Варя деревенская (Одинокая в глуши). Часть 4

Доев, Степан громко рыгнул и небрежно бросил вилку в сковороду. Откинулся спиной на занавески, и смерил взглядом сидевшую перед ним, обнаженную Варечку.

— Ладно, ложись-ка давай в кровать – скомандовал он, кивнув головой в сторону скрипучей койки.

— В кровать? – искренне удивилась Варя – А зачем? Я, миленький, спать пока не хочу, с тобой хочу побыть! – растерялась она.

В голове Варечки мелькнула пугающая мысль о том, что Стёпа хочет её спать уложить, а сам сбежать все-таки решил.

— Тебе что... Тебе картошечка не понравилась, да?! – с искренним испугом спросила Варя, подавшись вперед и качнув перед гостем налитыми грудями.

В очередной раз подивившись её наивности и усмехнувшись, Степан глянул на помятую кровать.

Вспомнил, как на этом же матрасе заделал Варю её матери.

Точного дня, когда это случилось, он не знал, потому как Ирку драл часто, и с удовольствием. Но вот скрип пружин этой койки и лязг её душек о раму сетки запомнил отлично. Да и "охи-ахи" Иркины в памяти остались.

"Ой, Степка, ой! А...а..а...а... Ой, хороший мой, да... а... а..."

— Понравилась картошечка, понравилась! Молодцом, угодила! – широко зевнув, усмехнулся Степан – Теперь моя очередь тебя радовать. Держи вот, как я обещал!

Встав с табурета, он спустил с себя трико и трусы, вываливая наружу своё хозяйство перед лицом Вари.

Обрадованная было похвалой за картошку, и засиявшая лицом Варечка, вдруг осеклась. Улыбка её мигом слетела.

Молча и зачаровано Варя смотрела на приподнятый, мужской инструмент.

Волосы на лобке Степана были не шибко длинными и подстриженными, видимо по городской моде.

Из этой блестящей, под светом топки, поросли, к носу Вари, свисал невиданный ею раньше орган. Похож он был на магазинную сардельку, которую она в детстве пробовала, когда с мамой в район ездила. Они тогда на вокзале задержались, а мама купила батон, и две сардельки.

Вкусно было, и мама была рядом...

Прекрасный был день.

Варечка улыбнулась воспоминаниям, продолжая рассматривать хозяйство Степана. Под «сарделькой» висел мешочек с двумя шарами внутри. С виду мягкий и бархатистый, тоже покрыт волосками, но совсем короткими.

Варя снова погрузилась в воспоминания, а особо в те моменты, когда шла через двор и видела, как Тузик себя вылизывает.

Конечно, природа брала своё, и Варечка иногда останавливалась, засматривалась. Глядя как себе лижет пёс, чувствовала Варя непонятное волнение в сосках и животе. Такое же, как при подмывании.

И то, что девица из далекой глухомани видела сейчас, у своего лица, очень уж напоминало то, что вылизывал себе Тузик.

Только у Степана оно было больше.

Намного больше.

— Знаешь, что это? – надменно ухмыльнулся Степан, глядя на неё сверху вниз.

Его так радовала её наивность, что отец чувствовал себя просто царем жизни.

— Это... - взгляд Вари заметался, она снова боялась выглядеть дурочкой перед ним, не зная ответа – Это твоя м... - она вспомнила, как Степан показывал ей взглядом на промежность и называл слово – Мохнатка. Твоя мохнатка – ответила Варечка, не зная, как ещё сказать, и подняла на Степана взгляд своих влажных серых глаз.

«Правильно сказала?» - лихорадочно думала она.

Уперев руки в бока, Степан рассмеялся, отчего его инструмент закачался, слегка коснувшись носа Варечки.

— Верно, верно – благосклонно одобрил он – Знаешь, что с ним делают? – Степан снова зевнул, его вдруг резко склонило в сон.

