь. Она встала и уселась мне на колени, положив голову на плечё. Это простая демонстрация абсолютного доверия настолько поразила меня, что я не нашёлся, что сказать.

— Юра, а расскажи про ту немочку. - вдруг сказала Лена.

Я закатил глаза. Ох, бабы, бабы. Хлебом не корми, а дай порыться в чужом белье.

— А чего рассказывать?

— Ну ты её хоть любил?

Я вздохнул. И начал рассказывать. Как встретил Эмму. Как начал с ней отношения. Конечно же без подробностей. Я не рассказал про попытку изнасилования. Ни словом не обмолвился про порнокинотеатр. Ну не надо знать Лене такое. Я и Пашке не рассказывал. И хорошо, что не рассказал. Кто ж знал, что Паша такой болтун? Закончил я тем, как рассказал про то, как Эмма попыталась сбежать от меня, когда узнала, что беременна. Под конец рассказа Лена чуть не плакала. Она посмотрела мне в глаза, погладила по щеке и сказала:

— Бедненький. Жену тебе надо.

Ну вот реально у баб мозги в другую сторону повёрнуты. Надо бы её как-нибудь отвлечь.

— Лучше ты что-нибудь расскажи.

— Что именно?

— Ну например, мне всегда было интересно, почему ты спорт бросила?

Лена вздохнула.

— Ты думаешь я хотела. Всё из-за них. - и она приподняла свои объёмные груди.

Я невольно сглотнул.

— Я ведь спортивной гимнастикой с семи лет занималась. Думала с этим всю жизнь связать. Все классификационные программы сдавала. В десять лет первый взрослый. В двенадцать на всесоюзных серебро. В тринадцать золото. Казалось весь мир у моих ног. А потом. ..

— Что?

— Потом я начала расти. Где ты видел гимнасток дылд? И они тоже стали расти. Чёртовы шары. Нет, гимнастику я не забросила. И сейчас могу сделать "рондат-фляк-сальто". А толку. Когда у тебя перед перевешивает задницу ни о каких наградах мечтать не приходится. Ну и кому нужна была такая недоделанная чемпионка? А потом, когда мне было шестнадцать, отца на шахте завалило. Мама по нему так горевала. За четыре года сгорела, как свечка. Когда я её похоронила осталась одна-одинёшенька. Ни одного живого родственника. Родители то мои оба из детдома были. Вот тогда дядя Ваня меня к себе и забрал. И на работу помог устроиться.

— Дядя Ваня? Это наш директор что ли? Иван Михайлович?

— Ну да.

— А почему дядя Ваня?

— Ну потому что он дядя Ваня. Конечно же не родной дядя. Просто, сколько себя помню, он всегда был рядом. Они с моим отцом вместе воевали. От Сталинграда до Будапешта в одном танке проехали. И после войны друзьями остались. Даже и не знаю, что бы со мной было, если бы не он.

Лена закрыла глаза и расслабилась.

— Как же хорошо. Вот так вот просто сидеть.

Я промолчал. Мне не хотелось портить момент и напоминать Лене, что она сидит на коленях совершенно чужого ей мужика, а не её мужа. Пускай насладится. Но Лена сама передумала.

— В любом случае хватит сидеть без дела. У нас мало времени.

Лена подняла на меня глаза и я увидел в них похоть.

— В прошлый раз ты показал мне небо в алмазах. Надеюсь и на этот раз ты постараешься.

— Могла бы и не спрашивать.

И я опрокинул Лену на кровать. Ну и конечно же постарался, что бы она и этот вечер запомнила. Я снова гладил, целовал и терзал её тело. Я был нежен. Я был напорист. Я был безжалостен. Я довёл эту женщину до безумия. Нет, даже не так. Это было состояние какого то идиотизма. Она тряслась, и содрогалась. Она была безмозглым, сочащимся соками, пускающим слюни раскалённым месивом. И она беспрерывно кончала. Нет, неправильно. Это был один бесконечный оргазм. И когда я с ней закончил, она перестала быть человеком. Это было непонятное существо, бессмысленно уставившееся в потолок, с вытекающей из влагалища спермой, с голосом, охрипшим от стонов и визгов. Она была такой мокрой от пота, что простыни под ней можно было выжимать.

И я снова отнёс её в ванну и тщательно обмыл. И снова мой член встал. Но на сей раз я не стал сдерживаться. Хватит играть в хорошего парня. Я вытащил её из ванны, развернул к себе спиной и провёл рукой по её вагине. Невероятно, но она тут же стала мокрой, как будто и не было трёхчасового сексмарафона. Я наклонил Лену на край ванны и снова ей засадил. А потом поймал обе её руки и завёл их ей за спину. В таком положении она была совершенно беспомощной. И теперь я был очень грубым. Никакой ласки. Я долбил её без жалости. Громкие шлепки и чавканье раздавались по всей ванне и Лена каждый раз вскрикивала, когда мои бёдра бились в неё. И меня завораживало зрелище, как при каждом ударе по её белым круглым ягодицам проходили волны. И в какой-то миг я не удержался. Одной рукой я продолжал удерживать ей руки, а второй несильно шлёпнул её по заднице. Лена взвизгнула. А я ждал. Я помнил наш уговор. Никакой грубости. Но Лена ничего мне не сказала. Да, я точно подгадал момент. И я снова её шлёпнул. И снова визг. И снова никакого сопротивления. И я понял. Эта женщина полностью стала моей сучкой. Пусть на время. Пусть на один краткий миг. Но она была моей. И я мог делать с ней, что захочу. Я ещё несколько раз шлёпнул её по жопе и с каким-то садистким удовлетворением отметил, как обе её ягодицы стали красными, точно помидоры.

