Свидание

– Стоять!.. Лицом к стене!.. Пошел!.. Стоять!.. Лицом к стене!.. Пошел!..

Не в первый раз подобным образом ведут через административное здание. Все команды понятны, движения заучены. Единственное отличие, что сегодня я шествую не один, а в группе шести человек, таких же, как и я, заключенных. Конвоир довел нас до дальнего блока и передал там другому сопровождающему. Здесь я еще никогда не был. Оно и неудивительно: в этом здании располагаются комнаты для длительных свиданий. У меня это будет первое за несколько лет арестантской жизни. Новый цирик пересчитал нас по головам, сверился с бумажкой и завел в коридор, одна стена которого была сплошной, а по противоположной чередовались двери комнат, пронумерованных от одного до десяти. Мы выстроились шеренгой.

– Борисов – первая комната! Чупранов – вторая! – начал зачитывать список вохровец.

Я мысленно перекрестился и шагнул к озвученному номеру. За дверью оказался небольшой предбанник и лишь затем непосредственно сама комната, по размеру не превышающая стандартную камеру. По стенам около окна две железных кровати, в торце одной из них небольшой столик…

По середине комнаты между кроватями стояла мама, все такая же красивая. Долгий секундный взгляд, крепкие объятия, влага на глазах… Именно сейчас, как никогда остро, ощущалась горечь разлуки длиной в несколько лет.

– Ну как ты тут, сынок?! – спросила мама, когда мы немного успокоились и сели на кровати друг напротив друга.

– В целом жить можно, – ободряюще улыбнулся я.

Мы продолжили жадно рассматривать друг друга, отмечая маломальские изменения, произошедшие с момента последней встречи. Мама хоть и выглядела моложе своих лет, но несколько новых морщинок прибавилось.

– Давай я тебя покормлю, – вдруг спохватилась она.

Еще когда вошел в комнату, то краем глаза заметил, что на столе разложена разнообразная еда. Глупо было думать, что мама на свидание приедет без гостинцев. Древний материнский инстинкт – накормить свое чадо.

Я согласно кивнул и пошел мыть руки. Умывальник, как и туалет, находился в конце коридора. Пока я ходил, родительница освободила стол от лишнего, разложила еду, предназначенную для этого приема пищи, по тарелкам и снова села на кровать. Длительное свидание началось.

Первый день пролетел незаметно. Я ел, дремал, слушал мамины рассказы о родственниках и знакомых, жизни на воле и обо всем том, что может интересовать человека, оказавшегося на какое – то время в изоляции от внешнего мира. В одиннадцать часов вечера дежурная смена произвела перекличку. Убедившись, что за день никто из арестантов не сбежал и не напился до беспамятства, цирики уединились к себе. Было слышно, как в соседних комнатах затихает дневная движуха. Мы по очереди сходили в туалет и душ и тоже улеглись каждый в свою кровать.

– Очень тебе здесь тяжело, сынок? – раздался мамин голос.

Я немного помолчал, формулируя ответ.

– Да как тебе сказать… В принципе, терпимо. Иногда просто зашкаливает, что жизнь здесь не совсем полноценная. В такие моменты, конечно, непросто. Но в целом, стараюсь их преодолевать.

– Ты про отсутствие женщин?

– В основном. Утешает, что при хорошем раскладе года через два могу уже быть на свободе и тогда наверстаю.

– Ну а сейчас как с этим справляешься?

Я немного стушевался. Не ожидал, что мама заведет столь скользкую тему.

– Какие – то у тебя нескромные вопросы! – улыбнулся в темноте я, радуясь, что ей не видно выражение моего лица. В то же время я почувствовал легкий укол возбуждения внизу живота. Видимо, когда мама уснет, нужно будет тихонько подрочить под одеялом, чтобы ненужные мысли не лезли в голову в оставшиеся два дня.

– И все же?! – не отставала она.

– Ну а как с этим может справляться нормальный мужик, который брезгует трахать особей своего пола!?! С помощью онанизма. Хотя иногда и мелькают мысли оставить свою брезгливость в стороне…

Мы немного помолчали.

– Мне бы не хотелось, чтобы такие мысли одержали верх, – снова зазвучал ее голос. – Неизвестно какие болезни от них можно подцепить.

Я не знал, что ответить. С одной стороны, мы и дома, бывало, откровенно обсуждали какие – нибудь интимные темы. С другой стороны, мы обсуждали их абстрактно, а тут не просто конкретно, а конкретно меня обсуждаем… Мама зашевелилась

на своей кровати, а через мгновение я с удивлением почувствовал, что присела рядом со мной.

