Раба для моих забав. Часть 2

****

Катя проснулась под скрип металлической двери и звук приближающихся шагов. Тело ломало от скованности, руки и ноги затекли, веревки натерли нежную кожу, а засохшая на теле сперма вызывала еле терпимый зуд. Попа ныла от насилия, которое применили к ней. Неужели теперь каждая минута ее жизни будет такой?

Девушка напряглась, когда шаги прекратились подле нее. Такой уже привычный страх хлынул по ее венам, ускоряя пульс. Она не могла двинуться, чтобы посмотреть, кто это был, но не сомневалась, что ее насильник вернулся. Сколько времени она проспала? Прошло всего десять минут или час, а может и больше. В этом подвале время словно остановилось. Осталась только темнота и мужская извращенная власть.

— Котенок мой, — ласковый голос нарушил гробовую тишину помещения, заставляя девушку сжаться внутри и приготовиться к худшему.

Матрас прогнулся, когда он присел возле нее. Нежно проведя рукой по ее стану, он прокрался пальчиками к заполненному каналу и сжал кончик вставленного фаллоса. Кирилл стал медленно вытаскивать искусственный орган из попы девушки, заставив ее шумно втянуть в себя воздух и задержать дыхание.

Облегчение. То, что ощутила Катя, когда ее многострадальный канал был наконец свободен. Мужские пальцы любовно обвели колечко, средним проникая внутрь, ощупывая и испытывая дырочку.

— Хорошо, ты уже легче впускаешь мой палец внутрь. Пара дней, и я смогу выебать твой зад, котёночек.

Легко шлепнув девушку по ягодицам, мужчина поднялся и принялся раздеваться. Звук расстёгнутой молнии резанул уши девушки, и она инструктивно зажмурилась, хотя и так лежала на боку спиной к нему.

Вдруг ее передвинули, заставив сесть. В тусклом свете блеснуло острие ножа, и девушка вскрикнула от ужаса. Кирилл хмыкнул и резко разрезал веревки на ее руках и ногах. После прижал холодное лезвие к ее изящной шее, опуская острие вниз. Девушка дрожала, мысленно моля бога о спасении. Всего за секунду страх перед смертью сместил страх перед сексуальным насилием, и она уже была согласна стать послушной рабыней, но хотя бы выжить.

— Малышка боится, — мужчина прижал острие к соску, и Катя содрогнулась, — тсссс, сейчас ты будешь послушной девочкой, а я помою тебя. Да, Катюша?

— Да...

— Скажи: «да, я буду послушной, хозяин»!

— Да... я буду послушной, хозяин, — выдавила из себя девушка, вспыхивая.

— Хорошо, — ощущение ножа резко пропало, и девушка открыла глаза, чтобы тут же утонуть во внимательном взгляде дикого хищника.

Он отложил нож в сторону и поднялся. Руки его потянулись к Кате, подхватывая ее под коленями, прижимая к нагому мужскому телу. Зная, что девушки сейчас не может управлять затекшим телом, он понес ее к одинарной двери, которую Катя не заметила раньше.

За дверью оказалась довольно большая ванная комната в светло голубых тонах. Глаза девушки сразу же наткнулись на большую душевую кабинку с прозрачными стенками, а вот интересовавший больше всего ее предмет находился за ширмой из мутно-белого стекла. Кирилл сразу же занес ее за эту ширму и посадил на унитаз. Лицо девушки запылало от стыда. Сейчас она ощутила новую грань унижения, которой он показывал, что у нее больше нет не только свободы, но и личного пространства.

— Можно мне... — осторожно начала говорить Катя.

— Нет! Справляй свои естественные потребности, а я настрою воду.

Проглотив слезы, девушке ничего другого не оставалось, как принять новую реальность. Закончив она на ватных ногах поднялась и хватаясь то за ширму, то за стенку подошла к умывальнику. С овального зеркала на нее смотрела испуганная девушка с потерянными глазами на бледном лице. И вот за ее спиной появился сильный, уверенный в себе хищник. Властный и доминирующий самец. Опасный и непредсказуемый зверь.

