Секс с пятым судьей иерусалимским

История реальная, имена вымышленные.

Я два дня скучала. Ничего не предвиделось. А утром читаю сообщение вКонтакте — играю в ЭМске. Олег Девора, лучший эстрадный сакс в ЭНской губернии и не только, выступает в ЭМске. Попасть на него в ЭНске у меня не получилось дважды. Зато получилось познакомиться лично и даже поваляться парочкой в снегу в нашу первую встречу, потому что было скользко, а ерш — пиво с водкой — устойчивости не добавляет, скорее наоборот. Нас познакомил мой Мастер.

Так вот сегодня созваниваемся. «Я буду в «Невском» в половине восьмого, если успею», — «Олеж, займи пару мест на меня, я с сопровождением». — «Знаешь, я там сам на птичьих правах, а что за сопровождение?» — «Да забей, мальчик. Приличная женщина не может показаться в свете без сопровождения, ладно, сами разберемся», — «Ну знаешь, на меня могла бы выйти и без сопровождения», — пауза. — «Вот как? Есть планы?» — «Ну, если ты скажешь, пока, я развернусь и уеду!» — «Я поняла, с мальчиком разберемся». Отбой.

Лечу в кабак, где играет Девора, на такси, без мальчика. Слегка опаздываю на начало. Мест нет. Говорю — я по личному приглашению. Барная стойка, да, легко! Сдаю пальто в гардероб, захожу в зал.

Показываюсь перед ним во время исполнения «Пачки сигарет» Цоя, прерывается, чмокает меня в щеку на виду всей публики, танцующей при этом. Забавно, будто специально делает паузу в исполнении, чтобы поприветствовать меня, и снова продолжает: «Если есть в кармане пачка сигарет...»

И тут я понимаю, что саксофон говорит. Нет, все же поет, но проговаривая каждое слово, которое подхватывает публика, образуется хор из нестройных голосов и ведущего голоса сакса. А вообще, публика у нас живая, отзывчивая. Как-то сложилось, что в небольшом городе собрались по большей части люди с открытой душой.

Помещение небольшое, танцпола практически нет, чтобы не затоптали, иду к барной стойке. «Все не так уж плохо на сегодняшний день... « — мелодично и четко выговаривает саксофон. Заказываю о, 5 темного пива. Настроение стремительно ползет вверх.

Естественно, натыкаюсь на весь эмский бомонд от прессы и искусства. Но пригласил-то меня Олег. Вопрос от старого знакомого, организатора мероприятия Ивана Тихого, известного барда и шоумена нашего и не только нашего города: «О, привет, ты на концерт?» — «Я на Девору, он меня пригласил!» — «Вы знакомы?» — «А то!»

А сакс говорил, пел, зажигал. Олег выкладывался полностью, он по-другому не умеет. «Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант... « Зал встает на медленный танец. Встает весь. Я видела, как мужчины поднимались первыми, как нежно прижимали своих дам и что-то начинали шептать им на ухо. Звуки саксофона уводили в дали неведомые или знакомые, в непознанные или давно исследованные. Дудочка, так нежно называет саксофон его хозяин, творила чудеса. Эта композиция предполагалась последней. Организатор еще раз в микрофон представляет музыканта: «Олег Девора, — и объявляет следующих участников. — Через полчаса подъедет группа «Продолжение следует» и ансамбль скрипачей». Но зал ревет! «Браво, бис, бис, бис!». К Олегу подходят женщины, жмут руку, мужчины что-то говорят. И вот уже почти отключенная аппаратура включается снова. «Перемен, мы ждем перемен... « — снова Цой, теперь уже на бис! Зал ревет!

Олег упаковывает аппаратуру, пеленает в чехол дудочку и подходит к барной стойке, то есть ко мне. Я допиваю пиво.

— Ты на машине?

— Конечно.

— То есть не пьешь?

— Ага.

— Теперь смотри, наш ансамбль скрипачей «Дым над водой» на скрипках исполняет, если что. Можно остаться послушать, а можно сбежать из этого грохота. Ты чего хочешь?

— Конечно, сбежать. У меня за сегодня второй концерт подряд. А этот грохот я сам и устроил.

— Я так и думала. И чего тебе хочется?

— Сейчас послушаю, что организм скажет. Вообще у меня два варианта — сладкое и секс или мясо и секс.

— Так уж определяйся.

— А мясо есть?

— Придумаем!

— Значит мясо и секс!

