Рассказ Sеmреrаmаrе. Выслушай!

Венди оглядела комнату, все старые знакомые лица. То место, где она чувствовала себя в безопасности, пытаясь найти какой-то внутренний покой.

Понятно, подумала она. Сегодня был решающий день. Улучши-Мир-Всего-На-Один-Маленький-День. Это-День-Моей-Памяти. Она вздрогнула, но взяла себя в руки.

Внезапно она почувствовала вес двух крошечных стальных шариков в своей руке. Машинально, с привычной лёгкостью, она начала перемещать их друг вокруг друга на ладони.

Именно в то время, когда она была сосредоточена на плавном вращении шаров, в комнату вошла её подруга Пэм, суетясь, как всегда. Венди посмотрела ей в глаза и поманила к себе. Памела закончила то, что делала, и подошла, тепло улыбаясь.

— Привет, Венди. Я могу вам что-нибудь предложить?

— Нет, Пэм. Сегодня тот день, когда я кое-что для тебя сделаю. Мне нужно около получаса твоего времени, не связанного с работой, где-нибудь в тихом месте. Можем ли мы это сделать?

— Конечно, Венди. Но не сегодня. Позже будет собрание персонала, когда у меня обычно бывает перерыв. Как насчёт завтра?

На лице Венди отразилось разочарование. Она должна была настроиться на этот разговор. Это заняло несколько дней, и поэтому она почти не сомкнула глаз последние несколько ночей. Мысль о ещё одной бессонной ночи была травмирующей. Она сжала шарики беспокойства в руке и приняла решение, выражение решимости сменилось разочарованием.

— Это важно, Пэм. Это о мужчине, с которым, я видела, ты целовалась у задней двери на прошлой неделе. Он слишком молод, чтобы быть твоим мужем.

Простые слова заставили Памелу замереть. Она вспомнила тот день, о котором говорила Венди. Она очень осторожно поцеловала Рэндалла, одного из поваров, там, где никто с первого этажа не мог их увидеть. Она и не подозревала, что их видно с верхних этажей. Откровение было смущающим и очень, очень опасным. Если слухи дойдут до её мужа, она может потерять идиллическую семейную жизнь, которую так старалась построить. Тем не менее, это действительно не касалось Венди.

— Хм, то, что у меня с Рэндаллом, не так уж серьёзно, Венди. Это просто немного забавно, когда..

— Замолчи, Пэм! Нам нужно поговорить. Срочно! Сегодня!

Потрясённая требовательным тоном Венди, Памела посмотрела на подругу так, словно видела её впервые. Ей пришлось бороться с рефлексом, чтобы сказать Венди, чтобы она отвалила и не лезла не в своё дело. В руке Венди шары громко стукнулись друг о друга.

С выражением крайнего страдания Венди снова заговорила: - Пожалуйста, Пэм. Тебе нужно услышать, чем ты рискуешь. Ты обязана услышать мою историю.

Чушь собачья, подумала Пэм. Скорее, ТЕБЕ нужно рассказать мне свою историю. Освободиться. Несмотря на это, она решила перестраховаться.

— Хорошо, Венди. Пойдем в солярий, там должно быть тихо в это время дня. Я только кое-что закончу, а потом встречусь с вами там минут через десять. Всё в порядке?

Венди кивнула и посмотрела, как Пэм поспешила прочь, прежде чем направиться к месту встречи.

Памела нашла Венди там в назначенное время, со скрежещущими шарами стресса и выражением напряжения на лице. Пэм была раздражена. Рэндалл был просто забавой, безобидным развлечением, которое ничего не отнимало у Джейка и мальчиков. Она села рядом с Венди, готовая защищать свои действия, но Венди опередила её.

— Я не хочу знать, спала ли ты с этим парнем, это не имеет значения. Я могу только представить себе те дерьмовые рационализации, которые ты себе внушила... вероятно, похожие на те, которые я себе внушала...

Это замечание было настолько не в характере Венди, что Пэм в шоке замолчала.

— Я...Я изменила своему мужу, и это стоило мне... всего.

Памела наблюдала, как глаза Венди затуманились и стали расфокусированными. Правая рука Венди яростно и автоматически перемалывала шарики беспокойства. Будучи медсестрой, Пэм знала, что шары были отвлекающим средством, вероятно, рекомендованным консультантом или психиатром.

