Самая большая любовь. Часть 3/3

Любопытство миссис Прескотт просто убивало ее, поэтому, после того как Рид ушел на работу в следующий понедельник, ей пришлось спросить:

– Как прошло свидание, Кэрол?

– О, Мэри, все было чудесно. Не могу припомнить лучшего времяпрепровождения. Рид действительно замечательный мужчина.

– Да, это так. Когда-нибудь он станет прекрасным мужем какой-нибудь счастливой женщины.

– Ты права, Мэри, у него есть все, что бы я желала от мужа.

На этом разговор закончился, но роль матери-свахи Рида еще не закончилась. Позже тем же вечером, когда Кэрол не было в комнате, у нее состоялся аналогичный разговор с сыном.

– Ты произвел впечатление на Кэрол.

– Правда? А что, она что-то говорила?

– О, она не смогла перестать говорить о том, какой ты замечательный парень, и как ей было весело на вашем свидании. В эти выходные вы опять идете на свидание?

– Я еще ее не спрашивал, но если ты не против побыть одна, то да, думаю, попрошу ее сходить куда-нибудь в следующую субботу вечером. Один из парней на работе рассказывал мне о лаунже под названием рlаtо's рlасе, где есть живая музыка.

– Я уже говорила тебе, за меня не волнуйся, у меня все будет хорошо. Ты от многого отказался, и пришло время начать жить для себя. Иди и повеселись.

Он не мог с ней спорить. До начала войны он мечтал провести остаток жизни в раю под руку с Лейлани, а вместо этого жил в городе, где поклялся никогда больше не жить, работал в компании, в которой поклялся никогда не работать. Мечты – это одно, – говорил он себе, – а жизнь – совсем другое.

Конечно, Кэрол согласилась на второе свидание.

Когда они вошли, группа еще настраивалась. Оглядываясь в поисках столика, Рид заметил, что парней больше чем девушек, по крайней мере, два к одному. Он уже знал, что Кэрол популярна в городе, и надеялся, что не будет сидеть за пустым столиком вес вечер, наблюдая, как та танцует с другими парнями.

Как оказалось, ему не стоило беспокоиться: хотя ее приглашали на танец пятнадцать или двадцать других парней, она отказала каждому из них, объяснив, что все ее танцы предназначены для ее сопровождающего. Несколько парней выглядели слегка раздраженными, но репутация Рида бежала впереди него. Никто не хотел затевать драку с героем войны.

Кэрол знала, что к тому времени как они вернутся домой, миссис Прескотт будет крепко спать. Они оба выпили достаточно алкоголя, чтобы чувствовать себя расслабленными, и она весь вечер дразнила Рида на танцполе... время было подходящим. Едва они вошли в дверь, она повернулась, прижалась своим телом к его и поцеловала Рида в губы. Он не был шокирован, на самом деле, у него была такая же идея. Она просто его опередила.

После долгого, страстного поцелуя, обняв его за шею, Кэрол посмотрела ему в глаза.

– Рид, я тебе нравлюсь?

– Конечно, ты мне нравишься, ты мне очень нравишься.

– Тогда покажи, насколько сильно я тебе нравлюсь, пожалуйста, займись со мной любовью сегодня вечером, Рид. Мне нужно почувствовать тебя внутри себя, – умоляла она.

Рид не знал, из-за алкоголя ли это, или из-за того, что весь вечер она терлась своим телом о его твердый член на танцполе, или у него действительно были чувства к ней, а может быть, это было сочетание всего, но в тот момент он хотел ее больше всего на свете.

Он обнял ее и встретил ее губы своими.

– Отнеси меня в постель, – сказала она, разорвав поцелуй.

Его не нужно было просить еще раз. Как только они спустились вниз, он пожалел, что не выбрал большую кровать. Через несколько мгновений они оба были обнажены. Кэрол села на матрас и уже собиралась взять его в рот, но была вынуждена улыбнуться, глядя на упругую мужскую силу, направленную прямо на нее. Никакой подготовки не требовалось, он был готов.

Она раздвинула ноги и легла в ожидании своей добычи.

Рид прижался к ней и провел рукой по ее волосам, нежно целуя ее в шею. Ее стоны сказали ему, что она наслаждается этим. Медленно он спустился к ее соскам, нежно покусывая, целуя и посасывая их. Ее стоны становились все громче и интенсивнее, по мере того как он продвигался вниз. Он почувствовал, как напряглось ее тело, когда он взял в рот ее сладкий клитор и провел по нему языком.

Когда она раздвинула ноги и приняла нужную позу, Рид воспринял это как знак. Она потянулась вниз, чтобы ввести то, что казалось куском плоти, покрытой кожей, в свое влагалище. Для них обоих секса не было долгое время. Ее крики экстаза присоединились к его охам, когда в течение нескольких минут они оба кончили. Второй раунд занял гораздо больше времени.

***

В руках такого искусного манипулятора как Кэрол, у Рида не было ни единого шанса. Даже его собственная мать решила, что она – подходящая девушка для ее сына. Через шесть месяцев у Кэрол было обручальное кольцо, а еще через четыре счастливая пара стояла перед проповедником и обменивалась свадебными клятвами в присутствии семьи и друзей.

Кэрол, не желая опозориться перед всеми, даже не пригласила своего отца. В результате, к алтарю ее провел Том Беннетт, лучший друг Рида с завода, а затем он присоединился к жениху в качестве шафера.