Нет, вы не подумайте, я не какой-нибудь извращенец или садист. Но давно заметил, что немного грубости во время секса невероятно заводят женщину. Например, Эмма была большой поклонницей вот таких вот экспериментов. Ей нравилось, когда ей держали руки, шлёпали по заднице, завязывали глаза. Мы даже один раз попробовали аутоасфиксиофилию. Но после первого же раза я наотрез отказался повторять подобное. Слишком опасно. И Эмма не стала настаивать.

Между тем, Лена была на грани. Она выгнулась дугой, так, что на её спине между лопаток образовалась ложбинка, и там начался скапливаться пот, подобно какому то солёному озеру. Лена закричала, точнее завыла. И я завыл вместе с ней, когда начал кончать. Это было похоже на взрыв. В голове у меня помутилось и мы оба скатились на пол. Но всё же я в последний момент подхватил Лену и она упала на меня. Прижимая её раскалённое, дымящееся, потное тело к себе я ощущал, как она вздрагивает в конвульсиях. А я. .. В этот момент я был абсолютно счастлив. Ощущение полного опустошения и удовлетворения. Я был высушен этой невероятной женщиной и даже, если бы захотел не смог бы выдавить из себя и капли.

Мы еще немного полежали, приходя в себя. Потом я поцеловал Лену в ухо и попытался выползти из под неё.

— Отстань, Блинов. - возмутилась она - Я на небесах.

— Я понимаю, - усмехнулся я - но тебе пора собираться.

— Сволочь. Любишь ты настроение испортить. Как же не хочется двигаться.

— Да, этот последний раз - это было нечто. Если после такого ты не забеременеешь, то я даже и не знаю, что ещё с тобой сделать.

Странно, но моё последнее замечание подействовало на Лену совершенно наоборот, чем я рассчитывал.

Она вдруг зашевелилась и с кряхтением начала подниматься.

— Мне нужно помыться, - грубо сказала она - так что выметайся из ванны.

— Э-э, ну так мойся. - не понял я - А я посмотрю.

— Нет. - огрызнулась Лена и я, наконец то услышал те стальные нотки, присущие Елене Андреевне, моей учительницы - Выметайся, я сказала.

Но тут же её ноги подкосились и она непременно бы упала, если бы я её не подхватил.

— Я не уйду. - твёрдо сказал я - Я не оставлю тебя в таком состоянии. Посмотри на себя. Ты и стоять то не можешь.

— Сволочь, а кто виноват в этом?

— Лена, обещаю больше не приставать.

Лена кивнула. Я снова помог ей залезть в ванну и. .. залез вместе с ней.

— Блинов. - строго сказала женщина.

— Я обещал. Ты же мне веришь?

— Чёрта с два я тебе верю, Блинов. Ну да ладно. Всё равно, даже если ты захочешь меня трахнуть, я не смогу ничего сделать.

Я вымыл Лену, а заодно помылся и сам. На сей раз я полностью держал себя в руках и даже, когда начал натирать её промежность, не позволил себе ничего лишнего. Потом на руках вынес её из ванны и помог одеться.

— Ты уверена, что сама дойдёшь до дома? Может быть я вызову такси, как в прошлый раз.

— Беспокоишься? Не переживай. В прошлый раз ты действительно меня потряс. Но сейчас я быстро приду в себя. Нужно лишь немного отдохнуть.

— Может быть вина?

— Не откажусь.

Мы выпили. Потом ещё. Личико Лены порозовело. Однако, вместе с этим и, как то почернело, осунулось что ли. Я с удивлением наблюдал за этой метаморфозой. Казалось, всё её благодушное настроение куда-то испарилось.

— Лена, да что с тобой такое? - не выдержал я. - Такое ощущение, что ты кого-то хоронишь.

Лена подняла на меня глаза. Казалось, она сейчас заплачет.

— Практически так и есть. Я хороню наши отношения. Я должна сказать тебе, что мы сегодня закончили. Мы больше не будем встречаться.

— Как? - изумился я - А вдруг ты не забеременеешь?

— На самом деле, Юра, я уже беременна.

Ничто более сильно не могло выбить почву у меня из под ног. Лена быстро опустила глаза.

— Я тебя обманула, Юра. Насчёт анализов. Я сказала, что ничего не получилось. Это не так. Всё у тебя получилось. С первого раза.

— Но тогда получается, что сегодня ты. .. ?

— Да. Я обманула не только тебя, но и Павла.

— Зачем, Лена?

Лена понурилась.

