Укуси меня нежно. Часть 1

Мало кто из встречавшихся с Эдит Снарк впервые, мог подумать, что видит одну из самых влиятельных женщин мира. Нет, она не была политиком, ученым, видным общественным деятелем или, на худой конец, кинозвездой. Даже имя ее было известно немногим — не так уж много людей, в конце концов, прибегают к услугам профессиональных доминактрис. А Эдит была не просто Госпожой — благодаря своей красоте, уму и артистизму она стала самой высокооплачиваемой доминой в мире. Самые богатые и влиятельные люди мира становились ее клиентами, самые постыдные, тайные и грязные их желания не были секретом для Эдит. Она любила смотреть выступления разных политических деятелей, любивших рассуждать об упадке нравственности и поддержке традиционной семьи. Эдит лишь посмеивалась, вспоминая как несколькими днями раньше этот же человек выплясывал в женском платье под ее насмешливым взглядом, валялся в ее ногах, облизывая каблуки или стонал как дешевая шлюха под страпоном молодой госпожи.

Многие бы отдали миллионы долларов, чтобы получить доступ к некоторым фото и видеоматериалам, хранящимся в ее секретных сейфах — компромату способному разрушить карьеру перспективных политических лидеров, довести до финансового краха и самоубийства многих солидных бизнесменов, чье грязное белье оказалось бы вывернутым наизнанку. Однако Эдит, руководствуясь своим неписанным кодексом, свято хранила доверенные ей секреты, использовав угрозу разоблачения только если бы кто-то из клиентов взялся бы угрожать ей лично.

Впрочем, нынешний ее клиент точно не представлял никакой угрозы. Жозеф Буа, отпрыск влиятельной на Сейшелах французской семьи, после гибели матери в авиационной катастрофе остался единственным наследником огромного состояния. Изнеженный юноша рос как цветок в оранжерее, опекаемый властной бизнес-леди, всячески ограждавшей сыночка от окружающего мира. В итоге получился инфантильный юнец, робкий в отношении с противоположным полом и заменивший общение с реальными девушками бесконечным просмотром порно в Интернете. Очень быстро выявилось особое пристрастие юноши к БДСМ и фемдом-роликам, к хентаю с участием сексуальных суперзлодеек, подвергающих изощренным пыткам положительных героев. Оставшись на свободе, Жозеф от теории решил перейти к практике, щедро оплачивая услуги разноцветных «госпожей» в борделях Сейшелов, Комор, да и самой Франции. О его пристрастиях узнал один из негласных опекунов молодого миллиардера, коммерческий директор одной из корпораций. Он же и познакомил на Гавайях Жозефа с Эдит, клиентом которой сам директор был уже два года.

Молодой миллиардер быстро подпал под влияние властной красавицы — хватило двух часов разговора, чтобы Эдит узнала о Жозефе все, что ей нужно, его самые грязные потаенные желания, не осознаваемые и им самим. Несколько месяцев после знакомства они общались по скайпу, электронной почте, по телефону наконец. Домина раз за разом унижала Жозефа словесно, приказывая фотографировать себя в самых унизительных позах, которые только мог измыслить ее изощренный ум. По ее приказу Жозеф принимал гормональные препараты, отпустил длинные волосы, переодевался в женское платье, — что Эдит наблюдала в онлайн-трансляции. Сообщения, присылаемые Эдит Жозефом, были полны извращенной, подобострастной похоти, от которой с экран монитора, казалось, вот-вот закапает сперма. В ответ Эдит скинула ему несколько видеоуроков фитнесса, чтобы Жозеф развивал талию и ягодицы.

Когда Эдит поняла, что очередной клиент созрел, она согласилась на личную встречу. Они встретились на яхте ранее принадлежавшей отцу Жозефа — египетскому бизнесмену, разведшемуся с женой когда молодому наследнику было три года. Надежная команда, не задавала лишних вопросов, привыкнув к причудам богачей. Небольшая, оборудованная по последнему слову техники, с роскошно обставленными каютами яхта «Сарган» оказалась тем храмом, где восторженный раб мог преклонить колени перед своим божеством.

В первую ночь они заперлись в личной каюте Жозефа. Эдит не утруждала себя подбором нарядов — весь день она плавала в море и сейчас сидела на широкой кровати на полкаюты попросту обнаженной. Черное покрывало из чистого шелка еще лучше оттеняло ослепительно-белую кожу и золотистые волосы расслабленно откинувшейся на подушки юной красавицы. Мерцавшие по углам свечи выхватывали из тьмы округлые крепкие груди с алыми сосками, длинные стройные ноги, плоский упругий живот. Под атласной кожей ходили упругие мышцы, — годы занятий шейпингом, аэробикой и плаванием позволили девушке вылепить себе идеальное тело. Под стать ему было и лицо: безупречный, классически красивый лик Снежной Королевы с огромными льдисто-синими глазами. Полные, идеально очерченные губы, приоткрывались, обнажая белоснежные зубы и розовый язычок, смаковавший ледяную прохладу виски со льдом, который девушка прихлебывала, насмешливо разглядывая мнущегося перед ней Жозефа.

На нем было куда больше одежды, чем на его Госпоже — стыдливо запахнутый шелковый халат, явно женский. Его вообще легко можно было принять за девушку: губы, пухлые от инъекций силикона, покрывала алая помада; унаследованные от отца темные «восточные» глаза, казались больше из-за темных теней и покрытых тушью ресниц.

— Скинь эту тряпку к чертовой матери, — приказала Эдит.

Жозеф послушно сбросил халат и Эдит плотоядно улыбнулась, разглядывая полностью преобразившегося по ее приказу Жозефа. В женских чулках в сетку, тонких стрингах и туфлях на высоких каблуках, это был уже не раб, а настоящая рабыня. Мужское начало выдавало только полное отсутствие груди да выпиравший из тоненьких стрингов член.

Гибким движением Эдит поднялась с постели, заходя Жозефу за спину. По спине саба пробежали мурашки от нахлынувшего сильного возбуждения, когда пальцы женщины погладили его между ног, оценивая гладкость кожи.

— Мажешься гелем, что я советовала? — спросила Эдит.

— Да, Госпожа, — кивнул Жозеф, — каждое утро, после душа. У меня давно на теле нет волос.

— Это хорошо, — кивнула Эдит, — из тебя получилась хорошая девочка, — она с силой хлопнула его по заду, — я буду звать тебя Жозефиной.