Прием проходил на заднем дворе молодоженов. Рид и Кэрол приложили все усилия, чтобы все было просто идеально. За несколько дней до этого Рид трижды обошел двор с распылителем, наполненным ядохимикатом, чтобы уничтожить как можно больше комаров. Кэрол нашла в магазине подержанных вещей два больших раскладных стола: один – для подарков, другой – для еды. В магазине «Бен Франклин» в городе Кэрол купила бумажные скатерти для столов, а также серпантин из креповой бумаги и китайские фонарики, которыми можно было украсить двор. Рид не хотел, чтобы его мать и жена готовили, поэтому пошел на хитрость и заказал обслуживание в местном ресторане.

Для Мэри Прескотт это был один из трех самых счастливых дней в ее жизни. Первыми двумя были ее собственная свадьба и рождение сына. К сожалению, как ни старалась, Мэри не могла игнорировать грусть, скрывающуюся под поверхностью. В какой-то момент она просто не смогла сдержать слез и скрылась в доме, чтобы ее никто не обнаружил.

Рид увидел, как она вошла в дом, и догадался, что ее беспокоит. Он дал ей несколько минут побыть одной, а затем пошел следом, чтобы поддержать ее. Он нашел ее сидящей на краю кровати и вытирающей слезы салфеткой.

– В чем дело, мама?

Она подняла глаза, и ей стало обидно, что он застал ее плачущей в день своей свадьбы.

– О, Рид, дорогой, мне так жаль. Я не хотела, чтобы ты видел меня такой.

Он подошел и сел рядом с ней.

– Это папа, не так ли?

Она кивнула.

– Он бы гордился тобой сегодня. Я бы хотела, чтобы он был здесь, милый.

Она вытерла еще больше слез между всхлипами.

– Мам, у меня такое чувство, что он сейчас смотрит на нас сверху. У него на лице огромная глупая ухмылка, и он думает: «Глупая женщина, разве она не знает, что я все еще с ней, может быть, не физически, но я никогда не покину ее сердце».

Она заставила себя усмехнуться, когда он упомянул о глупой ухмылке своего отца.

– Знаю, милый. Со мной все будет в порядке. Иди вниз и побудь с гостями, а я приду через пару минут.

– Хорошо, мам, – сказал он, поцеловав ее в щеку.

Как только Рид ушел, она взяла в руки фотографию покойного супруга в рамке и поцеловала ее.

– Он прав, – сказала она вслух, – я знаю, что ты с гордостью смотришь на нас. Я так тебя люблю.

С этими словами она еще раз вытерла глаза, мужественно натянула на лицо улыбку и снова присоединилась к вечеринке.

Медовый месяц был коротким, но веселым. Тайком попросив соседей с обеих сторон заглядывать к его матери несколько раз в день, Рид и Кэрол провели пять дней в Висконсин Деллс. Ни один из них никогда не был там раньше, поэтому днем они осматривали все достопримечательности и шоу, а каждую ночь трахались как кролики. Кэрол отчаянно пыталась показать ему все, что ей нравится делать в спальне.

Он наслаждался различными позами, которые она ему показывала, особенно «по-собачьи». Ему также нравилось, когда она была сверху. Он не был без ума от того, чтобы лизать киску, и делал это потому, что она делала ему минет, который Рид считал почти раем, но Кэрол видела, что ему не очень нравится, когда она удерживает его лицо у себя между ног. Впрочем, ее это не слишком беспокоило, он проявлял готовность узнавать, что нравится ей, и на какое-то время она подумала, что ей, возможно, никогда не придется выходить за пределы брака ради получения сексуального удовлетворения.

***

Следующие два года все шло как по маслу. Мать Рида настояла на том, чтобы они с Кэрол заняли главную спальню, а она переехала в меньшую. Они купили ей новую полноразмерную кровать и совершенно новый спальный гарнитур, чтобы ей было как можно комфортнее.

У Рида в компании Inlаnd Stееl все шло хорошо, ему повысили зарплату, о чем он даже не просил. У него появилось несколько хороших друзей, большинство из которых были женаты, поэтому они с Кэрол регулярно общались. Жизнь была хороша, хотя втайне Рид время от времени задумывался о Лейлани. Как у нее дела? Счастлива ли она? Забыла ли она уже о нем?.. Скорее всего, – думал он.

Кэрол тоже была довольна жизнью. У нее было все, чего она когда-либо хотела, – прекрасный муж с хорошо оплачиваемой работой, ежевечерне приходящий домой без запаха спиртного изо рта. Миссис Прескотт, с которой можно было поговорить и довериться, была для нее как мать, которой у нее по сути никогда не было. Дом был оплачен, так что, когда Мэри уйдет из жизни, они с Ридом получат его бесплатно. Она даже подружилась с некоторыми женами коллег и приятелей своего мужа. Были случайные встречи, праздничные вечеринки и иногда вечерние выходы в город с подругами. Жизнь была хороша, и она была бы дурой, если бы сделала что-нибудь, что поставило ее под угрозу... так почему же ей было неспокойно?

Рид был внимателен в спальне и стал более чем адекватным любовником. Просто он всегда был чертовски нежен. Несколько раз она пыталась заставить его просто трахнуть ее, но он, казалось, не мог этого сделать. Он пытался, она видела, что пытался, он начинал грубо и напористо, но вскоре снова становился нежным и любящим. Иногда она вспоминала некоторых парней, с которыми трахалась после школы. Они были молодыми и агрессивными. Они пользовались ею, брали то, что хотели, и заставляли ее чувствовать себя шлюхой, заставляли чувствовать себя грязной, заставляли чувствовать себя... ВЕЛИКОЛЕПНОЙ.

Некоторые из этих парней все еще жили в городе. Большинство из них были женаты, но не все. Женатые, как она поняла, – более безопасны. Они теряли столько же, сколько и она, и ни за что не рискнули бы хвастаться перед своими приятелями в каком-нибудь баре.