Кирилл поставил ее под теплые струи воды, и измученное тело девушки с благодарностью встретило их. Его руки прошлись от плеч до ее запястья, сжав те своими пальцами.

— Мне нравиться отметины веревок на твоем теле. Это знаки моего владения, и скоро их будет еще больше.

Он заставил Катю опереться руками об стену, и пригнуть голову, так что бы струи падали на спину. Тогда мужчина принялся методично намыливать ее. Сильные руки ласково порхали по ее телу. Они прошлись по ее сутулившимся плечам, прогнутой шее, нашли два мягких холмика с твердыми вишенками, и уделили им особое внимание, а после опустились вниз к заветным складкам. Катя и не заметила, как задышала быстрее, как участился ее пульс, и причиной этого был совсем не страх.

Уверенными движениями грубые пальцы раскрыли половые губки девушки, пробравшись к ноющему клитору и стали осыпать его своими ласками. Подушечка большого пальца нежно и осторожно обводила круги вокруг твердой горошины, поочередно надавливая на нее. Средний палец слегка проникал в промокшую не от воды, а естественного желания щелку, играясь с девственными стенками. Такая бережность в действиях мужчины вызывала в невинном теле возбужденную дрожь. Чуткость, не подходившая облику мужчины как жестокого насильника, вырвала легкий стон наслаждения с уст Кати. Предвкушая победу над девичьим телом, он покрыл поцелуями изящную шейку и усилил натиск. Теперь Кирилл ожесточенно натирал разбухший клитор уже несколькими пальцами, зная, что тело девушки только и ждало этого. Катя взорвалась в невольном оргазме. Не испытуемые доселе ощущения яркими красками наполнили ее тело, ошеломляя экстазом.

— Девочка моя, ты восхитительна. Я схожу с ума, видя твои первые оргазмы, даря их тебе, показывая невидимое наслаждение и заставляя тебя привыкать к ним. Ты станешь зависимой от моих ласк, моего члена в тебе, моей спермы в твоих дырочках.

— Нет... нет... — тихо воспротивилась она, хотя уже понимая ложь своих слов.

— Ты потекла на мою руку. Мои пальцы обильно смазаны твоими любовными соками. Чувствуешь?

Его пальцы оставили пульсирующий клитор и переместились к ануса. Проникнув сразу двумя пальцами внутрь, он покрутил ими, а после разве их в стороны пытаясь растянуть ее тугой канал.

Катя изогнулась, рефлекторно расставив ноги шире и с ужасом понимая, что эти постыдные действия мужчины заставили ее тело натянуться в немом ожидании чего-то неизведанного. Она зажмурилась, стараясь мысленно отстраниться от происходящего, но ее чувства наоборот еще больше обострились. Капли теплой воды, что падали на разгоряченное тело, грубые пальцы, касающиеся запретного места, пульсация разбухших губ, которые порозовели от пережитого оргазма, открыв свои створки, действовали на нее как электрические импульсы, неся наслаждения.

Мужские пальцы беспощадно орудовали в ее заднем канале, вырывая из уст девушки приглушенные завывания. Она не могла понять в какой момент эти действия от мерзких превратились в возбуждающие, когда боль и дискомфорт стали приносить такие сладкие ощущения. Даже несмотря на ее мысленное сопротивление, тело жило своей жизнью, откликаясь на каждое его касание.

— Уммм, — замычала девушка и интуитивно подалась попой к его властной руке.

— Да, ты у меня озабоченная девочка, — сладко проговорил Кирилл возле ее ушка, прикусывая мочку зубами.

— Нет, нет, нет, — она быстро замотала головой, опровергая его постыдные слова.