— Как вам будет угодно, Госпожа, — проблеяла «Жозефина».

— Это уж точно, — усмехнулась девушка, — как мне и будет угодно.

Она вновь шлепнула его по ягодицам, потом просунула руку между ног раба и сомкнула кулак вокруг торчащего как кол члена.

— Вижу, тебе это нравиться моя маленькая шлюшка? — Жозеф промолчал и она сжала кулак сильнее, — отвечай тварь!

— Да госпожа! — проблеял парень.

— Нагнись! — Эдит хлопнула парня по спине и тот послушно прогнулся в пояснице, опершись о край кровати.

— Клизму делал? — строго спросила она, приспуская стринги.

— Даааа, — дрожащим от стыда и возбуждения голосом произнес «мальчик».

— Сейчас проверю.

Женские руки раздвинули по-девичьи упругие ягодицы транса. Плотно прижавшись обнаженным телом к Жозефу, Эдит медленно ввела свой указательный палец в анус юноши, а другой рукой, просунув ее под него, обхватила его член, и крепко сжала его. Жозеф оказался в плену умелых рук, млея одновременно и от движения пальца в заднем проходе и от того как рука блондинки сжимала его пенис. Оба этих ощущения гармонично дополняли друг друга. Юноша весь дрожал, член натягивал ткань трусов так, что казалось вот-вот порвет их, на кружевной ткани появилось мокрое пятно.

— Еще и кончишь раньше времени, сучонок, — усмехнулась Эдит. В ответ Жозеф лишь простонал, подмахивая ее движениям. Его член уже вот-вот готов был взорваться, когда Эдит вынула руку, вызвав разочарованный вздох раба.

— Не все сразу, мальчик, — сказала она.

Она отошла к небольшому столику, что-то доставая из сумки. «Жозефина» по-прежнему стояла раком, изнывая от желания, с членом готовым вот-вот взорваться от напряжения.

— Нравится? — Эдит поднесла к лицу француза нечто продолговатое. Жозеф скосил глаза и изумленно открыл рот — перед его глазами появилась искусно выполненная фигурка изображавшее нечто рыбоподобное. Несмотря на незатейливый материал — пластик — изготовлено это было явно по спецзаказу. Стилизованное под гавайскую старину изделие напоминало акулу — только с непропорционально большой для этой рыбы головой, чрезмерно утолщенным туловищем и сильно прижатыми к нему боковым и спинным плавником. И все же это была акула — маленькие глазки, острое рыло, а главное — нарисованная зубастая пасть не оставляли в этом никаких сомнений. В длину это создание было почти в фут и диаметром около трех дюймов.

— Красавец, верно? — Эдит, куражась, покачала чудищем перед носом Жозефа, словно изображая плывущую акулу. Жозеф затравленно кивнул, словно загипнотизированный следя за движением рыбы — ему казалось, что чудовище ехидно ухмыляется, глядя на него. Со страху ему казалось, что точно такая же ухмылка была и у доминирующей блондинки.

— Смотри, — Эдит подмигнула сабу и что-то нажала в искусственной «акулке». В этот момент спинной и оба грудных плавника выдвинулись вверх и в стороны. Эдит поднесла фигурку к лицу раба и тот вздрогнул от укола в щеку острого спинного плавника.

— И это еще не все, — заверила девушка «Жозефину». Она щелкнула еще чем-то и плавники втянулись, зато в маленьких глазках акулы блеснули красные искорки. Эдит завела руку с рыбообразным фаллоимитатором за спину дрожащей от страха и возбуждения жертвы и слегка прикоснулась к обнаженному бедру юноши.

— Ай! — жалобно вскрикнул тот, когда легкий разряд тока пронзил его тело.

— Что, кусается!? — рассмеялась домина, — а ну давай! Голову вниз, задницу вверх! Быстрее!

Свои слова она подтвердила сильным шлепком по правой ягодице «Жозефины». Транс послушно уткнулся лицом в подушку, вздергивая зад как можно выше. Тонкие, но сильные пальцы раздвинули ягодицы и молодой миллиардер ощутил, как в его анус проталкивается что-то упруго-гладкое, с некоторыми шероховатостями. Жозеф понял, что это и его прошиб холодный пот.

— Госпожа, — заискивающим тоном произнес он, — хозяйка, может не надо!?

— Молчать! — жестокий голос осек его как удар бича, — твоя задница, как и все твое тело, принадлежат мне, маленький развратник! Я и только я решаю, как с тобой поступать!

Жозеф затих, мелко дрожа всем телом. Из его больших темных глаз скатывались крупные слезы, пока Эдит проталкивала в него «акулий страпон». Наконец пугающее изделие оказалось полностью в его заднице и Эдит, ободряюще хлопнув его по заднице, отошла к столику, вновь раскрывая сумочку. В следующий момент она уселась на диване, вертя перед глазами Жозефа чем-то напоминающим телевизионный пульт.

— Давай поучим нашу рыбку плавать, — она вновь раздвинула губы в улыбке голодной хищницы. Эдит нажала на кнопку пульта и Жозеф вздрогнул, почувствовав в анусе шевеление и впрямь напоминающее движение тела рыбы в воде. «Акуловибратор» двигался все быстрее, «плывя» вперед и усиливая вибраци... Вскоре неприятные ощущения стали проходить, а на смену им пришла нега. Жозеф почувствовал как его опавший было член, вновь начал набухать в стрингах. Эдит лениво потянулась всем телом и изящно опустилась на спину, раздвигая стройные бедра перед лицом саба.

— Давай, — она хлопнула себя по промежности, — вылижи меня тут. И старайся как следует.

Второй раз повторять не пришлось — Жозеф, завороженный видом восхитительной розовой щелки, одуревая от запаха пряного женского сока, устремился к ней словно жаждущий к прохладному источнику. Его язык нырнул во влажные глубины, совершая там круговые движения, губы впились в клитор, обсасывая и обцеловывая розовый бугорок. Словно одержимый раб ласкал губами и языком трепещущую плоть, в то время как внутри него вибрировал рыбовидный фаллоимитатор. Эдит удобно откинулась на подушки, курила тонкую сигару и руководя действиями раба.

— Нежнее! Еще! Пососи клиторок! Чмокай, чтобы слышно было, не валяйся как труп! Давай еще сучка, старайся!