Она решила, что не будет искать их, но если представится возможность и будет уверенность, что их не поймают...

***

Они были женаты чуть больше четырех лет, когда Том Беннет, шафер Рида и человек, ведший его невесту к алтарю, спросил у друга, нет ли у того времени выпить пива после работы.

– Да, конечно, но тоько быстро. Не хочу возвращаться домой слишком поздно.

– Без проблем, – ответил Том.

Остановившись у небольшого ресторанчика в нескольких кварталах от завода, они сели на табуреты у бара и заказали по паре кружек пива.

– Ну, что, Том, как дела?

– Рид, это не мое дело, но ты – мой друг, и... – он замешкался, – ну, я... Я просто думаю, что ты должен знать.

Рид видел, что его друг колеблется, не зная, стоит ли говорить.

– Что, Том? Что я должен знать?

Тот взял паузу, чтобы собраться с мыслями, затем, после небольшого вздоха начал:

– Помнишь, недавно ты показывал мне машину своего отца?

– Конечно.

– Ты говорил, что ею пользуется Кэрол, чтобы ездить в магазин и выполнять поручения, когда тебя нет дома.

– Да, она все еще пользуется ей, а что?

– Ну, у меня была куча дел, которые нужно было сделать в будний день, поэтому вчера я взял выходной. Я выходил из супермаркета IGа с продуктами и увидел, как к зданию подъезжает Кэрол. Она припарковалась в двадцати или двадцати пяти метрах от меня, но я сразу узнал машину. Я хотел поздороваться, когда она выходила из машины, но она тут же села в другую. Мне показалось, что она наклонилась и поцеловала водителя, но не могу сказать этого наверняка. Затем они выехали с парковки. Это показалось мне немного странным, поэтому я сел в свою машину и поехал за ними. Они... они...

К этому моменту любопытство Рида было возбуждено.

– Что они, Том?

– Ну, они поехали в тот маленький мотель на Алгонкин.

Он услышал, как его друг глубоко вдохнул.

– Прости, старик. Я подождал, чтобы посмотреть, что происходит. Она оставалась в машине, пока он сходил в офис. Когда он вышел, она встретила его у номера один-десять. Прежде чем войти внутрь, они поцеловались. Больше я не стал задерживаться.

– Мне жаль, чувак, правда жаль. Я всю ночь думал, говорить тебе или нет. Потом решил, что ты очень похож на меня, а я знаю, что я хотел бы все знать.

Рид был опустошен. Он никогда не задумывался о том, что его жена ему изменяет. Черт возьми, она почти все время была с его матерью, по крайней мере, так он думал.

– Я благодарен тебе за то, что ты мне все рассказал, Том. Я спрошу ее, что происходит. Надеюсь, у нее будет логичное оправдание, но, если она мне изменяет, я этого не потерплю.

– Ну, дай ей шанс объясниться. Как ты и сказал, возможно, все это очень невинно, – ответил Том, зная, что шансы на то, что это невинно, практически равны нулю.

Они быстро допили пиво и разошлись.

Кэрол была в подвале, занимаясь стиркой, когда Том вошел в дом, поэтому он попросил мать присоединиться к нему в гостиной, где они могут спокойно поговорить.

– Мам, ты когда-нибудь ходишь с Кэрол за покупками?

– Иногда, но не всегда, а что?

– Как долго ее не бывает, когда она ходит одна?

– О, не знаю, иногда всего двадцать или тридцать минут, иногда час, все зависит от того, сколько ей нужно купить.

– И все, не больше часа?

– Нет... ее не бывает дольше, когда она ходит к подружкам. Тогда она иногда уходит на два-три часа. К чему все это, милый? Ты все еще беспокоишься, что я остаюсь одна?

– Нет, мам, дело не в этом. Вчера она ходила к своим подругам?

– Ээ, да, ненадолго, а что?

– Да то, что Том Беннетт видел, как она зашла в номер мотеля с незнакомым парнем.

Его матери потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на что намекает ее сын.

– Ты не... ты же не думаешь, что она тебе изменяет? О, Рид, она никогда бы этого не сделала.

– Мам, я не могу придумать другой причины, по которой она могла бы оказаться в номере мотеля с другим мужчиной, правда?

Конечно же нет, но она не была готова принять очевидное.

– Уверена, что этому есть логическое объяснение, Рид. Эта девушка любит тебя; не могу поверить, что она могла тебе изменить.

В этот момент по лестнице поднялась Кэрол с корзиной, полной белья.

– Привет, милый.

Она застала их врасплох и получила пресловутый взгляд оленя в свете фар.

– В чем дело? Все в порядке? Что-то случилось на работе?

– Подойди сюда, Кэрол. Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

Она направилась в гостиную.

– Положи пока белье. Это важно.

Она поставила корзину на пол и прошла в гостиную, заняв место рядом с Мэри на диване. В голове у нее крутились вопросы. Она ждала, что он скажет, что потерял работу, или что заболел.

Рид был не из тех, кто ходит вокруг да около.

– Вчера Том Беннетт видел, как ты вошла в номер мотеля с каким-то незнакомым ему парнем. Что происходит, Кэрол?

Теперь уже она выглядела как олень в свете фар. Она была совершенно не готова. Они с Арни Беккером встречались несколько месяцев без малейшего намека на то, что их могут поймать. У нее не было времени, чтобы придумать хорошую историю, поэтому она выпалила первое, что пришло в голову.

– О, дорогой, это – просто старый друг. Несколько лет назад он уехал из города и вернулся всего на пару дней. Вот почему он остановился в мотеле. Мы столкнулись в магазине. Я хотела рассказать ему все о тебе и нашей замечательной жизни, поэтому зашла к нему в номер, где мы могли немного поговорить, вот и все.

