Сон в руку, Или Новое приключение принцессы Алёны. Часть четвёртая

Алёне удалось без особых усилий освободить из корявых Юлькиных рук её жертву. Прошептала на ухо малышу:

– Не плачь и не волнуйся. Всё уже позади. Она больше не будет! Никогда!

Проводила его за дверь и обернулась к виновнице инцидента, сверля её грозным взглядом. Юлька, собиравшаяся, как видно, развлечься с экзотикой, всё ещё (по инерции) дурашливо хихикала. Но уже настороженно глядела в страшные глаза «воспитательницы», ожидая её реакции.

Реакцией стала звонкая оплеуха. Затем – ещё одна, по другой щеке. И ещё.

– Э! Ты чё?! – недоумённо вскрикнула Морозова, возмущённая и прерванным развлечением, и этой внезапной экзекуцией. И умолкла, снова поймав на себе страшный взгляд Принцессы.

А та, не сводя с противницы разъярённых глаз, с размаху вкатила ей очередную затрещину.

– Ты… Ты чё?! Ты чё ваще?!.. – ошеломлённо запротестовала та, пятясь к окну и не в силах подобрать нужных слов.

Алёна сверлила её жутким взором хищницы. Как же ненавидела она сейчас эту длинную, нескладную, неуклюжую дылду, ленивую, тупую, вечно сонную! Юлька дрожащей рукой утирала с лица слёзы, кровь и сопли, испуганно и недоумённо глядя на «оборзевшую» соученицу.

– Ты… Ты это… Б-бе-берега п-п-потеряла ваще, м-малолетка?! – заикаясь, лепетала она.

– А это я не тебя – это я себя бью! – ответила Алёна так кстати пришедшими на память словами киноперсонажа. – Недосмотрела за тобой, дубиной стоеросовой! Знала, что ты дура, а теперь ещё и увидела, какая ты мразота!

«Дубина» снова попятилась и, не глядя, с размаху села в урну – к счастью для неё, пустую, – смешно раскорячив кривые ноги, трясясь от внезапного страха и не решаясь взглянуть в глаза разъярённой «соплячки».

– Ты хоть соображаешь, что творишь?!! – всё тем же тихим и страшным голосом продолжала Алёна. – Ты, здоровая кобыла с комариными мозгами! Мальчика для утехи себе нашла, да? А хочешь, я тебя нагну?!! Только не тут, не втихаря, а в холле, у всех на виду! Хочешь?!!

И не дав опомниться своей ошеломлённой врагине, цепко схватила её за грудки и с силой толкнула к двери.

– На выход! В свою комнату, бегом!

Автор с более богатым воображением, чем у меня, наверно, сравнил бы эту сцену с эпизодом из соколиной охоты, когда маленький хищник до смерти забивает огромную цаплю, а та даже не пытается сопротивляться.

Вытолкав Юльку из душевой, Алёна тычками в спину погнала её к спальне. Втолкнула туда, всучила подушку и показала на угол.

– В полуприсев! – зловещим шёпотом приказала она. – Руки с подушкой прямо перед собой! Стоять полчаса! И чтоб ни единого писка слышно не было!

Не обращая внимания на слёзы и всхлипы, заперла «арестованную» в её же комнате и помчалась разыскивать потерпевшего. С грехом пополам привела его в чувство и угостила так кстати нашедшейся у запасливой Маринки шоколадкой. Мальчишка вскоре успокоился и уже через пару минут присоединился к играющим сверстникам…

Ой! Вот дура-то! Вот склеротичка малолетняя! Совсем забыла об ещё одном спасённом! А ведь обещала созвониться с ним утром! Нашла в спальне свой дешёвенький мобильник («Древний-древний, ещё каменным топором вытесанный!» – шутила она об этом когда-то дорогом спонсорском подарке) и отыскала в нём номер Сергея Олеговича. С облегчением вздохнула, узнав, что с ним всё в порядке и снова услышав слова благодарности – и за спасение, и за заботу…

По истечении «срока» освободила «заключённую», взяв с неё твёрдое обещание впредь подобного не совершать и отстраняя руки, которые Юлька бросилась целовать в припадке то ли испуга, то ли раскаяния (те самые руки, которые недавно надавали ей пощёчин!). И уже в который раз за это каторжное воскресенье облегчённо перевела дух!..

Ну, кажется, лимит происшествий на сегодня исчерпан! Без сучка-задоринки прошли обед, тихий час, полдник, воскресник (наконец-то навели относительную чистоту на прилегающей территории!), игры и прогулки, экскурсия в Дом творчества, где давали какой-то концерт для малышей (здесь опять на помощь пришла лучшая подружка Марина, сама вызвавшись отвести туда «малых» и добросовестно справившись со взятым на себя обязательством). Прошёл и ужин. Кажется, и впрямь бояться больше нечего. Расспросила у старших о настроениях – не имеет ли кто-то к ней претензий и не злоупотребила ли она так неожиданно свалившейся на неё воспитательской властью? И парни, и девушки с улыбками уверили, что всё прошло, как надо, и что беспокоиться ей не о чем. Промолчала лишь Юлька Морозова, по-прежнему испуганно таращась на «потерявшую берега малолетку» и не зная, какой грозы от неё ещё ожидать. Хотя… Кого интересует мнение этой тупой дылды?..

В игровую к малышам шла радостная, довольная собой. Здесь, в большой уютной комнате с мягкими коврами, сплошь заставленной яркими диванчиками и шкафами с игрушками, чувствовались небывалое спокойствие и умиротворение. Детвора смотрела какие-то мультфильмы, время от времени посмеиваясь над забавными персонажами и обмениваясь замечаниями и шутками. И только Максимка (тот самый синеглазый третьеклашка с красивым голосом) не находил себе места, слоняясь у двери с обеспокоенным видом.

– Алёна Алексеевна! – подбежал он к вошедшей, возбуждённо вытаращив небесно-синие глазёнки. – Там…

– Может, нам с вами на брудершафт выпить, Максим?.. Как вас по батюшке? – улыбнулась старшеклассница. – Что – там? Где – там?

– Дядька какой-то подозрительный бродит у нас под окнами, – едва слышно (чтобы не беспокоить остальных) и встревоженно заговорил он. – Чего он хочет, непонятно.

Алёна взглянула в окно и понимающе кивнула. Этого чудаковатого субъекта, маленького, сутулого, небритого и обтрёпанного, по вечерам слонявшегося возле их корпуса и таращившегося на светящиеся окна спален, она замечала и раньше. Девчонки хохотали над чудаком, теряясь в догадках, кто он и зачем сюда таскается. Чей-нибудь отец? Но никто не признавал его таковым. Даже круглые сироты (вроде неё самой), готовые встречать любую зашедшую к ним взрослую незнакомку радостным воплем «Моя мамочка приехала!», с испугом и отвращением отмахивались и открещивались от такого «папаши». Ну и какого же чёрта ему тут надо? Выясним!

Ещё раз окинув придирчиво-заботливым взглядом сидевших у телевизора ребят, выбежала из корпуса в отчаянной готовности разобраться с подозрительным типом, осмелившемся шляться в таком дорогом для неё месте – на лужайке за корпусом, где она так любила прогуливаться по утрам, до звонка и команды «Подъём!»…