Телепорт. Часть 9: Единолюбцы

Домодедово. Регистрация пассажиров, вылетающих рейсом авиакомпании «Trаnsаviа» на Мальдивы. Женщина, стоящая рядом с девушкой, обращает внимание на поглядывающего на неё мужчину. Начавший седеть с висков, высокого роста, чем-то неуловимым напоминающий её дочь. Она приподнимает уголки губ, образуя дружественную улыбку, но сразу пугается. Мужчина направляется к ней. Однако в последний момент проходит мимо и кладет ладонь на плечо зятя.

— Дмитриев? Ты?

Дмитрий поворачивается, всматривается в лицо мужчины.

— Костя Сомов? — В глазах появляется радостная искра. — Сколько же мы не виделись?

— Во18 лет лет... почти.

— Иваныч, Марина, Юля! Это мой товарищ по училищу Константин. Я с ним через проход спал в казарме. Ты, как, закончил?

— Конечно закончил, мне то всего курс оставался. Вы куда?

— На Мальдивы. А ты?

— Надо же! Я тоже туда. Дикарем. Люблю понимаешь не организованный отдых. Приеду, сниму бунгало...

— Костя, позволь тебя познакомить. По старшинству — твой тезка, Константин Иванович, отец двух этих милашек. Моя супруга Юля и её старшая сестра Марина.

Мужчины жмут руки в знак приветствия. Константин целует руки дамам. Дольше положенного сжимает кисть трепещущей Марины. Взглядом оценивает фигуру женщины.

— А чего ты будешь мучиться, искать. Давай с нами. Мы сняли большой дом. Для тебя тоже спальная найдется. Иваныч, девчат, пусть погостит с нами?

— Па-па... , — Марина делает паузу, она еще не привыкла называть мужа «папой», — ты не будешь против?

— Очень даже не против. — Константин понимает, что этот мужчина является хорошим оплодотворителем. — Тем более что Дима и Костя знакомы.

— Ну, раз папа... не против, то и я не вижу причин отказывать. — Марина заливается краской, опускает голову, скрывая пожар полем шляпки.

— Ты каким классом летишь... ? Мы тоже бизнес взяли... О! Да у нас и места рядом. Поболтаем, расскажешь о полётах. Я ведь так и не наскрёб денег на учёбу. Пошли уже, почти все прошли...

***

Марина сидит у иллюминатора, рядом с ней Константин. Иваныч с зятем и дочерью сидят в центральном ряду кресел. Лайнер стоящий на тормозах, набирает обороты двигателя, вибрацией и гулом тревожит душу женщине. Она сжимает подлокотники кресла, челюсти. Чувствует, как на её кисть ложится ладонь мужчины.

— Я, когда не за штурвалом, сам боюсь. Поверите? — Ладонь сухая и крепкая. Вселяет уверенность.

Тело, вжимаемое ускорением в спинку кресла, ощущает прилив крови к органам. Самолёт отрывается от полосы, вибрация пропадает, сменяясь заложенностью ушей.

— Сглотните слюну, будет легче. — Правда. Как же она забыла? Ведь летала уже, давно конечно, но летала. «Это Костя так воздействует на меня!» — находит ответ Марина.

— Спасибо. Уже легче. И у вас, у военных летчиков такие же проблемы?

— Конечно. Добавьте сюда ещё перегрузки. Не боитесь... Может на ты перейдём?

— Мне... , мне надо будет привыкнуть... Давайте. Ой! Давай!

— Не боишься высоты?

— Высота высоте рознь. На краю пятиэтажки сидела, свесив ноги. Юля, по-моему, побаивается. Дима предлагает прыжки с парашютом попробовать. У тебя, наверное, уже с десяток прыжков?

— Шестьдесят семь. Три раза катапультировался... Нет, нет. Всё планово, слава Богу! Выпьешь со мной... ? Девушка, даме мартини. Мне коньяк. — Говорит мужчина стюардессе.

— На каких самолётах летае... шь?

— Миг двадцать девятый уже освоил. Спасибо, девушка. Ну, за знакомство?

