Укрощение строптивых. Часть 11

Под этот крик я и проник в нее. Когда – то, еще в училище, первая в моей жизни женщина оказалась тридцатилетней девственницей – я ее едва проткнул. Вот и сейчас было почти так же туго.

Наташа охает от боли и непривычного ощущения и все чаще поворачивает голову посмотреть: что же там делается с ее задницей. Держу ее за ляжки и качаю вперед – назад. От этого ее плечи ходят как на шарнирах. С каждыми толчками я проникал в ее попочку все глубже. Наконец преодолел все тугие преграды и уперся своим волосатым лобком в саму заднюю дырочку.

Она не подмахивает мне, не делает встречных движений, чтобы глубже насаживаться на член. Но волнение заставляет Наташу сжимать брюшные мышцы и ягодицы. Ощущение такое, будто кто – то держит мой член в кулаке. Однако, на смазке он скользил хорошо, даже когда Наташа сжимает ягодицы.

Несмотря на волнение и новые для меня ощущения я трахал ее очень долго. Наконец, спустил, толкнул ее животом на постель и навалился всем телом, не вынимая члена из ее попки. Наташа лежит подо мной расслаблено, руки и ноги раскинула. Низом живота ощущаю мягкую упругость ее полушарий, целую ее спину и легонько глажу твердые соски.

Потом приподнялся, вытащил с чмокающим звуком свой член из ее зада. Повалился рядом, скосив глаза, убедился, что она готовилась к сегодняшнему дню добросовестно и член у меня чистый.

Наташенька тихо всхлипывает и трогает руками свою попу. Потом успокоилась и повернула ко мне зареванное лицо. Самое страшное уже позади. Видимо, необычные ощущения, боль и пережитое возбуждение требовали выговориться.

Говорит Наташ, перескакивает "с пятого на десятое" :

– Мне так стыдно было: Веду урок в школе, а сама только и думаю, как ЭТО будет происходить.

– Очень боялась, не хотела, но что делать, вы ТАК велели.

– Это вы меня так наказали, или вам это нравится?

– Мужчины всегда интересуются женскими попками, и посмотреть и потрогать любят. Но я не знала, что и женщину можно в зад, а не во влагалище: Раньше я такого ни одному парню не позволяла.

– В начале очень больно было, думала вы мне зад пополам разорвете, но я все же в слух попрощалась со своей попой – целкой, как вы велели:

– Стыдно было, но я очень старалась, чтобы вам удобно было.

– Вам было приятно?

– А что испытывают мужчины, когда женщину в зад имеют?

– Сейчас мне почти не больно, только щекотно там.

– Теперь вы мой ХОЗЯИН и тело мое ВО ВСЕХ местах вам принадлежит.

– Я вам угодила? Не накажите меня за то, что плохо старалась?

Прежде все мои претензии на ее попку она называла ТАМ или ТУДА. А сейчас бесконечно повторяет слово "зад". Чтобы заткнуть этот словесный поток, я за плечи повернул ее к себе и запечатал рот поцелуем. А Наташа окончательно пришла в себя, взяла в ладони свои грудочки и ну подставлять мне для поцелуев розовые сосочки. То один, то второй.

– Что – спрашиваю – пришла в себя, больше тебе не стыдно и не боишься?

Мотает головой: "нет не стыдно" и опять меня своими сосками дразнит – то поднесет поближе, от отдернет, когда я уже губы раскрыл.

– Угадила, Наташенька, угодила и попкой своей и тем, что покорилась мне во всем. А теперь, когда ты успокоилась, может быть повторим игру с твоей аппетитной попочкой?

Покраснела слегка Наташа и говорит:

– Как скажите, ХОЗЯИН:

И сразу перевернулась на живот, подставляя моим рукам такие соблазнительные полушария. Дрогнула попочка, когда положил на нее руки, приподнялась навстречу. Лежит Наташенька – золотце, головой, грудью, раздвинутыми коленями в постель упирается, высоко приподнятый зад подставляет. Лег я сверху. Тяжело девочке, но тренированные ноги и живот спортсменки не позволили ей распластаться подо мной. Член мой напряженно в ложбинку между ягодичек давит. Кажется, мы оба испытываем волнительное предвкушение того, что будет дальше. Наташа смотрит через плечо, наблюдает, что я там делаю.

Член мой напряженно давит в ложбинку между ягодичек Наташи.

– Так хорошо? – спрашивает.

– Наташенька, раздвинь попку руками – отвечаю.

И завела она руки за спину, скользнула по ложбинке зада и пальцами растянула в стороны ягодички. Тут уперся я в коричневую дырочку, надавил всем телом и легко погрузился в ее красивую попочку. Отверстие с прошлого раза еще растянуто и пошел мой джигит на полную глубину Наташиного зада. Ощущение такое, что сейчас мой член пронзит ее насквозь и высунется из Наташиного горла. Охнула она, но не от боли, а от непривычного еще ощущения. Под моим нажимом ее зад немного опустился, но девочка снова его подняла. И пошла работа, колышется подо мной девичья попка вверх – вниз. Не сразу я понял, что Наташа играет подо мной задом –

подмахивает! Теперь на локтях подняться, захватить в горсти ее грудочки, прищемить и потереть сосочки.