Все, что он делал с ней, было морально унизительно и мерзко. Словно все мамины предупреждения о монстрах на улицах, о незнакомцах с сомнительными намереньями воплотились в этом жестоком мужчине, что прежде всего был доминирующем самцом. Он вел себя как первобытный человек, захотел — взял, и делал с ней все, что душе угодно.

— Ты уже немного поддалась, но все равно еще сжимаешь мои пальцы охренено крепко, — его слова прозвучали рыком, свидетельствуя о крайнем возбуждении и нетерпении мужчины.

Он сильно прижал ее спиной к своей груди, и, опустив голову на правое плечо, впился в кожу зубами. В таком первобытном действии, не игриво, а сильно и болезненно, помечая ее, как свою собственность. Руками, разведя ягодицы, он просунул между этими полушариями свой член и зажал его ими.

Двигаясь вперед-назад, он имитировал движения, которыми будет врываться в ее промежность и зад. Его член терся об обе эти дырочки, а головка упиралась в половые губы, что распухли и разошлись в стороны, словно прося его трахнуть ее.

— Ты не представляешь, как же я хочу поиметь тебя, — яростно прошептал он ей на ухо, продолжая двигать в своем бешеном ритме. — Но говорят, что ожидание подогревает аппетит и делает блюдо более уникальным.

Катя молчала. Ее тело двигалось в унисон с ним, резко ударяясь об кафель, так что ей пришлось подложить руку ко лбу, чтобы не стукнуться головой. Вторую же он завел ей за спину, не позволяя смягчить удар. Ее грудь больно врезалась в мокрый кафель, сильно расплющиваясь под мужским напором. Дыхание сбилось, а промежность горела от жестокого натирания плоти об плоть.

Тут ее плечо пронзила новая боль от укуса, и волосатый холмик оросила вязкая молочная жидкость. Катя, тяжело дыша, открыла глаза, смотря, как она стекает по ее ногам и кафелю, смешивается с водой и в водовороте смывается.

Кирилл оттянул ее от стенки и поставил под струи воды. Девушка пассивно стояла, пока мужские руки быстро мылили ее, по-хозяйски скользя по ноющей груди, плоскому животу, спускаясь между ног и усердно натирая там. После той же мочалкой вымыв и себя. Очнулась Катя только, когда вода перестала бить в лицо и ее грубо потянули из душа. Мягкое дорогое полотенце прошлось по коже, после чего было откинуто в сторону.

Схватив ее за колечко на ошейнике, мужчина нагую потянул ее из ванной комнаты к той, уже привычной, постели. Пощупав пол с боку, он нашел приготовленную заранее длинную цепь.

— Не надо, пожалуйста, я буду слушаться...

— Конечно, будешь! — даже не предполагая другого ответил он. — Ты же теперь моя шлюха, рабыня. А это наоборот поощрение, а не наказание. Цепь присоединена к металлической проволоке, что тянется через полкомнаты и продолжается в ванной. Так ты можешь ходить туда сама. Но ты не имеешь права решать, что делать со своим тело. Будь это побриться, снять ошейник или вытянуть пробку из зада. Без моего разрешения даже дыхнуть лишний раз ты не посмеешь. Узнаю и снова скую тебя и брошу валять на матрасе до моего следующего прихода. Ты меня поняла, сука?

Катя судорожно сглотнула и кивнула в ответ.

— Вот и хорошо.

Он присоединил цепь к ошейнику на девичьей шее, и удовлетворенно замычал.

— Стань на матрас раком и раздвинь своими руками ягодицы!

Катя замотала головой.

— Пож...

— Ты хочешь, сука, чтобы все было по-плохому? — он резко оборвал ее, больно сжав лицо рукой.

Катя вытаращила на него свои огромные невинные глаза, прикусив губу и сдерживая слезы, после чего слегка кивнула и сделала так, как он приказал. Прижав голову к матрасу и выставив свою попу вверх, она раздвинула свои полушария руками.