— Да. За приятное знакомство. — «Язык враг мой. Можно ведь было просто за знакомство!» — думает женщина, загораясь огнём возбуждения. Но аналог воробья уже покинул уста, приходится отвлекаться. «Это, наверное, какой-то большой населённый пункт!» — посматривая в темноту за бортом Марина тренированным методом гасит искру.

— Там Рязань. — Костя, как бы прочтя её мысли ответил. — Хотя стой! Это же я с военными коридорами путаю. Гражданские другими путями летают.

— Вас что учат определять где какой город находится?

— Да. Всё конечно не запомнишь, но главные города можно узнавать даже по очертаниям. Звёздные карты тоже нужно знать. Во-о-он... Орион. — Мужчина приблизил свою голову к иллюминатору, плечом коснулся молочной железы, сплющил, как бы не ощущая упругости, аритмичности пульса. Марина внюхалась в его парфюм. Незнакомый аромат исходящий от волос, заставил повторить вдох-другой.

А мужчина всё говорил, объяснял где какая звезда, созвездие, не отклоняясь от груди. Хорошо хоть красноту щёк можно списать на алкоголь. Но куда девать пятно на подоле туники? Чем его объяснить? «Ладно уж, взрослые люди, как-нибудь разберёмся. Кого же он мне напоминает? Что-то необыкновенно родное, близкое есть в этом мужчине. Как мелодичен его голос, как знакомы жесты, как интересно он подбирает фразы, от которых становятся понятны абсолютно незнакомые термины»

Её раздумья прерывает Юля:

— Ма... Марина, тебе не прохладно?

— Нет. Спасибо... , родная. — Всего два дня назад они договорились обращаться как сёстры.

— Нет, Марина, серьёзно, от окна тянет прохладой. Сейчас я тебя укрою пледом. Поспишь? Тут и подушка есть. — Костя, забирает у неё недопитый фужер, достаёт плед и подушку, нежно подсовывает под голову подушку и укутывает пледом.

Садится на своё место и так же укладывается спать. Рука его ищет её ладошку, нежно вбирает в горсть. Тепло этого контакта растекается по телу, нахлынув нежностью, баюкает.

Женщина просыпается, ощущая себя той, пятнадцатилетней девочкой, впервые проснувшейся в объятиях любимого человека. Думает неужто вся жизнь ей приснилась и замужество, и дочь.

«Точно это мне приснилось, вот голова Кости, вот его тихое сопение. Надо же как реалистичны картины морфея. Вчера вечером мы сделали это. Хорошо, что мы подрались с дебилами, и попали сюда, в тишину лазарета. Где мы смогли доставить радость своим телам. Как он нежен был со мной, как страстно я отдавалась ему. Вот его... писюн. Опять твердый, опять большой. Почему он в штанах?»

«Уважаемые, пассажиры, наш самолет прибывает в аэропорт имени Ибрагима Насира. Температура воздуха в районе аэропорта двадцать два градуса...»

Марина понимает, что это не сон, она действительно дожила до этих дней. Ещё позднее она соображает, что сжимает Косте не руку. Отнюдь не руку. От стыда она краснеет до живота. Но мужчина ничем не выдает интимности события, не улыбкой, не взглядом. Больше всего сейчас ей не хотелось напороться на осуждающие намёки, на ехидную улыбку, способные очернить, испоганить волшебство пробуждения.

— Доброе утро, ма... Марина. Я не стал тебя будить, когда предлагали перекусить. Ты ведь не голодна?

— Да, спасибо. Но воды сейчас мне необходимо... Благодарю, Костя. — Он подал ей бутылку воды, предварительно надорвав крышку.

Ей ещё хотелось потянуться, выгнувшись мостиком. Такого благостного утра у неё давно не было. Посмотрела на дочь, зятя, мужа. Те тоже проснулись от объявления стюарда. Девушка проходила меж рядами, собирала пледы, подушки. Проверяла закрепленность ремней.

Марина видела в иллюминатор воду океана, вот стали различимы волны, коралловые рифы сквозь прозрачность воды. А суши, на которую должен был сесть лайнер не наблюдалось. Она схватила Костю за руку, понимая, что они сейчас рухнут в воду, больно сжала ему пальцы.

