С односельчанками 3. Дефлорация Таньки

(Рассказ создан совместно с Кейт Мирандой)

Будучи одетым в белую майку, бежевые брюки, да светлые домашние тапочки, я, наслаждаясь веяньем утренней прохлады, жарил на сковородке глазунью с тонкими ломтиками бекона.

— Мммм, это будет просто объедение! – жадно впитывая обонянием пышущий аромат сего яства, засим лишь глотал я слюнки в сладостном предвкушении. – Главное всё не испортить – случайно не передержать её на плите...

В приятно щекочущем «под ложечкой» нетерпении, я, не сводя глаз с шелестящей в масле глазуньи, вытащил три бутылки «Баварского» и, откупорив одну, с блаженством отхлебнул холодного пойла.

Ещё пара-тройка минут и, вот, глазунья, наконец, была готова. Я выложил её на большое блюдо, взял нож для масла и было хотел разрезать её на аппетитные кусочки, как вдруг...

— Дядь Вась! Дядь Вась! – раздались уже привычные звонко-девичьи голоса. – А вот и мы!

— Да чтоб вас!.. - в тот час недовольно проскрипел я зубами, с досадой бросая ножик на стол. – Твою-ж мать!..

В этот момент, облаченные во всё в те же синие платьица, да светлые сандалии, на кухню и влетели мои юные дылды – черноволосая Танька, с белокурую «принцессою» Веркой!

— Ой, дядя Вася, как здорово! – тут же восхитилась Носатая увидев мое яство. – Это вы нам приготовили?! Очень мило! Давайте тогда все вместе позавтракаем!

С сими словами, она сама взяла нож, да стала по-хозяйски резать глазунью. Скромница Верка же, быстро достала из кухонного шкафа несколько фарфоровых тарелок, да именных серебряных вилок.

— Нам по одному, а вам, Василий Иванович, как мужчине, конечно же два яичка! – вдруг хихикнула наглая Танька, продолжая заправлять столом.

Не в силах вымолвить и слова, абсолютно ошеломленный, я лишь стоял как пень и тупо глядел на сих вероломных односельчанок!

Между тем, Остроносая откупорила остальное «Баварское» и, подав её своей подруге, как ни в чем не бывало, принялись хлебать сие пиво!

— Аххх, как освежающе! – довольно ахнула Танька, сразу отпивая с горла.

— Дааа, хорошооо! – с тем же блаженством протянула вслед Верка и, бросив изумрудный взор на приготовленный ими стол, облизнувшись, добавила. – А какой контраст между соленным бекончиком и яичком! Бекончик, ведь он, такой же пикантно солененький!

Но, Носатая, уже не слушая подругу, всосавшись в горлышко бутылки, с смачно-чмокающим звуком, всё хлебала и хлебала «Баварского».

Я, молча приступив к трапезе, окончательно потеряв всякую мысль, во все глаза уставился на сие!

— Аххх, к чему бы ещё мне так присосаться?! – наконец, отлипнув от вмиг испитой бутылки, томно проговорила Танька, окинув меня уже «осоловевшим» взором. – Может быть к вашему здоровенному «кабачку», до предела наполненному изумительною мужскою «икрой»?

И, даже не притронувшись к своей тарелке, тут же, плюхнувшись передо мною на колени, принялась энергично расстегивать ширинку моих бежевых брюк!

— Молодая леди! – в то же мгновенье, пораженно вспучивая взгляд, зло рявкнул на неё я. – Это уже переходит всяческие границы! Вы прямо олицетворяете собою наивысшую распущенность современной молодежи! А посему, моя бесстыдница лиса, сейчас же облокотитесь на стол и поднимите свое платье! Как вы помните, за вами ещё должок за вчерашнее! Ведь, я, вообще-то обещал сегодня не накормить вас, а наказать! Ну, так-с приступим...

Одним движением, я выдернул из брюк кожаный ремешок и, сложив его вдвое, хлестнул по пышной попе Таньки, покорно согнувшейся над столом.

— Ай! – только и крикнула она, обескураженно подернув головой.

*Хлесь!*

— Приличным девушкам не подобает вставать перед порядочными мужчинами на колени и сосать им член! Вы не на зачёте перед преподавателем по сопромату!

*Хлесь! Хлесь!!*

— Такая соплячка, а уже научилась всяким непристойностям! И ведь каждая засранка, вместо того, чтобы выучить материал, приходит к своему преподавателю и норовит ему отсосать за зачёт! А откуда у зрелого мужчины столько спермы? Мы, всё же, не какие-то там бычки-осеменители...

*Хлесь! Хлесь!! Хлесь!!!*

— Ай! Дядя Вася! Пожалуйста! – вконец слезно взмолилась Танька, под моими хлесткими ударами ремня, бессильно вздрагивая потрясающе покрасневшей попкой. – Прошу, не порите меня! Лучше... лучше отымейте меня так... как вы вчера меня отымели!

