Патронаж. История вторая

История вторая. Елизавета

Борисова Елизавета Аркадьевна, 62 года, экономист, курс инъекций Церепро внутримышечно.

Внутримышечно – читай “в задницу”. Но это раньше, говорят, кололи в самый “экватор”, а сейчас медицина поднялась на новый уровень – приспустит пациентка штанишки сантиметров на пять-семь ниже талии, чик, и свободна. А жаль.

Задница у Елизаветы Аркадьевны была оригинальная, расширяющаяся книзу и заканчивающаяся изрядно отвисшими булками. Никаким канонам красоты эта задница не соответствовала, но в моих глазах смотрелась чертовски эротично. Не понятно, как она умудрялась сидеть на этом чуде. Казалось, чтобы сесть, ей надо было раздвигать эти булки руками, как полы фрака. Груди у нее тоже были вислые. Большие, они не свисали, как у Инессы округлыми каплями, а просто лежали на грудной клетке как два аппетитных мягких батона. Когда она была без бюстгальтера, эти батоны свисали почти до пояса, и просто руки чесались подхватить их и поднять на должную высоту. У нее было приятное миловидное лицо, она была застенчивой и какой-то самоуглубленной, ей многое приходилось повторять по два раза. Сами того не замечая, мы с сестрой обячно говорили с ней громко, как с глухой.

– Здравствуйте, Елизавета Аркадьевна! Как вы себя чувствуете? Укольчик ставить будем?

Она сидела на кровати в ночной сорочке и теребила подол.

– Да, да, сейчас... Я не поздоровалась? Здравствуйте, Алексей. А где Нина?

Бля... три раза ей повторяли, что сестра уезжает.

– Нина в отпуске на месяц. На это время все буду делать я один, включая уколы, я это хорошо умею, не волнуйтесь.

– А как же... У меня головокружения, и я хотела, чтобы Нина помогла мне помыться. Я не могу ждать целый месяц, вы же понимаете...

Пиздит она, подумал я, ни о какой помывке она Нинке и не заикалась.

– Ну, хотите, я попрошу другую медсестру, Елизавета Аркадьевна?

– Нет. Не хочу новых людей в доме. Тогда уж лучше вы, у вас и подготовка есть и сертификат, я помню.

Уфф, ну хоть что-то помнит. Ну уж я те булки-то намою, от души, подумал я.

– Как скажете, Елизавета Аркадьевна. Прямо сейчас?

– Нет, надо еще, чтобы вы соль для ванной купили, хвойную. Завтра, наверное.

Н-да, шоу откладывается, а я уже губу раскатал.

– Тогда укольчик.

– Хорошо.

Она с необычным для нее проворством легла на живот и задрала ночнушку до пояса...

Пиздец. Приспустить ей штанишки на пять-семь сантиметров не получится. Штанишек просто не бы-ло... На меня нахально сверкая отвисшими булками смотрела ее полностью оголенная жопа. Сказать, что я обрадовался, с уверенностью не могу, а вот охуел – это точно. Хуй у меня вскочил едва ли не быстрей, чем от вида Инессиного афедрона. Шприц и ампулу я нашел не глядя, на ощупь, не мог оторвать взгляда от соблазнительного зрелища. Взгляд все-таки пришлось отвести, чтобы наполнить шприц. А дальше... Без всякого умысла с моей стороны (клянусь!) моя рука сама схватила ближайшую к ней ягодицу и потащила ее вверх. Моя пациентка тихо охнула.

– Так лучше лекарство усвоится, – услышал я свой какой-то механический голос, – Мышечная масса в месте инъекции у вас небольшая, а если колоть ниже, вам больно будет сидеть и лежать. Придется еще помассировать.

Боже, что я несу? – подумал я, прилепляя к месту укола тампон. Теперь, не объясняя уже ничего, я завладел обеими ягодицами, мягкими как женская грудь, и стал их мять и крутить то в одну сторону, то в другую, то обе разом, то навстречу друг другу. Елизавета Аркадьевна только охала тихонько. В глубине между ягодицами виднелось гладенькое без морщинок очко, а ниже его в обрамлении темно-русых волос приоткрытый красногубый вход во влагалище. Мой хуй сыто срыгнул в трусы.