Суша появилась внезапно. Через несколько секунд колеса шасси взвыли, коснувшись бетонки. Следующее касание уже основательно раскрутило шины. Реверс двигателей, гася скорость, толкнул тела вперед. Пассажиры захлопали в ладоши, говоря пилотам, что все живы-здоровы. Только их компания не аплодировала. Пальцы Марины, сцепленные с пальцами Константина, не желали расставаться. Иваныч не знал причины, а Юля и Дима сейчас общались с «Константином» в образе которого была Юля.

«Она как губка впитывает ласку. Вы не представляете какая от неё исходит энергетика, да и она сама не осознает её! Она проснулась, ощущая себя девчонкой после дефлорации. Мамочка, какая же ты девственная, какая нетронутая. Хи-хи. Как она ласково обнимала мой пенис. Ловите эмоцию мою».

«Это не эмоция! Это эрекция, любимая! Лучше пришли запах феромонов»

«Пошляк! На тебе её феромоны! На! Возбуждают... ? Моё тело то же. Как ты эрекцию прячешь?»

«Не прячу! Выставляю на показ. Несу гордо древко победы!»

«Димка! Прекрати! Теперь и у меня, в женском теле влага выступила!»

«Юль, ты, когда из мужского тела говоришь хоть добавь мужских тонов, чтобы я отличал твои мысли»

Торопливые пассажиры начали вставать, собирать ручную кладь. Компания наших героев, пропуская спешащих, имеющих в запасе всего неделю отпуска туристов, покинула аэроплан последними.

— Марина, я писсать хочу. Ты как? — Спросила Юля.

— Тише ты. Чего орешь, мужчины слышат. Хочу. И прокладку надо сменить.

Пока ожидали своей очереди на паспортный контроль, женщины сходили в дамскую комнату. Опорожнение пузыря, подкрепило праздничный настрой Марины. Годами выработанная привычка направила её к плечу мужа, она встала рядом с ним, так же по привычке положила ему голову на плечо, обдавая его лаской супружеской любви. Он наклонил голову, впитывая энергетику.

— Ко... Папочка, я так счастлива, что наконец сбывается моя мечта поваляться на пляже, покупаться в чистой, не как в нашей переплюньке, воде.

— Я тоже, любимая. Я рад за тебя, за дочь. Наверное, через пару часов уже помочим ноги в воде Индийского океана. И не только ноги, но и... кокушки.

— Да, Костик, и кокушки и... письки. Юль, не знаешь долго ли добираться до дома?

— Сейчас процедуры пройдем, затем на катере прямо к пирсу, где наш дом стоит. Час, полтора где-то... Устала, ма... Марина?

— Усталости нет. Есть нетерпение. Костик, как тебе Константин? Я с ним... Хорошо? Он мне понравился.

— Конечно, конечно, любимая моя. Он мне тоже нравится. Прям альфа-самец какой-то.

— Альфа-самец? Это где ты узнал... ? А! По телику... И впрямь самец. Ой! Всё! Хватит! О! Наша очередь подошла.

***

Через полчаса катер рассекая волны нёсся к белеющему пляжу, Костя придерживал Марину за талию, удерживая её от падения за борт, где она, напрягая пальцы разрезала воду.

— В моём представлении бунгало это шалаш. А это целый дворец. — Вскинув голову к зданию, сказала Марина. — Дима ты решил пустить все деньги на ветер арендовав эту громадину

— Всё за счет фирмы, я только рекламирую размах компании. Проходите. Знакомьтесь это экономка Роза. Вообще-то Розалина Консуэла... и еще что-то, но на имя Роза тоже откликается. По-нашему говорит отвратительно, но по-английски бегло. Она будет готовить кушать, закупать продукты.

— И даже готовить нам не придется? Точно со скуки сдохну. Ко... Папочка, надеюсь ты не будешь требовать от неё экзотических блюд.

— Хорошо, любимая... дочь, не буду. Где мне переодеться. Хочу сразу в море.

— Иваныч, ты как главный выбери себе любую из четырех спален. Мы потом с Юлей выберем оставшуюся. Братан, ты что встал, беги тоже выбирай.

— Только после Марины.

— Где тут восток... ? Ага, значит я поселюсь вот в этой. А ты, Костик, рядом поселишься?! — С легкой дрожью пожелала-спросила Марина.