Когда ей казалось, что Жозеф недостаточно усердно выполняет приказания она щелкала одной из кнопок на пульте — и саб получал несильный, но достаточно неприятный удар тока в задницу. После чего он с удвоенной силой лизал, стараясь не рассердить хозяйку. Его член стоял как каменный, на налившейся кровью головке выступали белесые капли, но Жозеф и подумать не мог, чтобы прикоснуться к своим гениталиям без разрешения хозяйки. Единственный раз, когда он попробовал незаметно протянуть руку к члену, был пресечен сильным разрядом в его заду.

— В следующий раз эта рыба откусит тебе яйца, — мило улыбнулась Эдит, — без рук!

И все же он кончил — когда домина, откинувшись на спину, застонала, забилась на кровати, сжав до упора ляжки вокруг головы раба, вдавливая его лицо в свою сладостную влажную плоть. Поток солоноватой влаги хлынул в его рот, тогда как палец домины, уже не контролировавшей себя, до отказа надавил на кнопку пульта. Вибрация в заду достигла предела, в голове Жозефа все помутилось, он ничего не осознавал и не чувствовал, кроме рождающегося внизу живота оргазма, стремительно разраставшегося, чтобы взорваться, наконец, мощнейшим семяизвержением.

Эдит лениво потянулась, высвобождая мордочку Жозефа из сладостного плена. Соскочив с дивана она ухватила вибратор за хвост и медленно вытянула из ануса все еще лежавшего ничком парня.

— Вылижи, — приказала она, кивая на лужицу спермы на полу, — а я пойду еще искупаюсь.

И помой мою игрушку, — Эдит бросила перед носом транса вибратор, — так же бережно, как если бы я велела тебе помыть мои ножки. В некотором роде это тоже — часть моего тела.

Госпожа развернулась и, грациозно покачивая бедрами, двинулась к двери каюты. Раб влюбленными глазами провожал ее, пожирая взглядом длинные сильные ноги, упругие ягодицы и изящную спину, где меж лопаток красовалась нанесенная с большим старанием татуировка в виде оскаленной акульей пасти.

С этого дня Жозеф полностью отдался Госпоже, получившей полную власть над маленьким плавучим мирком. Днем, правда, молодой миллиардер выглядел вполне респектабельно — богатый современный юноша, уверенно отдававший приказания команде. Ночью он превращался в шлюшку Белой Госпожи, секс-игрушку для ее изощренных утех. Каждую ночь, едва всходила Луна, они запирались в каюте, где Эдит погружала юношу в царство Боли и Наслаждения. Она порола его девятихвостой плеткой, подвешивала грузы на гениталии, жестко имела его в зад, заставляла удовлетворять ее орально и множеством иных способов, взятых из ее обширного опыта домины.

Иногда к Эдит присоединялась ее служанка Малия, высокая красивая негритянка из Мозамбика. Эдит познакомилась с ней два года назад, когда посещала эти края вместе с богатым англичанином, потомком баронского рода и по сей день обладавшим поместьем в Кении и плантациями на Сейшелах. Черная девушка — длинноногая, с округлыми шарами черных грудей и отличной задницей — сразу приглянулась белой хозяйке и та, недолго думая, предложила ей столь большое жалование, что негритянка не устояла перед искушением подписать контракт. Очень скоро Малия пожалела о своем решении, когда поняла, каких услуг от нее потребует жестокая Госпожа. Но деваться было некуда — у Эдит было достаточно денег, чтобы заставить черную девушку дорого заплатить за своеволие. Малия стала черной рабыней своей хозяйки, которая в минуты плохого настроения относилась к негритянке в худших традициях жен американских плантаторов Старого Юга. Безжалостный кнут терзал все тело негритянки, особенно уделяя внимание нежным соскам и половым губкам. В другие моменты белая госпожа заставляла черную рабыню вылизывать ее влагалище и зад, целовать ноги, подставлять лицо под ее «золотой дождь». Впрочем, в минуты благодушного настроения, белая девушка относилась к Малии почти как к подруге. К тому же сейчас у Эдит было из кого выбирать и она с удовольствием привлекала одного из своих рабов к экзекуции над вторым. То Жозеф, уже наученный Госпожой, изощренно издевался над негритянкой, вкладывая в каждый удар кнута естественное презрение наследника богатых плантаторов к чернокожим. Надо ли говорить, что когда Эдит велела Малии доминировать над Жозефом та с огромным удовольствием возвращала ему долги. К концу первой недели плавания Жозеф и Малия люто ненавидели друг друга, что весьма забавляло Эдит.

Команда яхты оставалась в неведении относительно забав их хозяина и его «подруги" — да и не особо интересовалась ими. Судно крейсировало между Коморами, Сейшелами и континентальной Африкой, останавливаясь во всех мало-мальски крупных курортных городах, где Эдит вместе с Малией отрывались по полной. Для Эдит это была достойная награда за убогое беспросветное детство в многодетной мормонской семье на отдаленной ферме в Юте. От этой жизни, проведенной в душной атмосфере бедности и религиозного ханжества, белобрысая тринадцатилетняя девчонка и сбежала с первым попавшимся дальнобойщиком. С тех пор она прошла многое, вознеслась к вершинам богатства и власти, но и по сей день она не могла насытиться всеми радостями жизни.

Платил, разумеется, за все Жозеф.

Тот день был похож на остальные. Эдит загорала на клонившимся к закату и потому уже не столь жарком тропическом солнце, развалившись в шезлонге в темных очках и белом купальнике. Рядом черной статуей застыла Малия, держа поднос с прохладительными напитками. Жозеф стоял на носу, негромко беседуя с капитаном. Увлекшись беседой, они не сразу обратили внимание на появившиеся на горизонте черные точки — в море часто попадались самые разные суда. И лишь когда их стало слишком много, а до ушей донесся рокот моторов — Эдит лениво выпрямилась и посмотрела вдаль.

— Что это, Жозеф? — спросила она.

Молодой человек вопросительно посмотрел на капитана. Тот глянул в бинокль и побледнел как полотно.

— О боже! — воскликнул он, — это сомалийцы! Пираты! Поворачивай, — заорал он рулевому, — лево руля! Надо уходить к Сейшелам.

Повинуясь его команде, яхта начала разворачиваться — и тут же капитан выругался снова. С юга к ним точно так же двигались стремительно приближавшиеся лодки.

— Обложили, — сплюнул капитан, — как по заказу мы на них выскочили.

— Что нам делать, Жак? — срывающимся от страха голосом спросил Жозеф.

