Радости фотоискусства-2. Часть 2

И в правду, – липкий весь. Иду в ванную, а фотографии из головы не выходят. Быстро смываю с себя плоды Иркиного сюрприза. И возвращаюсь, как был, без одежды. Ирка уже переоделась в халатик. Сидит в кресле, поджав ноги, альбом листает.

– Нравится? – говорю.

– И нравится, и стесняюсь в то же время. Неужели это я?

– А что? – Красиво!

– Я не об этом. Неужели это я, перед чужим человеком такое вытворяю? – Я заглядываю через её плечо. В альбоме Иришка, поддерживая груди, сидит на коленках, и улыбается фотографу. Я просовываю ладонь в вырез халата, нахожу сосок, и смотрю на, совсем другую, непривычно раскрепощённую жену, на глянцевых отпечатках. Ирке нравятся движения моих пальцев. Она вроде что – то мурлычет.

– Чего ты замолчала? Давай дальше.

– Я думаю. Мне кажется, что ты меня больше любить не будешь, после такого.

– Ты что, глупая, наоборот, – я тебя люблю ещё сильней. И хочу очень. Только не могу сейчас. Обкончался уже дважды, глядя на твои сюрпризы.

– Да? Обычно тебя всего на разок хватало.

– Так и ты ведь таких вещей не исполняла. – Я пристроился на подлокотник.

– У нас, наверное, сотня своих фоток в самых непристойных вариантах. Даже порнушные есть. Что ты в этих – то нашёл?

– Будто ты сама не знаешь?

– Ну а ты скажи. Мне интересно, что ты думаешь.

– Что думаю? – Что ты самая стройная, самая красивая, самая развратная и продажная сучка в Москве. И я тебя обожаю.

– Да? И тебе понравилось, что все мои местечки очень внимательно рассматривали абсолютно чужие люди? – всё это она проговорила своим особым "блядским" голосом.

– Не то слово!

– Ты отпустишь меня к Серёге ещё раз?

– Тебе этого хочется? Правда?

– Ага. Мне очень понравилось. Да и:

– Что? Говори.

– Он меня уже ещё раз пригласил.

– Серьёзно? Чего это он так на тебя запал?

– Да это и не секрет. Он говорил. Ему нравится, что я замужняя женщина. Ему кажется, что заставить раздеться перед фотоаппаратом именно чужую жену, – это особенно возбуждает.

– А ты же говорила, что он как врач?

– Как врач. Его возбуждает только съёмка. Но съёмка чужих жён – особенно.

– Ну, он – извращенец.

– А ты? А я?

– Хорош спорить. Рассказывай, чего там дальше было? – Ирка обхватила пальчиками мой вялый краник, в попытке реанимировать его.

– Расскажу. А ты мне сисечки потрогаешь в это время?

– Да, милая. Потрогаю. – Она распахивает халат, под ним только тело.

– А писечку полижешь?

– Нет. Я хочу посмотреть, как ты мастурбируешь.

– Я стесняюсь.

– Это ты мне говоришь после такого?! – Я забираю альбом, и открываю последний снимок с её пальцами в обоих отверстиях.

– Ты не понимаешь, дорогой. Это ведь и вправду, как у врача. Или в кино. Ты делаешь работу.

– Вот так работа!

– Нет. Я работала. И это не было просто, особенно поначалу. Потом втянулась и перестала замечать камеру. Как будто он режиссёр, а я...

– Актриса. Порно.

– Неважно. И твой сарказм неуместен. Ты меня сам на это уболтал.

– Но тебе понравилось!

– Понравилось. И я хочу ещё. У меня слишком много эмоций от этого. Похоже на секс, но когда не кончаешь долго, оттягивая этот момент. И ждёшь: вот – вот... А потом...

– Кончаешь!

– Да, но я так сильно кончила. Хотя и это не обязательно.

– Отчего? От пальца в заднице?

– В попке! У меня нет задницы.

– Ты права. Тогда от чего?