— Знаешь, я тоже люблю вставать с первыми лучами солнца. Но хочу тебя предупредить. На этих широтах светило поднимается и заходит быстро. Всегда в одно и тоже время, в шесть часов.

Иваныч, быстро освоившись, уже шёл по дому в плавках направляясь к небольшому пляжу со снежным песком.

— Юль, зайдешь ко мне. — Попросила мама.

— Хорошо, Марин, зайду.

«Дим, она хочет секса прямо сейчас. Что делать, я хотела с ней более романтического начала! Может поддаться её планам и трахнуть прямо сейчас?»

«У тебя у самой член вываливается. Говорил тебе надеть более свободные брюки. Переместись в другое время, отъеби шлюшку, успокой желания!»

«Нет, нет и ещё раз нет. Я девственник. Хочу испытать такие же чувства как папа в первую ночь с ней, со своей любимой девушкой в пропахшем йодом лазарете!»

— Я уже в купальнике, а ты чего сидишь?

— Какой удобный случай, вы идите купайтесь, а я с Костиком... Да, не терпится... ! Как ноет внутри, ты не представляешь.

— Ма, ну не надо, потерпи пожалуйста. Вспомни свое нетерпение в детдоме. Потоми страсть...

— Почти тридцать лет томила... Хорошо. Пусть они идут... , а ты... Поняла?

— Да я скажу мужчинам что мы подойдем через полчаса.

Конспирируясь, Юля на пару минуток вышла из спальни.

— Ма. Они ушли. — Юля развязала узелок на бретельке своего бюстгальтера, затем узелок с боку на плавочках. Два клочка остались следами на её пути к Марине. Мама уже ждала её обнажённой, лёжа в привычной за три вечера позе — ладони прижимают колени к груди, приподнимая таз. Во второй вечер, Юля сама побрила наголо полянку лобка, валики вульвы. Голые валики набухали от одного только взгляда, который бросала дочь.

Дочь легла с мамой рядом, целуя в губы, начала поглаживать молочные железы, постепенно усиливая нажим на них, массировала мамины груди, особенно ту, в которой уже исчезали уплотнения. Марина отпустила ноги, закрыв глаза вслушивалась в сладость лобзаний, в поглаживания. Сама тоже начала гладить грудь дочери. В голове появился образ накаченного мужчины с большими мышцами груди. Она сильно до стона дочери сжала упругую грудь, перекинула ногу на её талию, и уселась в образе наездницы, вжатой в седло и пригнувшейся к гриве коня.

Юля понимая её представления, ввела в её подсознание символ пениса, восставший из неё. Этот эфемерный пенис расширяя пещерку входит в девственное лоно, таранит там плоть, вызывает желание ещё сильнее насадиться на эту громадину.

Марина, подчиняясь воображению, совершает движения тазом, ни на минуту не прекращая целоваться с Юлей, дочь не прекращает ласкать сосок на груди мамы и правую пропускает к клитору. Как только пальцы дочери касаются клитора, Марина прекращает двигаться, откланяется назад, позволяя Юле ласкать, любить ту песчинку, в которой скрыта её наиэффективнейшая эрогенная точка.

Юля откидывает маму на спину, и припадает устами к живущим сейчас собственной жизнью губкам гениталий. Марина успевает подхватить ладонями колени, выгибает спину перпендикуляром к позвоночнику. Как всегда, первый предупредительный оргазм наступил быстро, после которого женщина затребовала ещё, ещё, ещё.

— Я тоже хочу, чтобы ты мне полизала. — Юля разворачивает тело, нависает промежностью над лицом мамы, сама сразу же приступает к третированию клитора и губок.

Марина сама подумывала испробовать сок дочери, и поэтому предложение Юли встретила ещё одним микрооргазмом. Ткнулась носом в щёлку, лизнула что-то трепетное, услышав от дочери «ох» благодарности. Представляя лицо Юли, она целовала, лизала срамные губки, клиторок, такой же небольшой как у неё самой.

Влага, истекающая из недр Юли, заливала рот, Марина успевая глотать, пыталась в тоже время впиваться коготками в ягодицы дочери. Вспомнив о проникновениях пальчиков Юли в анус, коснулась сфинктера, подушечкой указательн

ого пальца. Влажный от выделений Юли палец проник на одну фалангу в глубь. Совершая им действия схожие с фрикциями пениса, с каждым движением всё глубже погружалась в анус.