— Это. .. я не знаю, как это объяснить. То, что ты сделал со мной в прошлый раз, перевернуло весь мой мир. Мне двадцать семь лет. Я замужем за человеком, которого люблю. И я думала, что. .. чёрт, я понятия не имею, что я думала. Оказалось, что я ничего не знаю. За один вечер ты сделал со мной такое. .., что Паша не мог сделать за семь лет брака. И боюсь, что не сделает. И я хотела прежде, чем мы разойдёмся ещё раз испытать это чувство эйфории. То, как ты улетаешь на небеса. Чувство совершенного счастья. И я солгала Павлу. Солгала тебе. Ты, наверное, считаешь меня шлюхой.

Лена снова посмотрела на меня и в её взгляде было столько боли.

— Нет, Лена, я не считаю тебя шлюхой. С чего бы?

— Как ты не понимаешь. Если в первый раз я делала это с разрешения Павла, то теперь это обман. Это самая настоящая измена. Я изменила своему мужу.

Я промолчал. А что я мог сказать? Лена была права. Она изменила.

— Что нам делать, Юра? - в глазах Лены было столько мольбы.

Мольбы о чём? О прощении. Увы, здесь не у меня нужно просить прощения. Здесь я сам был плохим парнем.

— Ты любишь Павла? - спросил я.

— Конечно.

— Тогда сейчас ты встанешь и пойдёшь домой. Ты приложишь все силы, что бы загладить свою вину перед ним. Но ты ни словом не обмолвишься о своём обмане. Ты будешь улыбаться Павлу, говорить с ним. Вести себя, как ни в чём не бывало. А в конце следующей недели ты скажешь ему, что всё получилось и ты беременна. И будем надеяться, что Павел никогда ни о чём не догадается.

— А ты, Юра?

— А что я? Я своё дело сделал. Как там у Шиллера: "Мавр сделал своё дело, мавр может уходить".

— И что? На этом всё? Ты больше ничего не скажешь?

— А ты на что-то рассчитывала?

Лена пожала плечами.

— Я не знаю. Я уже ничего не знаю.

— Послушай, Лена. Я был бы не прочь продолжить наши отношения. Если бы только. .. Но ты права. Мы - закончили. Я не тот парень.

— Юра, какой же ты. ..

— Какой?

— Правильный. Скажи, это правда, что в школе ты был в меня влюблён?

— С чего ты взяла?

— Паша рассказал.

— Ох уж этот Паша. Его язык - его злейший враг.

— Так это правда?

— Правда. Чего скрывать то.

— Тогда почему ты никогда и ни как этого не показывал?

— Не умею. Это ведь Пашка был у нас Казановой. Первый красавец. Похититель женских сердец. Вот и ты не смогла перед ним устоять.

— Дурак. Какой же ты дурак. - закричала Лена - Хочешь знать, как у нас с ним началось? Всё началось на том уроке физкультуры, когда я якобы избила Павла. ..

— Когда он пощупал твою пизду. Ты это хотела сказать?

— Ты. .. ты знаешь?

— Не только знаю. Я это видел.

— Это ты рассказал дяде Ване?

— Да. Я.

Лена смотрела на меня огромными глазами. Но в них не было злости. Скорее, какая то обида. И сожаление.

— Хорошо. Значит ты знаешь. Так вот, можешь мне не верить, но на тот момент я была девственницей. Двадцатилетней девственницей. Нет, до этого я встречалась с одним парнем. Даже один раз с ним целовалась. Но всё это было так несерьёзно. И вот, Павел, этот красавец. .. передо мной. Когда я сбила его с ног и села ему на грудь. .. я была вне себя. Я готова была ему руку сломать. Как он посмел? И тут я почувствовала. .. как его член упёрся мне в промежность. Понимаешь, Юра? В первый раз я почувствовала настоящий мужской член. Даже сквозь ткань я ощущала его величину и жар. Я стала мокрой. И Паша тоже это почувствовал. Я уже и не помню, что там дальше было. Я убежала, как трусиха. А знаешь куда я побежала? В женский туалет. И там, заперевшись, я начала теребить свою киску. И с тех пор я стала часто бегать в туалет. А всему виной Паша. Каждый раз, как я его видела, со мной происходило это. Он усмехался, говорил какие-то гадости и нюхал свою руку, которой он меня там. .. И я становилась мокрой. Я не знаю, сколько бы это продолжалось. Но я так больше не могла. Терпеть такое. .. И вот однажды. .. Примерно через месяц после того урока. .. Не помню по какой причине, но я задержалась после уроков в учительской. Уже никого не было. И я тоже собиралась уходить. Как вдруг в учительскую зашёл Паша. И мы, как обычно начались собачиться. А потом. .. эта его ухмылочка. Я не выдержала и ударила его. Нет, не ударила. Я дала ему пощёчину. Сильную. Его щека сразу же покраснела. А он посмотрел на меня так обиженно, как щеночек. И мне стало его так жалко. А дальше. .. Мы просто набросились друг на друга. Целовались. Паша стал задирать мне юбку. Но я его не остановила. Я даже не понимала, что происходит. И Паша тоже. Он ведь тоже был девственником. Помню, что он даже не с первого раза попал в меня. Помню резкую боль и жар у себя внизу. .. Очнулись мы на полу. Я с задранной юбкой. Паша со спущенными штанами. И только когда я посмотрела вниз и увидела свои ноги, залитые моей кровью и семенем Паши, я поняла, что натворила. И осознание этого повергло меня в шок. Я заплакала. А потом Паша обнял меня за плечи и успокоил. Вот так это и началось. Мы договорились, что на людях будем вести себя по прежнему. И, честно говоря, для меня это было легко. Я ведь действительно злилась на него. А встречались мы после уроков. В спортзале, в кладовке или в учительской. А где ещё? Дома у Паши нельзя из-за его родителей. И ко мне в общагу я бы его не потащила. А потом всё раскрылось. До сих пор не знаю, кто нас сдал. Мир не без добрых людей.