Она ощутила, как мужские руки смазывают чем-то жирным ее сжатое колечко и хозяйствуют между ног, грубо поглаживая. После он максимально широко раздвинул ее ягодицы и кончик твердого предмета уперся в ее плоть.

— Ты уже знаешь, что тебя ждет. Лучше дыши ровно и расслабься, иначе будет больно, — с долей злорадства прошептал ее насильник, и стал проникать фаллосом в ее зад, растягивая раздраженные стенки.

Катя до крови прикусила нижнюю губу, замычав от болезненных ощущений. Сейчас ей было легче принимать в себя этот стержень, но все же не отдохнувшие мышцы ныли от чужеродного проникновения.

— Какая сладкая попочка у тебя, котенок! — возбужденно простонал мужчина и наклонившись, укусил ее за правую ягодицу, оставляя след от своих зубов.

Когда твердый искусственный фаллос был установлен в ней во всю длину, Катя выдохнула. Слезы снова выступили на глазах и покатились по ее щекам. Как это с ней случилось? Почему? Сколько терпеть его моральное и физическое насилие? Вопросы, вопросы, вопросы, которые кружились в ее мыслях, всегда заканчивались мольбой о спасении. Но Бог, кажется, покинул ее, отдав во власть этого чудовища.

— Хорошая девочка, — погладил он ее, обведя пальцами место укуса, после легко хлопнув по попе.

Девушка слегка дернулась от этого удара, и тут же красочно ощутила малейшее движение фаллос в ней. Она сразу замерла, не желая двигаться, не желая ничего ощущать.

Матрас колыхнулся, когда мужчина поднялся. Катя чувствовала его взгляд на своем теле. Словно наяву ощущала его злостное удовлетворение, что скользило по коже, вызывая мурашки страха и чего-то другого. Того в чем она не желала себе признаваться.

Выберется ли она, когда-либо отсюда? Вырвется ли из его лап? И сможет ли жить прежней жизнью, ведь непоправимый ущерб ее психике уже нанесен? Она понимал

а, что дальше ее ждет только больше извращений и издевательств.

Дыхание мужчины было равномерным и спокойным. Она слышала его удаляющиеся шаги, облегченно понимая, что на сегодня этот удовлетворивший свою похоть самец оставил ее в покое. Металлическая дверь захлопнулась за ним, и девушка, выдохнув, повалилась на бок. Мышцы заднего канала постоянно сжимались вокруг инородного предмета, и Катя старалась глубоко дышать, привыкая к дискомфорту и наполненности.

*****

Сколько времени Катя провела в подвале она не представляла. Ее мучитель приносил еду, самолично кормил, ласкал ее тело, заставлял дрочить ему, обливал ее своей спермой, мыл ее и менял пробку. Все это повторялось постоянно. Иногда он был груб, иногда ласков. Порой он оставлял ее попу свободной, позволяя ей справить свою нужду и отдохнуть затекшим мышцам, но через некоторое время снова возвращался к ней с игрушкой в руках.

Часто она просто лежала в темноте, не в силах пошевелиться, бессильная и опустошенная. А когда мышцы затекали, она поднималась и ходила под стенкой, опираясь на холодный бетон.

Однажды он пришел не с пустыми руками. Под ее взглядом полным замешательства, он расстелил на полу круглый коврик, и достал из пакета черные чулки и лаковые туфли на высокой шпильке. Подобравшись к матрасу, хищно взирал на своего запуганного зверька. Катя уже знала, что сопротивляться бесполезно. Он играл ею, как хотел, словно она кукла, а не живой человек.

Потянув ее за ноги к краю, Кирилл ласково помял ее ступни и потянулся за чулком. Аккуратно, медленно надевая на нее тонкий материал, он скользил ладонями по ее ноге, вызывая трепетные мурашки и заставляя даже самые крохотные волосики на ее теле наэлектризоваться. Когда эротические чулочки плотно обхватывали ее ножки, он с такой тщательностью обул ее в эти «ломающие ноги» туфли, и опустил ее ступни на пол.