С этими словами, Носатая, быстро выскользнув из светлых трусов, перевернулась на спину и, легла на стол, призывно раздвинув передо мною свои стройные ноги!

«Вот курва! – тут же выстрелило во мне, с взметнувшимся стояком в штанах мгновенно увидев её УЖЕ разгорячённо-девственную «киску». – Я только что отхлестал её ремнем, а она... лишь течет как последняя сука!»

— Да, дядь Вась, снова отымейте её! - подала за моею спиной нежного гласа Верка, сразу побежав длинными пальчиками по застежками моих брюк. – Только отымейте теперь её по-настоящему – сорвите с неё плеву девственности!

Мгновенье спустя, мои брюки с трусами оказались спущенными Остроносой на уровень щиколоток, от чего мой член, невероятно налившийся горячей кровью от заданной мною экзекуции Таньке, враз встопырился перед нею всею своей мужицкою мощью!

Просто весь полыхая в волнении очередного вожделения, я, старясь всё же не «гнать коней», привычно постучал своим сизо-опухшим «концом» по девственной Танькиной «письке» и, не обращая внимания на её сладкое оканье, снова, как будто смычком плавно заелозил по ней. От сего, моя сочащаяся предэякулятом головка, распластав надвое взаимно текущий похотью невинный «пирожок» односельчанки, тут же влажно «за-хрюкал» в смачных звуках!

— Ах! О-ах! – тут же, громко занялась подо мною Танька, в вспыхнувших «мурашках», невольно извиваясь на столе от столь чувственной тактильности моего горячего пениса.

— Мммх... - лишь тяжко выдохнул я во взаимном томлении, так и не решаясь вторгнуться в ещё никем не тронутую непорочность её девичьей «сокровищницы».

— Ну же, дядь Вась!.. – снова громко ухнула за мною Верка. – Лишите её девственности! Если стесняетесь, то, тогда за вас это сделаю я!

И, не успел я даже опомниться, как она, схватив основание моего члена, резким движением руки, САМА вонзила его в невинную «киску» подруги! Вонзила, в одно мгновенье - до самых яиц - сим разом разрывая мною в ней её священное девство!

— АААААЙЙЙЙ! – мгновенно вскинув глаза на лоб, истошно возопила подомною Танька, с вмиг хлынувшей кровью разорванной плевы, принимая меня сразу по шейку матки.

— ММММЫЫЫХХ! – также потрясённо вскричал я, в свою очередь, пронзительно ощутив «концом» с кровью девства и невероятно узкий уют её девичьего влагалища.

Да, в тот час, вконец потеряв голову от похоти, в один миг вскинув на плечи её ноги, зашелся мощными фрикциями в столь неожиданно взятой мной «киске»!

Верка же, не теряя ни секунды, вовсе избавившись от своего платьица, прильнула своим худощавым телом к моей спине, и, поглаживая мой содрогающийся зад, неожиданно грянула звонким девчоночьим голосом:

Кто шагает дружно в ряд?

Пионерский наш отряд!

Перестройка удалася,

Наш вожатый - дядя Вася!

— Мммах, как хорошо! – не веря в происходящее, лишь выдохнул я, сквозь пот вдалбливаясь в не менее звонко чмокающую окровавленную «киску» её подруги. – Как же хорошо-ооо!

— Айййм-ммах! – перекосившись от боли, ещё ярче ахнула подо мною взмыленная Танька, в моих грубых наскоках бессильно ходя ходуном вместе с сим кухонным столом.

Не унимаясь, Верка, привычно схватив мою мошонку (как и разгоряченный ствол пениса, тоже уже хорошо окрашенную кровью девства Носатой!), полыхнула новою декламацией:

Мы не просто Таньки - Верки,

Мы крутые пионерки!

Мы - надежда всей страны,

ДЕЛУ ЛЕНИНА ВЕРНЫ!!

И сия последняя строчка, вдруг, словно пробудив во мне НЕЧТО из самых глубоких недр удалой юности, молниеносно озарившись в сознании ослепительной вспышкой, сразу же занялось в окровавленном влагалище Таньки... непроизвольно-паточными разрывами спермы! Спермы, враз наполнившей всю её девичью суть до предела!

— ДААААААААА!!! – лишь вскричал я на всю кухню, судорожно изливаясь меж сладко вздрагивающих ног односельчанки.

— АААААААААА!!! – яростно взвизгнула на столе Танька, в оглушительном самозабвении затрясшись приторной сладостью своего первого вагинального оргазма...

...

Кристальные лучи яркого солнца, паутинно-веерным светом озаряя кухню сквозь распахнутые оконные проемы, волшебной нежностью мягко овеивали меня – застывшего в блаженной дреме в своем кресле-качалке – да, непроизвольно очерчивали на лакированной крышке стола ещё видимые «восковые» отпечатки пышных Танькиных ягодиц. Ягодиц, меж которых, блистая искорками света, виднелась лужица спермы с... тянущимися «клюквенными» нитями крови недавно взятой мной девственницы...