В белом

«Невыносимая жара... « — сказала себе девушка, выходя к дороге в месте, о котором они договорились с ним неделю назад, когда допивали кофе, сидя за столиком у воды, глядя друг другу в глаза...
Глаза, эти восхитительные, выразительные глаза! А этот уверенный взгляд... В нём можно тонуть и не просить о помощи.
Тихонько улыбалась своим мыслям: «О чём ты думал, когда спрашивал, приду я или нет? Неужели я могла отказаться? Интересно, на чём он приедет? Остановок транспорта нет нигде, может, такси или пешком, как на первую встречу? Приедет ли он вообще?... Может быть, он разочаровался от встречи со мной... может быть, я больше его никогда не увижу?!... Ведь он не звонил и не писал после дня нашей встречи».

От плохих мыслей отвлекла увиденная краем глаза чёрная блестящая красивая машина, которая, расплываясь в эффекте миража, медленно двигалась по пустой раскалённой дороге в её сторону.
Остановилась напротив, и в ней отразилась девочка в коротком белом сарафане и в босоножках, с распущенными волосами — это всё, что должно быть на ней сегодня. Ну вот, «женихи» сейчас будут приставать.
Из-за руля вышел высокий парень и, улыбаясь, направился к ней:
— Здравствуйте. У вас на 14:26 назначена встреча?
Странно, но такое время назначил именно Он. Откуда этот человек знает об этом?
— Да, назначена, но не с вами, извините...

— Нет-нет, это вы извините. Но я уверен, что я знаю, где человек, которого вы ждёте. И мне велено доставить вас к нему в целости и сохранности, — не дожидаясь ответа, он открыл заднюю дверь машины. Оттуда дунуло прохладой и свежестью, обдав ее ножки приятным свежим ветерком из салона, привлёкшего светлой кожей, которая очень выделялась на фоне чёрной машины. — Присаживайтесь скорее, хватит плавиться от этой жары.
Как в тумане она подошла к открытой двери, мило улыбнулась парню, одетому во всё белое, и, не забыв о том, что она без трусиков, уверенно поставила ножку в салон, мысленно прощаясь со своей реальностью...

Оголившаяся попка коснулась прохладной нежной кожи сидения, и мурашки пробежали по всему телу, которое испытывало восторг от ощущений, полученных от прикосновения нижних губок к светлой приятной коже и не понятно откуда дующего на пальцы ног холодящего ветерка.
«Боже!... Неужели это все происходит со мной? Неужели я, правда, в данный момент нахожусь в раю по пути к своей мечте?!» Привел в себя молчавший до этого водитель:
— У вас всё хорошо? Вам комфортно, не холодно, не жарко?
— Нет-нет, что вы, все превосходно! Спасибо большое. Хотелось бы знать, куда мы едем?
— Вы не переживайте, раз всё хорошо, значит, вы можете расслабиться и уже через полчасика мы будем на месте.

Её глаза округлились, когда, въезжая в ворота, она увидела, куда она попала...
Шумя колёсами по выложенной камнем дороге, машина подъехала к дому, похожему на маленький замок.
Водитель открыл дверь, подав руку, и улыбнулся, заметив ее гладко выбритую киску. Помог выбраться из авто, и, попрощавшись, уехал, оставив ее одну у крыльца с белыми ступенями.
И вот она одна посреди огромного двора, возле большого дома, стоит и не знает, где она и что с ней будет, и вообще куда её привезли...
Оклик откуда-то сзади — она услышала знакомый и уже ставший родным голос:
— Прелесть, привет! Прелесть, ты приехала!

Она обернулась и увидела Его. Его, к кому шла на встречу. Но он не был похож на того мужчину, с кем она встречалась раньше. Она встречалась с обычным, неприметным мужчиной лет сорока, обычно одетым, обычно причёсанным, не привлекающим к себе ничем внимания. И ей казалось, что только ей удалось почувствовать в этом неприметном мужчине ту силу и власть, которой хотелось отдать душу и раствориться в нём. А тут к ней шёл с иголочки одетый, холеный, уверенный в себе, наслаждающийся своим положением мужчина.
— Ну, привет, прелесть. А ты почему такая грустная? Ты не рада меня видеть?
— Нет, почему же, я очень рада! Только вы какой-то не такой, не мой...
— Да ладно, крошка, чего ты! Оглянись вокруг: это все наше с тобой — твое и моё. Если я, конечно, правильно понимаю то, что приехав сюда, ты навсегда решила забыть о своей прежней жизни и быть только со мной. Ты со мной?

— Но я...
— Тихо-тихо, молчи, — взяв за руку, сильно сжал ладонь. — Пойдём пройдёмся, поговорим. Я покажу тебе тут всё, а потом ответишь. Ты же не против?...