Закончив, он полюбовался ею пару секунд, а после достал из кармана черную повязку. Девушка завертела головой, не желая становиться еще более беззащитной. Темнота пугала. Не знание того, что будет происходить с ней, невозможность морально подготовиться к очередным извращенным действиям, заставляла ее кровь похолодеть в венах.

— Ты такая красивая сучка. Не могу дождаться момента, когда буду трахать и трахать тебя, пока ты не забудешь свое имя и станешь только котенком, моей послушной шлюхой.

Кирилл схватил ее за руки, и дабы она не мешала одеть повязку, прижал их к себе. После он натянул плотный лоскуток на ее глаза, погрузив девушку в неприглядную тьму. Потянув вперед, мужчина вывел ее на середину комнаты и заставил стать на колени на растлённый маховый коврик.

А тогда просто оставил ее так стоять. Девушка слышала, как он ходил вокруг, шуршал чем-то, но понять, что именно он делал, не могла. И это волновало ее еще больше. Сердце ускорило свой ритм, стуча загнанной птицей в груди, дыхание сбилось, а в висках запульсировало от усилий что-либо разглядеть.

Но вот ее чудовище снова оказалось рядом, подавляя волнами своей силы. Сильно стиснув ее запястья, Кирилл поднял руки пленницы вверх и закрепил их

в металлические оковы. А после он резко натянул цепи, без слов продемонстрировав полную власть над ней. Девушка задохнулась в панике и беспомощности, ощущая себя посаженной на цепь зверушкой. Тишина нервировала, а темнота заостряла чувства, усиливая их в сто крат.

Катя не могла понять, почему он медлит? Что происходит позади этой черной преграды, которая укрывала ее глаза? Девушка была напряжена, ожидая очередного насилия. Но ее персональный монстр не спешил приступать к пыткам. Он действовал медленно и рассудительно, удовлетворяя свое извращенное эго.

Из-за совей паники девушка потеряла его и сейчас не могла понять, где находился Кирилл. Поэтому когда его дыхание обожгло ее кожу на вдоль линии позвоночника, Катя сильно испугалась и дернулась. Звук цепей разнесся по помещению, словно отбиваясь от стен и вновь возвращаясь к ней.

— Мой бедненький пугливый котенок, — тихо прошептал мужчина, касаясь ее губами в легких, почти невесомых поцелуях.

Нежность его ласки, которую Катя сейчас совсем не ожидала, вызвала дрожь по коже. Словно каждый маленький волосик наэлектризовался и тянулся в сторону Кирилла. Его сильные руки прошлись по тонкому стану девушки и разошлись в разные стороны. Одна медленно поднялась вверх, чертя дугу под молодой грудью и приподнимая ее в своей ладони. Вторая опустилась вниз к девичьему холмику и, бесстыдно пройдясь по гладкой коже, подобралась к интимным губам. Бесцеремонно раздвинув розовенькие складки, он нашел своими грубыми пальцами сосредоточие ее женского естества и начал вольготно его натирать.

Катя закусила свою нижнюю пухленькую губку, чувствуя, как тело предает ее и откликается на мужские ласки. Стыд полыхал в ее крови, и вместе с ним присутствовало презрение, которое направлено было не на этого сильного монстра, а на нее саму. Как она могла откликаться на эти извращенные пытки, получать от них удовольствие и желать их? Было ли с нею все в порядке или она уже сошла с ума?

— Моей тигрице нравиться это, не так ли? — прорычал он, при этом больно прикусив ее мочку уха, на что Катя выпустила тяжёлый вздох. — Я схожу с ума слыша, как учащается твое дыхание, как сердце замкнутой птичкой бьется в груди, как нагревается кожа и краснеют от возбуждения щеки, а твои стоны, словно песни сирены, манят и манят к себе.

— Пожауйста...