— Уведите женщин в каюту, — скомандовал капитан, — а мы позаботимся о вашей безопасности. Достать из трюма оружие, — проревел он, обращаясь к команде.

Матросы уже вытаскивали ружья, лица их были бледны. Им приходилось сталкиваться с сомалийскими пиратами, но раньше их не было так много. Жозеф, дрожа от страха, вместе с женщинами спешил укрыться в каюте. Малия держалась чуть позади него и Эдит и они не могли увидеть появившуюся на ее лице довольную улыбку.

Тем временем лодки пиратов окружили яхту, с которой послышались первые выстрелы. В ответ пираты открыли настоящий шквальный огонь, разом уложивший чуть ли не половину защитников «Саргана». Оставшиеся храбро отстреливались, но врагов было слишком много. Орущие что-то на полудюжине языков негры забрасывали абордажные крючья со всех сторон и карабкались на борт, стреляя во все, что двигалось. (Эротические рассказы на любой вкус) Капитан успел уложить троих бандитов, когда позади него послышался громкий смех. Жак успел развернуться — только затем, чтобы увидеть, как на его череп опускается огромный нож. Голова старого морского волка треснула как спелый арбуз, забрызгивая кровью и мозгами огромного полуголого негра. Тот растер по могучей груди красные ошметки и громко расхохотался, глядя как его люди вступают врукопашную с матросами.

— Кончайте! — проревел убийца, — нам надо еще найти пассажиров.

Дело было кончено быстро — застигнутый врасплох экипаж не смог долго сопротивляться превосходящему противнику. Всех их безжалостно убили, а трупы скинули за борт. На борту кроме сомалийских пиратов осталось трое пленников: Эдит, Малия и Жозеф, которых разыскали в каюте и вытащили наружу.

Все нападавшие были сомалийцами или кенийцами — мускулистые, чернокожие головорезы, увешанные оружием с ног до головы. Они бросали презрительные взгляды на дрожащего хозяина яхты, чья женоподобность сейчас особенно бросались в глаза. Пираты откровенно рассматривали обеих женщин, отпуская похабные шутки, однако переходить от слов к делу пока не решались, ожидая приказа командира. Им был тот самый высокий широкоплечий негр, с бритой наголо головой, что первым взобрался на палубу, убив капитана. Сейчас Эдит хорошо рассмотрела его и по ее телу пробежала невольная дрожь, отозвавшаяся в ее влагалище сладостным томлением. Ей, привыкшей к совсем иным типами мужчин, нечасто доводилось встречать столь совершенный образец черного самца. На широкой груди могла улечься пантера, руки бугрились мощными бицепсами, а в черной ладони гиганта могли поместиться сразу два запястья Эдит. Блондинка оценивающим взглядом осмотрела могучий торс, на котором только что не лопалась по швам камуфляжная майка, затем скользнула взглядом ниже, где мокрые от водяных брызг штаны, словно вторая кожа облегали мощные бедра, промеж которых вздымался огромный бугор. Эдит, несмотря на весь ужас своего положения, невольно облизнулась, откровенно пялясь на набухавшую в штанах выпуклость.

— Белая шлюха хочет присесть на черный член? — хохотнул главарь пиратов, от которого не укрылся взгляд Эдит, — белые мужчины уже не удовлетворяют? — он бросил презрительный взгляд на съежившегося Жозефа.

— Это не мужчина, — раздался рядом с Эдит голос, полный ядовитого презрения, — это белая баба, как и многие европейцы! У них никогда не получиться удовлетворить своих шлюх, вот те и бесятся с жиру, как эта сука.

Эдит и Жозеф оторопело смотрели, как Малия казалось не замечая направленных на пленников стволов, покачивая бедрами, подошла к главарю пиратов.

— Я все сделала правильно, мой вождь? — томно прошептала она ему на ухо. Негр усмехнулся и, сжав в руке с десяток заплетенных косичек, заставил негритянку задрать голову. Черная девушка с готовностью ответила на этот властный, грубый поцелуй — поцелуй настоящего воина, короля, мужчины. Черного мужчины.

— Малия, что это значит, — в голосе Эдит все еще звучали остатки былого высокомерия, но за ним уже чувствовался страх, — кто все эти люди?

Чернокожая девушка развернулась, прожигая глазами бывшую хозяйку.

— Это значит, что ты тупая неверная сука, — словно выплюнула негритянка, — неспособная увидеть то, что творится у тебя под носом. Ты и эта баба в брюках относились ко мне как к рабыне — теперь я посмотрю, как вас обоих сделают рабами для черных членов. Мустафа — великий вождь, а ты — его белая шлюха.

— Вы недооценили свою служанку, мисс Снарк — рассмеялся негр, — она очень умная девушка. Мы познакомились на Коморах и вместе разработали план захвата «Саргана». Она все время передавала нам сигналы с передатчика, а ее SMS помогли нам не только четко определить ваше местонахождение, но и выбрать время для нападения. Теперь — вы мои пленники.

— И что с нами будет, — Эдит еще пыталась сохранять спокойствие, — что вы хотите сделать с нами... Мустафа?

— Мы отведем яхту в безопасное место, — негр пожал могучими плечами, — до тех пор пока поверенные лица этого... — он пренебрежительно кивнул в сторону Жозефа, явно не находя слов для выражения своего презрения, — не соберут десять миллионов долларов. Когда выкуп будет переведен на счет, который я укажу, вы оба окажетесь на свободе. Ну, а пока этого не случилось, я и мои воины позаботятся о том, чтобы вы оба не скучали.

Он причмокнул губами и потеребил свое хозяйство, насмешливо поглядывая на застывшую словно статуя красивую блондинку. Он читал ее насквозь — богатую белую шлюху, возомнившую, что весь мир лежит у ее ног. Он ненавидел таких как она, так же как и породивший их современный Запад, загибающийся от пресыщения, распространявший повсюду бациллы разложения в виде феминизма, женоподобных мужчин, разврата и извращений. Когда-нибудь весь Запад падет к ногам таких как он — черных воинов и правоверных мусульман, которые научат покорности белых блядей. А он начнет сегодня с этой богатой ухоженной стервы.

Мустафа поднялся на ноги и вразвалку подошел к дрожащей парочке. Жозеф в

приступе истерической отваги кинулся ему наперерез, но Мустафа небрежным толчком отшвырнул его на доски пола.