Я слушал Лену молча и картина начинала складываться в моей голове.

— Лена, - сказал я - из всего что ты мне рассказала, я понял одно. За Пашку ты вышла не потому что любила его, а потому что вас застукали.

— Может быть ты и прав. - повесила голову Лена и я понял, что она сама не раз об этом задумывалась. - Но это уже не важно. Паша мой муж.

— Да. Теперь Паша твой муж.

— Чёрт возьми, Блинов. Неужели ты до сих пор не понял. Тогда в школе ты ведь тоже мне нравился. И гораздо больше, чем Павел. В тебе было столько мужества. Ты был такой. .. такой. .. Казалось, ты всё знаешь. Когда ты пялился на меня своими глазищами. .. Только ты так умеешь. .. Куда бы я не пошла, что бы не делала, я всюду чувствовала твой взгляд. Паша тоже на меня смотрел. Но это был просто похотливый взгляд мальчика, думающего, что ему всё позволено. А ты. .. в твоём взгляде было восхищение. .. и нежность. Чёрт, Юрий, почему ты не сделал первый шаг? Почему даже не попытался?

Мне нужно было выпить. Я налил себе бокал вина и тут же осушил его. Блин, мало. Сейчас бы водочки.

— Почему, Лена? Потому что тогда я был трусом.

— Ты? Трусом? Я ходила на твои матчи. Я видела тот твой бой в финале, когда ты вышел против того амбала из литейки. Он был больше тебя и выше. Он так тебя избивал. Ты три раза падал, но три раза вставал. Избитый. Весь в крови. Да, тот бой ты проиграл, но не потому что упал. Ты кто угодно, но только не трус.

— Это другая трусость. Я боялся девушек, боялся близости с ними. Чёрт, Лена, мне было восемнадцать лет. Я был мальчишкой. А потом я видел, как с первого дня Пашка начал ухлёстывать за тобой. И ты, вроде как не возражала. Помнишь, как в фильме " Путь к причалу". Там песня есть. И такие слова: "Уйду с дороги, таков закон - третий должен уйти". Вот так и я. Просто отошёл в сторону.

Лена помотала головой.

— Это неправильно. Неправильно. Неужели мы так и закончим?

— Да, Лена. Мы так закончим. Если бы я не был таким трусом. Если бы ты не отвечала на ухаживания Павла. Но прошлого не вернуть.

— Скажи, Юра, а сейчас?

— Что сейчас?

— Сейчас ты меня ещё любишь?

— Какая разница?

— Просто ответь.

Я отвернулся и посмотрел в тёмное окно. Лена ждала, затаив дыхание.

— Да, Лена, люблю.

Лена резко выдохнула и смахнула выступившую слезу.

— Да, Юра, ты прав. Если бы. .. Если бы. .. Но прошлого не воротишь. Ладно, мне пора. Паша меня заждался.

Лена встала со стула и закачалась. Я подскочил к ней и поддержал.

— Я тебя провожу.

Лена благодарно улыбнулась. Я помог ей спуститься по лестнице и вывел на улицу. Свежий воздух освежил её и придал сил. Мне и самому легче стало.

— Ну всё, Юра, дальше я сама.

— Уверена?

— Да.

Я отпустил ленину руку и она сделала несколько шагов. Я посмотрел на её прямую спину и дальше. .. Я не знаю, что на меня нашло. Повинуясь какому-то порыву я, возможно, совершил самую большую ошибку. А, возможно, наоборот впервые сделал то, что должен.

— Лена! - окликнул я женщину.

Лена остановилась и медленно повернулась ко мне. Я сделал несколько стремительных шагов и не успела она даже сообразить, как я впился губами в её рот. Лена возмущённо замычала и попыталась вырваться. Но я был непреклонен. Одной рукой я прижимал её к себе за талию, второй крепко держал за затылок не давая отвести голову. Я знал, что это против договорённых правил, но мне было плевать. Это был прощальный поцелуй. И я хотел получить своё сполна. Я считал, что заслужил это. И в какой-то момент, я почувствовал, как Лена расслабилась и поддалась мне навстречу. Она ответила на мой поцелуй. Ох, какое это было блаженство. Целовать любимую женщину. Я мял её губы. Я высосал из её рта её маленький язычок и терзать его. Как бы я хотел, что бы это продолжалось вечно.

Но я почувствовал, как Лена начала задыхаться. Да мне и самому требовался воздух. И, как бы мне не хотелось, но я отпустил её. К тому времени, Лена практически потеряла сознание и беспомощно висела на моих руках. Она открыла свои прекрасные глаза и посмотрела на меня затуманенным взглядом. Казалось, она не понимает где находится.

