Популярность просит платы. Часть 1

– Сальвэ, Вадим. Как настроение у сотрудников? – шутливо взмахнула рукой Ирина, этим же движением предъявив глянцевую карточку пропуска.

Сравнительно молодой охранник – двадцатидвухлетний рыжеволосый парень – едва уловимо покачал головой. Стоять на страже одной из студий широковещательного телевизионного центра и по нескольку раз за день испытывать на себе ядовитые иглы флирта оттачивающих харизму милашек, каждая из которых спит и видит себя будущей Юлией Меньшовой или, не дай небо, Опрой Уинфри, – испытание не из лёгких.

Тем более в столь палящую летнюю жару.

– Как обычно, – всё же улыбнулся он. Почему бы не поддаться тлетворным инстинктам, если это приятно? – Бодреев заряжается холодным кофе из термоса – если у него там и впрямь именно кофе, я не проверял. Толик со своей бригадой настраивает аппаратуру – у них опять что – то вышло из строя, причём, как всегда, за полчаса до эфира.

Кадык парня еле заметно дёрнулся. Он бы и сам нынче не отказался от чего – то холодного.

По губам Ирины скользнула улыбка.

– Тогда, полагаю, никто даже не обратит особого внимания на моё появление. Так что я пока не спеша приведу себя в порядок. – Рука её слегка коснулась ладони охранника. – О кей?

Невольно фыркнув, Вадим чуть отодвинулся в сторону, позволяя телеведущей пройти.

Если бы он принимал на свой счёт все подобные интимные жесты и тёплые взгляды со стороны минующих его пост теледив, то ещё в самые первые дни скончался бы от эротических фантазий и спермотоксикоза головного мозга. Он, однако, успел давным – давно осознать, что истинное значение этих актов нулевое – таким способом миловидные акулы экрана просто заранее настраивают себя на будущее поведение перед камерой.

А пригласи какую – нибудь из них на бокал мохито?

О нет, не откажет прямо. Ответит мягко и вежливо – как если б её и в сей миг снимала незримая камера – но так, что в словах этих будет содержаться что угодно кроме согласия.

Так что он не лелеял особых надежд.

Тем временем Ирина Муромская, восходящая звезда телевизионных ток – шоу, не подозревая об обуревающих охранника циничных думах, неспешно прошла в гардероб. Обернувшись, захлопнула за собой дверь раздевалки.

Присев на стул, ещё раз оглянулась на дверь – вроде бы никто не собирался нарушать её уединение. Ладонь её потянулась к сумочке.

У Ирины Муромской, привлекательной молодой соведущей нескольких стремительно набирающих рейтинг телешоу, имелся один небольшой секрет.

Секрет в меру постыдный.

Секрет пикантный.

Секрет опасный – хотя, раскройся он, вполне вероятно, что популярность её в некоторых кругах взмыла б до небес. Но, как и в случае с обнажившей себя Бритни Спирс, за быстрым взлётом последовал бы сокрушительный крах.

Такой ценой ей не хотелось оплачивать славу.

Рука её нырнула за полурасстёгнутую молнию сумочки, после чего вынырнула обратно, сжимая в пальцах небольшое электромеханическое приспособление.

Вновь боязливо оглянувшись, Ирина проскользнула ладонью, по – прежнему сжимающей означенный прибор, прямо себе под юбку. Пальцы её чуть сдвинули в сторону ленточку трусиков – сдвинув и оттянув – после чего подтолкнули прибор к намеченному пункту назначения.

Вглубь.

Ленточка вернулась на место, надёжно закрепив электромеханическое устройство на достигнутом рубеже.

Ирина чуть покраснела, в очередной раз подумав о том, что делает. Хотя проделывала она это отнюдь не впервые – так что, казалось бы, давным – давно могла привыкнуть? – но она специально не позволяла себе приноровиться к этому факту, сохраняя первозданную дикость мысли об этом в своём сознании, поскольку стыд, так же как и возбуждение, были требующимися элементами уравнения.

Популярность просит платы.

Рука её вновь нырнула в сумочку, предъявив белому свету миг спустя новый компактный прибор, напоминающий внешне то ли старинный пейджер, то ли пульт управления.

Палец её коснулся одной из кнопок прибора.

Вздрогнув всем телом, Ирина почти инстинктивно сдвинула колени, ощутив ЩЕКОТКУ резиновых усиков...

Глаза её заблестели.