— Что ты желаешь? Этого? — большой палец быстрее закружлял вокруг разбухшего клитора, — или этого? — кончик указательного пальца проник в ее лоно и прошелся по тугим стенкам, — или этого? — пальцы другой руки больно сжали сосок и потянули его вверх, заставляя тот затвердеть.

— Дааа... — хриплое слово на уровне шепота и стона, вырвалось из ее горла помимо воли.

— Рано еще, маленькая моя, рано. Ты кончишь только, когда я этого захочу!

Девушка забилась в мелкой дрожи. Мужской голос с грубой хрипотцой врывался в запутанные мысли, прорезая темноту. Ощущение мягкой ткани его рубашки напротив ее голой кожи, щекотали нервные окончания. Катя терялась во времени и пространстве, не понимая, где он находиться.

Но все же руки, что сзади оплели ее словно лианы и металлическая пряжка ремня, что впилась в аппетитные ягодицы, подсказали ее измученному уму, что он находить прямо позади нее в такой же позе, только вряд ли для мужчины она была столь унизительна.

Его пальцы вновь с уверенным мастерством стали возбуждать ее, подводя к жажде оргазма, а после ослабляли тетиву, заставляя тело гореть от неудовлетворенности. Сжав руками темную копну волос, он заставил ее прогнуться назад и впился губами в чувствительную кожу на стыке шеи и плеча.

Полная темнота, в которую он погрузил ее, вызывала иголки страха. И все таки благодаря этой темноте ее ощущения обострились. Касание его мягкой дорогой рубашки к ее спине вызывало чувствительные дрожь по коже. Скольжение его сильных рук, которые оставили ее молящее естество и снова двинулись вверх, заставляло воздух замереть в легких. Как только пальцы вновь сжали ее сосочки, потянув их вверх, шумный выдох вырвался из ее уст, как еще одно доказательство его победы над ней. Мужчина безжалостно мял ее наливную грудь в своих ладонях, не нежно, а грубо и агрессивно, но к своему огорчению девичье тело откликнулось даже на эту грубость. Промежность сочилась предательской влагой, а половые губки напряглись в желании ощутить между собой эти проворные пальцы, что так жестоко оставили ее неудовлетворенной.

Его губы в противовес рукам нежно скользили по шее, заставляя малюсенькие волосики подняться навстречу им. Ласково целую каждую родинку, задержавшись губами на плече, и вновь вернувшись к позвоночнику. Своими действиями мужчина сбивал Катю с толку, дезориентируя, лишая возможности знать, что произойдет с ней в следующую минуту.

Пробуждая молодое невинное тело к плотским утехам, он соблазнял ее, как дьявол на ад, суля наслаждение и желание, а после давал ощутить, что рядом с удовольствием идет и боль. С каждой лаской, девушка незаметно натягивала цепь в противовес возрастающей тяги внизу живота.

Как только ее тело привыкло к его нежным прикосновениям, он прекратил свои действия и поднялся с колен. Катя тяжело дышала, не представляя, что еще задумал этот мужчина. Тело натянулось словно тетива, пах свело в тугую спираль, заставляя ее тело содрогаться в неизведанном нетерпении и жажде.

Мужчина двигался так тихо, что на время исчез из ее восприятия, а после снова оказался перед ней. Склонившись, слегка коснулся искусанных губ. Руки вновь накрыли грудь, потянули соски вперед.

— Чтооо? — выдохнула Катя, когда на ее сосок словно надели тяжелую прищепку.

Боль стрельнула в груди, и девушка вскрикнула, дергаясь в желании избежать источника боли.

— Тсссс, — приказал он и проделал тоже со вторым соском.

— Больно, — захныкала девушка, но еще больнее ей стало, когда мужчина потянул за цепь, что соединяла зажимы, — аааааай!!!

— Терпи, сука, — свирепо прорычал Кирилл, снова переключаясь с ласкового любовника на бездушного зверя.