Бросив лизать и сосать вульву, она сосредоточилась на ебле пальцем, прислушиваясь к действиям дочери. Та тоже применила шаловливые пальчики, закольцевавшие её влагалище и анус. Тогда и Марина ввела большой палец в вагину Юли, сжала перегородку.

Так долго ублажать друг друга могут только женщины, микрооргазмы скапливаясь в фугас однажды сдетонировали, обездвижив любовниц.

Они так и уснули, лёжа «валетом». Проспав более получаса, проснулись, посмотрели в глаза друг другу. Ещё раз поцеловались, благодаря за удовольствие.

Мужчины уже накупались и загорали на тёплом песке. Две девушки прошли мимо них, зашли по колено в воду и нырнули. Наплававшись до боли в руках, вышли из волн наподобие морских нимф, такие же пленительные статью.

— Дим, намажь моё тело кремом. — Сказала Юля.

— Марин, а я тебя помажу. Можно? — Всё ещё играя с женщиной спросила Юля-Костя.

Юля легла на парусиновую лежанку шезлонга. Развязав завязку на спине, легла на живот. Марина, следуя её примеру поступила так же, только в отличии от дочери, отложившей бюстик в сторону, придержала свой на грудях.

Иваныч, накупавшийся, хлебнувший кружку пива, спал, усилиями Димы и Юли погруженный в сильные объятия морфея.

Ю-Ко, как решили называть мужское тело Юли, растирала крем по спине Марины, опустилась ладонями к попке, сдвинув резинку к низу, намазала верх ягодиц. Затем отгибая края плавочек к ложбине меж булочками, ловко орудуя ладонью, намазала сначала одну, затем другую полупопенку. bеstwеаpоn Толкнув колени женщины в стороны, бесстрашно намазала бёдра между ног, временами касаясь валиков. Попросив перевернуться на спину, взяла руку женщины, быстро и ловко помазала со всех сторон, покончив растирать другую руку, начала мазать надплечья и верх груди. Вырвала из-под ладошек женщины лифчик. Марина поначалу прикрыла прелестные соски, но руки мужчины убрали «защиту». Поглядывая на его сильные руки из-под солнцезащитных очков, насладилась касанием ладоней мужчины груди. Как он нежно растирал мазь по её железам, уделяя особое внимание ареолам, вокруг вздыбившихся сосков и вершинку мазал одним указательным пальцем.

Марина обратила внимание на член, выпирающий из плавок. Протянув руку погладила головку.

— Вечером. Всё вечером. — Спокойно, будто нет явного признака возбуждения сказал Костя, и положил её руку вдоль туловища.

Продолжив мазать живот, приспустил перед трусиков до полного оголения лобка, мазнул и там, будто боялся, что под ткань проникнут ультрафиолетовые лучи и сожгут девственно белую полянку. Марина повернула голову в сторону дочери и Дмитрия. Тот как раз закончил аналогичную полировку поляны Юли. И так же как у Кости, оттопыренные плавки говорили о желании мужчины.

— Мы пойдем остынем. Вы загорайте. — Спокойно сказал Дима, не пряча достоинства встал и пошёл следом за Ю-Ко.

Марина оценивала мужчин. Дмитрий конечно громадина, даже по сравнению с Костиком, но последний тоже не малого роста и комплекцией не хил, где-то около ста килограмм. В обоих мужчинах угадывалась натренированная мускулатура широких плеч, мощных бёдер и рук. Да такие атлеты спокойно могут жонглировать телами двух девушек, перекидывая их с одной руки на другую.

— Юль. А, Юль.

— Да.

— Это что сейчас такая мода со стоячими членами по пляжу ходить? А вдруг кто-то увидит... ? Да вон хоть Роза, которая принесла сок. Подай, кстати, стаканчик... , спасибо.

— Помоги над папой тент поставить. Боюсь сгорит в первый же день. — Встав и потянувшись ввысь, ответила на вопрос. — Ну что ж если тела мужчин выказали явное желание.

— А чего ты сиськи Косте показываешь? Чужой мужчина ведь.

— А ты еще не догадалась?