Рид не выглядел так, словно его это убедило.

– Дорогой, ты же не думаешь, что я тебе изменяла? Ничего не было, дорогой, клянусь. Мы просто немного поговорили.

Его мать была готова поверить в ее историю, но Рид знал, что это ложь.

– Кэрол, ты не сталкивалась с ним в магазине. Том видел, как ты въехала на парковку на папиной машине. Он видел, как ты вышла и села в машину другого парня, и проследил за вами до мотеля. Он видел, как ты поцеловала того парня, – сказал он, и его голос стал громче.

– Ты мне не веришь? Рид, я бы никогда не изменила тебе, я люблю тебя.

– Почему же солгала?

– Я не лгала. Я не имела в виду, что мы встретились в самом магазине, мы встретились на парковке, прежде чем я вошла внутрь. Поцелуй был пустяком. Он был моим хорошим другом, и я давно его не видела, поэтому поцеловала, вот и все.

Рид посмотрел на мать, глазами умолявшую его поверить в историю Кэрол. Он не верил, не совсем, но у него не было никаких доказательств.

– Рид, пожалуйста, поверь, ничего не было. Наверное, мне не следовало идти к нему в номер, но так хотелось рассказать о тебе, твоей маме и обо всем остальном.

– Как его зовут?

– Что?

– Его имя, если он такой хороший друг, ты должна знать его имя.

И снова ей пришлось соображать быстро и придумывать вымышленное имя. Она обнаружила, что это не так-то просто, особенно когда она оказалась в такой ситуации.

– Адам, – сказала она, – Адам Джонс.

– Адам Джонс? Мы что, ходили вместе с ним в школу?

– Нет, но его и мои родители в свое время были хорошими друзьями. Мы с Адамом знали друг друга, будучи еще детьми.

– Кэрол, я не потерплю измены. Если узнаю, что ты встречаешься с другими парнями за моей спиной, клянусь, я разведусь с тобой, я серьезен.

***

Позже тем вечером, лежа рядом друг с другом в постели, Кэрол вынуждена была спросить:

– Ты ведь веришь мне насчет вчерашнего, правда, дорогой?

– Я хочу тебе верить, но лучше не узнавать, что ты мне лжешь, Кэрол.

В тот вечер секса не было. Кэрол попыталась попробовать, но он наотрез отказал ей. Она волновалась до безумия. Каковы были шансы, что кто-то застанет их вместе? В ту ночь она так и не смогла уснуть.

На следующее утро Рид взял ключи от машины отца из сумочки жены, прежде чем отправиться на работу. Пока ехал, у него созрел план. Возможно, это все равно ничего не докажет, но он сможет выяснить, лжет ему жена или нет.

Он сказал своему боссу, что ему нужен длинный обеденный перерыв, а затем направился в мотель сhеrry Lаnе Inn, о котором говорил Том. Он спросил у клерка, не находится ли еще там некий Адам Джонс. Молодой человек за стойкой выглядел слегка озадаченным, проверяя журнал.

– Простите, сэр, но мистер Джонса у нас нет.

– Он уже выписался?

– Его здесь никогда не было.

– Тогда кто был в номере один-десять?

– Простите, сэр, эту информацию я вам дать не могу. Мы не разглашаем имена наших гостей.

– За двадцать баксов я могу узнать имя? – спросил Рид, доставая бумажник.

Клерк огляделся, затем взял две десятки, которые положил на стойку Рид, и стал искать имя.

– Ээ, Арнольд Беккер, – сказал он.

– Раньше он здесь бывал?

– О да, он приходит два-три раза в месяц с очень эффектной красоткой.

Ранее тем утром Рид спросил у нескольких своих друзей, нельзя ли ему одолжить фотографии их жен, пообещав, что вернет их в целости и сохранности на следующий день. Он разложил их на прилавке вместе с фотографией Кэрол.

– Можете сказать, не с одной ли из этих женщин?

– Да, вот с этой, – ответил тот, указывая на его жену.

– Хорошо, спасибо, – ответил Рид. Он повернулся, чтобы уйти, но вспомнил еще кое о чем. – Ээ, еще один вопрос: вы говорили, что они приходят два или три раза в месяц, как давно?

– Точно не знаю, думаю, четыре или пять месяцев, может быть, шесть.

– Еще раз спасибо.

– Она – ваша жена? – спросил клерк.

– Пока что да, – ответил Рид, собираясь уходить.

Он был слишком расстроен, чтобы возвращаться на работу. Он остановился в ресторане выпить чашку кофе и, воспользовавшись телефоном-автоматом, позвонил своему боссу и сказал, что ему нужен выходной.

Пока он сидел и пил кофе, его гнев пузырился на поверхности. К тому времени, когда он вернулся домой, он уже кипел. Кэрол удивилась, что он пришел так рано, но, взглянув на его лицо, поняла, что у нее проблемы.

– Где мама?

– Она – в своей комнате, дремлет. Все в порядке, дорогой? Ты пришел домой ужасно рано.

– Нет, на самом деле, НИЧЕГО не в порядке. Ты мне солгала. Адам Джонс, блин. Как насчет Арнольда Беккера. Вы с ним не расстаетесь уже несколько месяцев, но мне не нужно говорить тебе об этом, не так ли. Сколько еще было до него?

Он видел на ее лице ужас.

– Давай, скажи мне, что я неправ. Скажи, как сильно ты меня любишь и никогда мне не изменишь. Давай поедем с тобой в мотель «Черри Лейн», и ты скажешь мне об этом перед портье. Он, кстати, считает тебя эффектной красоткой. Тебе стоит иметь его в виду в качестве очередного кандидата.