— Позаботьтесь о нем, — небрежно бросил он своим людям, — пока я займусь этой блядью.

— Я хочу чтобы он мне отлизал! — воскликнула Малия, — этот мудак заставлял меня сосать его вялый членик, а сам был готов превратиться в женщину по приказу этой твари.

Заставьте его сделать это, — обратилась она к пиратам, — и я вас отблагодарю, как может черная женщина отблагодарить настоящих мужчин.

Одобрительный гул и хохот был ей ответом, хотя некоторые черные пираты вопросительно посмотрели на капитана. Мустафа небрежно кивнул в ответ, подходя к съежившейся Эдит и по хозяйски облапив ее талию. Его толстые черные пальцы отогнули резинку бикини и коснулись гладко выбритой промежности.

— Да ты уже течешь белая шлюха! — воскликнул он, — не терпится попробовать черного хуя?

— Пожалуйста, — прошептала Эдит, пряча глаза, — не здесь!

Негр осклабился и кивнул, продолжая по-хозяйски шарить в ее трусах. Он протолкнул свой палец во влагалище Эдит и начал подталкивать ее к дверям каюты. Красивая самовлюбленная блондинка шла на подкашивающихся ногах, не сопротивляясь, будто еще не в силах понять, что ее Госпожу, будет иметь во все щели грязный ниггер.

За ее спиной слышались похотливые стоны Малии и жалобные вскрики Жозефа. Один из пиратов, высокий жилистый сомалиец, лег на спину, подрачивая свой уже возбужденный хуй, не меньше восьми дюймов в длину. Сверху на него уселась Малия, тут же принявшаяся прыгать на черном стволе. Еще двое пиратов, преодолев слабое сопротивление Жозефа, содрали с него одежду. Послышались насмешливые возгласы, когда под гавайской рубахой и легкими брюками обнаружилось женское эротическое белье. После этого судьба Жозефа была решена — его поставили раком между расставленных ног ебаря Малии. Сильные черные пальцы вцепились в волосы миллиардера, подталкивая его голову к влажной киске. Молодой француз оцепенело смотрел на раздвинувшиеся перед его глазами половые губы и мощно двигавшийся в них черный поршень. Запах спермы и женских соков ударил ему в ноздри.

— Лижи давай! — презрительно прикрикнула Малия, — белый слизень!

Она выпустила волосы Жозефа и влепила ему оглушительную пощечину. Кто-то из пиратов сзади добавил французу крепкий подзатыльник и тот, поскуливая от страха, принялся старательно лизать набрякшие половые губы.

— Давай-давай, белая сучка! — гортанно рассмеялась негритянка, — все, что попадается вылизывай, не вздумай мухлевать.

Сказанное было излишне — Жозеф и так не мог не задевать языком черного хуя и набухших от спермы яиц. Эдит долго и изощренно ломала его, выхолащивая мужское начало и сейчас, столкнувшись с настоящим, не ролевым насилием, Жозеф-Жозефина покорно принял женскую роль. Его тренированный язык сноровисто обрабатывал черную плоть, внося дополнительное наслаждение в трах Малии и пирата. Еще трое бандитов встали сбоку от черной девушки, подрачивая уже восставшие черные члены. Малия мигом заглотнула один из черных хуев и принялась дрочить два оставшихся, чередуя руки и губы от одного негра к другому. В то же время один из пиратов, заставивших Жозефа опуститься на колени, пристроил черный хуй к раздолбанному страпоном анусу. Раб дернулся, почувствовав прикосновение напрягшейся плоти, но удар по заднице научил его покладистости. Покорно он отлизывал Малии и ебавшему ее пирату, в то время как сзади выстраивалась очередь из сомалийцев, громко обсуждавших бритые ноги Жозефа и его почти женский зад, который каждый пират считал своим долгом шлепнуть.

тело ее сгорало от похоти.

— Подожди, — судорожно прошептала Эдит, — я сама, сейчас все сама...

Мустафа на миг ослабил свою хватку и Эдит скользнула к его ногам, вжикая молнией на штанах и приспуская их до колен. Огромный обрезанный член, перевитый толстыми венами, выметнулся из ширинки, закачавшись перед лицом белой женщины.

— Ого! — воскликнула девушка, рассматривая черную дубину.

— Нравится, шлюшка? — довольно осклабился Мустафа, прижимая ее голову свой лапищей, — у белых чмырей такого не видала?

— Нет, — мотнула головой Эдит, потянувшись пухлыми губками к негритянскому стволу. Медленно она слизала первые капли с крупной головки, потом осторожно впустила ее в рот. Негр застонал, впившись руками в светлые волосы и, двигая бедрами, вгонял огромный черный хуй в похотливый рот американки. Мустафе доставляло особое удовольствие заглядывать в эти голубые глаза, заискивающе и похотливо смотрящие на него, пока чернокожий воин имел белую шлюху в рот. Ее тонкие пальцы гладили его бедра, потом спустились ниже, лаская набухшие от спермы черные яйца.

Неожиданно светловолосая голова размеренно двигавшаяся между ног Мустафы, выдернулась у него из рук, член выскользнул из рта Эдит, резко откинувшейся на спину. Тут же ее ладонь снизу вверх хлопнула по черным яйцам. Несильный хлопок, тем не менее, пронзил тело негра жуткой болью, он скорчился в нелепой позе, выпучив глаза и ухватившись за пах. Сдавленный хрип вырвался из его горла.

— Ну что, большой парень, — холодно усмехнулась Эдит, — поиграем жестко?

Не давая Мустафе опомниться, она стукнула его ребром ладони по горлу, а потом добавила тренированными ногами по болевым точкам. Обездвиженный и ошеломленный такой агрессией Мустафа не успел дать отпор, а новый удар по яйцам заставил его со стоном повалиться на кровать. Эдит, змеей выскользнув из-под падающего тела, подхватила с пола пару наручников и, заведя запястья негра за спину, защелкнула замок. То же самое она проделала и с ногами пирата. Попытка негра позвать на помощь была пресечена очередным ударом по горлу. С необычайной для стройной девушки легкостью, она откинула грузное тело на спину, на пол каюты

— Ты ведь хотел снять эти трусики, ниггер? — хмыкнула Эдит, стягивая бикини, — тебе повезло, — она скатала трусы в комок и запихала в рот негру, — так нам никто не будет мешать, — добавила она, завязывая вокруг его головы лифчик.