— ... Ну вот, увидев всё и узнав обо мне больше, чем ты знала до этого, ты должна сделать выбор, — сказал он, когда они приблизились к маленькому домику почти в конце двора.
— Какой выбор?
— Приходя сегодня ко мне на встречу, ты знала примерно, куда ты идёшь и что тебя ждёт. А оттого, что ты точно узнала, куда ты пришла, твои желания могли измениться, и поэтому я тебе хочу предложить вот что. У тебя есть выбор: ты можешь уйти прямо сейчас, а можешь остаться в качестве моей девушки и со временем стать моей женой...
Глаза начали наполняться слезами.

— Эй, детка, ты чего! Я же не договорил ещё...
Она улыбнулась, смахивая слезу.
— Конечно же, ты можешь, как ты и собиралась, стать моей вещью — без желаний и потребностей, просто рабыней, смысл жизни которой — мои желания. Предупреждаю сразу: слова «нет» у тебя не будет... Подумай...
Такого волнения она не испытывала ни разу за все свои 24 года. Мысли молниеносно донесли до нее важность события, и желание захлестнуло ее, опустив, не спуская с него глаз, на колени, чтобы глядя ему в глаза, сказать самые желанные слова:
— Я хочу стать безвольной, хочу служить и исполнять ваши желания. Хочу, чтобы вы сделали меня своей вещью и взяли меня к себе в рабство...

На удивление, её сознание и тело стали как новые, голова была светлой, а тело в тонусе, и она не понимала почему так.
— Я подумаю. А пока ты будешь жить в этом доме, за тобой присмотрит Жора. И сними с себя эти лохмотья, они тебе больше не понадобятся, — поднеся руку к её лицу, он дал понять, что она должна ее поцеловать. — Никогда, слышишь, никогда не смотри мне в глаза, сука!... Давай раздевайся скорее. С коленей не вставать. Жди Жору, а я пошёл.
Она, нежно поцеловав его руку и снимая сарафан, стоя на коленях, смотрела ему вслед и сгорала от счастья...

... Вот уже три недели она жила в этом маленьком домике, виделась во дворе только Жорой и больше ни с кем. Жора возил её на процедуры в спа, в спортзал, к косметологу, на массаж, в солярий и на всякие очистительные процедуры. Сделали даже чуть отколовшийся два года назад зуб. А вечером ей было позволено только читать книги. Она очень скучала по своему Хозяину, ведь видела его только издалека — проходящим мимо в беседку или вышедшим из машины и заходящим в дом. Одиночество убивало.
Он каждый вечер наблюдал за ней с помощью камер видеонаблюдения, пристально всматриваясь в т

о, как она принимает душ, переодевается, читает, укладывается спать и просыпается с утра.

— Эй, прелесть, — раздался стук в окно. — Давай, собирайся — через три минуты ты должна быть у Хозяина.
Трепет, запал и дрожь заполняют ее тело, волнение не дает понять, что происходит и что сейчас будет: «Неужели? Наконец-то, сидела здесь как принцесса в клетке».
... Много ступенек под ногами, завязанные глаза и скрипящая тяжелая дверь...
— Снимай платье. На вот, надень балахон.
В руках у нее оказывается какая-то тряпка, похожая на мешок. Она находит дырку и надевает его через голову. Он забирает обувь и платье, усмехается и говорит:
— Ну, всё, я пошёл, а ты наслаждайся) Ты говорила, ты давно этого хотела)
— Да, Жора, спасибо.
...
По ощущениям прошел час, ноги ужасно замёрзли на холодном сыром бетонном полу, запах сырости и плесени стал уже привычным. Она не шевелилась — так и стояла, ожидая.
— Ну, привет, прелесть! — откуда-то сзади услышала его дурманящий голос.
— Аа, ой!! Я испугалась. Здравствуйте,

Хозяин.
Щелчок, и что-то острое чувствуется на повязке, царапает и движется от глаз вниз к шее.
— Привет, девочка. Я скучал по тебе.
Она слышит, как нож разрезает балахон — то медленно, то рывками, иногда касаясь холодной сталью её тела. И вот она, голая, со сведенными за спиной руками и пылающей текущей щелкой, стоит перед ним, еле сдерживаясь, чтобы не кончить.
«Черт! — проносится в её голове. — Я в первый раз перед ним голая и не вижу его лица». Тёплые руки начинают гладить её шею, плечи, руки и грудь, чуть накручивают сосочки, а затем спускаются вниз к животу, слегка лаская лобок, но не касаясь киски.
— Какая же ты нежная, какая же ты мягкая, как же тебя хорошо подготовили... Я делал тебя для себя, чтобы терзать идеальное тело.
Она вздрогнула и тяжело задышала, переступая с ноги на ногу.

— Страшно тебе, девочка, да? Правильно, бойся. Я слишком долго терпел и наблюдал за тобой. Если бы ты знала, как давно я хотел услышать твой протяжный стон и хрип наслаждения от сладкой боли!
Яркий свет — почти ничего не видно. Он снял с ее глаз повязку и, привыкая к свету, она начинает рассматривать комнату, в которой простояла уже больше часа. Вокруг на стенах девайсы — плётки, кандалы, крючки, кляпы. «Вот это я попала», — пронеслось в голове, и киска запульсировала, выталкивая смазку, которая предательски потекла по ляжкам.
— Ну что, девочка, ты готова? Ты готова получить то, что хотела?
— Да, Хозяин, готова. Я давно этого ждала и очень этого хочу.
Обжигающий удар кнутом по спине.
— На пол на спину и ноги раздвинь.