Первоначально мысль эта казалась сумасшедшей, совершенно противоестественной. Девчонка, не умеющая ещё толком играть лицом и телом, но тем не менее поставившая всё на свой успех в мире эфира, имела мало шансов достичь чего бы то ни было – и последний смотр перед

продюсером телешоу был для неё испытанием похуже всех госэкзаменов вместе взятых. Она была не единственной кандидатурой на роль ведущей в своём первом шоу – миловидных будущих звёзд было несколько. Чем конкретно она, не обладавшая тогда особыми актёрскими навыками, могла выделить себя?

Злые языки шептались о том, что получить подобную роль можно лишь через ложе продюсера. Разглядывая его, неторопливого импозантного мужчину со слегка печальным взглядом и с проседью в волосах, Ирина сомневалась в этом – как и в своей готовности оплатить славу телом.

Хотя, как знать?

Ирина пребывала тогда в том состоянии, в котором прикалывают себе к вороту четырёхлистный клевер и подсыпают горсть могильной земли под порог конкурентов.

Решалась её судьба.

Решалась в последний раз – прежние пробы показали, что всех её стараний и всех её приятных внешних данных недостаточно для успеха в эфире. Предыдущий продюсер так ей и сказал: "Неплохой вид, хорошо себя держите, но как – то... огонька недостаёт, что ли. Вам бы как – то раскрепостить себя".

Ирина была не из тех дурочек, которые вскрывают себе вены после неудачной попытки устроиться на роль открывальщицы букв в "Поле чудес", но ей было бы чертовски обидно начинать планировать заново целую часть жизни с нуля.

Раскрепостить себя – как?

Где взять огонёк? В мозгу Ирины от отчаяния начинали всплывать самые дикие идеи.

В мыслях представить себе, как советуют стесняющимся ораторам, всех окружающих в голом виде? Тогда она будет всё время краснеть и фыркать, уподобляясь одной из практикующих стиль barbie – girl глянцевых дурочек – хотя особ такого рода на телевидении немало, но вне телевидения их ещё больше, и где гарантия, что захотят взять именно её?

Представлять в мыслях голой себя?

В общем, Ирина уже сама не могла вспомнить, как ей пришла на ум та мысль, которая в итоге пришла, – или стеснялась вспомнить? Не могла даже припомнить, додумалась ли до этой идеи сама – или вычитала где – нибудь в Интернете во время своих безумных штудий в поисках заменителей четырёхлистного клевера.

Идея была безумна.

Она, однако, сработала. В глазах её стояли страх, стыд и волнение – а продюсер отметил живость блеска её глаз. Когда она подавала продюсеру руку, по телу её прошла невольная дрожь – работающий в случайном режиме прибор одарил её в этот миг целой серией мощнейших пульсаций – а продюсер окинул её задумчивым взглядом.

"В ней как будто есть частица чего – то настоящего, как бы не вполне телевизионного, – случайно подслушала она позже отрывок разговора о себе. – Она смотрит на людей как на людей – не как на обладателей определённых кресел".

Как на людей?

Да она тогда при взгляде чуть ли не на каждого ощущала вспышку дикого стыда – и жаркого возбуждения – ей казалось, что едва ли не все в комнате отлично знают о мерно подрагивающем Устройстве у неё между ног.

Позже она слегка приспособилась к этому – хотя привыкнуть к этому целиком она не могла себе позволить, так же как не могла и отказаться от электрического прибора. Ведь именно комбинация стыда и возбуждения наполняла её глаза тем самым особую взглядом, придавала её движениям ту самую особую пластику и эротизм, за которые, пусть и не осознавая всецело причин того, столь ценили её телезрители – приподнимая рейтинг шоу с её участием всё выше и выше.

Если вдуматься, что в этом было такого порочного?

Разве будущих телеведущих и без того не учат по – особому смотреть в глаза зрителю? Разве их не учат использовать особые манящие жесты и играть интонациями? Запретный механизм в её влажных глубинах лишь придавал всему этому неподдельную естественность и жар.

Ей доводилось временами слышать, что не она одна из телевизионных звёзд обладает особого рода секретом.

Ходили слухи, что Светлана Сорокина, подобно героине давшего имя её передаче старинного фильма, иногда объявлялась в эфире без нижнего белья. Говорили, что Юлия Меньшова, ведущая некогда известной скандально – феминистической передачи "Я сама", скрывала пару раз за своим воротником ржавый шипастый ошейник – каждое мгновенье рискуя, что воротник распахнётся и вся страна увидит великую феминистку в мазохистском ошейнике покорной рабыни.

Ирина не особенно верила этому, но почему нет?

Мир шоу – бизнеса переполнен необычного толка суевериями и ещё более странного рода пристрастиями.