– Достаточно? Прошел болеть укол, Елизавета Аркадьевна?

– Нет... Еще помассируйте... пожалуйста.

Пиздит, с удовлетворением констатировал я про себя, и тут уже разошелся не на шутку. Добавил глубокое разминание, поглаживание, похлопывание и увлекшись даже лизал зажатую между пальцами плоть. Шлепанье ягодиц друг о друга понравилось моей пациентку больше всего, видимо тем, что при этом начинали также причмокивать губы пизды. Елизавета Аркадьевна задрожала всем телом, выгнулась дугой, застонала и обмякла. Е-о, да она кончила!

– Все... все прошло, – сказала она отдышавшись и села на кровати.

– Вы кудесник, Алексей. Попрошу Нину, чтобы уколы мне делали только вы.

Ага, бля, и массаж тебе буду делать, прям при Нинке, счаз.

– А теперь идите, мне надо отдохнуть.

На сегодня, действительно, достаточно, подумал я и попрощался с умиротворенной Елизаветой Аркадьевной до завтра.

* * *

На другой день я принес соль для ванной, поставил укол, но до массажа дело не дошло, потому что приперся водопроводчик устранять засор в кухне. Засор он так толком и не устранил (у этого гастера не было даже вантуза!), зато кайф обломал. Зачем она вообще его вызывала? Я бы сам прочистил ей все трубы, до которых смог бы добраться. Выяснилось, что для мытья не хватает шампуня. Блеать!

На третий день принес шампунь. Укол ставить Елизавета Аркадьевна отказались и попросили теперь для мытья массажную рукавичку. Я начал звереть. Увижу я ее совсем голой наконец или нет?

Придя на четвертый день, я с порога сказал:

– Елизавета Аркадьевна, укол после ванной, пожалте мыться.

Она сидела на постели в одной сорочке и жалобно смотрела на меня снизу-вверх. Все, достала она меня конкретно.

– Соль, шампунь, рукавичка – все есть. Что теперь?

– Я боюсь, – тихо сказала она.

– Чего вы боитесь!?

– Боюсь, что вы захотите меня выебать...

Приехали, что называется. И что ей на это ответишь?

– Елизавета Аркадьевна, дорогая, и что с того, что захочу? Это же не значит “буду”. Вот я вас четвертый день хочу, вам же это никаких неудобств не причинило? Потому что одного моего “хочу” мало, нужно еще ваше “хочу”.

– А если я тоже...

– Что “тоже”? – дожимал я ее.

– Хочу.

– Так “если” или “хочу”?

– Хочу, – сказала она твердо, даже с каким-то вызовом.

Я присел возле нее на корточки, взял в ладони ее голову и нежно поцеловал в обе щеки.

– Елизавета Аркадьевна, милая, значит у нас все получится так, как мы оба захотим. Ванную на приятнее будет принять потом, вместе, а пока прилягте и ни о чем не волнуйтесь.

Говоря это, я быстро разделся, оставшись в одних трусах.

– Я... у меня так давно не было...

– Понял-понял, я буду нетороплив и нежен, и вы можете остановить меня в любой момент. Слышите – в любой.

Она уже лежала на спине. Я встал коленями на кровать над ее промежностью и медленно задрал ее рубашку открыв только сильно заросшую пизду. Мягкие дряблые лохматые наружные губы свисали так, что в них можно было легко спрятать мою залупу, еще не добравшись до влагалища, я это обязательно сделаю, но потом. А сейчас я поцеловал лобок, потрепал языком губищи из стороны в сторону и прошелся языком вдоль расщелины.

Видя, что я в трусах, и ничего кроме безобидного куни ей не грозит, моя партнерша успокоилась совершенно, улеглась поудобнее и раздвинула согнутые в коленях ноги, обеспечивая мне полный доступ к своему сокровищу.

– Открой губки, пожалуйста, – попросил я, и она с готовностью подчинилась, только попросила:

– Называй меня Лиза.