— Сволочь, ты Блинов. Дать бы тебе пощёчину. - сказала Лена.

— Ну так и дай.

— Не могу. Сил нет. Отпусти меня.

С сожалением я выпустил это тело из своих объятий. Лена незло ткнула меня кулачком в грудь.

— Хоть это и было против правил, но я прощаю тебя. Прощай, Блинов.

И Лена снова пошла прочь. И на сей раз она не оглянулась, а я не окликнул её. Я стоял и смотрел, как она скрывается в темноте и думал. Вот, что я за идиот такой. Уже второй раз я теряю дорого мне человека без борьбы. Сначала Эмма, теперь Лена. Обе получили от меня, что хотели и обе продолжили свои жизни без меня. А я? Что ж, видимо такова моя участь, быть каким-то осеменителем. Видать на большее я и не гожусь.

— Что, Юрок, понравилось трахать чужую жену?

Странно, но я совсем не был удивлён услышав этот голос. Из темноты вышел Пашка Морозов. И, как и следовало ожидать, он был пьян.

— Проследил за женой? - спросил я.

— А куда деваться? Она же мне так и не сказала, куда бегает на блядки.

— Паша, не оскорбляй Лену.

— Шалаву трудно оскорбить.

В тот же миг я подскочил к Пашке и сгрёб его за грудки.

— Ну давай, ударь меня. - пьяно выдохнул мне в лицо Пашка - Избей меня. Ты же у нас такой сильный.

— Дурак ты, Пашка.

— Может и дурак. Только думаешь я не знаю, что ты с ней делал? Во все дыры её попользовал? В прошлый раз, когда она от тебя вернулась, у неё был такой видок довольный. Сытый. Как у кошки, которую три дня все коты драли. До этого она всегда меня хотела. Даже отбиваться приходилось. А тут две недели прошло. И ничего. Ты что с ней сделал? Дружков, что ли позвал. И вы её там всей толпой драли? И сейчас. Да она же на ногах еле стояла.

К концу речи Пашка плакал. Крупные слёзы текли у него из глаз.

— И всё равно у тебя ничего не получится. Она - моя. Понимаешь? Моя. Лена - моя жена. И как бы ты не старался, так и останется.

— Конечно, твоя жена. - я отпустил Пашку - И всегда была. И будет. Ты, дурачок, даже не представляешь, как тебе повезло. Тебя любит такая женщина. И даже непонятно за что. Ради тебя она на всё пойдёт. Сейчас она одна идёт домой. В темноте. А ты здесь стоишь и права качаешь. Лучше иди домой. Прижми её к себе и люби. ЛЮБИ.

— Ты правда думаешь, что она меня любит? - С какой-то детской надеждой спросил Пашка.

— Конечно, любит.

— Я её тоже так люблю. Юра, прости меня, пожалуйста.

— Это ты меня прости, Паш. Ну всё, беги, догоняй свою ненаглядную.

Пашка ещё раз всхлипнул, утёр рукавом слёзы и, шатаясь, побрёл за своей женой. Я покачал головой. Вот, что бы ещё раз я связался с замужней. Нет уж, увольте.

***

С тех пор я больше не видел ни Павла, ни Лену. И даже не пытался. Во избежании. Лишь через девять месяцев, мама вдруг сообщила, что у Морозовых родился чудный мальчик. Назвали Володей.

— Как же я за них рада. - говорила мама и странно смотрела на меня - Столько лет пытались. И вот, пожалуйста.

Я лишь плечами пожал. Не знаю, догадывалась ли мама. Или просто что-то чувствовала.

— А вот ты, Юра, когда сподобишься? Мы ведь с отцом не вечные. Хочется внучат понянчить.

— Не нашёл ещё ту единственную. - отвечал я.

— Да с твоими запросами тебе королеву надо. Как же внучат то хочется.

Эх, мама, если бы ты знала, что у тебя уже двое есть.

Жизнь продолжалась. В следующем году я успешно защитил диплом. Мне предлагали продолжить учёбу. Аспирантуру. Но я отказался. Всё хватит учёбы на мой век. Пора обустраивать свою жизнь. По закону, после защиты диплома, я должен был отработать три года по распределению. Но ехать мне ни куда не пришлось. Прямо на экзамене мне поступило три предложения о работе от находившихся в зале членов экзаменационной комиссии. Предложения очень заманчивые. Но больше всего мне понравилось одно. И после экзамена меня приняли на работу на наш закрытый оборонный завод в цех Автоматики молодым специалистом. Это была именно та работа о которой я мечтал. Среди всей этой электроники я был, как рыба в воде. Через два года меня назначили мастером. Ещё через два старшим мастером. Я летел вперёд и ни оглядывался назад. Вскоре я получил квартиру в новостройке на восьмом этаже. И что это была за квартира. Трёхкомнатная, с кухней и с балконом. На мой изумлённый вопрос, зачем такая роскошь, мне ответили: "На будущее". Да, теперь мне было куда привезти семью, если бы такая у меня появилась.

Семья. Увы, с личной жизнью у меня не заладилось. Последнее моё приключение несколько отвратило меня от женского пола. Мне было больше не интересно. Все эти любовные похождения, соблазнения. Зачем? Моё сердце стало по настоящему каменным. Нет, совсем уж монахом я не стал. С девушками я встречался. Но выбирал тех, от кого, как бы это сказать, не убудет. Ветренных девчонок, заточенных на связь без обязательств. Повстречались и разбежались. И ни каких последствий. Мама только вздыхала. "И в кого ты такой непутёвый родился". А я. .. одиночество и меня достало. Но что я мог? Где ты, моя единственная?

И надо же, судьба сподобилась и подогнала мне очередной поворот. Да какой?

С тех пор, как я в последний раз видел Лену прошло восемь лет. За это время многое изменилось. Я много работал, неплохо зарабатывал. У меня появилось свободное время. Я снова записался в боксёрскую секцию. Конечно о соревнованиях я больше и не мечтал, да и не интересно было. А вот поддерживать себя в форме было неплохо. Я только купил себе "Жигули" последней модели. Вот только куда мне было девать всё это? Ради чего я так стараюсь?

И вот однажды. Я приехал с работы, и едва вышел из своей "единички", как меня окликнул голос:

— Молодой человек, я могу с вами поговорить.

Я вздрогнул. Прошла целая вечность, когда в последний раз я слышал этот громоподобный рык. Иван Михайлович Гушан, директор моей школы. Я остановился. Михалыч совсем не изменился. Всё такая же богатырская фигура, суровый взгляд. Только морщин добавилось. И волосы стали совершенно седыми.

— Иван Михайлович, для вас у меня всегда время найдётся. Только машину в гараж загоню.

— Узнал значит. Ну тогда давай поговорим. А насчёт машины не торопись. Если наш разговор удастся, она тебе сегодня ещё понадобится.

Я был заинтригован. Мы сели на лавку. Михалыч достал табачную трубку, сколько себя помню, он всегда курил трубку, папиросы и сигареты не признавал в принципе, набил её табаком и прикурил. По улице пошёл сладковатый запах самосада. Я терпеливо ждал.

— Знаешь, Юра, я на тебя такие надежды возлагал. - наконец, сказал мой бывший директор - Так гордился. Думал нормальным человеком станешь.

Я молчал. Происходящее мне не нравилось. Но я слишком уважал Михалыча и не стал его прерывать.

— Вот так и бывает. Напортачишь где-нибудь и вся жизнь насмарку. А ты всё надеешься, что пронесёт, что всё наладится. А вот не наладится. Пока не снимешь ремень, да не выпорешь, как следует. Эх времена были. Знал бы ты, как меня отец порол. Может поэтому дури во мне и нету. А вот вас, молодое поколение, жалеют. Сюсюкаются с вами. Вот дурь и множится.

— Иван Михайлович, я не понимаю.

— Ишь ты, не понимает он. Гляжу в жизни у тебя всё хорошо. Квартира трёхкомнатная, "Жигули" прикупил. И на работе тебя постоянно продвигают. Ну это понятно, ты всегда умным был. А вот, как человек, что-то ты не очень. Я с твоей мамой говорил. Плачет она. Жалуется. И отец твой тоже недоволен. Как бы не разочаровались они в тебе. Но это я так. По стариковски ворчу. В ваши семейные дела я не лезу. А вот, как с Ленкой быть?

— С Ленкой? С Леной что ли?

— С Леной, с Леной.

— А что с ней?

— Ну что? Девка каждую ночь в подушку ревёт. Сын без отца растёт.

— Чего? - опешил я.

— А того. Как исправлять думаешь?

— Подождите, подождите, Иван Михайлович. Какой без отца. У Володи есть отец. Пашка Морозов.

— Юра, Паша умер. Уже, как два года.

— Как умер? Нет, не может быть. Два года назад. Ему же было всего тридцать. Как, почему?

— Инсульт. Спился наш Паша Морозов. А ведь какой парень был. Вот, что бабы с мужиками делают.

— Спился значит. - я сразу поверил - Значит не простил, Паша.

— Конечно не простил. Дураки. Какие же вы дураки. Все трое. Какую хрень вы тогда сотворили. Неужели думали, что обойдётся?

— Ну, таков был план.

— Вижу куда привёл ваш план. Ты бобылем живёшь. Ленка мать-одиночка. А Пашка. Бедный, глупый, наивный Пашка. Он ведь, как Володька родился, и не просыхал. Ну не принял он его, как сына. С работы его попёрли. За пьянство. Родные родители на него рукой махнули. И когда его инсульт хватил. .. его ведь спасти ещё могли. Сам не захотел. Вот бывает такое. Не хочет человек жить. Так и Паша. Не захотел.

Михалыч замолчал, печально попыхивая трубкой. А мне стало так плохо.

— Вот так значит. А Ленка. Бьётся одна. Сына поднимает. А ведь пашкины родители её из квартиры выкинуть хотят.

— Почему?

— Говорят, что дарили квартиру сыну, а не его жене. И теперь, раз Павла больше нет, хотят забрать её обратно.

— Но там же их внук живёт. - выкрикнул я и тут же осёкся - Подождите, они, что? знают?