— Тогда в мою берлогу. Правда, у меня там бардак, зато, скорее всего, никого нет и тихо.

— У всех у нас бардак в берлоге. Вперед.

Забираю сумку, сданную бармену на хранение, и под заинтересованными взглядами эмского бомонда, курящего на крыльце, гордо выхожу с Олегом под руку к его машине.

А дальше звучит первый звоночек, а точнее, второй, если посчитать валяние в снегу... Ох, не видим мы знаков, не замечаем тревожных сигналов. А надо бы. Разворот по дороге получился под запрещающим знаком, а там «гайки», как специально, нарисовались. Нас тормозят на противоположной стороне дороги. Олежа включает камеру на телефоне, дает мне в руки — пиши на всякий... «Гаечка» — девочка! Первый раз видела. Олег говорит, что второй!

— Лейтенант такая-то! Почему нарушаете? Там знак висит «Прямо», а вы разворачиваетесь.

Внутренне напрягаюсь. Я же дорогу показывала, он город не знает. Какие знаки? Я их не вижу, у меня минус три с половиной на оба глаза. Вот почему я никогда не сяду за руль автомобиля. Но Олег-то осмотрелся и проехал.

Короче, вытягивают его протокол составлять. Сижу в машине, парюсь. Виноватой себя чувствую. В голове мысли крутятся. Днем ведь Мастеру написала, который нас и свел, что Олег приезжает, а он ответил: «Организуй достойную встречу». Ага, вот оно, уже организовала.

Вернулся! «Что?» — спрашиваю с ужасом. — «Переход пешехода в неположенном месте!» — улыбается. — «И сколько это?» — «250, ну заправлюсь не на 1000, а на 750!»

До меня доехали вроде нормально. Поднимаемся на лифте, заходим в квартиру. Животные мои в прихожке встречают. У меня, можно сказать, зверинец. Рыжий кот Степа, миниатюрная серая кошка Кассандра, черный пес Бес, который на данный момент с сыном в гараже тусится, два аквариума, в одном астронотус плавает размером в две ладошки, во втором рыбы помельче. Кэся по своему обыкновению выразила нам свое фи, проквакав что-то нечленораздельное, она чужих не любит, и улизнула в комнату. А кот как-то странно на Олега среагировал. Мало того, что об ноги терся, еще и поговорить пытался, прямо за родного принял. Аж, на задние лапы поднялся и вверх вытянулся. Олег погладил его.

— Ты осторожнее, он у нас навязчивый, тут же на колени взгромоздится, а еще у него подпольная кличка «видал-сосун», чуть проморгаешь и по морде вовремя не дашь, он к тебе присасывается. Но вообще, я первый раз вижу, чтобы он так на незнакомого реагировал. Чем ты его привлек?

Первое, что попросил Олег — это вода. Он залпом выпил пол-литровую пивную кружку обычной воды.

— Когда играешь, происходит обезвоживание организма, — пояснил он.

Пока на сковородке шипели шницели, мы говорили о музыке.

— Знаешь, я первый раз услышала, что сакс говорить умеет! Я просто слова слышала, которые он выговаривал.

— Ха, так я с ним говорить и научился. Мы даже рэп читаем вдвоем.

Тут я понимаю, что для Олега саксофон — это живое существо, он говорит о нем, как о живом. А ведь на сете мне показалось, что дудочка живет сама по себе! Но Олег и сакс — это некое единое целое, две половинки грецкого ореха.

— А ты видишь публику, когда играешь?

— Сейчас да, раньше я всегда закрывал глаза, но однажды мне пришлось выступать в маске, а маска закрыть глаза не дает.

— Думаю, это как в бассейне плавать под водой с открытыми глазами.

— В какой-то степени, да. Но когда я вижу публику, я не просто чувствую реакцию, а и наблюдаю за ней. Я вижу лица.

Подоспели шницели, я поставила тарелку перед Олегом, налила чай.

— А сама?

— Я перед выходом поела, да еще пива выпила, не хочу.

— А я только завтракаю.

Мясо под неспешную беседу улеглось в желудке. рассказы эротические Я уже давно в домашнем сарафане. Разговор про умные вещи вдруг наскучил.

— Слушай, что мы все про спички, давай, про сиськи!

— О как! Извращенец! Давай, про

секс?

— Давай.

— Всё, в комнату! Вставай.

Замыкаю щеколду, так, на всякий случай, хотя своих я до полуночи уж точно не ждала. Олег прижимает меня к себе прямо у двери, запускает пал

ьчики между ног.

