Столичные нравы. Часть 1

Николай Федорович аккуратно запечатал конверт, надписал и отложив перо в сторону наконец – то обратил внимание на Прохора. Тот довольно долго уже переминался перед огромным дядиным письменным столом, гадая, зачем его позвали.

– Прохор, будь любезен, напомни, сколько вы с супругой у меня гостите?

– Неделю, дядя...

Именно неделю назад Прохор с молодой женой прибыл в Петербург и остановился в дядином особняке. Для всех считалось, что он находится здесь по делам отца – весьма заметной фигуры в купеческом обществе родного городка. На самом же деле и он и дядя понимали, что главной целью было показать молодому человеку столицу и, чем черт не шутит, завязать полезные знакомства в высшем обществе.

– Вот именно. – Николай Федорович достал из шкатулки сигару, покрутил в руках и положил обратно. – Я наблюдаю за тобой целую неделю, и твое поведение внушает мне опасения. Ты не заболел?

– Дядя, с чего вы взяли?

– Как тебе сказать, Прохор... Молодые люди в твоем возрасте, как правило, гораздо более энергичны и веселы. Тем более впервые попав в большой город. А ты приемов избегаешь, от прогулок отказываешься... Да вот я только вчера тебя в оперу звал – так ты больным сказался, не поехал.

Прохор растерянно пожал плечами, давая понять что сказать ему нечего.

– Поскольку пока ты здесь я несу ответственность перед твоим отцом за все, ты сейчас же отправишься к доктору. Очень хороший доктор, старой закалки, не то что нынешние. Вот передашь ему записку. – он подал племяннику только что написанное письмо.

Племянник вздохнул, но конверт взял.

– Все, иди. Кузьма тебя отвезет.

– Ну – с, юноша, рассказывайте... – доктор дочитал записку и поднял глаза на Прохора. – Что вас так угнетает?

– Все хорошо, Отто Карлович. Не знаю, с чего дядя взял, что я... .

– Ну не надо, не надо! Я вашего дядюшку знаю уже, слава богу, лет тридцать и вполне доверяю ему и его наблюдательности!

Прохор сдался и принялся что – то неразборчиво мямлить.

– Молодой человек! – послушав с минуту, возмутился доктор. – Ну что за чушь вы несете!? Вы тогда уж сначала врать научитесь! Я же не из любопытства спрашиваю, я вам помочь хочу. Вот, дядюшка ваш пишет, вы чуть ли не в отшельники записались... а я, между прочим, в ваши годы вовсю за девицами ухлестывал. У вас – то, как я вижу, законная супруга имеется, но все же... неужели никогда на сторону не тянуло?

– Что вы, Отто Карлович! Как можно?! – искренне изумился Прохор.

– Как – как... Как все. Ну а с супругой – то у вас, смею надеяться, все в порядке?

Внимательно вглядевшись в молчащего парня, доктор подбодрил:

– Ну, смелее же, не стесняйтесь! Пациент должен доверять доктору.

И тут Прохор, переборов себя, начал выкладывать все. И про то, что жена, воспитанная матерью в строгих правилах, супружеские обязанности считает именно обязанностями, причем не особо приятными. И что он допускается к телу раз в месяц, в полной темноте и под одеялом. Сама же Катерина Дмитриевна лежит при этом не шевелясь, демонстрируя полную незаинтересованность в происходящем. Прохору же, как и любому нормальному человеку его возраста, этого было катастрофически мало.

– Понимаете, Отто Карлович, я же еще в гимназии с друзьями разные картинки разглядывал, ну... вы понимаете какие! Там такое изображено – вспомнить стыдно! А тут... Эх! И редко опять же...

– А в бордель вы не пробовали? Вот хотя бы на соседней улице от дядюшкиного особняка? Уверяю, вас там примут с распростертыми объятиями. И девочки хороши, я знаю, они ко мне раз в месяц на профилактический осмотр ходят. . Хотите, я вам рекомендацию дам? Обслужат в лучшем виде!