Мэри, услышав переполох, вышла посмотреть, что происходит. Она увидела Кэрол, сидящую за кухонным столом и плачущую, и услышала последние слова сына, но услышала недостаточно, чтобы понять, о чем он говорит.

– Рид... дорогой, что случилось?

– Она солгала нам, мама. Она уже несколько месяцев встречается с другим парнем. Она говорила тебе, что навещает подружек, а сама все это время ездила в мотель с каким-то парнем по имени Арнольд Беккер.

Та почувствовала себя так, словно ее собственное сердце разбилось вдребезги.

– О, Кэрол, это правда? Как ты могла? Ты была как член семьи, я... Я просто не понимаю, как ты могла сделать нечто подобное.

Кэрол не могла ответить, все что она могла, это плакать. Она не могла поверить, что все разрушила. Она, конечно, просила и умоляла простить ее, но не надеялась на это. Когда дело касалось добра и зла, Рид был бойскаутом. Он верил в честность, всегда старался поступать правильно, и считал, что другие должны чувствовать то же самое. Он бы не стал общаться с теми, кого считал нечестным.

Через несколько минут рыданий Кэрол поняла, что голоса смолкли. Она подняла голову и увидела, что осталась одна. Она слышала, как Рид разговаривал в гостиной. Она вытерла глаза полотенцем для посуды и медленно подошла к дверному проему. То, что она увидела, было поистине душераздирающим. Рид обнимал мать, пытаясь утешить ее, в то время как та плакала словно ребенок. Он посмотрел на Кэрол с невероятным гневом в глазах.

– Мне... Мне так жаль, – зарыдала она, вбегая в спальню и закрывая дверь. Она упала на кровать и снова начала плакать. Она могла бы уговорить его простить ее за собственную боль, но он никогда не простит ее за боль своей матери, в этом она была уверена.

***

– Кэрол... Кэрол, проснись, я хочу с тобой поговорить.

Ее трясли. Она поняла, что заснула. На краю кровати сидела Мэри. Ее голос был незнакомым. Она никогда не слышала, чтобы миссис Прескотт говорила с безразличием.

– Я хочу знать, почему? – потребовала она. – Зачем тебе делать что-то настолько мерзкое? Мы приняли тебя к себе, когда тебе нужна была помощь. Мы с Фрэнком относились к тебе как к дочери. Я убеждала своего сына жениться на тебе, потому что верила, что ты будешь ему прекрасной женой, а потом ты вот так предаешь нас... Почему?

– Не знаю, Мэри, наверное, я просто стала эгоисткой. Когда вышла замуж за Рида, у меня было все что я хотела, но через некоторое время, думаю, я начала успокаиваться. А что ты делаешь, когда у тебя есть все что ты хочешь? Конечно, хочется большего. С одной стороны, мне не хватало дикого секса, которым я занималась, когда была моложе. И вот однажды я увидела Арни, я знала его раньше, и, говоря о диком сексе... этот парень – животное.

– Он работает менеджером отдела в спортивном магазине на Йорк-роуд. Я пыталась сопротивляться, правда, пыталась, но находила себе оправдания, чтобы пойти туда. Каждый раз, когда его видела, я... ну, скажем так, я возбуждалась сама знаешь где.

– В первый раз, когда мы вместе поехали в мотель, это должен был быть только один раз. Я думала, никто никогда не узнает. Когда я увидела его опять, и он захотел большего, я решила, что раз мне это сошло с рук, я могу сделать это еще раз. В следующее мгновение я поняла, что мы занимаемся этим пару раз в неделю, и нас никто не поймал. Не могу поверить, что Том увидел нас такими.

Миссис Прескотт была разочарована. Она надеялась, что Кэрол скажет ей что-то, что могло бы оправдать ее действия или, по крайней мере, дать сыну повод простить ее, но к сожалению, ничего не услышала.

– Что ж, он собирается с тобой развестись, и я не буду пытаться отговорить его от этого. Да и не думаю, что смогла, если бы попыталась.

– Знаю, Мэри. Я действительно облажалась, не так ли?

– Да, конечно. Не могу передать, как я зла и разочарована в тебе, Кэрол. Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть, как ты обидела моего сына.

– Понимаю, что это мало что значит, но мне жаль. Я никогда этого не хотела.

– Я уверена, что скоро он попросит тебя уйти. Куда ты пойдешь?

– Не знаю. Наверное, пойду, узнаю, живет ли еще в доме мой отец. Я не разговаривала с ним много лет, так что, не знаю, насколько он будет мне рад, но мне и впрямь больше некуда идти.

– У тебя есть деньги?

– Нет, у меня ничего нет.

– Ну, я уверена, что Рид будет справедлив, как только преодолеет обиду и гнев. А пока у меня есть около двухсот долларов. Можешь их взять.

– О, Мэри, я не могу взять твои деньги, – заплакала Кэрол.

– Глупости, я копила деньги, чтобы подарить вам с Ридом что-нибудь особенное на вашу годовщину, но, похоже, этого не случится, так что, можешь взять их. Они не принесут мне никакой пользы.

Кэрол искренне поблагодарила миссис Прескотт за ее щедрость, но очень беспокоилась о том, что ей делать. Она понятия не имела, жив ли ее отец. Когда Мэри встала, чтобы выйти из спальни, Кэрол поняла, что они в доме одни.

– Где Рид? Он вернулся на работу?

– Нет, уже шесть часов, ради всего святого. Ты спишь уже несколько часов. Мне не очень хотелось готовить, поэтому он заказал пиццу. Он просто уехал за ней. Тебе нужно вставать с постели и привести себя в порядок. Он вернется с минуты на минуту.