Все, покорилась мне Наташа!

Отработала Наташа подо мной своим задиком, лежит, обняв меня за шею. И больше не стесняется. А у меня веселое настроение. Охота ее подразнить.

– Раз уж ты сама признала, что тело твое принадлежит мне ВО ВСЕХ МЕСТАХ, то нужно будет на это тело клеймо поставить. Нужно мою собственность пометить.

– Будете меня горячим железом клеймить? – спрашивает с дрожью в голосе.

– Зачем такое варварство. Пойдем к моему другу в салон и сделают тебе татуировку.

– А это больно?

– Совсем не больно. Будет на тебе красивый рисунок "собственность Коробкова" – я впервые ей свою фамилию назвал – А ты сама выбери, на каком месте клеймо ставить – на животе, на титечке или на красивой попке.

– Лучше на попке, так, чтобы даже небольшие трусики его прикрывали. Иначе загорать стыдно будет.

Потом она спохватилась и спрашивает:

– А Лену вы тоже клеймить будете?

– Обязательно, вы вместе со мной в салон пойдете.

Девочкам поставили клеймо.

В следующую нашу встречу нам любовной игрой некогда было заниматься – надо в сало идти, татуировку делать. За это время Наташа успела проболтаться Лене о предстоящем клеймении. Леночка надула губы, почему не ей ПЕРВОЙ я об этом сказал? Но заявила, что тоже хочет, чтобы татуировка была сделана на попке.

Отправились в салон к моему бывшему сослуживцу Фотокору. Его так звали в нашем спецотряде за уникальную способность. Каждого человека, которого он видел хотя бы один раз, потом мог нарисовать и очень даже похоже получалось. "На гражданке" он открыл салон художественной татуировки. Посетители весьма довольны.

Лучше сделать клеймо на попке, так, чтобы небольшие трусики его прикрывали, иначе загорать стыдно будет.

Пришли в салон. Фотокор – сама галантность – здоровается и спрашивает:

– Кто из дам желает быть первой?

Леночка храбро улеглась на стол, а Наташа вроде бы журналы смотрит. Устроилась поудобнее Леночка, приподнялась задом, расстегнула брюки и сдвинула их вместе с трусами со своей попочки. Да так это сделала, что передняя сторона трусов на своем месте осталась. Фотокор отрегулировал стол, его концы немного опустились – теперь у Леночки попа приподнята, как для порки. Наташа не журналами занята, а смотрит на распростертую подругу. Фотокор начал священнодействовать над задом Лены. Видимо ей совсем не больно, потому как лежит спокойно – только что не дремлет.

Через полчаса закончил. Мне видна его работа: на крестце, на том месте, где начинается ложбинка между пышными полушариями, скупыми штрихами голова рыси – уши с кисточками, зубы оскалены. А немного ниже, справа и слева вдоль этой ложбинки, четкая надпись:

СОБСТВЕННОСТЬ

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

В. КОРОБКОВА

Протер Фотокор ваткой со спиртом свою работу, заклеил пластырем и велел два дня его не снимать. Сказал Леночке "спасибо" и предлагает Наташе:

– Теперь Ваша очередь, сударыня – только что не шаркнул ножкой.

Наташа изящно улеглась и так же целомудренно заголила свою попку. Фотокор и над ее задом то же действо совершил. Татуировка не мелкая, но сделана на таком месте, что ее прикроет даже маленький купальник. И увидеть ее сможет только тот, для которого трусики снимут. Остальным видеть не обязательно.

Спустя месяц

В ту пятницу вечером не повезло мне. Проник я в один коттедж, собрал убойную информацию. Можно было тихонько уходить, но застукал меня хозяин и пырнул заточкой. Целился в сердце коммерсант паршивый, бывший пахан уголовный. Я почти отбил удар, и попало в левое плечо. Ткнул его большим пальцем ниже уха. Отключился коммерсант на время, прилег отдохнуть. А я ноги в руки и тихонько ретировался. Боль в плече страшная, левая рука не действует. Иду по улице и соображаю. Если он быстро очнулся, если, к тому же, узнал меня (хотя это мало вероятно), то дома меня может ждать засада. Завтра, когда передам информацию в милицию капитану Галушке, опасности больше не будет. А сейчас куда идти? И подался я на квартиру к Елене Павловне.

Открываю дверь своим ключом. Лена в домашнем халате и в тапочках вышла в прихожую. Она удивлена – вроде бы я появился вне расписания.

– Извини – говорю – Но ранен, хочу у тебя заночевать. Она побледнела даже, ручки на груди сложила. Прошу ее снять с меня куртку.

Сняла куртку и увидела залитую кровью рубашку. Стоит с курткой в руках и не знает, что делать. Я достал из кармана индивидуальный пакет (всегда ношу его с собой), вынул тюбик с иглой – надо стимулятор ввести и боль снять.