Поход. День 3

— Соня, опять отлеживаешься? Солнце уже встало.

— М-м, еще пять минут.

— Так, один удар ты уже заработала, — девочка сразу подскочила.

— Я встаю.

— Вот и славно, на кухне тебя ждем.

Сволочи! Вот ведь хотела же не давать сегодня повода себя пороть! Одно радовало, лапать хотя бы не будут. Хотя боль наверняка будет сильнее. Вот же вляпалась она, а!

— Привет.

— Привет, подходи, накладывай себе и нам. Суп сегодня варили с консервами. Без твоего участия, заметь! Так что уж будь любезна тоже сегодня сделай что-то полезное.

— Угу, — Вика принялась за обслуживание.

— Катя говорит ты один удар уже заработала?

— Да, один заработала.

— Потом получишь, перед обедом. Заодно еще накопится.

— Не накопится.

— Ну-ну, посмотрим. Доедай и за водой пойдем.

— Хорошо, прямо с утра?

— Это для тебя прямо с утра, а мы уже и зарядку сделали и суп сварили. Пока ты дрыхла.

— Я просто устала вчера, — Вика почему-то чувствовала необходимость защищаться.

— Привыкай к суровой жизни на природе. В общем скоро идем.

Обидно было вот так ни за что получать упреки. Вика хотела в Москву, в теплую ванную, хотела мороженое и родительской заботы. Но ничего этого не было, были горы и четыре садиста. Только бы разделаться с этим побыстрей и никогда больше не вспоминать!

*

— Оксан, давай привал!

— Только что делали, один привал на дорогу — более, чем достаточно.

— Но он короткий совсем был. А рюкзак тяжелый.

— Ты может думаешь у меня легкий? Может поменяться хочешь? В общем так, минута привала — один удар, на сколько хочешь остаться?

— Нет, я иду.

Вика старалась идти, вот честно старалась, но рюкзак сильно на нее давил. Вскоре девочка стала заместно отставать.

— Нет, так не пойдет. Лучше один раз отдохнуть, чем всю дорогу плестить. Отдых три минуты. И это обойдется тебе в четыре удара за то, что отставала. Возражения есть?

— Нет.

— Вот и чудно. И постарайся, чтобы этот привал был последним, а то не буду такой доброй.

В оставшийся путь Вика старалась, как могла, но все же получила еще пять ударов за медлительность. Вот же с утра-то как день не заладился! Надо хотя бы дальше не напортачить. Хорошо хоть отдохнуть позволили по приходу. Час девочка просто валялась, ничего не делая.

— Вика, где ты, иди к нам?

— Я тут.

— Иди в вышибалы играть. Не бойся, на две команды разделимся, будет весело.

— Не хочу я играть ни в какие вышибалы, это ведь не обязательно?

— Обязательно.

— Но зачем? Я понимаю, за водой ходить, чтобы на ней готовить и ее пить, а вышибалы зачем?

— Тебе уже объясняли, что физические нагрузки тебе также необходимы. Да и вообще это весело. Будешь со мной и Катей против мальчиков.

Вот же не оставят ее никак в покое, пришлось соглашаться. Спорить в последнее время резко расхотелось. Девочка без напоминаний чувствовала, что по итогам игры ей могут выписать новые штрафные баллы за недостаточное усердие, а потому снова старалась и снова пролетела. То этой дуре не понравилось, как она уклоняется, то как бросает, то опять как уклоняется. В общем еще семь баллов она заработала. И всего 18 лет (тринадцать). Мама дорогая! Сегодня ее в первый раз в жизни будут бить по-настоящему. И целых 18 лет ударов. Почему-то казалось, что это будет реально больно! Тут уже даже перспектива частично оголяться не так пугала.

— Вик, да расслабься ты, я тоже устала. И заметь играла гораздо лучше, так что наказание заслуженно.

— Да, Кать.

— Сейчас кстати твое любимое занятие загорать. Мы, представь себе, тоже иногда любим расслабиться. Намажь меня кремом и рядом ложись.

— Сейчас, только сбегаю купальник одену.

— Давай, ждем, — все остальные после игры уже успели переодеться.

Все-таки было видно, что эта лентяйка стала более ответственной, более упорной. Ей приходится нелегко, но она старается. И если сначала Кате было несколько стыдно бить живого человека, то теперь она видела результаты и понимала, что жесткие методы дают свои плоды. Да и сама Вика похоже тоже начинает это понимать, а потому стесняться ее бить не стоит. Вот, вернулась, начинает ее намазывать. Было на удивление приятно. Вот ни разу в жизни еще не приходило в голову, что может быть приятно, когда тебя намазывает девушка кремом от загара. Может она от жары немного поехала? Катя всегда была нормальной и ничуть в этом не сомневалась. А может это нормально — получать удовольствие от прикоснований? Скорей всего нет, хотя немного в принципе можно. В общем она еще с этим разберется.