На самом деле она не хотела слушать то, что говорила Венди, это вряд ли имело отношение к ней. Она была очень осторожна с Рэндаллом, и, кроме того, они не дошли до конца. Если они это сделают, и это было большое "если", что плохого может случиться? Ей придётся успокоить несколько взъерошенных перьев эго. Может быть, съесть немного горького пирога на некоторое время. Она не могла допустить, чтобы муж развёлся с ней; он никогда не рискнул бы потерять доступ к своим детям.

Но что плохого в том, чтобы выслушать Венди? Очевидно, ей нужно излить душу. Пэм терпеливо ждала.

— Я не придаю этому большого значения, но раньше я была врачом. Я. .. нет, я забегаю вперёд. Позволь мне начать с самого начала. Я познакомилась со своим будущим мужем сразу после окончания интернатуры после окончания медицинской школы. Я хотела остаться в большом городе, поэтому единственная работа, которую я могла получить, была в отделе травм Городского управления. Ронни, мужчина, за которого я вышла замуж, был доставлен в больницу однажды вечером после того, как получил футбольную травму. Ну, не буду утомлять подробностями нашего ухаживания, но достаточно сказать, что через два года мы поженились, мне тогда было двадцать восемь, и через год у нас родился сын...

Не нужно было быть психологом мирового класса, чтобы понять, что у Венди большие проблемы с произнесением имени своего первенца. Венди была так взволнована, что выронила шарики из рук, и ей пришлось гоняться за ними по полу. Памела помогла, подняв один. Она никогда раньше не видела эти шарики Венди, или, что более правдиво, никогда так близко. Их внешний вид был не похож на другие, которые она видела, но она не могла понять, почему. Как только они снова оказались в руках Венди, она заметно успокоилась.

— Мы решили, что я стану мамой - домоседкой, потому что дела Ронни шли в гору, и, честно говоря, часы в отделении скорой помощи были сумасшедшими. Мы всегда хотели двоих детей, поэтому, когда моему старшему было всего полтора года, у нас родился ещё один сын, и я стала принимать таблетки.

И снова имена детей явно отсутствовали в монологе.

— Я оставалась дома, пока нашему младшему не исполнилось пять лет и он не пошёл в школу, а потом кто-то заметил, что если я не вернусь к практике в ближайшее время, я потеряю свою регистрацию. Итак, для меня это было возвращение в скорую помощь. Ронни очень поддерживал, и, к счастью, его дела шли так хорошо, что он смог сменить часы работы, чтобы быть рядом, когда мальчики приходят из школы. Мы также наняли няню на то время, когда он просто не мог быть там, и чтобы помочь с приготовлением еды. Ронни был сиротой, и оба моих родителя к тому времени умерли.

— Примерно в то же время мы потеряли нескольких врачей из больницы, и всё стало ещё тяжелее. Я всё время была измотана, это было ужасно.

Венди замолчала, выглядя расстроенной, и Памела поняла, что они подошли к той части истории, которая сильно беспокоила её совесть. Она ждала.

— Я не знаю, почему это началось, и я не буду замусоривать тебе мозги перечислением всех дерьмовых оправданий, которые я дала себе. Я поняла, что они были полной чепухой после... после того, как всё это произошло.

В этот момент Венди склонила голову, но не раньше, чем Памела заметила слёзы, струящиеся, а не просто капающие, из глаз Венди. Пэм было неудобно видеть такую сильную боль. Она удивлялась, как Венди смогла пережить такое глубокое несчастье. Как могла боль всё ещё быть такой сильной и острой?

Пэм хотела обнять подругу, но это было против правил. Она ждала. Наконец Венди продолжила очень тихим голосом: Пэм пришлось наклониться, чтобы расслышать её как следует.

— Он был новым стажёром в отделении скорой помощи, и я была назначена его наставником, мой... мой любовник.

— Ещё одна долгая пауза. Снова слёзы. Больше шлифования стрессовых шаров. Пэм украдкой посмотрела на часы, встревоженная тем, сколько времени это займёт. Обеспокоенная тем, что произойдёт, если она вмешается, она предпочла молчать и ждать.