— Какая чистенькая (видимо, про отсутствие волос), а почему сухая?

— Ну, подожди немного.

Он двигает пальцами уже внутри, целует в губы, я чувствую его член через брюки, но понимаю, что держит меня что-то...

— Подожди, сейчас, забыла одну вещь сделать, — отрываюсь от него.

Я не ношу золото, оно меня душит. Огненный металл, а огня во мне и так хоть отбавляй, а вот серебро — это мой сдерживающий фактор, в нем мне комфортно. На мне два серебряных кольца с фионитами, такая же цепочка с подвеской и серьги-гвоздики. И понимаю, что они-то как раз и держат энергию внутри, не давая выплеска. Разворачиваюсь спиной, снимаю на ходу украшения, а пальцы Олега внутри орудуют, испытываю не возбуждение, а азарт. Убираю украшения в шкатулку. Упираюсь руками в спинку дивана и отпускаю чувства. Знакомая волна проплывает снизу вверх, пока еще робкая, это только начало. Он кладет меня спиной на диван и опускается на колени между ног. Теперь к нежным пальчикам музыканта присоединяется горячий, напористый язык. Ласкает клитор и трахает пальцами нежно, слишком нежно для меня. Но почему только два, а больше? Я молчу и пытаюсь вобрать в себя как можно глубже его пальцы. Я не очень люблю такой способ, но давно приняла одно правило, если нравится партнеру, расслабься и попробуй получить удовольствие. И я действительно ловлю это удовольствие. То поднимая ноги вверх, подхватывая их руками под колени, то снова опуская вниз, сжимая те самые пальчики во мне.

— Дай конфетку, — шепчу еле слышно.

— Не дам, терпи.

Ах, так! Понимаюсь вверх, он от неожиданности вынимает пальцы из уже совсем не сухой дырочки. Решительно, но ласково расстегиваю сначала ремень и молнию на брюках, затем пуговицы на рубашке. Олег снимает то и другое. Сдергиваю свой сарафан через голову. Ну вот, теперь мы в одной весовой категории.

Я укладываю его на спину. Размеры меня обескуражили. Хотя если принять теорию, что длина пальцев соответствует размеру члена... Но тут никакие пальцы ничего показать не могли. Заглотнуть его полностью я так и не смогла, и это при всей моей тренировке. Ну не вошел, не сумела. Хотя ему, кажется, это было и не нужно. Он наслаждался тем, что я делала языком. Включить профессионала и слышать ощущения партнера — ха, легко! Поняла, что мои челюсти долго не выдержат, их уже начало сводить, а я не люблю дискомфорт в сексе, особенно при первом контакте. Нежно лизнув перемычку и слегка втянув головку, ласково вынимаю изо рта и быстренько усаживаюсь сверху.

Олег слишком рьяно начинает активничать. «Тихо-тихо, ты со своими размерами не усердствуй, подожди, сама приспособлюсь!» — «А что такое?» Забавно, но мужчины с большими размерами члена почему-то этого не осознают, а женщине иногда и больно бывает. Пристраиваюсь поудобнее. Нащупываю темп, который он задает сам, вверх-вниз редко, чаще из стороны в сторону. Он сжимает груди. Мы смотрим друг другу в глаза. Секс с открытыми глазами — это что в бассейне под водой или в маске с саксофоном... Ощущение энергетического обмена дают глаза, как ни странно. Мы смотрим друг на друга, не моргая, мы сливаемся в единое целое. Я редко кончаю в позе наездницы, а сейчас я кончила. Бурно, наверное, слишком бурно, потому что Олег застонал подо мной. А меня била крупная дрожь, прокатываясь сверху вниз, а не наоборот. Уткнулась носом в плечо. Сводило ноги. Он нежно погладил по спине и улыбнулся! «Обожаю, когда женщина кончает», — поднимаю вверх два пальца. — «Когда первый?» — показываю на спинку дивана. — «О, как!»

Постепенно восстанавливаю дыхание и скатываюсь вниз. «Меняемся», — выдаю почти властно и принимаю любимую позу — коленно-локтевая. Входит сразу, а вот так уже не больно. И вот так могу работать я.

— Стой, так я кончу в три секунды.

— Кончай!

— Нет!

Нашла коса на камень, хорошо, падаю на спину. Но и тут он умудрился меня удивить. Он ложится рядом и втискивается сбоку. Улыбаюсь в ответ: «Думаешь, так ты долго продержишься?»