— Вик, меня тоже намажь.

— Да, Оксан.

Унизительно было вот так бегать и всех намазывать, но девочка понимала, что скоро ей будет куда хуже. Сейчас хотя бы все раздеты и она чувствует себя свободно, а когда она одна вынуждена раздеваться — почему-то откуда ни возьмись берется стыд. Вот почему так?

— Меня тоже намажь.

— Нет!

— Цыц! Это что еще такое?

— Но он, Оксан, это же совсем другое?

— За это еще два удара получишь, а сейчас подойди ко мне и приступай.

— Да, Дим.

Спорить было бесполезно и пересиливая себя Вика приступила. порно рассказы Блин, вот намазывать девочек она могла совершенно спокойно, но оказывать такую услугу парню ей совершенно не хотелось. Да еще понимая, что совсем скоро он будет ее бить. Блин, она чувствовала себя последней дрянью. И главное она понимала, что совсем скоро пытка повторится и мазать придется всех. Так и произошло, Паша не стал отказываться от подобной услуги. А потом произошло нечто и вовсе неслыханное.

— Молодец, теперь давай я тебя намажу.

— Спасибо, я сама.

— Не бойся, это не больно. Дай сюда крем.

— Спасибо, я сама.

— Не капризничай, дай сюда крем.

И похотливые руки начали шарить ее всю. Если какие-то плюсы в этом и были, то теперь она точно не обгорит. Крема было достаточно, а втирали его в кожу тщательно. Ублюдок! Вот реально ублюдок же! Захотелось пойти и помыться. Но во-первых негде, а во-вторых нельзя. Собственно особо мерзко было лишь в начаче, а потом она понемногу привыкла. Под конец даже немного расстроилась, что уже все, но сразу же отогнала от себя эти гадкие мысли. И на всякий случай скорчила недовольную гримасу. И легла отдыхать, не участвия в разговорах.

— Эй, подруга, вставай, обгоришь ведь. Хорошего понемножку.

— А, да, ты права.

— Кушать пошли. Беги давай на кухню. И не забывай, перед едой будет порка, — солнышко пригрело так ласково, что все плохие мысли сразу вылетели из головы. Теперь они возвращались.

— Да, конечно. Сейчас, оденусь только.

— Зачем? — удивилась Катя. — Все равно нужно будет раздеваться. Давай так беги. А вот мы сейчас оденемся и придем.

— Я тоже хочу одеться.

— Так, еще удар добавлю до ровного счета за пререкания, и пошла быстро.

Пришлось подчиниться. Вика сидела на бревне, на которое ей совсем скоро предстояло лечь и ждала своей участи. Теперь придется еще и ходить при всех полуголой. При этих мыслях стыд опять вернулся. Хоть бы футболку позволили одеть, гады! Футболка им чем вообще мешает? От этих мыслей отвлекли приближающиеся шаги. Оксана несла в руках ремень.

— Ну что, подруга, час расплаты. Двадцать ударов твои. Спасибо хоть на всех поровну пришлось, не придется лишние делить, — фраза вызвала веселый хохот, — Ну что, ложись давай и приступим. И не забывай считать удары, поняла меня?

— Да, — Оксана первым делом снова обнажила полупопия и принялась за дело. — Раз, два, три, а-ай, четыре, уо, пять.

Оксана передала эстафету сначала Денису, потом Кате и наконец Паше. Хлестали они не только по попе, но и по спине и по ногам. Было действительно гораздо больнее, концовку девочка уже еле вытерпела.

— Ну что, дрянь, надеюсь эта порка пойдет тебе в прок.

Будешь знать, каково с нами проявлять своеволие. И кстати, кто хочет — может помять ей попку. А то несправедливо получилось, наказание мы ужесточили, а потрогать ее шелковистую задницу мальчикам так и не удалось. Где спрашивается тут логика?

— Не надо!

— Надо, сучка, надо. Лапайте на здоровье, мы никуда не торопимся.

Паше после недавнего было не очень интересно, а вот Денис приступил с удовольствием. Он гладил ножки и спинку и попку. Все же Вика была хороша на ощупь! Он как-то до сих пор и не догадывался. Трогать ее хотелось бесконечно. Блаженство! Парень даже лизнул. Снизу послышалось мычание, которое можно было интерпретировать, как угодно.

— Ну ладно вам лизаться, есть уже давайте, я голодная. Вик, накладывай.

— Ага, — девушка вскочила.

— Сейчас поедим, помоешь посуду и идешь за дровами.