Оставив мычащего от боли и неожиданности негра корчиться на полу, Эдит подошла к двери и осторожно выглянула наружу. На палубе продолжалась оргия — Малия стояла раком, отсасывая очередной черный хуй, сзади к ней пристроился еще один пират, смачно вгонявший член в течную дырку. Под Малией лежал Жозеф старательно лизавший ее влагалище и болтавшиеся над ним черные яйца. Коктейль из женских соков и спермы пирата стекал в рот раба, заливая ему все лицо.

— Не будем им мешать, — произнесла Эдит, закрывая дверь на ключ и подходя к связанному негру, — у нас тут свое веселье. Правда, черный мальчик?

Мустафа что-то промычал сквозь заткнувшие ему рот трусики бикини. Он был напуган, разозлен и пристыжен. Пробовать на вкус женские соки, приближать к лицу женское нижнее белье — что может быть позорней для воина? А эта наглая сука, белая дьяволица, насмехаясь над ним, уселась на край кровати, закуривая и пуская дым в лицо. Затем наклонилась и провела острым ноготком по могучей черной груди.

— Большой, — иронично повторила она. Рука ее скользнула ниже, обхватив половой орган, внушительный даже в обмякшем состоянии. Нахально улыбаясь в глаза Мустафе, она принялась двигать рукой вдоль могучего ствола. Вскоре ее усилия увенчались успехом — черный член в ее руке снова налился силой.

— Ах... тебе хорошо, да детка, очень хорошо, — прерывисто говорила она, — дааа, еще немного, — она наклонилась и вновь приняла черный член в губы, сделав несколько сосущих движений. Тело под ней дернулось, в предчувствии оргазма.

— Не так быстро, большой мальчик, — выпустив черный член изо рта, Эдит ухватила валявшийся на полу ремешок, которым раньше порола Жозефа, и быстро перехватила им черные яйца. Не давая Мустафе опомниться, она уселась сверху на его восставший член и принялась прыгать на нем.

— Давай, еще немного, еще, еще! — кричала она, — ты же хотел этого! Хотел пробить меня своим черным хуем?!

Мустафа только мычал что-то сквозь лифчик, испытывая и физические и моральные мучения. Выгибаясь всем телом и пытаясь скинуть с себя наездницу-мучительницу. Однако белая дьяволица держалась на нем крепко, царапая мускулистое тело острым ногтями и хлеща его по щекам.

— Уже не так самоуверен, а ниггер? — усмехалась она, — как же так!? Ты ведь хотел трахнуть меня, ну так трахай же! Быстрее! Глубже!

Ее атласно-белые бедра поднимались и опускались, Эдит сладострастно стонала, чувствуя как упруго и мощно вонзается в нее могучий орган. Она играла мышцами влагалища «доя» ими черный член и отправляя незабываемые ощущения через все тело гиганта. Яйца Мустафы были не в состоянии протолкнуть огромное количество спермы в его член и черный пират был закольцован в состоянии непрерывного оргазма. Эдит, смеясь, двигалась вверх и вниз, смотря на мучения черного великана, бессильно мычащего сквозь кляп. Черные шары, с натянутой как на барабан кожей, казалось, вот-вот лопнут от распиравшей их спермы, разбухнув до гротескных масштабов.

Эдит чувствовала величайшее возбуждение — не от самого траха, сколько от осознания, что она полностью подчинила это грубое животное, используя его огромный хуй как фаллоимитатор. Мустафа был полностью в ее власти, и она скакала и прыгала на нем, пока не кончила в взрывной волне торжествующего экстаза.

— Это было чудесно! — выдохнула она, счастливо улыбаясь беспомощному негру. В его глазах мелькнул суеверный ужас — сидевшая на нем женщина не казалась ему человеком — это был вампир, джинн, людоед-гуль из жарких пустынь Аравии. Про себя Мустафа пытался молиться Аллаху, но слова молитвы не шли на ум при виде этой белозубой улыбки и безумных, смеющихся глаз, горящих похотью и страстью. Страх, похоть, гнев одновременно разрывали его мозг, в ноздри бил терпкий запах женских соков, а яйца невыносимо болели, не в силах разрядить накопленный запас спермы.

— Никуда не уходи, — прошептала Эдит, склонившись к уху негра. Хлопнув его ладонью по груди, она соскользнула с торчащего члена и метнулась к туалетному столику. Вскоре она вернулась с уже надетым большим черным страпоном.

— Тебе нравиться то, что ты видишь? — спросила она, забившегося на полу и замычавшего сквозь кляп негра, — нет? А мне очень, — она покачала бедрами и огромный член закачался вместе с ней. Все с той же неженской силой она перевернула негра на спину и, похотливо улыбаясь, хлопнула его по ягодицам.

— Ну-ка, посмотрим, как тебе это понравится, — Мустафа замычал и забился под ней, чувствуя в себе огромный страпон. Эдит, жестко улыбаясь, вгоняла двенадцатидюймовый фаллоимитатор в негритянскую задницу. Домина чувствовала, как страпон скользит по предстательной железе негра, и каждое прикосновение к ней заставляло могучее черное тело содрогаться от очередного оргазма. Разбухшие яйца все еще производили сперму, которой по-прежнему не было выхода.

— Ты хотел трахнуть меня!? — выкрикивала блондинка, — так получай сам! Получай, ублюдок!

Она беспощадно рвала черную задницу, пока, наконец, его простата настолько не опухла от спермы, что не позволяла фаллоимитатору пройти дальше. Эдит, вложив в удары бедрами все свои силы, еще несколько раз вбила член в растраханный анус, с каждым толчком вызывая дрожь в обмякшем теле негра. Наконец, блондинка расстегнула ремень на фаллоимитаторе и сняла его со своих бедер.

— Тупой ниггер, — выругалась она. Ответом ей был протяжный стон — опозоренный, униженный пират не думал больше ни о чем, кроме как тут же умереть на месте. Эдит с трудом вытащив черный страпон, достала фаллоимитатор в форме акулы, которым она трахала Жозефа в первую их встречу. Зубастая «рыбка» без особого труда вошла в разъебанный анус.

— Вставай, шлюха! — Эдит ухватила негра за шиворот майки и усадила вертикально. Мустафа взвыл так, что его рев прорвался даже через кляп из трусиков, когда его туша навалилась всей тяжестью на фаллоимитатор. Его черные яйца раздулись чуть ли не до размеров манго.

— Что с тобой, Мустафа? — зло улыбнулась Эдит, — все еще не можешь кончить?