— Сначала мы делали это только в больнице, быстро, чтобы снять стресс каждые несколько дней. Но потом, по глупости, я начала ходить к нему домой после окончания нашей смены. Было просто скрыть это от моей семьи, мои часы были такими нестабильными. Ронни ничего не подозревал.

— Я была дурой, Пэм, точно так же, как ты со своим игрушечным мальчиком - поваром. Думаю, я была зависима от секса. Я могла делать со своим любовником всё то, о чём боялась просить мужа. "Хорошие девочки" просто не делают некоторых вещей, которые делали мы.

Она остановилась и покачала головой, повернув свой измученный взгляд к Пэм. Пэм напряглась, пытаясь подавить дрожь. Ей хотелось отвернуться; взгляд Венди был слишком напряжённым. Слишком мучительным. Морщинки напряжения в уголках её глаз, губы сжались от боли. Это было уже слишком. Она не хотела больше ничего знать об истории Венди. Каждое предложение теперь заставляло её чувствовать, что она вторгается в нечто слишком личное. И худшее было впереди. Пэм чувствовала это.

— Я... Я снова забеременела. Я не знаю, как это получилось. Просто случилось, я полагаю.

Венди уже всхлипывала. Пэм просто не могла сдержать свои мысли.

— Это был ребёнок твоего любовника?

Венди, слишком занятая слезами, чтобы ответить устно, просто покачала головой, брызгая слезами на руку Пэм. Венди наконец взяла себя в руки.

— Я была в ужасе. И он, конечно, пытался заставить меня сделать аборт, но если был хотя бы один шанс на миллион, что это был ребёнок Ронни, то я не смогла. Я просто не могла. Это вбило клин между моим любовником и мной, и я порвала с ним. Я... Я так и не узнала, кто был её отцом. Я всё ещё время от времени занималась сексом со своим мужем: с таким же успехом это мог быть его ребёнок.

— На этот раз беременность была другой. Мои первые две были без проблем, но на этот раз на шестом месяце я была госпитализирована. Плацента отделилась от стенки матки и мешала ребенку получать кислород и питательные вещества. Она не росла, поэтому мне пришлось иметь полный постельный режим, пока не стало безопасно вызывать роды.

— Бедный Ронни, с помощью няни, должен был сделать всё для наших сыновей. Они были напуганы и взволнованы, поэтому ему пришлось сократить свои рабочие часы, чтобы больше быть с ними. Это было такое напряжённое время для всех нас. Мальчики хотели залезть на меня, когда навещали, и цеплялись, когда им надо было уходить. Единственным положительным моментом во всей этой ситуации было то, что она укрепила и без того крепкую связь между Ронни и мальчиками.

— Нам приходилось снова и снова повторять им, чтобы они были осторожны с мамой, потому что ребенок в мамином животе был болен. Она была особенной. Они действительно приняли это близко к сердцу. Когда она наконец родилась, они никого не хотели подпускать к ней.

— Она была ангелом. Очень хороший ребёнок. Я думаю, она знала, как сильно её любили с того момента, как родилась. Она сразу же стала зеницей ока для меня и Ронни, а её братья считали себя её маленькими защитниками. Её рыцари. Она пошла в меня; не было никаких внешних признаков того, что она принадлежала Ронни или моему любовнику, и я не хотела этого знать. Насколько я могла судить, она принадлежала Ронни. Он, конечно, понятия не имел, что он, возможно, не был отцом.

Венди снова остановилась и уставилась в бесконечность. Пэм знала Венди пять лет и впервые услышала, что у неё есть муж, двое сыновей и дочь. Насколько она знала, она была единственным человеком, с которым Венди была близка. Пэм сама была близка со своей матерью и не представляла, как она может прожить даже неделю, не видя её.

Судя по обилию слёз, она предположила, что дело не только в том, что Ронни наконец-то сделал анализы ДНК и ушёл с сыновьями и дочерью. Суды всегда поддерживали мать, какой бы злой она ни была. Пэм сделала обоснованное предположение, что это, должно быть, произошло, когда Венди было за тридцать. Чтобы всё ещё испытывать такую боль и раскаяние, должно было произойти что-то очень сильное, и она знала, что должна действовать осторожно. Она не хотела усугублять боль Венди, но в то же время Памела должна была вернуться к работе.

— Итак, как Ронни узнал об этом, Венди? Как он узнал, что его дочь на самом деле не его дочь?