– И от пальца. И от остальных пальцев. Но в основном, от вседозволенности, что ли? Когда можно не стесняться естественных желаний. Когда можно ходить, сидеть, лежать голой. Когда можно дрочить себя, гладить, где хочешь. А человек, который рядом...

– Тебя фотографирует!

– Да. Но не только. Он смотрит. Внимательно смотрит, и всё понимает.

– А я что? – Не понимаю что ли?

– Ты муж. Мой любимый человек. Ты совершенно другое. А Сергей: Просто посторонний человек, как попутчик в поезде. Я разделась, сделала, что хотела, оделась и всё!

– Но ты же опять к нему собираешься.

– Не в этом дело. Нет никаких обязательств перед ним. И у него передо мной тоже.

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно. Мне и самой не понятно. Просто мне понравилось. Мне хочется повторить это. Ты меня отпустишь к нему?

– А вы трахаться не будете? А то сегодня ты дрочишь для него, а завтра...

– Если я буду трахаться, – она раздвинула бёдра, – то только сейчас и с тобой. Я очень возбуждена.

– Ириш, давай ты мне дорасскажешь всё. Альбом досмотрим, поласкаемся чуток. Я в норму приду. А там:

– Хорошо. Слушай. И, кстати, ты должен знать, – я ему оставила весь набор снимков.

– Ты чего? С ума сошла? А если он их в Интернет закинет?

– Не закинет. А потом, я же не чучело, какое. Мне не стыдно.

– Ну, ты даёшь, дорогая!

– Да ладно. Мне просто всё понравилось, и я на радостях разрешила ему оставить себе всё, что ему захочется.

– Ну, смотри, как знаешь.

– Знаю, слушай. Я приехала. Он обрадовался. Говорит, что так и знал, что всё приготовил. Я ему: мне раздеваться? Он – да иди за ширму. А я – да чего ходить? Я ж не на паспорт сниматься.

– И чего?

– Ничего. Разделась при нём, не спеша.

– Так запросто?

– Ну, не запросто, конечно. Но виду не подала. Это, как в воду заходить, – чего тянуть. Сама напросилась.

– Ты же сказала, он пригласил.

– Он пригласил. Я – согласилась. Не отвлекай. А то я до утра рассказывать буду. И руки не убирай. – Она откинулась на спинку кресла, я обнял её и начал поглаживать соски. Ирка со стоном продолжила:

– Ну, и вот. Я, значит, всё с себя скинула. Он рот раскрыл, говорит: умница, не ожидал. Я говорю, – можно чулки одеть, мне так будет не очень стыдно. Он отвечает: конечно, одевай, что хочешь. Понял уже, что я никуда не денусь. И начали снимать. Сначала, я уже говорила, – тяжело было. И свет этот, яркий. И вспышки. А отсутствие трусиков и лифчика... Я ведь, кроме как по дому, в таком виде никогда и не пробовала. Ощущение, словно по незащищённым местам, по коже свет хлещет. Напряжение:

– А потом расслабилась? Даже по фотографиям заметно, как ты увлеклась.

– Не в этом дело. Ты же понимаешь, это не быстрый процесс. Пока позу нужную примешь. Руки – ноги пристроишь. Пока чулки всякие поснимала с себя:

– Профессионально!

– Спасибо. Сергей постарался, чуть ли не по сантиметру подсказывал, что делать, как пальцы расположить, как ноги приподнять.

– Не трогал тебя?

– Изредка. Нет, не думай. – Он меня не лапал. Иногда, просто, я не врубалась, чего сделать надо. Вот тогда он помогал. Ему ведь тоже не просто.

– Ну, да. Стояк мучает.

– Мучает. А тебя бы не мучил, на его месте?

– Уже мучает на своём месте. – Я гордо шевельнул бёдрами.

– Ой, дай подержаться.