Ах, внутри губки были нежными-нежными, имели цвет слабосоленой семги и вкус ее же. Внутренние губы оказались неожиданно маленькими, а клитор был очень похож на маленькую едва созревшую земляничку. в глубине виднелся вход во влагалище подернутый калей мутноватого сока. Он был невероятно узким Я принялся неторопливо вылизывать эту “рюмочку”, стараясь достать со дна как можно больше влаги. Лиза застонала и начала мелко подмахивать. Я нашарил ее ладонь, поднес к хую и показал, что хочу, чтобы она ласкала его через трусы, но ей уже было этого мало. Она попыталась влезть в трусы через узкую штанину, а когда это не получилось, стала остервенело срывать их с меня. Пришлось ей помочь, я остался совершенно голым, а Лиза тут же вцепилась в член и стала его дрочить. Я же, лапая ее грудь, переключился на клитор. Дроч стал более интенсивным, даже болезненным. И к лучшему, потому что, если бы не это, я бы кончил, наверное.

Сок в пизде уже плескался, Лиза потянула хуй к промежности, и я понял – пора. Перебрался к Лике меду ног, взял хуй в руку и стал его раскачивать как джойстик, обмакивая меду отвислых волосатых губ. Зрелище было изумительное, залупа беспрестанно утопала и всплывала в этих губах, на выходе трясь о налившийся кровью торчащий кверху клитор. Все было покрыто горячей и липкой Лизкиной смазкой. Шерстка приятно щекотала залупу, а губки сладко причмокивали, целуя ее.

– Лизок, смотри-ка, я уже ебу, а ты еще нет, – поддразнил я ее.

Но Лиза шутки не приняла.

– Мерзавец! Кончай меня дразнить!

– Так кончать или кончать дразнить?

Лизка зашипела на меня и вцепилась мне в задницу как одичавшая кошка, выпустив когти. От боли я смаху всадил ей сразу на пол-хуя. Всадил бы и глубже, но глубже было сухо. На весь хуй вошел только с третьего удара. Лизкины когти ослабли, она даже одобрительно похлопала меня по заднице. А внутри был длинный узкий туннель. До матки я не доставал. Пизда плотно обхватывала хуй по всей длине, сужаясь только у входа и расширяясь в глубине. Варьировать глубину было бессмысленно, поэтому ебал ее монотонно на всю длину. Наружные губа налились, расправились и образовали кольцо, пропуская хуй глубже. Лизка начала стонать и энергично подмахивать. Забавно, ее вислая жопа так и не оторвалась от ложа, как сильно она не подмахивала. Вдруг и без того узкая пизда сильно сжала хуй, Лизка выгнулась дугой и заорала в голос:

– Блядь! Мерзавец... скотина... Лешенька, милый, еще!

И хуй мой выстрелил без предупрежденья (то есть без всяких признаков, что собирался это сделать). Выстрелил раз, другой, третий... Вы когда-нибудь пробовали затолкнуть палец в узкое горлышко до краев наполненной бутылки? Правильно, не получается. Жидкость выталкивает палец. То же произошло и с моим хуем. Он был вытолкнут из пизды своей собственной спермой и продолжал стрелять, орошая шерсть на Лизкиной пизде красивыми каплями. Я рухнул на Лизу и прижавшись хуем к лобку поерзал, выдоив последние капли.

По Лизиному лицу блуждала счастливая улыбка. Я думал, что сотру ее, когда стал хуем, как кистью раскрашивать спермой ее рот, щеки, подбородок. Приказал: Соси! Она повиновалась, но вяло, без какого-либо энтузиазма, все с той же улыбкой на лице. Я понял, если Лиза кончила, приставать к ней бесполезно, да так и остался лежать в изголовье с хуем против ее лица. Мне было приятно, что она не отрывает от него взгляда, любуется, время от времени перекладывая его в другой ракурс. Перед тем как уснуть, я все-таки перелег ниже и только тогда обнаружил, что Лиза уже спит.

+ + +

Лиза разбудила меня, положив свои удивительные сиськи мне на плечи и целуя мои щеки.