Венди ответила быстро и решительно. - Он этого так и не узнал.

— А что случилось потом? Он узнал, что у тебя был любовник? Ты ему сказала?

Теперь все слёзы исчезли. Колодец явно пересох. Не то чтобы прекращение слёз уменьшило выражение агонии на лице Венди. Напротив, теперь она выглядела так, словно из неё высосали всю жизнь. Как высохшая шелуха. Памела не могла решить, что хуже.

— Нет, я ему не говорила... Это сделала полиция.

— После того, как я сделала потрясающую глупость.

Слова слетали с губ Венди, как лошадь, скачущая по прямой домой. Если Пэм могла судить, Венди следовала принципу "быстро сорви пластырь".

— Когда... моей дочери было около шести месяцев, мой старый любовник снова связался со мной. К тому времени он уже работал в другой больнице, и я не видела его больше года. Я по глупости встретила его и, будучи слабой, снова упала в его постель. Я стала оставлять ребёнка со старой няней, которую мы теперь использовали в качестве няни на полдня в неделю, чтобы у меня якобы было немного времени для себя.

— О нет, - подумала Памела, - глупая корова наконец-то стала неаккуратной, и муженёк узнал об этом.

— Это продолжалось около трёх месяцев, но моя совесть действительно беспокоила меня. Ронни так поддерживал меня во время моей последней беременности, что это сблизило нас. Как будто я снова влюбилась в своего мужа. Он был великолепен. Он даже вызвался сделать вазэктомию, чтобы мне больше никогда не пришлось пережить такую ужасную беременность. Я чувствовала себя настолько плохо, насколько это вообще возможно.

— Я несколько раз пыталась разорвать связь, но просто не могла. Если бы я была сильнее, я... я. ... Я в последний раз отправилась в квартиру моего любовника, решив придерживаться своего оружия и порвать с ним. Он рассказал мне большую всхлипывающую историю о том, как он меня любит, и попросил ещё одну булочку в мешке.

Венди фыркнула, её взгляд был уничтожающим. Пэм увидела во взгляде Венди отвращение к самой себе.

— Если бы я знала, что это был последний раз, когда я занималась сексом, я, возможно, попыталась бы наслаждаться этим больше. Мой любовник умолял меня попробовать анальный секс. Мне было любопытно, и я знала, что у меня больше никогда не будет такой возможности, поэтому я сдалась. Он был терпелив и не торопился, по-моему, почти час, но я никогда по-настоящему не получила удовольствия.

Венди резко остановилась и уставилась в пустоту. Памела была ошеломлена откровением Венди о том, что с тех пор Венди обходилась без секса. Однажды Пэм сама отстранила мужа на три недели, когда разозлилась на что-то, что он сделал, но в конце концов это она вернулась к нему в постель, а не Джейк преследовал её.

Следующая последовательность событий произошла так быстро, что Памела видела их как в тумане. Венди с решительным выражением лица осторожно положила шарики беспокойства себе на колени, прежде чем врезаться лицом в твердую столешницу, и не один, а два раза. Кровь летела повсюду, забрызгивая Памелу.

К тому времени, как Памела отреагировала, тело Венди упало на бок на пол, её голова издала мягкий глухой звук на ковре. Приглушенный звук никак не уменьшал ужаса ситуации. Всё тело Венди расслабилось в бессознательном состоянии, но кровь продолжала непрерывно литься из сильно повреждённого лица, окрашивая ковёр.

Годы тренировок дали толчок, позволив Памеле отодвинуть в сторону свои личные чувства шока и поднять тревогу. Она не позволяла себе чувствовать, когда с отработанной эффективностью очищала дыхательные пути Венди от крови и поврежденного зубного протеза, пока другие медсёстры не пришли на помощь, а персонал скорой помощи не прибыл, чтобы забрать Венди.

Когда кризис миновал, Памела, чувствуя себя несколько опустошённой утренними событиями, занялась более обыденными делами, связанными с чрезвычайной ситуацией, такими как приведение в порядок мебели.