Грязный сырой холодный бетонный пол, она своей нежной кожей спины и попки лежит на нём, ёрзая от падающих капель раскалённого воска на её живот, лобок и киску. Груди досталось больше всего — воск практически заливал соски с высоты настолько близкой, что чувствовался жар от горящего фитиля...
Кнут нарисовал на ее теле полосу от плеча до живота, вызывая судорожные сокращения...
— А ну-ка, вставай, сейчас мы попробуем другие девайсы. Давай, поднимайся, мразь. Давай! — нагнувшись, он поцеловал ее, притянув к своим губам. — Ммм, какая же ты нежная... Давай вставай...
Она стояла с закованной в станок шеей и запястьями, с кляпом во рту, а он, набирая темп своим членом в ее попке, теребил ее клитор и держал ее за бок. Она мычала и всхлипывала, корчась от наслаждения...

— Что-то мне кажется, что тебе слишком хорошо. Сейчас мы все исправим.
Он начал освобождать её из станка и приговаривать:
— Сейчас-сейчас... Сейчас девочка получит истинное наслаждение.
Она заглянула ему в глаза томным преданным взглядом готовой на всё рабыни. Увидев это, он взял кнут и, обмотав его вокруг ее хрупкой шеи, с силой сдавил и тихо спросил:
— Ты, никчёмное убогое существо, что ты молчишь? Кляп мешает, да?
— Ааагхх... аахх, — глотая воздух освободившимся от кляпа ртом.
— Ты, предупреждённая о том, что нельзя смотреть мне в глаза, взяла и заглянула в них. Ты понимаешь, что я сейчас могу тебя задушить? Просто как мышь, как крысу — взять и задушить, ты это понимаешь?

— Да, Хозяин, как пожелаете...
Натягивая верёвку, привязанную к ее рукам и продетую в кольцо в потолке, он наблюдал, как это хрупкое, залитое воском тело, пестря отметинами от кнута, вытягивается и пытается удержать равновесие на еле касающихся пола пальцах.
Цепляя грузик на клитор и зажимая его, он приговаривал:
— Ты, девочка, смотри — я буду зажимать до тех пор, пока ты не скажешь, что хватит. Но помни, если он отпадёт, то я отрежу тебе клитор.
— Мммммм...
— Всё-всё, прелесть, я понял. Тебе больно, да и дальше уже, в принципе, некуда. Как ты это терпишь... Ну что, кляп будем надевать или хочешь покричать? Как пожелаешь, тебя здесь все равно никто не услышит.
— Как пожелаете Вы, Хозяин, но я хотела бы порадовать Вас своим криком, — еле слышно сказала она, корча личико от боли во всём теле.

— Ну что, кнут сегодня уже был, давай, наверное, ремень.
«Боже мой, как же я счастлива, как же я давно этого ждала, — проносились мысли в её затуманенной голове. — Не хочу ничего слышать, хочу только чувствовать... Хочу только чувствовать эту сладкую боль...»
Вопли и стоны сквозь рыдания и звонкие шлепки ремня — комната наполняется страданиями, болью и удовольствием.
Ее обмякшее тело висит, привязанное за руки на верёвке, она не двигается. Ведро ледяной воды приводит ее в чувство.
По ее мокрой спине, ощупывая отметины ремня и плети, плавно скользит рука — по гусиной коже, чувствуя ее озноб. Переместившись на лобок, заляпанный каплями воска, спускается вниз, чтобы качнуть грузик на цепочке, крепко прицепленный зажимом к клитору.

— Прелесть, ты живая? Я думал, ты умерла.
— Нет, Хозяин, я была на небе. Если бы Вы знали, как мне было хорошо...
Он сидел в кресле, она — у его ног, склонивши голову ему на бедро. Он гладил её голову, волосы, шею и плечи.
— Девочка, какая же ты хорошая, как ты мне нравишься... Ты сколько раз кончила?
— Если честно, Хозяин, помню первый, второй, третий и последний, а сколько было между ними, я не помню. А Вы, кстати, ни разу не кончили.
Ее руки медленно и нежно поползли по ногам к его ширинке...

Показав ему в ротике его сперму, она проглотила и облизнулась, сказав:
— Это очень вкусный десерт под конец сегодняшнего вечера.
— Скажи, прелесть, а что ты там такое читаешь по вечерам, что так мило улыбаешься?
— Вы знаете, это очень хорошая, милая, смешная книга — она мне нравится, но... Я хотела бы Вас попросить, чтобы я не была так часто одна. Одиночество сжирает меня, я скучаю по Вам.
...
Утром она проснулась от лая маленького щенка на весь её маленький домик...