— Есть подозрение что вы с ним сговорились заранее. Встречу, в кавычках, устроили в аэропорту. Он хоть лётчик?

— Да, лётчик. Хорош, правда? Я бы сама с таким... Но Димка лучше.

— Но ведь он тебе все равно чужой, как ты можешь оголять груди?

— Ма. Ну перестань. Я и трусы сниму... Уже отдыхала на таких пляжах, где все, абсолютно все, голые. От мала до стариков.

— А перед папой удобно будет?

— Да, перед папой... Хотя... для одного дела разденусь.

Марина хотела прикрыть груди лифчиком, но глядя на дочь отказалась от этой затеи. Вместе с Юлей перенесла тент к лежаку Иваныча. Потрогав его горячую спину, взяла крем и обмазала её. Муж от ласковых движений Марины проснулся. Увидел свободно пошатывающиеся перси жены, дочери. Не найдя мужчин, выпил ещё пива и пошёл купаться.

— Для какого дела ты оголишься перед папой?

— Ма, я вычитала на сайте про лечение импотенции. Может испробуем метод на папе?

— Почти тридцать лет... Вряд ли получится. Но ты не ответила...

— Но попробовать стоит. Согласна?

— Хотелось бы... Э-э-эх... Что для этого надо?

— Всякие травы. Вроде женьшеня... Ещё каких-то экзотических растений. И массаж простаты по три-четыре раз в день. Я думаю он с радостью согласится.

— А массаж кто должен делать, какой специалист?

— Я тебя научу. Не побрезгуешь в прямой кишке папы пальцем лазить?

— Для него всё сделаю... И член... сосать тоже буду.

— Вот с Костей сегодня и попрактикуйся... Сосать.

— В первую же ночь... ? Как начинать? Ты думаешь я забыла свой вопрос? Отвечай.

— Чтобы папа вновь почувствовал себя мужчиной, вот для чего я разденусь перед ним... Нет! Не до таких пор. А сосать... ? Костик сам тебе подскажет... Хватит уже... У самой тоже... вон ручей по ляжке бежит.

— Обедать когда будем? — Отвлекаясь спросила Марина.

— Пошли искупнёмся и позовём мужчин. Иди без лифчика, как я. — Откинула Юля бельё мамы. — Папа тебя видел, Костя и Дима тоже свои.

«Дим, Ю-Ко, вы на неё пока не смотрите. Пускай привыкнет. Кушать хочется. Вы как?»

«Как всякие самцы, готовы пожирать дичь. Потом трахать девушку и уснуть уставшим на её груди!» — отозвался Ю-Ко.

«Согласен с тобой, любимая Ю-Ко, я хочу поспать на твоём плече любимая Юля.»

«Где папа?» — Испугано спросила Юля.

Сосредоточив внимание, обозрела окрестности. Иваныч сидел на пирсе и разглядывал что-то на дне. Нырнув в воду скрылся на несколько секунд. Вынырнул. Встряхнув головой скидывая с ресниц воду, посмотрел, что захватил с морского дна. Ещё пару раз повторил операцию, но всё равно что-то его не удовлетворяло. Подплыв к спутникам, сказал:

— Вот вижу звезду, как она шевелит лапками или хрен её знает, чем, а взять в руки не могу, вода искажает, всё время мимо промахиваюсь.

— В доме есть маска с ластами. После обеда захватим. Я тоже люблю понырять. — Весело отозвалась дочь. — Проголодался, па?

— Да, пошли уже перекусим. Посмотрим, чем Розалина потчует.

— Носом конечно... Ты сказал, чем пот чует... Ха-ха-ха, папочка, я шучу. — Ласково обнимая Иваныча за плечи сказала Марина. Она коснулась голой грудью о его торс.

Константин с точностью до дней мог сказать, когда последний раз были такие касания. Он, мотнув головой прогнал грустные воспоминания, шлёпнул ладонью по попке жены.