***

На следующий день Рид рассказал начальнику о своих семейных проблемах и спросил, не может ли взять недельный отпуск. Сочувствуя его тяжелому положению, начальник Рида распорядился, чтобы отпуск начался уже на следующий день, а до конца дня дал ему отгул.

Кэрол, зная, что ее пребывание в доме будет недолгим, с неохотой приняла от Мэри двести долларов и ушла. Ключи от машины отца все еще были у Рида, поэтому она прошла три с половиной мили до своего старого дома, чтобы узнать, не будут ли ей там рады.

Она даже не была уверена, что он все еще живет там, поэтому несколько раз постучала в дверь, прежде чем открыть. Та оказалась незапертой. Когда она вошла внутрь, то была совершенно ошеломлена и удивилась, как кто-то может так жить. Повсюду валялись пустые бутылки из-под алкоголя и пива, раковина была полна грязной посуды, повсюду была разбросана одежда, и вонь была просто ужасающей.

Мебель была все той же, ковер в гостиной – все тот же, так что, очевидно, он все еще жил здесь. Она проверила свою старую спальню и нашла ее такой же, какой ее оставила, только еще грязнее. Она предположила, что он на работе. Может быть, она подстрахует себя, прибравшись здесь до его прихода. Если она сможет показать ему свою значимость в доме, возможно, он разрешит ей остаться. Она спустилась в маленький продуктовый магазинчик на углу, куда ее так часто посылали в детстве, и купила чистящие средства.

***

Рид воспользовался отгулом, чтобы найти адвоката. Он позвонил тому, у кого было самое большое объявление в «Желтых страницах», и ему назначили встречу на вторую половину дня. Когда он вошел в дверь дома, было уже немного за четыре часа дня.

Он поприветствовал мать, затем огляделся.

– Где Кэрол?

– Она подумала, что ты выгонишь ее из дома, и ушла, чтобы узнать, не может ли вернуться жить к отцу.

– Во сколько она ушла?

– Около восьми тридцати или около того. А что?

– То есть она просто бросила тебя здесь одну на весь день? – сердито спросил он.

– Молодой человек, ты действительно начинаешь меня злить. Я НЕ какая-то немощная старуха, не способная о себе позаботиться. В течение многих лет я без проблем заботилась о тебе и твоем отце, и если бы пришлось, могла сделать это снова. Ты что, думаешь, что, разведясь с Кэрол, оставишь её здесь в качестве домработницы или ещё кого-нибудь? Не будь смешным. Если собираешься развестись с ней, вам обоим нужно жить дальше. Правда?

Она не кричала на него так с тех пор, как он был ребенком. Это немного выбило его из колеи.

– Что я собираюсь сделать?

– Собираешься с ней развестись, – ответила его мать.

– О, да, конечно. Я не собираюсь терпеть ее измены, это точно. Сегодня я был у адвоката. Через пару дней он подготовит документы.

– Ты знаешь, что у нее нет ничего, ни денег, ни работы. Она долгое время заботилась о нас с папой, пока ты не вернулся, и всегда делала по дому больше чем нужно, даже после того, как вы поженились. Это должно чего-то стоить, дорогой. Надеюсь, ты планируешь быть с ней справедливым?

– Да, – ответил он. – Когда я все объяснил адвокату, тот предложил мне выплачивать ей двадцать процентов от моего дохода в течение нескольких лет, то есть, около сорока долларов в неделю. Это больше чем бы она зарабатывала в качестве домработницы.

– Думаю, звучит справедливо, – согласилась она.

– Она говорила, не вернется ли сегодня?

– Понятия не имею. Думаю, это зависит от того, разрешит ее отец ей остаться там или нет.

***

К шести часам Кэрол проветрила квартиру, убрала спальню, вымыла пол на кухне, постирала белье, пропылесосила ковер в гостиной и вымыла посуду. Она приступила к готовке ужина, надеясь, что аромат домашней еды повысит ее шансы на получение жилья.

Сидя в одиночестве за кухонным столом, Кэрол вспомнила, почему ушла ее мать и почему ушла и она. Она была уверена, что ее отец сидит где-нибудь в баре, и полагала, что он не покажет свою пьяную тушу по крайней мере до полуночи. К одиннадцати она слишком устала, чтобы оставаться на ногах. Скорее всего, к тому времени, когда отец вернется домой, он все равно будет слишком пьян, чтобы разговаривать. Придется ждать до утра.

К сожалению, из-за отсутствия будильника Кэрол проспала. Она проснулась от того, что за окном было светло.

– Черт, – выругалась она, быстро одеваясь.

Она бросилась на кухню, надеясь, что он еще не ушел на работу, но там никого не было. На самом деле, не было никаких признаков того, что он вообще был здесь. Кофейник был пуст, в раковине не было ни посуды, ничего. Она проверила его кровать, но та все еще была застелена, и на ней никто не спал.

Может быть, у него есть подруга, и он ночует у нее? Нелепо, – подумала она, – какая женщина в здравом уме будет иметь его в качестве бойфренда? Единственное, что ей пришло в голову, это проверить гараж, нет ли там его машины... она была на месте. Какого черта?

Теперь она начала беспокоиться. Где он может быть?

Она подумала, не живут ли все еще по соседству Кроуфорды? Они всегда были добры к ней, когда она росла. Она подошла и постучала в их дверь.

– Кэрол Джонсон, это ты?

Миссис Кроуфорд выглядела немного старше, но ее улыбка по-прежнему была приветливой.