Забавно, но в такой позе, пока я позволяла, мы еще и поговорить успели, опять же гладя глаза в глаза.

— Я люблю, когда кончает женщина.

— Мне можно запретить кончать и дать команду, когда хочешь ты. Меня этому учили.

— Нет, я так не хочу. Ты можешь делать все сама.

— Вот как!

Пара движений мышцами и Олежа рычит. Член внутри меня напрягается и производит импульсивные движения, которые уже не подвластны его хозяину. Единственное, что не смогла, удержать внутри себя до конца. Выдернул.

— Ну и зачем ты это сделал? Нельзя было насладиться по полной?

— Привычка...

— Эх, мужчины!

В ванную идем оба голые, моих еще нет.

Олегу еще в ЭНск ехать, это где-то минут сорок, а времени десять. Он одевается по полной, я натягиваю сарафан.

— Я провожу до машины.

— Зачем? Думаешь, украдут в лифте?

— Нет, просто так мне будет спокойнее.

Надеваю пальто на сарафан, в тапочках, прикрываю входную дверь, закрываю железную дверь в тамбур. Вызываю лифт, заходим, жму нижнюю кнопочку, закрывается дверь... а лифт никуда не едет. Писец! Зверек такой есть, чаще белый, иногда пепельный. По моей спине сползает струйка холодного пота. Я еще и без телефона! Олег пытается что-то потыкать, я-то знаю свой дом, свой лифт. Слов у меня нет.

— Все, это абзац, давай телефон, моего нет.

Звоню в аварийку. «Диспетчерская служба, да, все поняли, выезжаем...»

Я понимала, чем это грозит. Накануне я не вошла в лифт на своем шестом этаже, потому что там было много народу. Дверь закрылась, а лифт встал. Я сходила в магазин, вернулась обратно, поднялась пешком, а аварийки не было. У меня внутри начинается тихая истерика. Олег спокоен, как удав перед прыжком.

— А где тут люк, через который герои фильмов вылазют? Знаешь, вот только вчера я прочитал пост «Как выбраться из гроба, если вас похоронили заживо».

В первые десять минут у меня была истерика. Она выражалась в идиотском смехе без повода.

— Не смейся, воздуха мало, ты его сжигаешь.

Нет, отверстия для воздуха там есть, внизу и вверху в шахту стоят решетки, а не сплошная стена. Двери лифта закрываются неплотно. Но вентиляции нет. Нас двое, уровень углекислого газа превышает уровень поступающего кислорода.

Через двадцать минут у меня начался приступ агрессии. А Олег продолжал рассказывать, как выбраться из гроба, если ты еще жив.

Через двадцать пять минут мы оба сползли вниз, потому что там дышать было легче.

— Знаешь, попробуй дышать неглубоко и не сглатывать...

— А над нами километры воды, а над нами бьют хвостами киты, — почему-то процитировала я вполголоса.

Через полчаса я поняла, что я подвержена приступам клаустрофобии, чего никогда за собой не замечала. Я вскочила на ноги, ткнулась носом в щель двери, втянула воздух.

— Я сейчас хочу долбиться во все стены и орать — вытащите меня отсюда!

— Стоянка закрывается в двенадцать. Придется сразу ехать туда, а дудочку нести домой по улице. Дудочка замерзнет, обидится, а потом будет выдавать не то, что я у нее прошу, — услышала я ровный голос за спиной.

Я снова сползла на пол и заткнулась. Прошло еще десять минут.

— А знаешь, как воспитывали крысогонов?

— Кого? — я была уже на грани обморока, а в голове назойливой мухой билось: «Устрой достойный прием».

Через сорок пять минут приехали ремонтники. Дверь пытались открыть еще семь или десять, или двенадцать минут. Получилось не сразу. В машину Олег сел в одиннадцать, но сначала проверил футляр с саксом. «Дудочка уже испугалась», — услышала я его фразу. А потом еще долго стояла на улице, пытаясь дышать полной грудью.

Не кажется ли, что слишком много знаков? В первую встречу мы завалились в снег, во вторую попали на штраф и застряли в лифте. Есть ли смысл? А в душе звучит музыка.

«Только рюмка водки на столе, ветер плачет за окном...»

Нежно и неистово выговаривает слова сакс, он же дудочка. Ощущение, что он лучше знает человеческие души, чем мы сами, не покидает.

«Пе-ре-мен, мы ждем перемен...»

Диана Тим Тарис