—

Ага.

— И до вечера можешь быть свободна. Только прятаться ни от кого не надо, наказывать тебя все равно не будут. Если только по результатам вечерних занятий.

— Ага.

— Ну и как, приятно было ее трогать?

— Не надо!

— Вполне.

— Согласен.

— А тебе самой понравилось?

— Нет! Я не хочу, чтобы так делали, — сказала Вика, передавая Паше тарелку.

— Вот и отлично, будет стимул стараться.

— Но, но я же только двадцать ударов заработала, ничего больше!

— Все остальное — это бесплатное приложение, так что привыкай. Вечером будешь снова прислуживать нам за столом в таком же виде.

— Ладно, — девочка потупила взгляд.

— И еще, когда тебе отдают распоряжение, нужно отвечать не «ладно», а «слушаюсь». Поняла меня?

— Да, — и поняв что от нее ждут продолжения добавила, — слушаюсь.

Поесть удалось в спокойной обстановке, ребята болтали друг с другом и Вику не донимали. Но счастье было недолгим.

— Что сидишь, посуду вымой.

— Ага.

— Я тебе как велела отвечать? Один удар на вечер ты уже заработала.

— Не надо, я слушаюсь.

— Вот, другое дело. Но преступление уже было — будет и наказание, так что не спорь.

Вика собрала у всех тарелки и кружки и хмуро двинулась исполнять поручение. А все меж тем смотрели на нее и перехихикивались.

— Закончила? Иди тогда за дровами.

— Слушаюсь, — урок был выучен и дополнительных ударов не хотелось. — Можно мне одеться?

— Молодец, что спросила, разрешаю. В лесу в таком виде не походишь.

*

Через два часа Вику нашла Катя.

— Ну чего ты тут спряталась? Тебе же сказали, наказывать не будут. Вечером правда возможно, а пока просто поболтаем, погуляем. Горы тебе покажем.

— Мне и тут хорошо.

— Да ладно тебе. Вот честно, не будем наказывать. Не сиди тут одна. Нет, это не запрещено, но скучно ведь наверняка?

— Раз не запрещено, то посижу.

— Дуешься на нас?

— А ты! — Девочка вскинулась. — Ты не дулась бы, если бы тебя заставили делать такое?

— Хм, понимаешь в чем дело, я бы может и дулась, но в данном случае виновата ты и платить придется тебе. Не скрою, мне нравится тебе пороть, но это не значит, что мы не можем быть подругами.

— Я еще ни одну свою подругу не порола! Ни одну! Это что вообще за подруга такая? Друзья должны помогать друг другу.

— А мы тебе помогаем. Если бы ни мы, ты бы тут просто лежала и загорала целыми днями. Здесь в общем-то все работают, ты не одна такая.

— Вот только бьют меня одну.

— Ну ты сама виновата, добровольно же ты делать не хочешь — значит будем наказывать.

— А если я все буду делать, меня не будут наказывать? — Спросила девочка с робкой надеждой.

— Да, если штрафных баллов не будешь получать — тогда не будем.

— Но я же стараюсь! Мне тяжело, это вы все опытные. Я реально стараюсь, я не могу не получать эти штрафные баллы.

— А ты просто сравни, сколько бы ты сделала с ними и без них. Разница просто огромна. Да, планку тебе ставят высокую, но не слишком, не преувеличивай. Ты просто не привыкла вкалывать. Ты может хочешь чтобы мы снизили к тебе требования и можно было получать те же самые двадцать ударов, но хотя бы не слишком при этом напрягаться?

— Это неправда! Но даже Бог с ней с поркой, Кать, ты же девочка, как ты можешь смотреть, как меня отдают лапать мальчишкам? Это мерзко. Как ты можешь?!!

— А это твое дополнительное наказание. Тебе и это мерзко и работать тебе тоже мерзко, тебе все мерзко. А вот отдыхать, пока другие работают тебе почему-то не мерзко.

— Но это только в первый день было! Дальше я работала, может не так хорошо, но работала.

— Так это мы тебя заставили! Иначе бы не работала.

— Ну правда, можно хотя бы не давать меня трогать? Можно... можно мне даже порки за это добавить, — было тяжело, но она это выговорила.

— Ты знаешь, это решать не мне, все должны думать. Но что касается меня — я против. На твою успеваемость это действует явно даже лучше порки, как можно это отменять? — Вообще говоря Катя дико возбуждалась от этих сцен, но признаваться разумеется не стала.

— Это никак не влияет! Меня же в любом случае будут трогать, так какой смысл стараться?

— Хм, знаешь, а ты права, — Вика быстро присусила язык, поняв, что сболтнула лишнего. — Да, я скажу это ребятам, мы обсудим.

