Слушай. Часть 4

блин! ты так классно сжимаешь ладонью мой колом стоящий хуй... ну – да, а я – твой, – ну и, скажи мне, что во всём этом плохого? нет, подожди! ты говори про себя – про свои ощущения... на кой хер мне сомнительного содержания тезисы, предназначенные для не умеющих думать самостоятельно! вот именно: давай эти тезисы, претендующие на истину, оставим для избирателей – потребителей мыльных сериалов, и пусть ими пользуются – руководствуются они! а мы – это мы: это ты и я... слушай, давай... давай как – нибудь проколемся – кем – нибудь прикинемся! давай приколемся – прикинемся, что мы педерасты, прикидывающиеся добропорядочными гетеросексуалами, которые прикидываются, что только из чистого любопытства хотят разочек попробовать, что это значит – быть педерастом, – и, внутренне дрожа от нетерпения, мы будем разыгрывать друг перед другом смущение и неумелость: я стяну с тебя, лежащего на постели, сначала джинсы, потом – трусы, а ты будешь изо всех сил делать вид, что тебе неудобно и стыдно, ты будешь глупо смеяться, пытаясь ладонью прикрыть свой напряженный, залупившийся алой головкой член, а я, в свою очередь, буду отводить твою ладонь в сторону, и когда ты сделаешь вид, что ты мне уступаешь, и член твой окажется передо мной, я стану делать вид, что никак не могу решиться взять твой член в рот, – какое – то время мы будем с тобой валять дурака, демонстрируя друг перед другом свою якобы полную неискушенность...

потом, словно решившись, я осторожно прикоснусь губами к сочной, как перезрелая слива, алой головке – и, замирая от невидимого блаженства, я осторожно, как будто я делаю это впервые, вберу горячую, чуть солоноватую головку твоего члена в рот, – я пососу у тебя, а ты – "в ответ" – пососешь у меня, и... дальше! дальше! – мы сами не заметим, как ситуация выйдет из – под контроля, и мы, перестав валять дурака – изображать наивную неискушенность, уже через пару минут будем жадно, сопя и кайфуя, сосать друг у друга напряженные члены, и когда, вдоволь насосавшись, я тебе прошепчу "давай", ты, разгорячённый взаимным сосанием, уже не станешь задавать мне глупые вопросы, уточняя – спрашивая, что я имею в виду, а, широко разведя полусогнутые в коленях ноги, прижимая колени к груди, тут же с готовностью подставишь мне свой жаждущий моего вторжения зад, как это сделал впервые в четырнадцать, подставив очко своему однокласснику, и я, нависая над тобой, тут же направлю нетерпеливой рукой свой залупившийся и не менее жаждущий член в твою туго стиснутую, но совершенно доступную норку – влагалище, как это впервые я сделал тоже в n-надцать лет, вставив в попец однокласснику своему... и лишь когда, содрогаясь от ни с чем не сравнимой сладости, я кончу в очко тебе, а ты, задыхаясь от точно такой же сладости, кончишь в очко мне, мы оба вдруг снова "вспомним", что мы "не геи", и, вспомнив об этом, мы снова... снова закосим под "натуралов", – бесконечно удовлетворённые и втайне довольные, что это случилось и всё так прекрасно получилось, мы оба изобразим неподдельное смущение, но это будет уже другая история... слушай, давай! давай приколемся – давай прикинемся, что мы – тайные гомосексуалисты, прикидывающиеся гетеросексуалами, прикидывающимися, что они искренне смущены...