Она взяла сумку Венди и направилась в административный офис, затем, подумав, вернулась в солярий, чтобы забрать шары беспокойства с того места, где они валялись. Изучая их, проверяя, нет ли брызг крови, она вдруг поняла, что в них было странного. Обычно шарики для стресса были блестящими и примерно в дюйм в диаметре. У Венди, однако, были крошечные, меньше полудюйма, и все потёртые. Очевидно, они были многими годами "обеспокоены" до забвения. От этой мысли Памеле стало грустно. Венди, несмотря на все её недостатки, всегда была добра и дружелюбна к ней. Пэм не нравилось видеть страдания другого человека. Именно желание уменьшить страдания в первую очередь и привело её к уходу за больными.

Она положила шарики в сумочку и снова повернулась в сторону административного блока, проходя мимо двух ремонтников, направлявшихся в противоположном направлении. Она улыбнулась им, радуясь, что коллега избавила её от необходимости организовывать уборку.

Памела взглянула на часы. Что за утро. Интересно, есть ли какие - нибудь новости о состоянии Венди? Будем надеяться, что сломанным носом и повреждённым зубным протезом ограничатся её травмы. Памела никак не могла поверить в действия Венди. Они были не в её характере. Пэм, конечно, ничего не предвидела, когда Венди потребовала разговора.

Памела ускорила шаг, желая разгрузить сумку Венди в присутствии сотрудников администрации, поскольку вход в комнаты жильцов в их отсутствие был строго запрещён.

Когда она завернула за последний угол перед администрацией, к ней подошёл доктор Парсонс, главный врач учреждения.

— А, сестра Далримпл, вы как раз тот человек, которого я искал. Они сказали мне, что вы стали свидетелем довольно травмирующего события. Пожалуйста, зайдите ко мне в кабинет и давайте проведём небольшой разбор полётов, хорошо?

Памела последовала за добрым доктором в его кабинет, расположенный за главной стойкой регистрации. Он быстро и умело выяснил всё, что случилось в солярии. Памела чувствовала себя обязанной раскрыть подробности признания Венди на случай, если та рискнёт сделать ещё одну попытку причинить себе вред.

Памела слегка устыдилась своего любопытства по поводу последней главы истории Венди. Она не назвала бы себя человеком, который охотится за сплетнями или наслаждается несчастьем других, но она не могла отрицать болезненного желания узнать больше о Венди. Что могло случиться, чтобы полностью уничтожить её жизнь? Многие люди заводили романы и разводились. Правильно или неправильно, но большинство из них снова женились и вели счастливую жизнь. Они, конечно, не стали безбрачными, как Венди.

Доктор Парсонс склонил голову набок, и Памела покраснела под его проницательным и оценивающим взглядом. Охваченная плохо скрываемым любопытством, она чувствовала себя ребёнком, пойманным с рукой в банке из-под печенья.

— Всё в порядке, Памела. Естественно хотеть знать конец истории, и, учитывая степень признания миссис Харрисон, я уверен, что, если бы её вина, стыд и угрызения совести не взяли над ней верх, она сама рассказала бы вам остальное. Мы надеялись, что дни, когда она причиняла себе вред, остались позади.

— Миссис Харрисон явно привязалась к вам, и поэтому я решил показать вам раздел её досье, посвященный психологическим факторам, которые могут повлиять на её здоровье. Я думаю, это поможет вам в будущем уходе за ней. Предупреждаю вас, это не очень приятная история. На самом деле это трагично. Пожалуйста, скажите, если вы считаете, что недостаточно сильны, чтобы услышать правду.

Памела кивнула, чтобы он продолжал.

— То, что я собираюсь вам рассказать, было взято непосредственно из бесед миссис Харрисон со мной с тех пор, как я здесь работаю. Хорошо, с чего начать?

Доктор Парсон посмотрел на открытую перед ним папку, нахмурив брови.

— А-а, да. Я продолжу рассказ с того места, на котором остановилась миссис Харрисон. В тот день, когда она пошла к своему любовнику, чтобы порвать с ним, няня сразу же ушла домой. Как бы то ни было, миссис Харрисон решила взять с собой в дом своего любовника свою девятимесячную дочь.

— По словам миссис Харрисон, ребёнок спал в коляске, когда миссис Харрисон и её любовник пошли в спальню, чтобы заняться сексом. Пожарные следователи так и не выяснили, что именно произошло, но они считают, что, по всей вероятности, ребёнок проснулся и сумел выползти из коляски. Они думают, что она, возможно, опрокинула одну из свечей или ароматическую масляную лампу, которую любовник зажёг для своей любовницы. Очевидно, они были у него по всей квартире, так как он знал, что миссис Харрисон неравнодушна к ним. Кстати, миссис Харрисон с тех пор ненавидит ароматические свечи.