Он сильно дернул цепь, и тело Кати выгнулось дугой от резкой боли. Из — под повязки по нежным щечкам потекли горькие слезы.

— Разве тебе не нравиться эта сладкая боль? Она спускается вниз, прямо к центру твоего желания, сжимает в своих тисках твой пах и промежность покрывается соками.

Его пальцы накрыли холмик, медленно пробравшись вниз. Снова раздвинув страдающие складки, он начал водить пальцами вперед-назад, растирая ее влажность по разбухшей плоти.

— Признай, ты озабоченная шлюха! — требовательно приказал он. — Ты течешь на моих пальцах и вот-вот кончишь от боли смешанной с удовольствием.

— Нет, нет, нет, — девушка сильно замотала головой.

Но в ответ на ее отказ, Кирилл снова потянул за цепь. В тот же момент, резко введя в нее два пальца, которые уперлись в преграду невинности. Дискомфорт в лоне и боль в груди лишили девушку последних сил к сопротивлению, и она горестно проговорила:

— Да, я озабоченная шлюха!

— Я знаю это, котенок, — голос мужчины стал снова ласковым и нежным. — Ты каждую минуту мечтаешь о моей члене, сжимая в своей задней дырочке искусственную пробочку.

— Д... а, — заикаясь, нервно хрипела девушка, — я мечтаю о твоем члене.

— Тссс, все хорошо, котеночек, — слизывая с ее лица соленный слезы, прошептал мужчина.

А после этого он вдруг отошел от нее. Девушка напряглась, оставшись стоять одна. Ее тело снова натянулось в ожидании еще худшего унижения. И тогда через пару минут в этой тишине раздались щелчки. Сначала Катя не могла понять, что это за звук. Он казался ей знакомым, но от нее все ускользало понимание откуда.

И вдруг он резко снял с нее маску. Девушка зажмурилась, пытаясь сфокусировать взгляд. А когда глаза наконец привыкают к свету, она с ужасом понимает, что он фотографирует ее.

— Не надо, пожалуйста, — униженно взмолилась Катя, а мужчина лишь сильнее раздвинул ее ноги, заставляя выставить во всей красе влажное от соков лоно.

— Хочу запечатлеть тебя такой. Грязной, жаждущей сучкой, которая находиться у моей власти.

— Пожалуйста...

— Сейчас котенок я дам тебе то, что ты так желаешь. Сегодня у меня хорошее настроение, и я позволю тебе кончить.

Вскоре Кирилл отложил ненавистный ей фотоаппарат и снова оказался перед девушкой. Чувствуя огромный стыд, униженная и растоптанная душа Кати жаждала просто остаться наедине, чтобы переварить эту новую ступень ее падения. Но мужчина всегда сдерживал свои обещания.

Теплые руки вернулись к ее измученной промежности, теперь с усиленным рвением лаская ее твердый бугорок. Губы коснулись шеи, очертив линию вниз, спустились к ноющим соскам, обведя их контуры, не касаясь и не снимая зажимов. Подергивая их в унисон с движением пальцев, он вызвал в ее теле запретное наслаждение, которое волнами экстаза пробегало по коже. Катя готова была разрыдаться, понимая, что с каждой секундой ее тело предает ее все сильнее, находясь у власти это извращенца. Она не верила сама себе, не могла просто поверить, что будет наслаждаться таким. Но вот ощущая полную беспомощность против его мастерства, девушка сдалась на волю захвативших ее чувств.

— Аххххх, — громко застонала она, откидывая голову назад, когда наслаждение сильною дрожью взорвалось в ней.

Она не поняла, когда именно он снял кандалы и перенес ее на кровать. Просто в один момент осознала, что лежит, свернувшись калачиком на уже привычном ей месте в полном одиночестве. Все, что осталось от Кирилла, это содрогание тела от остатков оргазма и зажимы на сосках, которые она боялась снять без его разрешения.