– Не хочу... Бордель... Как – то это все грязно...

– Ну тогда хоть любовницу заведите... Сейчас нравы – то попроще стали, чем во времена моей молодости. Все – таки двадцатый век на носу. Прогресс на месте не стоит – паровозы, электричество, синематограф и в дополнение к этому потрясающая распущенность. Эх, мне бы ваши годы!

– Я бы не против, но это же долго... Ухаживания всякие... И Катерина Дмитриевна заметит...

– Ох, молодой человек! Я вижу, вы там в провинции не вполне понимаете современное падение нравов. – доктор горестно вздохнул – Но может это и к лучшему. И что мне с вами делать? Впрочем, если вы, Прохор, не возражаете, мы с вашим дядюшкой попробуем вам с этим помочь. Разумеется, все сохранится в строжайшей тайне. Согласны?

Конечно, Прохор согласился. Вернувшись, он немедленно сообщил дядюшке о том, что доктор не обнаружил ничего страшного и обещал что вскорости все будет хорошо, не вдаваясь, впрочем, в подробности. За ними Николай Федорович после обеда сам отправился к старому другу.

– Ну что, Отто, как тебе мой племянник? – развалился он в кресле, раскуривая сигару.

– Провинция... – небрежно ответил тот. – Мальчик робок, даже с женой, а гормоны свое требуют. Супруга, воспитанная маменькой в добродетели, как та ее понимала. Вот и все.

– А – а – а, понятно... Видали мы и не такое. И что ты ему пообещал? Вернувшись, он выглядел обнадеженным.

– Пообещал помочь ему с дамой, не слишком строгой в вопросах морали.

– Это кого же ты имеешь в виду? – заинтересовался Николай Федорович и даже привстал с кресла – Я ее знаю?

Доктор усмехнулся:

– Знаешь конечно. Катерина Дмитриевна, его же жена.

Николай Федорович разочарованно плюхнулся обратно:

– Ну – у – у... А я – то думал... И как ты собираешься ее переубедить?

– А зачем? Я вот что придумал...

Доктор разлил по бокалам вино, передал один Николаю Федоровичу и принялся излагать свои соображения.

– Лихо ты завернул! – покрутил тот головой, выслушав все до конца. – Значит, говоришь, при самом непосредственном нашем участии?

– Да – да, особенно при твоем.

– Ну что ж, попробуем... А когда?

– Да вот завтра же. У госпожи Конецкой как раз что – то такое намечается. Я утром приглашение получил и ты, надеюсь, тоже?

– А как же!

– Ну вот и порешили.

На следующий день за обедом Николай Федорович объявил Прохору и Катерине, что вечером они приглашены к Конецкой. Прохор скривился.

– Дядя, можно мы не пойдем? Я что – то неважно себя чувствую.

– Нет! – отрезал тот. – Вы оба непременно должны там быть. Соберется весь цвет общества, скучно не будет, обещаю. – и посмотрев на племянника в упор, добавил – Отто Карлович настойчиво рекомендовал тебе поехать.

– Ну раз Отто Карлович хочет, надо ехать. – сдался племянник.

Он прекрасно помнил, что доктор ему обещал, но в душе слабо верил, что из этого что – то получится. Ну познакомит он меня с кем – нибудь, и что? Дальше – то самому надо, а с этим у меня не очень... Но ехать придется, а то обидится.

В доме Конецких народу оказалось даже больше, чем ожидал Прохор. Это хорошо – решил он. Можно будет вскорости незаметно уехать, никто и внимния не обратит. Вот только с доктором повидаюсь. Пока же он гордо вышагивал рядом с Катериной. Она сегодня, в длинном пышном платье с декольте, подчеркивающим тонкую, утянутую корсетом талию, была ну просто ослепительно хороша.