– Послушай, что я скажу, – положила она ладонь мне на грудь. – Мы оба взрослые люди и понимаем, что бывают ситуации, когда обстоятельства сильнее нас. И нужно либо с ними смириться, либо… сделать исключение из правил! Мне бы не хотелось, чтобы рано или поздно ты подверг свой организм риску какого – нибудь венерического заболевания.

Не сразу, но до меня начал доходить смысл ее слов.

– Ты хочешь сказать… Но… мы же…

– А вот это сейчас абсолютно не важно!

С этими словами мама склонилась ко мне и слегка коснулась своими губами моих. Словно тысячи раскаленных иголок прошли сквозь тело. В любой другой ситуации я в зародыше пресек бы такое развитие событий. Но сейчас, после воздержания длиной в несколько лет (онанизм не в счет), стоило почувствовать на себе ЖЕНСКИЕ губы, язычок, руки, и отголоски разума забились в самую дальнюю мозговую извилину. От возбуждения темнело в глазах. Тем не менее я был все еще немного скован из – за неординарности ситуации.

Очевидно, мама это поняла, поэтому, как опытный ловелас, взяла инициативу в свои руки. Сама освободила нас от нижнего белья, сама, не прерывая поцелуев, залезла сверху и, убедившись в моей готовности, помогла войти в нее. В тот первый раз нам много и не нужно было. Не прошло и минуты, как я яростно зашептал ей прямо в ухо:

– Господи!.. Я сейчас кончу!.. Я не могу больше!!!

– Давай, родной, кончай!.. Можно прямо в меня!.. О – ох!!!

Мама еще энергичнее насадилась на меня и чтобы не закричать, закусила подушку. Никогда не думал, что во мне может быть столько спермы. Она заполнила все мамино лоно и от переизбытка потекла наружу. Мы оба затихли, какое – то время приходя в себя.

– Ты успела?! – спросил я, когда мы немного перевели дух.

– Не волнуйся, – благодарно чмокнула меня в губы мама. – Я уже кончила через несколько секунд после того, как ты оказался во мне.

Разговаривать не очень хотелось. Точнее мы, по – видимому, опасались, что разговоры после оргазма могут опять соскочить к обсуждению моральной стороны. К тому же, на удивление, член снова начал подавать признаки жизни. Да и мама, судя по ласкающим движениям ее пальцев вокруг моих сосков, совсем не о разговорах думала…

Уснули мы только под утро. Никогда раньше не предполагал, что мама такая раскрепощенная любовница. Она словно предугадывала мои малейшие желания и при этом не забывала про себя. К своим двадцати семи годам я был достаточно опытным в постели, но сейчас ощущал себя каким – то подростком только набирающимся опыта. Нужно ли говорить, что оставшиеся два дня свидания мы проводили большей частью в горизонтальном положении!?

Безусловно, все хорошее когда – нибудь заканчивается. Трехдневная встреча тоже подошла к концу. Я слышал, как дежурная смена объявляла о пятнадцатиминутной готовности. Мы начали прощаться.

– Надеюсь, ты меня не осуждаешь? – спросила меня мама перед тем, как я должен был выйти в коридор на построение.

– Ну что ты! – обнял я ее. – Теперь мне точно не будут лезть в голову мысли об однополых утехах.

– Я обязательно приеду на следующее свидание! Главное, будь осторожен и благоразумен.

– Обещаю!

Мы обнялись. Я чмокнул ее в краешек губ и решительно вышел из комнаты…

По прошествии некоторого времени, анализируя случившееся, поймал себя на мысли, что поверни время вспять, то ничего менять не стал бы. Через два года я досрочно освободился и вернулся домой. Пока был в неволе, мама приезжала ко мне еще несколько раз. Но после моего возвращения мы по молчаливому договору больше не вспоминали подробностей тех свиданий. По крайней мере, вслух. Разумеется вне тюремных стен секс между нами снова превратился в табу. И я очень ей благодарен, что мы не переступили ту черту, где заканчивается секс по необходимости и начинается элементарная похоть.

С той поры прошло уже много лет. У меня давно своя семья: любимая жена и два сына. И когда я изредка заглядываю в ту ячейку памяти, где хранится файлик с воспоминаниями об арестантском периоде, то не испытываю стыда. Может быть, конечно, это и неправильно…

P. S. Возможно, кому – то рассказ покажется скучным из – за малого количества эротических подробностей, но он по большому счету не про секс, как таковой, а про жизнь.