– Ну, что? В ванную? – спросил я, еще не вполне проснувшись.

– Не-ет, – загадочно ответила она.

– Тогда... – я схватил ее за лохматку.

– Не-ет, она еще не отдохнула как следует.

– Тогда что?

Она прильнула губами к моему уху и прошептала:

– В попку...

Я положил ее на живот и, не зная, как приступить (для меня это был первый анал), стал массировать ей сначала спину и затем ягодицы. Лиза сочла это частью необходимой подготовки и, пока я массировал, скороговоркой рассказывала:

– Я замужем была недолго, но муж чуть ли не с первого дня постоянно просил в попу. Мне и любопытно было и боязно, больше – боязно, и я так ему и не позволила. Так что ты у моей попы будешь первый... С тобой хочу, ты нежный, ласковый... Хотя, я знаю, у меня некрасивая попа, – с горечью заключила она.

– Кто тебе сказал? Твой муж? Да он просто создавал тебе комплекс, чтобы проще было тебя себе подчинить. Дескать, задница у тебя некрасивая, так давай я ее буду трахать, тогда может быть и перестану замечать ее уродливость. Что, не так?

– Хм... А я сказала, что готова пластику на попе сделать.

– А он наотрез отказался, так?

– Да-а... Откуда ты знаешь?

– Просто просчитал его. Не нужна ему была другая попа, он эту трахать хотел... а буду трахать я! На самом деле у тебя вызывающе, просто нахально сексуальная попа. Кстати, именно из-за нее я в первый раз посмотрел на тебя с интересом, – с этими словами я чмокнул ее в каждую ягодицу.

Надо было приступать. Я расположился у Лизы между раскинутых ног и раскрыл ее задницу как фолиант. Со дна открывшейся воронки на меня глядел гладенький девственный сфинктер.

– Ой, я сейчас пукну, – крикнула Лиза.

Я задержал дыхание, отстранился, но продолжал смотреть. Сфинктер выпятился и приоткрылся, выпуская пук. Это навело меня на мысль. Я подле под Лиз в 69, дал ей член в рот с наказом не сосать, а обслюнить его как следует, а сам сталслюнявить ее заднюю дырочку, вокруг нее и мне даже удалось забраться языком внутрь, впрочем неглубоко. Эта новая игра возбудила нас, Лиз даже урчала от удовольствия. Наконец я выбрался из-под нее, пристроился сзади и уперся хуем в дырочку.

– Лизок, напрягись, будто хочешь пукнуть.

И чудо случилось, хуй ворвался в задницу на всю залупу, даже чуть больше. Но Лиз стонала и мотала головой от боли.

– Потерпи, потерпи, родная моя, сейчас пройдет. Отдохни и напрягись еще.

– Будто какать хочу?

– Да.

Задница снова приоткрылась, и я выиграл еще сантиметра три. Так в несколько приемов я засадил ей по самые яйца. В жопе было гораздо горячее и теснее, чем в пизде. Стенки беспокойно, придирчиво ощупывали неведомого гостя. Это было так приятно, что я мог бы кончить прямо так, не двигаясь. Но Лиз... ей все еще было больно. Я дотянулся спереди рукой до ее пизды, вставил туда средний и безымянный пальцы, стал ими ее ебать, а большим пальцем – массировать клитор. И боль отступила. Лин выпятила жопу и стала ей покачивать, приглашая меня начать активные действия. Я начал осторожно, медленно, постепенно наращивая темп, и сам не заметил как мы стали трахаться увлеченно, позабыв о трудностях начала. Лиза подмахивала во всю прыть, я любовался своим хуем, влетающим и вылетающим из ее задницы, ее жопа махала булками как крыльями и хлопала меня ими по бокам, из пизды текло ручьем и пахло блядством, а мохнатые пухлые губы целовали меня в яйца. Симфония!

По всхлипам Лиз я понял, что она вот-вот кончит, а я то? Я толкнул ее бедрами так, что она легла на живот, растянул руками ее белки в стороны и стал трахать ее жопу со скоростью швейной машинки. В жопе откуда-то собралась жидкость, она хлюпала и чавкала. