Принимая семейный бизнес. Часть 19

На следующее утро я оставался в постели до тех пор, пока не услышал шум в доме. Прошлой ночью я очень мало спала и бодрствовала несколько часов, но мне не хотелось выходить из своей комнаты, потому что я не хотела столкнуться со своей матерью. Что мы могли бы сказать друг другу? Что означала прошлая ночь? Я представлял маму, лежащую в своей комнате, в ужасе от того, что она натворила. По крайней мере, когда рядом экономка, мама, возможно, не захочет устраивать мне сцену.

Когда я, наконец, отважился зайти на кухню, там варился кофе, но мамы нигде не было видно. Я разыскал экономку и спросил, куда она ушла, но все, что она смогла мне сказать, это то, что ее не было дома. Я почувствовал облегчение, по крайней мере, на данный момент.

Был поздний вечер, когда я вернулся домой и увидел "Ягуар" на подъездной дорожке.

— Тони, это ты? - позвала мама из гостиной, когда я вошел в дверь.

— Да, я здесь.

Я остановился в фойе, сопротивляясь желанию сразу убежать в свою комнату.

— Могу я поговорить с тобой минутку?

— Конечно, мам.

Я поборол свой страх и вошел в гостиную. Мама сидела на диване с книгой на коленях, одетая в простые джинсы и поло. Она хорошо выглядела, и я старался смотреть куда угодно в комнате, только не на нее. Она улыбнулась и сказала:

— Я хотела сообщить тебе, что отправила Бетси домой пораньше, так что ужинать мы будем одни.

— Э-э, ладно.

— Есть ли что-нибудь конкретное, чего ты хотел? Я подумывала приготовить салат и поджарить пару стейков на гриле, если только у тебя нет планов куда-нибудь пойти.

— Нет, у меня нет никаких планов. Думаю, это звучит неплохо.

— Тогда я дам тебе знать, когда ужин будет готов.

Общение с ее стороны было совершенно обычным, что само по себе показалось мне странным. Я сидел на своей кровати наверху, уставившись в стену. Что, черт возьми, происходит? Должен ли я сам поднять этот вопрос, если мама этого не сделала? Может быть, она просто хотела притвориться, что этого никогда не было? Это было бы проще всего, но я не думал, что это вероятно. Мама действительно много выпила, возможно ли, что она ничего не помнила? Нет, она не казалась настолько пьяной, и разве она не задалась бы вопросом, почему она в постели голая? Я решил, что единственное, что я мог сделать, это попытаться переждать ее. Она не могла просто так отпустить это.

Чуть позже шести позвонила мама, чтобы сказать, что ужин готов. Она накрыла на стол на кухне и спросила меня, что я хотел бы выпить. Я попросил пива и заметил, что у нее есть бокал красного вина. Казалось, она уже наполовину опорожнила бутылку. Она налила пива в пинтовый стакан из морозилки, и мы принялись за еду. Я подумал, что теперь, может быть, она поднимет этот вопрос, но мама просто рассказала о том, что происходит в клубе, и спросила меня, что у меня на повестке дня на предстоящую неделю. Я делал все возможное, чтобы довести свою часть разговора до конца, но это было трудно. Мама вела себя почти сверхнормально, слишком сильно стараясь не обращать внимания на слона в комнате. Я знаю, что напряжение сказывалось и на ней, потому что она следила за тем, чтобы ее бокал оставался наполненным.

Когда мы закончили трапезу, я убрал тарелки, и мама спросила, что я планирую делать вечером. Я не думал, что выдержу еще секунду, сидя в этом доме и притворяясь, что между нами ничего не произошло, поэтому я сказал ей, что подумываю пойти выпить пару кружек пива и, возможно, поиграть в бильярд. К моему удивлению, мама спросила, может ли она пойти со мной. Я предупредил ее, что бар, в который я ходил, был не из тех, к которым она привыкла, и она сказала, что ее все устраивает. Я едва бы мог сказать ей "нет" и поэтому сказал, что она более чем желанна присоединиться ко мне.

"Мэнниз" был местом, куда я заходил выпить пива после работы с парнями из бригады строителей. После нескольких лет службы в морской пехоте я чувствовал себя гораздо более комфортно с этими ребятами, чем с теми, с кем я вырос. Мама подкрасила макияж, поправила прическу и переоделась в нежно-розовый свитер, но даже в джинсах она все еще не подходила к образу, и как только мы вошли, взгляды примерно тридцати посетителей обратились на нас.

Мы нашли свободное место у бара, и мама села на табурет, а я встал позади нее. Там была пара постоянных посетителей, которых я узнал, и я поздоровался, а мама представилась как Китти. Она заказала мартини, что вызвало удивленный взгляд бармена. Это ведь было точно заведение не для мартини. Я просто попросил бутылочное пиво и встал, защищая маму. Музыкальный автомат работал слишком громко, чтобы можно было нормально разговаривать, за что я был благодарен. Мама откинулась назад, и ей пришлось подойти неудобно близко, чтобы я мог ее услышать. Она спросила, планирую ли я поиграть в бильярд, и я ответил ей "да". Когда она сказала, что тоже будет играть, я сказал ей, что не знал, что она играет.

— Я уверена, что ты многого обо мне не знаешь, дорогой, - сказала она.

На бильярдный стол была очередь, поэтому я протолкался через прокуренный бар, чтобы занести свое имя в список ожидания на доске. Я знал одного из парней, которые сейчас играют, по работе, и он завязал разговор. Я оглянулась в сторону бара и увидела, как мама направляется к музыкальному автомату. Пока она выбирала, к ней присоединился парень, примерно на десять лет младше ее, и даже с другого конца комнаты я мог сказать, что он к ней клеился. Я видела, как мама вежливо улыбается, но он, похоже, не понял намека. Я направился к музыкальному автомату со множеством "извините, пожалуйста" и подошел сзади к маме, положив руку ей на плечо.

— Вот ты где, - сказал я.

— А я уж подумала, что ты меня бросил, - сказала мама и обняла меня за талию.

Это было движение, явно рассчитанное на то, чтобы создать впечатление, что я ее кавалер, а не сын. Мне понравился этот жест, и я сразу же почувствовал за него вину.

— Давай вернемся в бар, пока наше место не заняли, - сказал я ей.

Я потянулся, чтобы поцеловать ее в щеку, но она повернула голову, и мои губы оказались на ее губах. Я пил одно пиво за другим, и, возможно, заметив это, мама перестала пить один и тот же мартини так долго, как только могла. Это была хорошая идея, поскольку к концу вечера я, вероятно, был бы не в той форме, чтобы сесть за руль. Я даже выпил рюмку виски, когда друг купил мне ее. Пара парней, которых я знал, болтали с мамой, и ей, похоже, это нравилось. Их флирт был уважительным, потому что они думали, что она моя женщина, а не моя мать, и мама флиртовала в ответ. Я был так же счастлив, что могу прятаться за ее спиной и не разговаривать. Я все еще боролся со своими демонами и пытался понять, как она могла вести себя так нормально.

Подошла наша очередь за бильярдным столом, и я повел маму в заднюю часть бара, где стоял стол. Я подобрал реплики для каждого из нас.

— Между прочим, трое мужчин полапали меня, когда мы проталкивались сквозь толпу, - сказала мне мама.

Она была явно удивлена, но ничуть не расстроена. Когда настала очередь хода мамы, стало ясно, что она уже довольно давно не играла в биллиард. Шары катались по всему столу, но лишь один шар закутился в лузу – да и то случайно.

— Мам, ты совсем не в форме, - сказал я, жестикулируя своим пивом, пятым за вечер, не считая того, что я выпил дома. - Тебе нужно наклониться ниже над столом, чтобы ты могла лучше контролировать свой удар.

— Вот так? - спросила она, наклоняясь ниже.

Мне пришло в голову, что, возможно, она вела себя как леди, оставаясь прямо, потому что, когда она наклонилась ниже, я смог разглядеть V-образный вырез ее свитера. Ее груди были затянуты в розовый атласный бюстгальтер, завязанный спереди маленьким бантиком. Я таращился на них, разинув рот, пока она не подняла глаза, а затем я обошел стол, потому что это был единственный способ избежать взгляда на ее свитер. Конечно, позади нее все, что я мог видеть, это ее красивую круглую попку, обтянутую синими джинсами. Мой член начал пульсировать.

— Нет, не совсем.

— Тогда помоги мне, Тони.

Тяжело сглотнув, я наклонился поближе к маме, обнимая ее. Моя промежность была прижата прямо к ее попке, и я начал волноваться.

— Так, попробую опуститься ниже и держать кий крепче, - сказала она.

Подняв глаза, я увидела парней, разглядывающих мамино декольте. Теперь моя игра быстро ухудшилась, и мы фактически сравняли счет. Мама злорадствовала, как будто она действительно выиграла, и сказала, что мы должны были поставить на эту игру.

— Не будь слишком самоуверенной. Если у нас будет матч-реванш, то я выиграю с большим отрывом.

— Ха! Теперь, когда я начинаю разбираться в этом, я так не думаю. Ладно, ты в деле, милый.

Я убедил ребят, следовавших за нами, разрешить нам еще одну игру, заверив их, что быстро обыграю маму. Они были более чем счастливы, и я думаю, им просто хотелось еще немного понаблюдать за мамой, склонившейся над бильярдным столом. Я позволил маме прервать вторую партию, и она проделала достойную работу. Тем не менее, я вырвался вперед на раннем этапе. Это было странно, но я мог бы поклясться, что она использовала свое тело, чтобы попытаться отвлечь меня. Я сказал себе, что я пьян и не в своем уме, но это не помешало мне украдкой бросать взгляды, когда я знал, что она не обращает внимания. Я был так возбужден, что чуть не проиграл вторую игру, но в конце концов вышел победителем.

— Ладно, большая шишка, ты выиграл, так чего бы ты хотел? – спросила мама.

— Я не знал, что мы заключаем пари. Я должен что-нибудь придумать.

Первое, что пришло мне в голову, было наклонить ее над бильярдным столом, но я не думаю, что это то, что она имела в виду. Вместо этого я предложил угостить ее еще одним напитком.

— Я думаю, пришло время отправляться домой. С тебя все равно хватит.

Мама взяла ключи и посадила меня на пассажирское сиденье. Я наблюдал за ней в темноте, пока она вела машину, и я так сильно хотел ее. Я был так пьян, что почти потянулся к ней. Я хотел что-то сказать, спросить ее, какой была прошлая ночь, но не стал. Вместо этого я отвернулась и посмотрела в окно, пытаясь собрать все воедино. Когда мы добрались до дома, мама спросила, не хочу ли я, чтобы она поставила кофе, и я сказал, что, по-моему, это хорошая идея. Я сидел за кухонным столом и наблюдал, как она ходит по комнате. Наконец что-то просто щелкнуло у меня в голове, и я больше не мог держать это в себе.

— Мам, что, черт возьми, происходит?

— Я готовлю кофе. Что ты имеешь ввиду?

— Да ладно, мам, ты же знаешь, что я имею в виду.

Облако набежало на ее лицо, и она застыла. Наконец она сказала:

— Я не уверена, что понимаю.

— Прошлой ночью. Ты помнишь, что произошло между нами прошлой ночью?

Она стояла лицом к стойке и не говорила ни слова. Молчание тянулось все дольше и дольше, пока мне не показалось, что время остановилось, и, наконец, она тихо сказала:

— Да, я помню прошлую ночь. Я все помню.

Последовало еще одно молчание, пока я не спросил:

— Ты меня ненавидишь?

— Конечно, нет, Тони. Ты мой сын. Я никогда не смогла бы возненавидеть тебя.

— Мне так жаль, мам. Я не знаю, о чем я думал, когда поцеловал тебя, а затем последовало все остальное, и все это, казалось, просто произошло.

— Тебе не за что извиняться. Прекрати это.

— Но я чувствую ответственность и свою вину.

Мама повернулась со слезами на глазах и прислонилась спиной к стойке.

— Тони, не надо. Может быть, ты поцеловал меня первым, но когда ты попытался остановиться, я была тем, кто сказал тебе не делать этого. Это я соблазнила тебя.

— Ты не соблазняла меня.

— Что бы ни случилось, ты несешь за это ответственность не больше, чем я. Я хотела бы обвинить в этом пьянство, но достаточно ли алкоголя, чтобы заставить здравомыслящую мать переспать со своим сыном?

Я пересек кухню, подошел к ней и взял обе ее руки в свои.

— Я не собираюсь позволять тебе корить себя из-за этого, мам. Мы оба взрослые, мы оба знали, что делали, но в последнее время ты была на грани из-за всего, что было с папой. Понятно, что если бы кто-то другой обратился к тебе, то ты бы ответила тем же. И я действительно поцеловал тебя первым.

— Я не думаю, что кто-то счел бы прошлую ночь понятной. Особенно твой отец.

Она прикусила губу и отвела взгляд.

— Самое худшее, я думаю, это то, что на самом деле я не жалею об этом. Тони, это было так чудесно. Я так давно ничего подобного не чувствовала. Насколько это ужасно? Я трахнула своего собственного сына и не жалею, что сделала это!

Я думаю, что это был первый раз, когда я услышал, как моя мать сквернословит, но я мог понять это, учитывая обстоятельства. Я взял ее за лицо и повернул спиной, чтобы она посмотрела мне в глаза. Слезы катились по ее щекам, и ее зеленые глаза заблестели. Осознание того, что я сделал это с ней, было кинжалом в моей груди.

— Мама, послушай, ты не ужасная. Мне это тоже понравилось. Ты понятия не имеешь, как сильно я этого хотел. Ты не можешь чувствовать себя плохо из-за того, что никто не пострадал. Здесь не было жертв. Мы были просто двумя взрослыми, оставшимися наедине. Я думаю, что мы нуждались друг в друге.

— Мы могли бы посмотреть на это и таким образом. Если это только между нами, я думаю, это не повлияет ни на кого другого.

— Хорошо, так что перестань плакать. Все будет хорошо.

Я вытер ее слезы и откинул волосы с ее лица.

— Я люблю тебя, мама, и всегда буду любить.

— Я тоже тебя люблю.

Она наклонилась вперед, и я заключил ее в свои объятия, ее тело прижалось к моему. Она обняла меня так крепко, что я думал, она никогда не отпустит, но потом она отстранилась достаточно, чтобы посмотреть на меня снизу вверх.

— Ты не думаешь, что прошлой ночью это было неправильно, так что, если...

— Что, если что?

Она приблизила мои губы к своим и легко поцеловала меня.

— Что, если это случится снова?

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

На этот раз ничто во мне не хотело останавливаться. Я почувствовал, как мой член растет, думая о том, чтобы снова заняться с ней любовью.

— Это все, чего я хочу прямо сейчас.

Мы поцеловались, и она приоткрыла губы для моего языка. Наш поцелуй был таким же напряженным и неистовым, как и первый, который мы разделили прошлой ночью. Мамина потребность была очевидна, так же как я уверен, что она чувствовала мой голод по ней. Я прижал ее спиной к стойке и водил руками вверх и вниз по ее телу, ощущая ее мягкие изгибы сквозь одежду. Ее набухшие соски были такими твердыми, что я чувствовал их через два слоя, и когда я дразнил их, мама дрожала. Я поцеловал все ее лицо, ощущая вкус соленых слез, которые только что окрасили ее щеки, и двинулся вниз, чтобы поцеловать ее шею. Когда я прикусил ее сзади, она выдохнула мое имя и пощекотала языком мою шею.

— Тони, пожалуйста, отведи меня наверх, - выдохнула мама.

Я взял ее за руку и повел по задней лестнице из кухни на второй этаж. Недолго думая, я направился в свою комнату, но потом я оставил ее тащить меня к своей комнате. Я не знал, что я чувствовал по поводу секса с моей матерью в постели моих родителей, но в тот момент я был готов сделать все, что она хотела. Их кровать была огромной с балдахином, и мы стояли рядом с ней, прикасаясь друг к другу и целуясь.

Мама сделала шаг назад и стянула через голову свитер, а затем сняла лифчик. Ее груди были просто великолепны. Она заметила, что я пялюсь на ее грудь, и улыбнулась, сказав:

— Я рада, что ты одобряешь.