– Держи уж. – Она впилась вновь в любимую игрушку, и начала слегка водить ладошкой по

члену. Я, правда, чувствовал лёгкий дискомфорт от двух оргазмов. Яйца были, как два выжатых лимона. Но, уж очень, рассказ возбуждал.

– Давай дальше, расскажи, как он тебя заставил в дырке ковыряться.

– Подожди. Не так быстро. Мы отщёлкали две плёнки, прежде чем он предложил фон поменять. Сказал, что на чёрном голое тело будет очень выразительно.

– Согласен. Мне очень понравилось.

– Слушай. Он меняет тряпки. Я в креслице сижу, курю.

– Он же против курева в студии.

– А мне разрешил. Говорит, не бежать же на улицу в таком виде. Ну, я курю. Он отвернулся пока, думаю, – а если я чуть – чуть в пиписке пошалю? И начала шалить.

– Да ты чего? – Правда? Сама?

– А что такого? Он не видел. Пока не повернулся.

– И чего?

– Ничего! Говорит, – так тоже сниматься будем? И улыбается. Я ему, в наглую, – да! А что, вы так не снимаете? Он – снимаю и так, и по – всякому. Я руку убрала, а он говорит: ну и зря – если заводит, то глупо отказываться. А я – а вдруг вы на меня наброситесь? А он говорит, а что мне сейчас мешает это сделать? Или ты думаешь, что твоя мастурбация меня возбуждает больше, чем всё увиденное до сих пор? Я подумала – и в правду, какая разница?

– И дрочила?

– Ага. Он почти и не смотрел. – И кончила. Правда, он уходил в туалет, в это время. Вернулся, и мы продолжили. Вот тут – то:

– Изменился стиль.

– Точно. А знаешь почему?

– Он предложил?

– Не угадал. Вернее, – не совсем. Попробую по порядку всё.

– Интригуешь.

– Слушай! Лежу я себе, он снимает. Вдруг, в дверь стучат. Я чуть не подпрыгнула, – не ожидала. Он говорит, – не бойся, это вахтёр опять чего – нибудь забыл. И к двери идёт. Я лежу, ни жива, ни мертва. Руками прикрылась. Благо хоть от двери меня не видать.

– Всё интереснее, и интереснее!

– Точно. Сергей возвращается. Говорит, – Ир, ко мне друг приехал, он художник, мы после съёмки должны были вместе уехать, а у нас с тобой немного затянулась работа. Ну, и спрашивает меня, – не возражаешь, если он тут немного посидит, посмотрит. Мешать он не будет, он человек приличный, известный, кстати, в Москве художник. А я – я же голая! Мне одеться нужно! – Ерунда, – говорит, – Влад столько женщин обнажёнными писал, что его женским телом очень трудно удивить. А вам с мужем, может быть, знакомство пригодится, захотите портрет твой, например. Ну, как? – Ладно, – говорю, – давайте попробуем. – А у самой заныло где – то внизу живота.

– Представляю!

– Не представляешь! – Ты не женщина. Тут при одном – то постороннем раздеться, свихнёшься от стыда. А Сергей говорит, – нет, давай не пробовать, а делать. Я Владу сказал, что ты одна из моих моделей, не стал всего остального рассказывать.

– Это правильно. Но всё – таки второй. : И что?

– Заходит. Огромный, под два метра, лысый. Не молодой, правда. Сергею ровесник, приблизительно. Привет, – говорит, – меня зову Владислав; не помешаю? Буду молчать, но отворачиваться не заставите. Даже не пробуйте! Всегда любил смотреть, как Серёга с девушками работает. А вас, Ирина, я у него не встречал. – Я ему улыбнуться попыталась, но, наверное, не убедительно. Тут Сергей вмешался. Говорит, что работать надо. Ну и давай командовать. Изображать из меня профессионалку.

– Я уже перевозбуждён.

– Да брось ты. Ничего особенного. Что вдвоём, что – втроём. Да нет. Вру, конечно. Разница есть. И, если бы не Сергей...

– А чего Сергей?