— Знают.

— Но от куда?

— Да от самого Павла и знают. Он им сам по пьяни и рассказал, когда в очередной раз пришёл мамочке жаловаться на свою неудавшуюся жизнь.

— Эх, Пашка, Пашка. Долбанный ты болтун.

— Ну да, болтун. Как будто вы не знали. Ведь ясно было, что первая пьянка и он всем проболтается. Ну пока Пашка женатым на Ленке был, его родители ещё терпели, но как его не стало. Всё, вся их любовь и кончилась. Конечно, ничего у них не получится. Любой суд встанет на сторону ребёнка.

— А вы сами, Иван Михайлович, как всё узнали. От Лены что ли?

— Как же, проболтается она. Молчала, как партизанка. Я, конечно замечал, что что то в этой семье не так. Пьянство Павла. Молчание Лены. Я пытался поговорить с Леной. Но та лишь отмахивалась. "Дядя Ваня, это не ваше дело. Мы сами разберёмся". Разобрались. Пока не стало поздно. А потом стало ещё хуже. Павла нет. Его родители волками на Ленку смотрят. А Володьке каково? Отец только в могилу сошёл, а любимые бабушка с дедушкой его больше видеть не хотят.

— Тогда, как вы узнали?

— А вот так. Я и раньше к Володьке приглядывался. Ну не похож он на Павла был. Совершенно. Ленка и Павел, они же оба беленькие. А Володька тёмный, аки татарин какой. И самое главное, напоминает кавото. Вот прям сильно. А вспомнить не могу. А тут на днях решил просмотреть свои старые школьные альбомы, где все мои классы. Ну вот решил вспомнить. И добрался до вашего, где вы в четвёртом классе. Смотрю. А там ты и Павел рядышком стоите, чуть ли не в обнимку. И меня словно молотком кто стукнул. Володька, он же вылитый ты. Ну, думаю, ноги вырву. Взял альбом и к Ленке. Спрашиваю: "Было"? Она упёрлась. Нет, и всё тут. Я тогда прямо при ней ремень из брюк вытаскиваю и говорю: "Ленка, я тебе, конечно не отец. Но отношусь к тебе, как к дочери. А потому, задирай подол да ложись ка ко мне на колени. Пороть буду". Она мне: "Дядя Ваня, дядя Ваня, я уже взрослая. Меня нельзя пороть". Вот тогда я альбом достаю и показываю ей твою фотографию. Вот тут её и прорвало. Ревела час. Еле успокоил. Тогда то она мне всё и рассказала. Про весь ваш хитрый план. Как же я её материл. Такое учудить. Ну ладно Ленка. Глупая баба. Чего с неё взять? Одним местом только и думает. Ладно Павел. Он всегда ребёнком был. Никогда наперёд не думал. Но ты то? Юра? Ты же всегда соображал. Неужели не мог догадаться к чему это приведёт?

Я лишь вздохнул.

— Не мог. Я тогда вообще ни о чём не думал.

— Понятно. Красивая девка раздвинула перед тобой ноги. А ты и рад.

— Всё правильно, Иван Михайлович. И что теперь делать?

— Да боже ш ты мой. Как маленькие. Что одна. Что другой. Одна ревёт. Другой за голову хватается. Нет, вот ей богу пороть вас надо. Пока по жопе не получите, не пошевелитесь. Любишь её?

— Люблю.

— А то, что она с дитём?

— Так это ж мой сын.

— Вот именно. Так зачем же дело встало?

— Но столько лет прошло. Будет ли она мне рада?

— Юра, я хоть и старик, но клянусь, я тебе сейчас врежу. Быстро поехал к ней.

— Да, Иван Михайлович.

Я вскочил и побежал к машине. Прав был Михалыч, машина мне сегодня ещё пригодилась. Я мчался по улицам навстречу своей судьбе. По пути остановился у цветочного магазина. Не знал, что купить. Традиционно всегда дарят розы. Но я побоялся. Если что, розами потом больно по морде получать. Выбрал пионы. Розовые пионы всегда мне нравились. Купил букет из одиннадцати цветков. И вскоре был на месте. Я был в этой квартире один раз в жизни восемь лет назад. И поклялся больше сюда не приходить. Но как бы я не старался забыть дорогу сюда, когда понадобилось мигом вспомнил. Ноги сами принесли. Я бегом взбежал по лестнице и остановился возле нужной двери. Та же самая дверь, что и восемь лет назад. Не изменилась. На секунду замешкался. А что если. .. Но тут же дал себе мысленную оплеуху и позвонил.

И снова, как и восемь лет назад долго никто не отвечал. Я уже заволновался, когда услышал приближающиеся шаги. Дверь открылась и я увидел её. Лена практически не изменилась. Всё такая же поджарая, крепкая. Только вокруг глаз появились морщинки. Она подняла на меня глаза и удивлённо замерла. Чего только не промелькнуло в этом взгляде. Неверие, радость, изумление, обида.

— Юра. - только и сказала она.