Если бы только она знала, сколько раз я фантазировал о том, чтобы оказаться в таком положении. Маме, похоже, нравилось выпендриваться передо мной, потому что она велела мне сесть на кровать, а затем устроила шоу, спустив джинсы с ног, оставив ее в розовых трусиках-бикини. Когда она обернулась, я не смог удержаться и схватил ее красивую задницу обеими руками, притягивая маму обратно к себе на колени. Она прислонилась ко мне спиной, и я протянул руку, чтобы обхватить обе ее груди. Я крепко размял их, зажав ее соски между пальцами и потянув за них. Мама накрыла мои руки своими и положила голову мне на плечо, тихо постанывая. Продолжая дразнить ее грудь, я также опустил руку между ее ног, обхватив ее через трусики. Когда я схватил ее там, она прижалась своей задницей к моему твердому стволу и шире раздвинула ноги. Когда я засунул руку ей в трусики, она была совсем мокрой, а ее бедра вздрагивали. Ее дыхание стало неровным, пока я дразнил ее клитор, и она вскрикнула, когда я скользнул в нее двумя пальцами. Мама насаживала свою киску на мои пальцы, и я думаю, что она, возможно, кончила, когда она слезла с моих колен и повернулась ко мне лицом.

От моей рубашки и джинсов мы быстро избавились. Мама оседлала меня на кровати и покрыла поцелуями всю мою мускулистую грудь. Я запустил пальцы в ее волосы и удерживал ее на месте, когда она лизала мои соски. Целуя мою грудь, она схватила мой член и дергала его до тех пор, пока моя преякуляция не потекла с головки. Она медленно двигалась вниз по моему телу, и казалось, чем ниже она опускалась, тем более неуверенной становилась. Мысль о том, что моя мать вот-вот набросится на меня, взорвала мой разум. Она опустилась на колени между моими раздвинутыми ногами и посмотрела на меня снизу вверх, поглаживая меня обеими руками.

Я не хотел давить на нее, но ожидание было напряженным. Я был удивлен, что она вообще захотела это сделать. Я никогда не думал о ней как о женщине, которая занимается подобными вещами. Мама облизнула губы и опустила их, нежно целуя мою красную грибную головку, а затем лакая мой преякулят, как котенок сливки. Она сосала мою головку и не сводила с меня глаз. Если она наблюдала за моей реакцией, то получила то, что искала. Мои глаза расширились, и я громко застонала. Черт, ее рот был таким приятным. Пока она сосала, она лизала щель в головке, посылая мурашки по моему телу. Увидев, как мамины губы растянулись вокруг меня, она выглядела красивее, чем когда-либо.

Она обрела уверенность и брала в рот все больше и больше меня. Я откинул ее волосы назад, чтобы сохранить отличный обзор, но к тому времени, как она проглотила больше половины моего члена, она лежала лицом вниз. Я думал, мама на этом остановится, но она продолжала идти. Она не остановилась, пока не проглотила все это целиком. Теперь она действительно сводила меня с ума. Я не хотел кончать ей в рот, но я был чертовски близок к этому. Теперь я не знаю, генетически ли это, но мамина техника была близка к технике моей сестры Гвен. Сколько парней когда-либо были бы в состоянии провести подобное сравнение?

— Черт возьми, мам, черт возьми, это так хорошо, - воскликнул я.

Теперь она двигалась быстро, и я чувствовал, что мой член пропитался ее слюной. Маме, казалось, это действительно нравилось. Мои яички напряглись. Я был так близок. Я сделал глубокий вдох и оторвал ее рот от себя. Мама вытерла губы и улыбнулась мне. Я притянул ее к себе и поцеловал.

— Это было вкусно, милый?

— Самый лучший вкус, мам.

— Пожалуйста, зови меня Китти, когда мы... когда мы делаем это.

Мы поцеловались, и я перекатил нас обоих так, что оказался на ней сверху. Я стянул с нее трусики и выбросил их, а затем принялся ласкать ее грудь своим ртом. Я удерживал покачивающуюся грудь на месте и атаковал ее языком, губами и зубами, пока мама извивалась подо мной. Моя свободная рука потянулась к ее киске, и она вскрикнула, когда я пощекотал ее клитор, который снова превратился в толстый, набухший бутон. Я слегка ущипнул ее, и мамины бедра приподнялись над кроватью, в то время как она впилась своими идеально наманикюренными ногтями в мое плечо.

— Да-с-с, - воскликнула она.

Я сосредоточил свое внимание на ее клиторе и груди, и мама была на грани срыва, неспособная оставаться на месте. Мне так сильно захотелось попробовать ее на вкус, и я начал действовать медленнее, но она остановила меня, как и прошлой ночью.