«Опять спрашивает. Всё... Сейчас он поймет, и скажет, что я дурочка» – вздрогнула Варя – «Ну почему я такая, ну почему?!» - проклинала она пустоту в своей голове и всю судьбу.

— Варя? – повторил вопрос Степан, глядя с насмешкой – Что с ним делают?

— Облизывают! – выпалила Варечка, вспомнив Тузика и зажмурилась, ожидая ответа «миленького».

При её словах, Степан вовсе не рассмеялся.

Напротив, он нахмурился, сонно глядя на дочь.

Склонил голову на бок, Степан постоял так несколько секунд, изучая взглядом зажмурившуюся и подрагивающую Варю. Потом взял её за подбородок и повернул лицом к себе.

Поборов страх, она открыла глаза и посмотрел на своего любимого в ответ.

— Откуда ты узнала, что его облизывают? – угрюмо и строго спросил Степан, глядя в упор.

— Т-т... Тузик так делает! – заикаясь от страха и волнения ответила Варя, и снова зажмурилась – У него мохнатка похожа на твою – отчаянным шепотом добавила она.

Степан молча глядел ещё секунду, потом коротко прыснул от смеха. Прыснул снова и расхохотался, взялся за голову, пропуская свои волосы сквозь пальцы.

— О-о-о-оххх! – сонно зевнул, и выдохнул он в побеленный потолок, не переставая удивляться Варе.

Варечка так и сидела зажмурившись, не понимая, что происходит.

— Ты... Ты уйдешь теперь, да? – дрожащим, надломленным от подкатывающих к горлу слез, спросила она, не выдержав молчания Степана.

Степан сладко и протяжно зевнул, потянулся, и наклонившись, снова надел штаны запрятав инструмент от взгляда Вари.

— Ладно уж, Варька, сегодня драть тебя не буду! Шибко спать захотелось, с дороги видать сморило... – благосклонно объявил он, будто помиловав её – Ложись на пол у печки. Я на кровати буду спать.

Степан сел на кровать и повалился на бок, щекой в подушки.

— Миленький, так я замерзну ведь под утро-то! – тихо ответила Варечка.

— Ничего, если любишь – то потерпишь... – пробубнил Степан уже засыпая – Утром дам тебе и облизать, и вылизать и подлизать... Спи, набирайся сил... тяжелый у тебя денёк будет...

Сложив руки на коленках, Варя молча и спокойно глядела на то, как миленький засыпал. Смотрела и про себя надеялась, что не переборщила с грибами в картошке. Только бы не отравился.

Только бы в меру грибов снотворных было.

Степан громко захрапел.

Варечка, поднявшись с табурета принесла к кровати тазик. Налила в него воды студеной, и разбавила её кипятком из чугунного чайника с печи.

Сев промежностью над тазом, она, глядя на спящего Степана плеснула на свою щелку первую пригоршню воды.

По девичьему телу разлилось приятное тепло, соски защекотало.

Варечка плеснула воды снова, и закрыла глаза от наслаждения, вспоминая как билась на земле двора, истекая мокрым.

Подняв веер ресниц, она молча поглядела на свисающую с кровати руку Степана. Подумала ещё несколько секунд, тихонько плеская ласковой водичкой себе между ног.

Влажными пальцами взяла мужскую руку за запястье, и дрожа от волнения, поднесла свой сосок к пальцам Степана.

Сдавила свою левую грудь, и провела соском по мужским пальцам...

Глаза её снова закатились, тело пошло ходуном, ноги и зад затряслись в иступленном экстазе. Теряя сознание от наслаждения, Варя не удержалась и рухнула ягодицами в таз, разливая воду на пол.

Конвульсируя в оргазме как припадочная, Варечка грохнулась набок, опрокидывая таз с диким грохотом. Локти её и колени бились об доски пола, спина выгибалась, сверкая спелой округлостью мокрого зада в свете от печи.