Дамы вышли из воды проливая ручьи из висячих прядей волос, ручьи завораживающе срывались с кончиков сосков, отвердевших от водной прохлады. Женщины не стесняясь мужчин, поправили края плавочек, вставив пальцы сначала в края на ягодицах, затем повторили с передними врезавшимися в нежное тело краями материи. Они даже расставили ножки, чтобы исправить складки ткани возле вульвы. Константин взглянул на дочь, которая понимая, что папа за ней наблюдает, наклонила туловище вперёд, скинув космы к низу, а потом резко выпрямилась. Грива мокрых волос, хаером перекинулась на спину, туда же устремились её перси, так похожие на материнские, они бы и перелетели за спину, но были не настолько велики, запрыгали мячиками успокаиваясь. Юля подняв руки к волосам, захватила их в конский хвост, стянула резинкой. Груди при этой операции так завораживающе пошатывались, что в груди Константина вспыхнул ещё один огонёк воспоминаний, в ту же секунду исполненный Мариной. Она как бы чувствуя его смущения, повторила за дочерью такие же движения. Впрочем, в их семье это было наследственное, дочь повторяла за мамой все речи, действия. Теперь мама вторила дочери.

***

Вечером Костик, не позволяя Марине пригубить алкоголя, опьянял её движениями в танце, закружив в вальсе,

— Ма... рина, теперь твоя очередь... Нет, ты! Ты ведь родишь мальчика, должна знать наше тело... Хорошо в другой раз. Иди сушись, я быстро.

— Я тебя знаю всего лишь сутки, а ощущения такие, будто прожила с тобой всю жизнь. Так хорошо, что ты меня понимаешь с полуслова. Сегодня больше не надо... Понял? Боюсь привыкнуть.

— Утром, после йоги. Как дополнительная физнагрузка.

— Согласна. Но спи в своей спальне.

— Понял. Не хочешь привыкать. Спокойной ночи, родимая.

— Спокойной ночи, Костя.

Давно так свободно не передвигалась женщина. Оковы возбуждения исчезли, расслабленность органов таза, позволяли плавно ступать по паркету. Особую пикантность добавляла обнажённость тела. Марина не боялась встретить мужа или Диму.

Сквозь большие, до пола окна, виднелись огни океана. Женщина вышла на балкон, вдохнула прохладу ночи. Какие-то ночные птицы или животные нарушали звук мирного плеска волн.

Кто-то подошёл сзади, притянул спиной к себе, укутал пледом. В лопатки упёрлись груди.

— Юль... , не спится?

— Да, мама, не спится. Сколько звёзд. Ты подними голову. Какая красота. Хочешь окунуть в океан?

— Боюсь...

— А мы мужчин возьмём.

— Он... , они уставшие.

— Успеют ещё отдохнуть. Купаемся голышом!

Не давая маме возразить, Юля метнулась по спальням. Иваныч, с вечера набравшись лишнего, просыпаться не хотел. Но дочь, помня наставления инфополя, растолкала его. Полупьяное сознание, лёгкое освещение голого тела молодой женщины, пробудили воспоминания тех ночей, когда Марина так же обнажённой ласкалась к нему. Он поднялся на ноги, придерживаемый руками дочери. Не соображая, что это она рядом, обнял голое тело руками, прижался к нему. Юля тоже притянула его к себе, поглаживая волосы, внушала его сознанию методы разблокирования потенции.

Предотвращая возможный негатив папиного осознания, начавшего соображать, что начинает лапать её, сказала:

— Ну, что проснулся? Мы все купаться. Ты идёшь с нами.

Более певучий голос дочери разбудил-вернул его из юности.

— Ты чего голышом то?

— Ты до тринадцати лет мыл меня. Это раз. Может таким образом я разбужу вот этот инструмент. Два! — Юля шаловливо постучала по кранику в трусах Иваныча.

— Ну-ну.

— Не надо отчаиваться, любимый папочка, не надо. Ради вашего с мамой счастья я пойду на всё! — В подтверждение своих слов она поцеловала его в губы. — Догоняй.

— Ах, проказница. Щас по жопе получишь.

Вода, более тёплая чем ночной воздух, окончательно пробудила сознание мужчины, он посматривал на своих девчат, радостно веселящихся с Костиком. Подошёл Дима с масками и фонариками.

— Иваныч, пойдём поныряем, посмотрим ночную фауну.

— А давай, зятёк, давай.

Они решили спрыгнуть с причала, Юля увидав их:

— Пап, Дим, я с вами. — Побежала их догонять.