слушай, давай... давай приколемся – давай кем – нибудь прикинемся!"кто наблюдает ветер, тому не сеять, и кто смотрит на облака, тому не жать", – давай... подставляй попку! нет – нет, ты не ослышался – я сказал: попку... что? ты не голубой? ну, не голубой – и что с того? я тоже не голубой... а может, голубой... какая, блин, разница! голубой, оранжевый... ерунда всё это! а я говорю: ерунда! всё это только слова – словесная шелуха, шелестящая на ветру, и ничего более... а в попку – кайф! говорю тебе: кайф, – я пробовал... что значит – с кем? мало, что ли, нормальных людей? вот именно... давай! чего ты боишься? чего – чего ты боишься? общественного мнения? о, блин! озадачил... а ты что – самост

оятельно думать не умеешь? да – да, самостоятельно... самостоятельно, черт побери! умеешь? так в чём же дело? э, не смеши! – все мы не педерасты, пока не попробуем... да точно, точно тебе говорю: пацану с пацаном – кайф... почему ты мне должен верить? а ты не верь – ты попробуй... никогда с пацанами не трахался? ну, тем более... я говорю: тем более – надо попробовать! нет, это не новые веяния – это было всегда... да – да, всегда и везде, и ничего в этом нового или новейшего нет: у всех народов во все времена существовали однополые отношения, и только глупые или лукавые люди могут сегодня утверждать, что подобные отношения – удел немногих... впрочем, какое нам дело до глупых! давай... ну – да, в попку, – чего ты боишься?

что... что ты говоришь? "стыдно"? постой, я не ослышался? – ты сказал "стыдно"? о, боже! опять – двадцать пять, – стыдно ему... что тебе – стыдно? миллионы парней ебутся в жопу, и – ничего, от стыда не умирают, а ему, видите ли, стыдно... блин, не будь ты таким наивным! стыдно, кому видно, но мы, если хочешь, сделаем так, что никто – слышишь? – никто никогда не увидит нашего наслаждения, и потому стыдиться кому – либо за нас будет просто – напросто некому, – мы не станем расстраивать ни случайных прохожих, ни своих высоконравственных соседей, которым, как известно, всегда есть дело до всего, что касается чужой частной жизни... да – да, всегда были, есть и будут такие высоконравственные люди, которые считают себя бескорыстными носителями эталонов морали, и – никуда от этого не деться... нет, это не я – это они так считают, по простоте своей души ежесекундно взваливая на свои плечи бремя недремлющей заботы о моральном облике других... о, конечно, конечно! никто не лишает этих высоконравственных и бесконечно правильных людей их конституционного права иметь своё личное мнение по самым животрепещущим вопросам, но – стоят ли они того, чтобы мы, ты и я, об их мнении знали? ничего не могу сказать про тебя, а я, к примеру, не настолько любопытен, чтобы бесплатно интересоваться мнением тех, кто мне совершенно неинтересен... да, именно так: на вкус и цвет товарищей нет – у каждого из нас свои гастрономические пристрастия, и наивны те, кто думает, что можно повсеместно внедрить единое общепитовское меню...

да, я тоже об этом думал – о том, что высоконравственным и глубокопорядочным людям почему – то всегда не хватает толерантности, причем, что интересно и даже забавно: чем глубже порядочность и выше нравственность, тем меньше толерантности, так что у самых – самых глубоконравственных и высокопорядочных она испаряется вовсе... впрочем, бог с ними: "не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя", – флаг им в руки – и дачу в Швейцарии... вот именно: "что существует, тому уже наречено имя"... о, какая у тебя попка! если бы я был скульптором... или живописцем... ты спрашиваешь, хочу ли я? ты что – издеваешься надо мной, задавая мне этот в высшей степени риторический вопрос? или, по – твоему, я похож на тупоголового потребителя бесконечных сериалов и дешевых предвыборных пирожков? хочу ли я... ты разве не чувствуешь, как нежно, едва касаясь, я глажу – ласкаю твои упругие булочки? или ты не видишь, как это сводит меня с ума? ох, какая у тебя попка... какая мягкая – упруго – мягкая – попка! персик, налитый соком, и я... я не просто хочу, а – еще как хочу! хочу! – и, как видишь, я этого не скрываю... ну, смелее! не бойся... и не стыдись... "двоим лучше, нежели одному... Ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?" – слышишь? слышишь, как бьётся моё горячее сердце? никогда не спрашивай, по ком звонит колокол... давай, подставляй свою попку, и мы... мы приколемся с тобой всерьёз, по – настоящему, – МЫ ПРИКОЛЕМСЯ, ЧТО МЫ ЕСТЬ...