Она взяла в руки пульт и щелкнула на позицию «включить».

— Мне кажется, тебе понравилось, — усмехнулась Эдит, — ну, давай продолжим.

Униженный, опущенный негр глухо завыл, когда фаллоимитатор в его анусе завибрировал, вновь заставляя его возбуждаться. Эдит водила точеной ножкой по лицу и груди негра, прислушиваясь к звукам снаружи — там все еще продолжалась оргия.

— Давай посмотрим, — Эдит, улыбаясь, соскользнула на пол, — как тебе понравиться это?

Нагнувшись, она сжала груди вокруг пульсирующего черного члена. Эдит двигала черный хуй меж упругих сисек, то и дело целуя выскальзывавшую перед ней налитую кровью головку.

— Что, Мустафа? — смеялась Эдит, — слишком жарко для тебя?

Не обращая внимания на судороги черного бандита, она продолжала ебать его член своими сиськами, но тот уже не реагировал на ее ласки, бессильно вздрагивая всем телом. Яйца негра распухли до размеров небольшой дыни, по черному телу пошли спазмы, глаза стали закатываться. И только тогда Эдит встала и отошла от побежденного мужчины. Из сумочки на столике она достала нож, с лезвием из акульего зуба. Домина приставила его к опухшим шарам негра и хищно осклабилась.

— По хорошему за все твои дела, тебе стоило отрезать яйца, — улыбнулась она, — но у меня на есть на тебя более интересные планы.

Она положила одну руку на шею Мустафы, заставляя его пригнуть голову, выдернула трусики изо его рта и резко перерезала ремешок. Пульсирующий черный член взорвался спермой, когда яйца, бывшие на волоске от разрыва, резко опустошались. Семяизвержение казалось бесконечным, целый фонтан хлестнул в лицо негра, наполняя его рот и ноздри горячей липкой жидкостью. Находившийся в полубессознательном состоянии негр был вынужден проглотить большую часть спермы.

Теперь не в состоянии контролировать какую-либо часть его тела негр полностью потерял контроль над мочевым пузырем. Эдит расхохоталась, заметив, что вслед за спермой из члена устремились и струи мочи окрашенной кровью. Она опустила лицо негра еще ниже, чтобы его омыл поток кровавой мочи.

— Настало время умыться, — рассмеялась Эдит. Негр ничего не мог ей ответить — поток мочи, вслед за спермой оглушил и ослепил его, набиваясь в рот и ноздри. Эдит рассмеялась при мысли, что Мустафа может захлебнуться собственной спермой и мочой. Негритянское горло горело от кислой мочи, которая начала заполнять его легкие. Пират уже был недалек от смерти, когда поток резко иссяк и могучий хуй бессильно обмяк.

Эдит с торжествующей ухмылкой на полных губах, перебросила светлую гриву через плечо, небрежно рассматривая черного пирата. С его носа и рта по-прежнему капала моча и сперма. Эдит, хмыкнув, достала ключ от наручников и разомкнула его руки и ноги. Затем взяла с тумбочки пачку тонких сигарет и закурила.

— Надеюсь, тебе понравилось это также как и мне, — томно произнесла она, выпуская в лицо Мустафе колечко дыма, — что молчишь?

Негр привстал и зашарил рукой у себя под задом, пытаясь ухватить акулий вибратор за «хвост». Эдит как бы невзначай поигрывала пультом, но когда Мустафа, наконец взялся поудобнее и приготовился вытащить вибратор из задницы, тонкий пальчик нажал на кнопку. Дикий вой сотряс стены каюты — негр изо всех сил дернул за вибратор и теперь орал от боли. Из ануса его текла кровь, а с острых плавников отброшенного в сторону «акуловибратора» свисали клочья плоти, вырванные из стенок прямой кишки. Но страшная боль привела негра

в чувство.

— Я убью тебя, — проревел негр, сдирая с глаз запекшуюся пленку, — неверная сука, я отрежу тебе сиськи и заставлю сожрать их. Я сожгу все волосы на твоей голове. Я вырву тебе...

— Сколько слов, — голос Эдит как-то странно изменился, — приступил бы уже к делу.

Мустафа наконец проморгался, вскидываясь с пола, чтобы наказать свою мучительницу. Тут же его глаза расширились от ужаса, а из распахнутого рта вырвался истошный крик.

Шедшая снаружи оргия уже сменилась грандиозной попойкой — развалившиеся в шезлонгах и прямо на палубе пираты, хлестали виски, ром, вино и прочее спиртное, которое не уставала носить Малия из бара яхты. Что происходило в каюте их не очень волновало — никому из сомалийцев и в голову не могло прийти, что Мустафе, Льву Африканского Рога, может угрожать блондинка в бикини. Но даже одурманенные алкоголем мозги сомалийцев пробрало, когда из каюты послышался безумный вопль, оборвавшийся мерзким чавканьем. С полдюжины человек, похватав оружие кинулись на помощь Мустафе, но не успели — дверь каюты с треском распахнулась и в ней появилось чудовище: в полтора, а то и два человеческих роста, с могучим торсом, покрытым серой, грубой даже на вид кожей. Вместо рук с боков твари росло нечто, напоминающее огромные ласты, еще два подобных отростка заменяли ноги. Из груди твари вырастал острый плавник, а голова напоминала тупой обрубок, по бокам которого подрагивали жаберные щели. Чуть выше поблескивали маленькие злые глазки.

Вопль ужаса вырвался разом из глоток всех пиратов, послышалась беспорядочная пальба. Она, впрочем, не причиняла твари видимого вреда и вообще, перепуганные сомалийцы чаще попадали друг в друга. Словно барракуда в косяк сельди, монстр ворвался в толпу перепуганных негров, громко взывающих кто к Аллаху, кто к местным духам. Но против огромной зубастой пасти распахнувшейся на спине чудовища не помогало ничего. Вихляясь словно волчок, тварь металась между пиратами, выгибая горбом спину на которой распахнулась огромная пасть. Острые зубы откусывали руки, ноги, головы, вгрызались в черные тела, разом выкусывая мясо и кости. Палуба вмиг оказалась залита кровью, по ней валялись изуродованные куски плоти. Тварь сеяла смерть по всей яхте, обезумев от акульей «кровавой лихорадки».