— Как бы то ни было, к тому времени, когда пара заметила дым, поднимающийся из-под двери спальни, квартира была в огне. По словам миссис Харрисон, когда она открыла дверь, её встретила стена пламени. Она говорит, что её любовник вытолкнул её из окна и выпрыгнул вслед за ней. Она попыталась забраться обратно, чтобы спасти свою дочь, но любовник остановил её, и когда она умоляла его вернуться и спасти её дочь, он отказался. Тело ребенка было найдено в пепле. Единственным благословением было то, что она умерла от вдыхания дыма, прежде чем сгорела.

Доктор Парсонс сделал паузу, чтобы до неё дошёл весь ужас этой истории. Памела несколько раз сглотнула, опасаясь, что её вот-вот вырвет. История Венди оказалась намного хуже, чем она себе представляла. Трагично - это ещё мягко сказано. Ребёнок Венди, её бедная, невинная маленькая девочка умерла. Девять месяцев. Она даже не могла представить, какое чувство вины и опустошения испытывала Венди.

— На следующий день полиция сообщила её мужу о судьбе ребёнка и обстоятельствах смерти. Муж, конечно, обвинил её во всем, развёлся с ней за супружескую измену и получил опеку над мальчиками.

Увидев поднятые брови Памелы, доктор уточнил: - Миссис Харрисон потеряла опеку над своими сыновьями, поскольку к тому времени она уже пыталась покончить с собой, тем самым доказав, что она нестабильна и, следовательно, неспособна заботиться о маленьких мальчиках. Двое сыновей, которые, как я уверен, миссис Харрисон рассказала вам ранее, были чрезвычайно заботливы о своей младшей сестре, никогда больше не общались с ней. С тех пор она не вступала ни в какие сексуальные отношения, потому что одна мысль об этом вызывала у неё посттравматическое расстройство. Как вы знаете, она занималась сексом, когда её ребёнок умирал. Несмотря на все наши усилия, мы так и не вылечили её от этого расстройства.

В этот момент зазвонил его телефон. Памела вздохнула с облегчением. Несмотря на то, что она заверила его, что достаточно сильна, чтобы услышать рассказ Венди во всей его полноте, она не была уверена, что сможет вынести больше. Это было слишком ужасно. Ей хотелось уйти и переварить всё, что она узнала.

Доктор Парсонс встал, попросив человека на другом конце провода подождать, прежде чем спокойно сказать Памеле, что он должен ответить на звонок, и попросить её встретиться с ним на следующий день. Он взял со своего стола бланк разрешения, и протянул ей. Это разрешение Пэм войти в комнату Венди, чтобы вернуть сумочку и убедиться, что всё в порядке.

Он выпустил её из своего кабинета, но прежде чем она успела направиться в сторону комнаты Венди, офицер службы безопасности объекта попросил её закончить предварительный отчёт о происшествии. Памела вздохнула. Она просто хотела побыть одна, чтобы переварить всё, что услышала.

Несмотря на то, что она опустила подробности о теме своего разговора с Венди до инцидента с причинением себе вреда, ей пришлось написать простые слова: «Миссис Харрисон расстроилась из-за воспоминаний о прошлом.» Этого было достаточно, чтобы вызвать вспышки мучительных слов Венди и её лица. Памела не думала, что когда-нибудь забудет, какую боль она видела на лице Венди.

Наконец, покончив со всеми протоколами, которые привёл в действие инцидент с нанесением Венди себе вреда, Памела направилась прямо в комнату Венди и вошла в неё.

Она закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, оглядывая комнату новым, более знающим взглядом. Сама комната была довольно типичной, хотя Памеле приходилось видеть, как несколько жильцов персонализировали своё пространство, делая комнату более уютной. Многие посещали ремесленные мастерские и делали вещи, которыми украшали свои комнаты. Венди мало что сделала со своей. Это было похоже на номер в мотеле с красивыми акварельными натюрмортами на стенах и со вкусом подобранными, но столь же обычными подушками и коврами. Памела и раньше бывала в комнате Венди, но впервые её поразило отсутствие личных вещей, выставленных на всеобщее обозрение. Ни фотографий, ни сувениров видно не было.