«Юля! Стоп! В воде морские ежи!» — Прозвучал в мозгу голос Энигмы. — «Отравления вам небезопасны!»

«А поменять тело не получится разве?»

«Вы ещё не чувствуете. Вашему эмбриону двое суток! Поздравляем!»

«Дим! Ты слышал?»

«Слышал! А-а-а-ахуительная новость, Юлька! Энигма! Беременность препятствует телепортации?»

«Да. По законам даже сканирование запрещено. Есть вариант. Сейчас пойти в спальную, уснуть, а сознание переместить в уже отсканированное тело. А настоящее тело будет жить без сознания. Решайте.»

«Дим, следи за папой, чтобы он не поранился, я в спальную!»

— Юль, ты куда? — Крикнула Марина.

— Сейчас приду. В туалет захотелось. — Нашла что соврать дочь.

— Совсем расслабилась, Юля. Не стыдится при мужчинах откровенничать. — Сказала Марина Ю-Ко.

— А кого ей стесняться? Тебя? Иваныча?

— Тебя!

— И я вам не чужой... ! Я отец твоего ребёнка, не глупи. Считай, что брат ей. Иди, присядь между моих ног, на дно. Вот тут как раз будет тебе по шейку.

Марина так и сделала — воздух окончательно похолодел. Ю-Ко приподняла член, чтобы мама ненароком не села на орган. От мужской груди исходило, то, необходимое тепло.

— Давай, лётчик, научи меня ориентироваться по звёздам!

Ю-Ко раскрыла в мозгу звёздную карту. Нашла информацию о мифах созвездий. Плотно прижав маму к груди руками, начала травить байки. Временами отстраняя правую руку указывала на созвездие или отдельную звезду, шептала ей на самое ушко.

А Юля оставив беременное тело, вернулась к папе и Диме. Час водных процедур заморозил их окончательно.

— Друзья! Предлагаю по рюмашечке для сугреву! — Иваныч

— Нам водки... Дамам послабее. — Ю-Ко.

— Ночью пить! Вы с ума сошли? — Марина.

— Без причины не выпьешь... ? Вот вам причина. Юля беременна! — Дима.

— Да вам мужикам лишь бы бухнуть, придумал повод. Юль, что правда?

— Да, Марин, правда. Есть экспресс метод.

— Хорош спорить! — Решил поставить точку Иваныч. — Я уверен она беременна. Дим, наливай... Родная моя, светоч мой ясный, любимая доченька, благополучного исхода тягот! Всё меньше времени остаётся одному рыбалить. Э-э-эх! За тебя, внучок, за тебя!

По рюмашечке не обошлось. Женщины только отлучились смыть солёную воду, начавшую беспокоить нежные органы. Мужчины разбудили Розалину, объяснили ей причину ночного пьянства, упросили и её выпить за здоровье мамы и будущего ребёнка. Молодая женщина пожелала здоровья беременной, что-то сказала на хинди. Всё чаще бросала взор на пьяного Константина. Сквозь смуглость кожи проступили стыдливые покраснения щёк и ушей.

— Марина, Костя! Теперь дело за вами. — Быстро опьяневший Иваныч припомнил что и жена прямо-таки обязана забеременеть. Он выпил и пошёл спать. Роза хотела помочь дойти до спальни, но...

Юля подскочила к шатающемуся отцу, как уже было несколько раз в детстве, в юношестве, подлезла ему подмышку и повела спать.

— Ляж со мной, Марин. — Он уже не разбирал кто с ним. — Кровать широка, усыпишь меня и иди до Кости... Он мне нравится.

Энергетика, сказанного растревожила душу Юле. Она поняла, почему он никогда не просил об этом маму, только её, Юлю, уговаривал провести на свою постель. А теперь считая её за маму, у которой есть возможность снять возбуждение, называл Мариной. Значит каким бы пьяным ни был, он подсознательно оберегал супругу. Иваныч сильно притянул женское тело к себе, уткнулся носом в ложбинку. Громко вздохнув, мгновенно уснул.

Юля поглаживала его пахнущие солёной водой волосы, пробиваясь сквозь алкогольную блокаду к подсознанию опять внушала методы лечения. Не заметила, как сама уснула. Разбудил её Дима, послав мыслеграмму.