Степан громко всхрапнул, но так и не проснувшись, перевернулся на другой бок, лицом к стене.

Закончив как следует, до сумасшествия и головокружения, Варя громко дышала, распластавшись на холодном полу. Она всё ещё вздрагивала, как будто ежась от мороза, и шептала бред про миленького, и про его нежные руки.

Придя в себя, Варечка медленно встала с пола, и села скользким задом на табурет.

Наклонилась, качнув ноющими от сока грудями, и сквозь мятые пряди волос уставилась на спящего гостя.

— Степочка, я без тебя не проживу – прошептала она в ночи, под треск углей в топке - Но и у печки как собака спать не буду - ещё тише добавила Варя...

*******

Проснулся Степан на рассвете.

Абсолютно голый и озябший.

Ужасно болела голова, да и лежал он на чем-то твердом. С трудом разлепив опухшие веки, Степан скривился он невыносимого запах псины.

Пошевелившись, Варин гость тут же ощутил, как его шею сдавливает кольцо.

Дернувшись, Степан ощупал себя руками.

Открыл рот от потрясения, и вцепился пальцами в стальной обруч на своей шее. Лязгнула цепь тянувшаяся к массивной скобе в бревнах стены времянки.

Вскочив на ноги как угорелый, Степан рванулся вперед и тут же рухнул на спину, из-за натяжения цепи. Больно врезавшись спиной в землю и камни, он застонал и сжался в комок.

Из сарайки доносился мирный звук молочных струй, бьющих по дну цинкового ведра. Варя доила Буренку, как и всегда в шесть утра.

— Варя?! – хрипло окрикнул Степан, снова вставая и отряхивая локти от мелких камней – ВАРЯ!

Звук дойки стих, и Варя одетая в платье, чистая, помывшаяся и румяная вышла из сарайки во двор. Она снова выглядела как чудо далекой глуши. Зауральский самородок, бесподобный и чистый как первые цветы.

Утерев руки полотенцем, Варечка закинула тряпицу на плечо и подошла ближе, попутно взяв в руки кочергу.

— Доброе утречко, миленький мой – с легкой горечью на лице улыбнулась она – Выспался?

— Это... - Степан схватился за цепь и принялся отчаянно дергать её, пытаясь вырвать из стены – ЭТО ЧЕ ТАКОЕ?! – заорал он, брызгая слюнями от ярости и беспомощности.

— Вытяни пожалуйста руку – без всякого волнения попросила Варя.

Смотрела она на Степана спокойно и умиротворенно, сумасшедшей Варечка точно не была.

— Зачем?! – опять психанул Степан – Ты чокнутая, что ли?! А?! ЕБН...ТАЯ?! А ну, отпусти меня я сказал!!!

— Миленький, вытяни руку – снова попросила Варя, спокойно и настойчиво.

Скрипнув зубами, Степан отвернулся, и постояв секунду, резко вытянул руку в сторону Варечки, надеясь дотянуться до её горла.

Пальцы его скрючились, под кожей, от ярости натянулись жилы.

Снова громыхнула цепь, из горла Степана донесся хрип от давления чугунного ошейника.

Не говоря ни слова, Варя осторожно шагнула вперед, взялась рукой за свою правую грудь под платьем, и приподняла её. Хладнокровно примерившись, придвинулась ещё на сантиметр, и застыла, не давая соску коснуться пальцев Степана.

Одобрительно кивнув, Варечка опустила взгляд, и провела по земле четкую линию кочергой.

— Вот так будет хорошо – вздохнула она, и отбросив кочергу подальше от Степана вернулась в сарайку к Буренке.

*******

Оценивайте звездочками. Если вам понравится, - то следующая глава будет. А если нет, то брошу и напишу, что нибудь другое.

Работаю, только ради нашего с вами удовольствия.

И не пишите пожалуйста грубых комментариев, я из-за них расстраиваюсь!

❤️❤️❤️Спасибо!❤️❤️❤️