Гости мужского пола, не скрывая, провожала ее долгими взглядами, отчего Прохор испытывал легкую ревность. Представив их хозяйке дома, дядя куда – то исчез, предоставив самим себе. Катерину увлек в свою компанию кто – то из девушек. Прохор прибился к группе у камина, обсуждавшей виды на урожай в этом году.

Николай Федорович с доктором наблюдали за ними со стороны.

– Начнем?

– Да, пожалуй... Ты все подготовил?

– Естественно.

– Тогда пошли.

Оба приблизились к Катерине.

– Катерина Дмитриевна, вас там Прохор просит к нему подойти.

– А где же он?

– В комнате на верху. Пойдемте, мы вас проводим.

– А почему он там? Почему сам сюда не идет? Что – то случилось? – забеспокоилась она, поднимаясь по широкой лестнице сопровождаемая мужчинами с двух сторон.

– Нет – нет, все хорошо. Он сам вам сейчас все расскажет.

– Сюда. – доктор открыл перед ней дверь в одну из комнат. – Темно тут. Николай, зажги свечи. А вы, Катерина Дмитриевна, давайте руку, я вам помогу.

Катерина двинулась вслед за доктором. Три свечи осветили комнату. Несомненно, это была спальня. Посередине стояла огромная кровать с решетчатыми спинками. Прохора не было.

– Ой, а где же...

Доктор не дал ей договорить, ловким движением развернул ее и опрокинул спиной на кровать. С другой стороны ее подхватил Николай Федорович. Пока Катерина тщетно надеялась, что на самом деле просто споткнулась и сейчас ей с извинениями помогут подняться, ее запястья надежно оплели две широкие ленты. Их концы Николай Федорович крепко привязал к ножкам кровати, зафиксировав молодую женщину с растянутыми в стороны руками. Совместными усилиями они с доктором задрали пышные юбки Катерине на голову, полностью скрыв лицо.

– А – а – а. . – женский крик резко оборвался, когда Николай Федорович, чертыхнувшись, зажал ей рот широкой ладонью.

– Отто! – прошипел он – Дай какой – нибудь кляп!

Отто Карлович в это время, придерживая женские ноги, задумчиво поглаживал полоску нежной белой кожи в том месте на середине бедра, где уже кончаются чулки но еще не начинаются панталоны. Окрик друга вывел его из задумчивости. Кружевные панталончики скользнули по бедрам вниз, обнажая покрытый курчавыми волосками лобок, и были переданы Николаю Федоровичу.

– Это подойдет?

– Да, вполне.

На мгновение рука освободила рот Катерины. Она глубоко вдохнула, собираясь заорать, но в этот момент Николай Федорович затолкал ей в рот панталоны, оборвав так и не начавшийся крик. Затем обошел кровать и встал рядом с другом, с любопытством разглядывая, как тот, придерживая брыкающиеся ноги, осторожным движением раздвигает губки и вставляет внутрь палец, изучая женщину изнутри. Катерина протестующе мычала, пытаясь отодвинуться.

– Деточка, ты не сопротивляйся – успокаивал ее Николай Федорович – Никто тебя не обидит. Это для твоего же блага. Ты думаешь, мы тебя так для себя готовим? Не – е – ет, это для твоего же мужа. А мы ему просто помогаем. Ну что там, Отто?

– Суховато. – ответил доктор, облизывая палец и снова вводя внутрь. – И излишне напряжена. Попробуем подготовить сами. А ты пока ноги ей подержи.

Николай Федорович снова обошел кровать и подхватив женские ноги под коленями задрал их вверх. Отто Карлович опустился перед промежностью на колени и приник губами к клитору, не прекращая ворочать пальцем внутри влагалища.

– Готова! – поднялся он на ноги через несколько минут, демонстрируя Николаю Федоровичу блестящий от выделений палец. – Подержи ее так, а я за Прохором схожу.