Комната была открытой планировки с кухней, столовой и гостиной в одной зоне. Она положила сумочку на кухонный стол, вымыла грязную чашку, налила немного молока из коробки в маленьком холодильнике и в целом прибралась в маленькой гостиной.

На кухонном столе лежал вскрытый конверт формата А4. Края были неаккуратно порваны. Эта деталь удивила Памелу; Венди всегда была такой элегантной и привередливой. Она выглядела как человек, который всегда использует нож для вскрытия писем. Пэм задумалась о содержимом конверта. Была ли это последняя воля и завещание Венди? Какие-то юридические документы? Любопытство Памелы было возбуждено, но она подавила искушение заглянуть внутрь.

Приведя в порядок гостиную, Памела открыла дверь в спальню. Она впервые оказалась в спальне Венди. Обычно Венди держала дверь закрытой. Это была просторная комната, и кровать была аккуратно застелена, но внимание Памелы привлекли стены.

На каждой стене висели фотографии в простых чёрных рамках разных размеров. Памела удивилась, почему Венди не выставила их в гостиной. При ближайшем рассмотрении Памела поняла, что они расположены в хронологическом порядке, начиная с правой стороны кровати.

На первой была черно-белая фотография сияющей молодой женщины в свадебном платье, стоящей рядом с высоким красивым мужчиной, их руки вплетены в руки, они стоят перед машиной с жестянками и ботинками, привязанными сзади. Венди выглядела прелестно, подумала Памела, с её тонкими чертами лица и большими глазами. Воплощение сияющей невесты.

Следующий набор фотографий, очевидно, был школьными фотографиями двух улыбающихся мальчиков в форме, шляпах и галстуках. Памела улыбнулась их щербатым ухмылкам. В младшем она видела немного Венди, а в старшем - мужчину со свадебной фотографии. Очевидно, это были сыновья Венди. Памела задумалась, как их зовут.

Рядом со школьными фотографиями была фотография, сделанная возле церкви. Очевидно, тот же мужчина, что и на первой свадебной фотографии, но невеста другая, и они не смотрели в камеру. Муж снова женится, догадалась Пэм. Ей было интересно, кто сделал эту фотографию и поделился ею с Венди. Может быть, друг? Как, должно быть, тяжело Венди видеть счастье своего бывшего мужа, видеть, как он движется дальше. Памела знала, что это убьет её, если она когда-нибудь потеряет своего Джейка.

Быстрый взгляд на оставшиеся фотографии показал, что школьные фотографии сыновей Венди были последними из позированных фотографий.

Одна фотография на первой стене привлекла внимание Памелы, потому что ни один человек не был запечатлён. Скорее, это был печальный снимок одинокого надгробия. Надгробие было довольно впечатляющим, сделанным из черного гранита с красивой резьбой ангела и цветами по одной стороне лицевой стороны. Памела подошла ближе, чтобы прочитать надпись. «Софи Харрисон.» Так вот как звали дочь Венди. Сердце Памелы слегка сжалось при виде надписи: «Ступай тише, здесь похоронен ангел». Она снова услышала голос Венди, описывающий её маленькую девочку как ангела, и снова почувствовала боль Венди от потери.

Проглотив комок в горле, Памела перешла к следующим двум фотографиям. Они были сняты издалека, судя по всему, это были увеличенные снимки двух ребят. Сыновья Венди?

Чуть правее - ещё два свадебных снимка, сделанные возле двух церквей с двумя разными невестами и женихами. "Опять сыновья Венди", - подумала Памела.

Памела повернулась к следующей стене. Там было две коллекции, в которых были изображены разные дети. Памела не смогла сдержать улыбки. На фотографиях были запечатлены дети в действии. Там были улыбающиеся, потные лица, бегущие на стройных ногах по футбольному полю, милые маленькие балерины и решительные лица, летучая мышь, готовая выбить мяч из парка. Внуки Венди были милыми и замечательными. Они заставили Памелу вспомнить о двух своих ребятах. Они тоже любили футбол и бейсбол.