Обезумевшие от страха сомалийцы кинулись к моторкам, но тут их поджидал новый удар — казалось бы надежно пришвартованные суденышки, оказались отвязанными и теперь болтались по воле волн в тридцати-сорока футах от яхты. Испуганные негры принялись кидаться за борт, в тщетной надежде добраться до последней надежды на спасение. Вслед за ними над бортом взметнулось огромное серо-белое тело, мелькнул большой хвост и что-то бултыхнулось в воду, подняв тучу брызг. Вслед за этим из моря поднялся плавник — спинной плавник большой белой акулы.

Солнце заходило за горизонт, окрашивая вечернее небо закатным багрянцем и точно в такой же цвет окрасилось море за кормой яхты. Над морем еще раздавались полные ужаса крики гибнущих негров, один за другим перекусываемых смертоносными челюстями. До лодок не добрался никто.

Луна вышла на небо, высветив серебряную дорожку на морской глади. И в этой дорожке вновь поднялся плавник, стремительно приближавшийся к яхте. Плавники-руки с трудом ухватились за поручни, затаскивая наверх уродливое тело. В лунном свете оно менялось — уменьшалось, утончалось, приобретая человеческие черты. Грубая серая кожа бледнела на глазах, становясь гладкой и нежной. Уродливый плавник на груди распался на два кома плоти, превращавшихся в красивые груди, увенчанные розовыми сосками. Последний раз лязгнула зубами клыкастая пасть и застыла, втягиваясь в красивую спину, опускавшуюся сейчас в шезлонг. Госпожа Снарк, блаженно потянулась, вытягивая перед собой восхитительно стройные ноги.

Что-то влажное робко коснулось ее ступней, мягко посасывая пальцы.

— Можешь встать, Малия, — Эдит небрежно повела рукой. Скорчившаяся возле шезлонга коленопреклоненная негритянка послушно поднялась на ноги.

— Госпожа желает выпить? — подобострастно спросила черная девушка.

— Да, — кивнула Эдит, — виски. Со льдом.

Что-то звякнуло и в руку Белой Госпожи был вложен запотевший ледяной стакан. Малия застыла рядом с Эдит, ожидая приказаний от своей — даже не Госпожи — от Богини, которой черная девушка служила с искренним религиозным пылом.

— Где Жозеф? — поинтересовалась Эдит, лениво потягивая виски.

— Он в трюме, заперт, — сказала Малия, — его заставляли пить вместе со всеми, пока он не вырубился мертвецки пьяный. Прикажете разбудить?

— Не надо, — махнула рукой Эдит, — пусть спит. Наутро поди ему будет казаться, что все это было кошмарным сном. Черт, даже жаль, что придется его разубедить.

— Как вы ему объясните все это? — спросила Малия.

— Придумаю что-нибудь, — махнула рукой белая девушка, — скажу, что они не поделили добычу и перестреляли друг друга.

— Думаете, он поверит?

— Куда он денется, — хищно усмехнулась Эдит, — по-крайней мере сделает вид. Он же остался жив, платить выкуп не надо, а люди — людей он наберет новых. Избалованный, богатый ублюдок — что ему до слуг.

— До утра его не выпустим, — продолжала она, — надо выкинуть трупы в воду. Сестры позаботятся о них, — Эдит кивнула на море, где в посеребренной водной глади уже мелькали треугольные плавники.

— А что будет со мной? — спросила Малия.

— Возьмешь шлюпку, доберешься до берега, — приказала Эдит, — я скажу, что тебя убили вместе с остальными. Потом я найду тебя сама. Во сколько, кстати, обошлись эти черномазые ублюдки? — она небрежно кивнула на растерзанные тела.

— Полторы тысячи баксов, чтобы выйти на Мустафу, — сказала Малия, — и еще тысяча — за японский передатчик.

— Напомнишь, когда настанет время выплачивать жалованье, — кивнула Эдит, — я добавлю. С Жозефины, так и быть денег брать не будем, — это только мое развлечение.

Малия кивнула, застыв у изголовья шезлонга, пока Эдит потягивая виски рассматривала морскую гладь, озаренную лунным светом. Именно такая ночь была три года назад, когда яхта очередного клиента Эдит бросила якорь у южного берега острова Оаху. И именно тогда, как говорят гавайские предания, из глубин моря выходит Камо-боа-лии, Повелитель Акул. Красота ли девушки привлекла его или ее властный, сильный характер, бросающий вызов его мужской силе? Морской бог пытался овладеть Эдит, но та, воодушевляемая памятью о мужчинах, штабелями падавших к ее ногам, не собиралась сдаваться без боя. Всю ночь длился безмолвный, смертельный поединок между морским богом и земной девушкой и все же Камо-боа-лии признал власть белокурой красавицы и подставил спину под ее хлыст. Безумно, яростно, хищно любили они потом друг друга, а на рассвете Повелитель Акул, ушел в море, одарив напоследок возлюбленную даром вечной молодости и красоты, а также научив оборачиваться акулой.

С тех пор близость с любым мужчиной потеряла для Эдит всю остроту — никто из них не был и близко подобен богу. Властная блондинка продолжала встречаться с клиентами, но это уже был чисто бизнес, без сексуального удовлетворения. Только такие спектакли, что разыгрывала Белая Богиня с ее чернокожей почитательницей, будоражили ее кровь и добавляли остроты в становящуюся такой пресной жизнь. Но и Мустафа, при всей его животной брутальности, был лишь жалким подобием божественной мощи.

К счастью, был и другой способ сексуального удовлетворения, никогда не приедавшийся Эдит.

— Малия, — потянувшись снова спросила блондинка, — ты уже подмылась?

— Да хозяйка, — тут же ответила Малия, — полностью, выскребла из себя все, как вы любите.

— Хорошо, — кивнула Эдит, закидывая руку ей за талию и привлекая к себе, — не хотелось, чтобы от твоей сладкой киски воняло этими ниггерами.

Ноздри блондинки уже хищно раздувались, почуяв знакомый, такой возбуждающий запах. Жадно она впилась в разошедшиеся перед ней нежные половые губки, лаская языком клитор, слизывая выступавшие капельки любовного сока черной девушки. Малия замерла в сладкой истоме наслаждения, с трудом сдерживая стоны. Эдит накинулась на ее влагалище со своей обычной жадностью, иногда, в пылу страсти, прикусывая нежные складочки. Негритянка вздрагивала, но не издавала ни звука.

Эти зубки можно потерпеть, думала черная рабыня. Главное — чтобы Госпожа не поворачивалась спиной