— Да ладно, не надо.

— Нет-нет, ты права. Да пойдем кстати ко всем, не сиди тут в одиночестве.

— Спасибо, я остаюсь.

— Ну, как знаешь.

*

— Явилась, подруга?

— Как видишь.

— Молодец, скоро уже вечерняя тренировка будет. Мы кстати ввели для тебя новые правила.

— Какие.

— Катя рассказала, о чем вы говорили, это действительно не справедливо, что твое стыдное наказание никак не зависит от тяжести преступлений. Теперь слушай, как будет. За пять штрафных баллов и меньше снимаешь только штаны и пороть тебя будут так. За десять наказывать будут в одном белье. Больше десяти пороть не будем, мы не садисты какие-то. Но при этом мальчики смогут тебя трогать, как сегодня. А вот от шестнадцати — будешь так ходить до следующего наказания. Наказывать будем дважды в день. Ты все поняла?

— Оксан, не надо.

— Твоего согласия никто не спрашивает. И вообще сегодня так уже было. Просто запомни новые правила. И второй удар ты заработала.

— Да, я запомнила.

— А как я учила отвечать при получении распоряжений?

— Слушаюсь.

— Вот и умница. Сейчас Денис придет, будет проводить тренировку.

— Да тут я, можем начинать, если готовы.

— Идем конечно, я уже жду.

— Тогда побежали, пять километров, за мной.

Ну пять километров — это не десять, дались с трудом, но все же дались. Вика правда немного отставала, но все же не так сильно. Пару ударов могут добавить, вот будет здорово, если в итоге в четыре уложится. Усталая девочка рухнула на траву.

— Встать! Тренировка еще не окончена.

— Слушаюсь, — Вика решила не нарываться.

— Бежала ты плохо, отставала постоянно. За это три балла и что легла в конце еще один. И того за сегодня шесть. Возражения есть?

— Нету.

— Тогда поехали дальше, приседания. И раз, и два, и три, веселее, четыре, пять, и шесть, и семь. Вика, в чем дело?

— Я стараюсь. Я отдохнуть не успела.

— Можно подумать я успел. И восемь, и девять. Так, опять в чем дело?

— Прости.

— Так, выйти из строя, остальные продолжаем. Десять, одинадцать, поднажали, двенадцать.

Остановились в итоге на двадцати пяти, а Вике записали еще четыре удара. Потом снова играли в вышибалы. И шесть очков штрафа она получила еще. Обидно, она старалась. Это, черт возьми, не справедливо.

— Раздевайся прямо тут и на кухню шагом марш!

Пришлось подчиниться. Хочешь не хочешь, а спорить бесполезно. Девочка угрюмо села на землю, чтобы разуться и снять штаны.

— Але, сказать что надо при получении приказа?

— Слушаюсь.

— Выполняй.

Вика разделась и поплелась на кухню.

— На лавку лечь.

— Слушаюсь.

— Сейчас тебя будем пороть мы с Катей по пять ударов. В следующий раз мальчики. А то по два удара совсем смешно. Кать, начинай. А ты, дрянь, не забывай считать удары.

— Слушаюсь.

Девочка кое-как дотерпела и на секунду обрадовалась, но потом вспомнила, что ее сейчас будут лапать и погрустнела. А лапать действительно начали. В четыре руки. Она лежала и притворялась, что ее здесь нет.

— Что, нравится, когда тебя парни трогают?

— Нет.

— Не смей мне врать, а то еще добавлю.

— Я не вру.

— Если ты сейчас не признаешься, что тебе это нравится — я тебе ремня еще добавлю.

— Да, мне нравится.

— Скажи, что тебе нравится?

— Мне нравится, когда меня трогают мальчики, — все заржали.

— Вик, мне тоже нравится тебя трогать.

— И мне само собой. Если хочешь — мы так будем делать часто.

— Когда провинюсь.

— О, это мы подождем. Ладно, давай вставай, есть накладывай.

— Слушаюсь, — наконец удалось вырваться из похотливых объятий. Как раз, когда они становились менее отвратительными.

— И не забывай, тебе нельзя одеваться до следующего наказания. Оно будет завтра днем, перед ужином. Увижу на тебе что-то еще, кроме того, что сейчас — получишь пять ударов.

— Погоди, Окса, вечерами бывает холодно, не будет ничего плохого, если она оденет что-то еще.

— Хорошо, но тогда она должна спросить разрешения у кого-то из нас прежде, чем что-то надеть. И в любом случае, она должна будет это снять по первому требованию.

— Можно?

— Нет! После еды спросишь, я не знаю, разрешу тебе или нет. Тогда и подумаю.

— Ладно.