– Да, миссис Кроуфорд, я пришла проведать отца, но вчера вечером он не вернулся домой, и я беспокоюсь о нем. Вы случайно не знаете, где он?

– О, да, Кэрол, несколько дней назад его увезли в машине скорой помощи. Не знаю, что случилось. Но уверена, что скорее всего, он все еще там.

Звучало совсем нехорошо.

– Хорошо, спасибо, миссис Кроуфорд, я уточню в больнице, – сказала она.

Она побежала к телефону, но обнаружила, что тот отключен.

– Черт!

У ее отца всегда была плохая привычка оставлять ключи в машине, когда та стояла в гараже. Она подумала... и не ошиблась. Она поехала в больницу и зарегистрировалась в регистратуре. Ей сообщили плохие новости. Ее отец страдал от цирроза печени, и жить ему оставалось всего пару дней. Она даже не узнала его, войдя в его палату, но он ее узнал.

– Кэрол, – сказал он слабым голосом, – как ты узнала, что я здесь?

– Зашла в дом, чтобы проведать тебя, папа. Миссис Кроуфорд видела, как тебя увозили в машине скорой помощи. Как дела?

Он захихикал через силу.

– На что похожи мои дела, дорогая? Я умираю. Выпивка наконец-то догнала меня. Слушай, когда вернешься домой, найди Филипа Баркли в записной книжке у телефона. Он – мой адвокат. У него мое завещание. Там немного, но я оставил все что у меня есть, тебе.

Кэрол была у него, пока ее не выгнали около обеда. Ей требовалась одежда, и она отправилась обратно в единственный счастливый дом, который когда-либо знала. После того как она ввела Рида и Мэри в курс дела и сказала им, что с этого момента будет жить в своем старом доме, мать Рида отлучилась, чтобы они с Кэрол могли поговорить наедине.

Они обсудили условия развода. Поскольку детей не было, а дом по-прежнему был оформлен на имя его матери, все было довольно просто, и Кэрол с готовностью согласилась на выплату алиментов.

Все шло к концу, но перед тем, как она ушла, Рид спросил:

– Кэрол, скажи честно, ты когда-нибудь по-настоящему любила меня?

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что не может лгать.

– Я... я восхищалась тобой. Ты был всем, чем, по моему мнению, должен быть мужчина. Я знала, что ты будешь относиться ко мне правильно и заботиться обо мне вечно, но не уверена, что вообще знаю, что такое любовь, Рид. Сейчас мой отец – в больнице, ему осталось всего пара дней, а я не могу найти в своем сердце силы любить его даже сейчас. Моя мать не любила его. Очевидно, она не любила и меня, иначе не бросила бы, уходя. Единственное, что любил мой отец, это выпивку. Может, это генетика, но я не уверена, что во мне есть силы любить кого-то по-настоящему, и уж точно не так, как ты любишь Лейлани.

– Я знала, что когда ты женился на мне, то сделал это потому, что чувствовал свою ответственность, свой долг, а не потому, что любил меня. Я знала это, даже если ты не знал. Но я не сожалею. Последние несколько лет были самыми счастливыми в моей жизни, и я благодарна тебе за них. Мне просто жаль, что я причинила боль тебе и твоей матери. Вы этого не заслужили, мне действительно жаль.

Рид протянул ей руку с ее одеждой. Все что у нее было, она сложила на заднем сиденье отцовской машины. Выезжая с подъездной дорожки, она еще раз посмотрела на Рида и его мать, стоящих на крыльце, и по ее лицу побежали слезы. Она проплакала всю дорогу до своего нового дома.

***

На следующий день Рид отсутствовал почти весь день и выглядел немного взволнованным, вернувшись домой после обеда. Когда мать спросила его, что случилось, он рассказал, что сначала сходил в дом Арнольда Беккера и рассказал его жене о его романе с Кэрол. Поначалу жена Беккера не поверила ему, но чем больше он рассказывал, тем больше она убеждалась, что это правда. К тому времени, когда он ушел, Рид был уверен, что в ближайшем будущем Беккера ждет развод.

После этого он ехал домой, но ситуация все еще оставалась незавершенной. Он развернулся на парковке и поехал в магазин, где работал Беккер. Он расспрашивал всех, пока кто-то не указал на разрушителя семьи.

– Арнольд Беккер?

– Да, чем я могу вам помочь?

– Я – муж Кэрол. Просто хотел сказать тебе, что поскольку ты разрушил мой брак, я разрушил твой. Я только что из твоего дома, где подробно рассказал о твоей интрижке с моей женой. Твоя жена очень зла. Надеюсь, она будет ждать тебя сегодня вечером с ружьем.

Он с ликованием наблюдал, как с лица Беккера исчезает краска. Когда он повернулся уходить, Беккер схватил его и стал ругаться.

– Ты, сукин сын, я убью тебя! – крикнул он, отступая назад для удара правой.

Рид увидел его за милю и уклонился от удара, а затем врезал правой рукой в нос этого засранца. Во все стороны брызнула кровь, и Беккер упал на пол.

Следующие два часа Рид провел в полицейском участке, но его так и не посадили. У него было несколько свидетелей, сказавших, что он действовал в целях самообороны.

Его мать ругала его за отсутствие самоконтроля, но не могла его винить. Если бы она была мужчиной, то поступила бы так же.

***

Прошло несколько месяцев, когда Рид пришел домой и сделал объявление. У него оставалось еще две недели отпуска, и он везет маму на Гавайи.

Это было похоже на исполнение мечты. С тех пор как она читала письма сына о тропическом рае, она хотела увидеть его своими глазами, но никогда не думала, что это случится на самом деле.