Я сделал шаг вперёд и вошёл в квартиру. Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Слов не нужно было. Мы разговаривали взглядами. Затем я выпустил букет из рук и прижал Лену к себе. Она совершенно не сопротивлялась. Наши губы встретились и мы начали целоваться и целоваться. Мы не могли остановится. Я отстранился от Лены и посмотрел ей в глаза. И теперь там было одно только счастье. Я подхватил Лену на руки.

— Что ты делаешь? - взвизгнула она.

— А ты как думаешь? Володя дома?

— Нет. Его дядя Ваня сразу после школы к себе забрал. Что то они там мастерят. Сказал, что с ночевой.

— Вот старый хрыч. Всё предусмотрел.

И я прошёл с Леной на руках прямо в комнату. А пионы, что я купил, так и остались одиноко лежать на полу в прихожей. Только через час мы успокоились. Повсюду валялась наша одежда, сорванная впопыхах. А мы лежали на раздвинутом диване совершенно голые. Лена прижалась к моему боку и водила пальчиком вокруг моего соска.

— Юра, и что нам теперь делать?

Я улыбнулся. Я вспомнил, как восемь лет назад Лена задала мне этот же вопрос. И тогда я сказал ей какую-то хрень. Теперь я точно знал ответ

— Мы будем жить.

***

Через два месяца мы поженились. Я перевёз Лену и Володю в свою квартиру. А их прежнюю вернул пашкиным родителям. Пускай подавятся. Мои родители были несказанно рады. Они столько лет пилили меня и вот теперь я осуществил их желание - женился. Более того я преподнёс им внука. Да, У Володи больше не было пашкиных родителей, зато мои в нём души не чаяли. Что касается самого Володи? Конечно, поначалу он чурался странного хмурого мужика, что неожиданно сошёлся с его матерью. Но вскоре он привык ко мне и принял. Через год он впервые назвал меня отцом. И это простое слово наполнило моё сердце гордостью. Но на одном Володе мы не остановились. Через два года после свадьбы у нас родилась чудная девочка, которую мы назвали Дашей. А ещё через три года ещё один мальчик Илья.

Мы с Леной долго думали рассказывать ли Володе правду о его отце. Но мы решили, что он должен знать. И вот, когда Володе исполнилось шестнадцать, мы посадили его перед собой и попытались рассказать. Разговор не клеился. Наши языки заплетались. Глядя на наши глупые лица, Володя неожиданно рассмеялся.

— Мама, папа, вы уж совсем то меня за дурака не считайте. Я уже давно обо всём догадался. Пап, посмотри на меня. А потом посмотрись в зеркало. Ещё вопросы есть?

И в самом деле, чего это мы? И мы с Леной облегчённо вздохнули.

А дальше мы просто жили. Не буду скрывать, были у нас и ссоры. И какие ссоры? Но мы всё преодолели. На то мы и влюблённые. Ведь влюблённые остаются вместе не потому, что забывают, а потому что прощают. А то, что мы любим друг друга, даже сейчас, спустя столько времени, не сомневайтесь.

Было у нас и настоящее горе. Когда наш Володя погиб в Афганистане. До сих пор помню, как мы хоронили его в цинковом гробу. Лил дождь, военком читал речь, толпы народа, пионеры. А я прижимаю к себе свою полумёртвую жену. Помню её белое лицо, больше похожее на маску смерти. Прошло больше года, прежде чем Лена снова улыбаться начала.

Но было у нас и истинное счастье. Когда спустя десять лет выдавали Дашу замуж. Свадьба была. .. ммм. Пир на весь мир. И счастливое лицо моей дочери. Теперь она сама мама троих детей. А мы с Леной бабушка и дедушка трёх непоседливых внуков. Вот только Илья беспокоит. Что то не собирается нас радовать. Но ничего, образумится.

Ну вот собственно и всё. Вся моя жизнь, как на ладони. Так что сами решайте, как я её прожил. Ничего не утаил. Хотя позвольте. Был ещё один эпизод.

Это было примерно через несколько лет после того, как мы с Леной поженились. Однажды, забирая из почтового ящика почту, я обратил внимание на странный конверт. Письмо пришло из ГДР, но без обратного адреса. И я сразу понял от кого оно. Как эта женщина нашла меня на просторах Союза, ума не приложу. Я ведь никогда не говорил ей своего русского адреса.

Я принёс конверт домой и распечатал. Внутри письма не было, только одна цветная фотография. На ней были запечатлены две женщины. Одну я сразу узнал. Эмма. Она по прежнему была красива. Такая же худенькая, с тонкой талией. Вторая женщина, скорее молодая девушка, была немного на неё похожа. Немного, потому что эта вторая девушка была смуглой и чернявой с немного раскосыми глазами и полными губами. А ещё она была на целую голову выше, чем её мать. Да, всё таки моя татарская кровь оказалась очень сильной, перешибая любую другую. Да, моя дочь, а то, что она была именно моей дочерью сомневаться не приходилось, была настоящей красавицей. Пусть не вписывалась в идеалы об арийской расе, но красива той неземной восточной красотой.

Две женщины стояли полуобнявшись, смотрели прямо вперёд и улыбались.

На обратной стороне была только одна надпись: "От Эммы и Гертруды. .. самому лучшему мужчине в мире. .. и отцу. .. с вечной благодарностью. .. и любовью."