Тем не менее, в совокупности, в глубине души, фотографии рассказывали ужасную историю изоляции. Ни на одной из фотографий ребёнок не смотрел в камеру, которая запечатлела этот момент их жизни. Ни на одной фотографии ребёнок не улыбался прямо в камеру, тому, кто делал снимок. Это имело эффект исключения зрителя из захваченной сцены.

Памела продолжила свое медленное путешествие по комнате. Каждая серия фотографий показывала как достопримечательности, так и семейные прогулки.

Завершив обход комнаты, Памела переместилась в центр и медленно повернулась. Её глаза охватили все фотографии и ужас, о котором они говорили. Волна отчаяния захлестнула её. Неудивительно, что у Венди всегда был печальный вид. Неудивительно, что даже её улыбки выглядели грустными.

Повинуясь интуиции, Памела вернулась в гостиную и взяла конверт формата А4. Она слегка встряхнула его, и два листа выскользнули на столешницу. На одном листе была ещё одна фотография. Памела подняла её. На ней был изображен маленький ребёнок, возможно, около полутора лет, решила Памела. Он был симпатичным со своими светлыми кудрями и широкой улыбкой. Памела почти слышала его смех, когда улыбающийся старик толкал его на качелях, в то время как пожилая дама стояла рядом с мужчиной и смеялась. Мужчина, возможно, был старше и седее, его плечи не были такими широкими и прямыми, но в нём можно было узнать Ронни Харрисона, мужа Венди.

Другой лист, с заголовком частной детективной компании, был просто отчётом.

«Дорогая миссис Харрисон,

Пожалуйста, приложена фотография вашего последнего правнука, как вы просили. Мы считаем, что они назвали его Джошуа. Человек, качающий его на качелях, был идентифицирован как Рональд Харрисон. Женщина, Дженнифер Харрисон.

Пожалуйста, свяжитесь с нами ещё раз, если мы можем оказать вам дополнительную помощь.»

Памела снова взяла фотографию. Она точно знала, что должна с этим делать. Она порылась в ящиках Венди и нашла несколько булавок. Она церемонно вошла в спальню с фотографией и приколола её над кроватью. Единственное оставшееся свободное место, если она захочет проследить последовательность фотографий мужа, детей, внуков и правнуков. Она не была вставлена в рамку, как другие, но что-то подсказывало Памеле, что важно добавить её в коллекцию Венди.

Она снова оглядела комнату. Всё это было так ужасно трагично. Каждая фотография свидетельствовала о жизни, прожитой отдалённо женщиной, которая никогда не видела своих потомков во плоти, только через объектив частного детектива. Венди заплатила высокую цену за свой неправильный выбор, за свой эгоизм и глупость.

Памела знала, что должна уйти, но почему - то не могла заставить себя. Чувствуя, что её притягивает, она подошла к первой фотографии, на которой была свадьба Венди и Ронни.

Она изучала лицо Венди. Венди выглядела такой счастливой. Сияющей. Улыбаясь Ронни, её лицо светилось любовью. Такого выражения Памела никогда не видела на лице своей 91-летней подруги. Как могла женщина, которая так явно любила своего мужа, потерять из виду эту любовь? Как она предала его?

Что-то, осознание, истина, вырвалось из клетки в сознании Памелы. Эта комната могла бы принадлежать ей. Это будущее может принадлежать ей. Это может стать её жизнью. Старая и одинокая, живущая в доме престарелых. Никаких посетителей. Никого, кто любил бы её. Жизнь, прожитая через чей-то объектив фотоаппарата.

Венди всё - таки оказалась права. Памеле действительно нужно было услышать историю Венди.

Бросив последний взгляд на полностью потраченную впустую жизнь, Памела отправила Рэндаллу сообщение, в котором просила его больше никогда с ней не общаться и не разговаривать. Облегчение затопило её. Она чувствовала себя так, как будто ей удалось уйти из автокатастрофы невредимой.

Ей не терпелось вернуться домой и обнять двух своих сыновей. Она чувствовала непреодолимую потребность прижать их к себе и никогда не отпускать. Ей нужно было обнять мужа и сказать ему, как сильно она его любит и ценит. Ей нужно, чтобы они знали, что они - её мир, сейчас и всегда. Конечно, к утру ей захочется задушить их всех за то, что они разбросали грязное бельё по полу в своих спальнях, но она не могла не думать о трёх мужчинах, которых ей хотелось бы обнять и задушить одновременно.