Рид не мог поверить, насколько все изменилось. Повсюду были высокие здания и четырехполосные асфальтированные улицы. Конечно, первой его остановкой был многоквартирный дом, где жила Лейлани. Но его там уже не было. Теперь на этом месте стояли офисные здания. Там по-прежнему находилась церковь «Новой надежды», и Рид повел туда свою мать на воскресную службу. Он не мог не заметить, что мужчина, возглавлявший молитву прихожан, сильно хромал, и подумал, не был ли он на войне. В конце Мэри хотела сказать священнику, как ей понравилась его проповедь. Это дало Риду повод спросить, не знает ли он Лейлани или ее семью.

– Я помню вас. Вы – тот молодой человек, что целовал ее перед церковью, когда начали падать бомбы. Она умоляла вас зайти внутрь, но вы сказали, что вам необходимо на корабль.

– Вы – проповедник? – Рид не мог поверить, что это тот самый парень, что был таким понимающим в тот день и провел Лейлани внутрь. – Я слышал, что вы присоединились к армии сразу после нападения.

– Да, вот откуда у меня это, – сказал он, шлепая себя по ноге. – Омаха-Бич в день «Д».

– Мне очень жаль, – сказал Рид.

– Мой сын получил медаль за отвагу, – вызвалась его мать.

– Меня это не удивляет, – прокомментировал божий человек.

– Хватит светских бесед, – Лейлани все еще живет здесь? Я заходил в ее старое место жительства, но здания уже нет.

– Нет, после войны все изменилось. Здесь стало так дорого жить, что я и сам подумываю о переезде. Отец Лейлани заболел, и из-за дороговизны им пришлось переехать на материк. У мистера Конти где-то в Штатах был брат.

– Конти? Это ее фамилия?

– Да, ее отец был из Штатов, но мать – чистокровная гавайка.

– Значит, вы не знаете, куда они переехали, в какой штат, что угодно?

– Нет, прости. Я бы хотел помочь. Знаешь, после того дня Лейлани плакала несколько недель. Такая любовь бывает лишь раз в жизни. Надеюсь, ты найдешь ее, сынок.

***

Он пытался! В течение следующих нескольких лет его мать с горечью наблюдала, как одна зацепка за другой оказывалась тупиковой. В конце концов, он практически сдался. Несмотря на давление матери, ему было просто неинтересно пытаться искать другую любимую женщину. Он решил, что до конца жизни останется закоренелым холостяком.

В начале 1961 года Рид получил официальное письмо из военно-морского флота. Он стоял и молча смотрел на конверт.

– Я слишком стар для призыва, – в шутку сказал он матери.

– Ну, так вскрой его и узнай, о чем там речь, – ответила она.

Это было приглашение на двадцатилетнюю мемориальную службу в Пёрл-Харборе. Сначала он сказал, что не поедет, но Мэри сказала, что с удовольствием еще раз съездит на Гавайи. Наконец, он решился и договорился об отпуске.

Когда они приехали, к ним отнеслись как к членам королевской семьи. Рид узнал, что его, а также трех других награжденных медалью за отвагу, полученную в тот печально известный день в истории, будут чествовать во время церемонии.

Мэри стояла в зоне, отведенной для членов семьи, и думала, что ее сердце разорвется от гордости, когда объявили имя ее сына и в сокращенном виде рассказали о его героизме в тот трагический день.

Когда диктор перешел к следующему лауреату, к Мэри подошла женщина средних лет. У нее были длинные шелковистые черные волосы и темные как полночь глаза. На шее у нее висела тридцатипятимиллиметровая камера, и, похоже, она знала, как ею пользоваться.

Заговорив, она привлекла внимание Мэри.

– Простите, мэм, я не могла не заметить, как вы сияли, когда говорили о Риде Прескотте. Вы его родственница?

Мэри взглянула на женщину и сразу все поняла.

– Лейлани, – шепотом сказала она.

Операторша была потрясена.

– Как вы узнали мое имя?

– Я... я не могу в это поверить. У меня было предчувствие, я просто знала, что ты будешь здесь. Я – его мать, и ждала встречи с тобой двадцать лет.

Лейлани предполагала, что Рид женат и, вероятно, к тому времени уже обо всем забыл. Слова Мэри были как благословение с небес. Две женщины проговорили большую часть церемонии, но Лейлани требовалось сделать еще фотографии. Она снова нашла Мэри, когда празднование подходило к концу. Она стояла спиной к Риду, когда тот неосознанно подошел к двум женщинам.

– Мама, – крикнул он с расстояния в несколько метров, – ты в порядке? Я знаю, церемония была долгой.

– Я в порядке, сынок. Я нашла кое-кого, с кем хочу тебя познакомить.

Лейлани обернулась:

– Привет, Рид.

Он почувствовал, что его ноги стали ватными. Он перевел дыхание, а его сердце начало колотиться, как турецкий барабан.

– Боже мой, это... это действительно ты?

Она передала свою камеру Мэри и бросилась в его объятия, где они осыпали друг друга поцелуями. Вся толпа вокруг них ликовала, видя двух настолько сильно влюбленных людей.

***

Это стало начало долгой и счастливой совместной жизни. Лейлани работала на Восточном побережье фотокорреспондентом. Она была замужем, но ее муж, как и Кэрол, был пойман на измене. У нее также была дочь-подросток, учившаяся на втором курсе средней школы. Потребовалось несколько месяцев визитов на выходные, писем и междугородних телефонных звонков, но в июне 1962 года Рид и Лейлани, наконец, поженились.

Дочь Лейлани сидела в первом ряду, обняв свою новую бабушку, и с волнением наблюдала, как ее мать и отчим обмениваются клятвами в любви, которую не смогли разрушить двадцать лет разлуки.