– Я имею ввиду, что он вовремя начал командовать. Иначе я раскисла бы. А тут он сразу, – свет включил, вспышку. Ногу, – говорит туда – то, руку – туда – то.

– Понятно, "куда – то"!

– Ну, правильно. Он же меня моделью представил, и обращался, как с моделью.

– Это ясно. Но, как ты раскрепостилась так быстро?

– А я уже не думала о том, как раскрепоститься. – Некогда было. Сергей перестал отвлекаться на уговоры там всякие, на подсказки.

– Как это?

– Да просто: он командует, я – выполняю. Если не выполняю сразу, то он хватает меня за руку и отправляет её куда надо.

– И туда тоже? И ты не возражала даже?

– Ну, не хотелось дурочкой выглядеть. А потом понравилось даже.

– Что же тут могло понравиться?

– Такое странное ощущение, словно я игрушка в чужих руках. Мне говорят: встань на четвереньки, руки между ног, раздвинь себя! – я выполняю. Говорят: лечь на спину, ноги – в стороны, сильнее! – я подчиняюсь, даже не успеваю сообразить, насколько развратно выгляжу в глазах Влада. Сергей за своё: – Ты что ноги никогда не раздвигала, – а я и так почти на шпагате, тяни в стороны, руками помоги. И я делаю.

– Ну, а дрочить он тебя как заставил?

– Он не заставил, – я сама начала.

– Как!?

– Да просто. Когда он сфокусировался на снимках, преимущественно между ног, и начал заставлять меня раздвигать складочки, ну, и трогать себя по – всякому; я так потекла сильно, и так возбуждена была, что перестала соображать. В общем, последние кадров десять, он мне уже ничего не говорил. Это уже была полностью моя инициатива.

– И попка?

– Угу. Мне уже было всё равно. И знаешь...

– Что, милая?

– Если бы они начали меня трахать, я бы даже не заметила, наверно. Нет, не так. Я даже была бы не против.

– Да хорош! Ты что?

– Нет, ничего. Просто я об этом думала. Вру, – ждала. И, знаешь, сейчас мне стыдно, но тогда...

– Что тогда?

– Тогда мне не было стыдно. Я испытала такой дикий оргазм!

– Лучше, чем со мной?

– С тобой это происходит нежно. Тебя я люблю. А там... С ними. Что – то животное и неистовое. Я трахала себя пальцами, и вместе с пальцами, в меня проникали их взгляды. Так мне казалось. Но, если бы во мне оказался член, то мне было бы всё равно чей. И ещё. – Сначала он мне говорил – раздвигай, раздвигай. А потом, я уже сама себя даже не раздвигала, а разрывала. Я, как будто хотела себя вывернуть наизнанку. Смотри. Я сегодня дрочила всё утро.

Я оторвался от Иркиных сосков, и опустился рядом с ней на колени. Она закинула ноги на подлокотники кресла, позволив рассматривать свои прелести. Натёртая дырочка, видно.

– Ну, как я тебе?

– На фотографиях было лучше.

– Конечно. Но ради искусства... А сейчас я чувствую, как сильно всё натёрла. Поцелуй?

– С удовольствием. – Я приник губами к Иркиным складкам, вдыхая такой привычный запах. Запах страсти, а теперь, – и запах разврата. Я целовал жену в клитор, а думал о том, как этот клитор, кнопочку, разглядывали, абсолютно посторонние нам люди. Может быть, в это самое время, они рассматривают фотографии моей девочки, и обсуждают её между собой, называя шлюхой и блядью. Иринка начинает постанывать. Ей нравится. Мне – тоже. Мне показалось, что, рассказывая мне о своих похождениях, она опять сильно возбудилась. Словно в подтверждение, Ирка хрипло стонет и, напрягаясь всем телом, сжимает бёдрами мою голову. Я слизываю её сок. Она постепенно успокаивается.

– Когда ты хочешь ехать?

Она отвечает шёпотом: – Завтра.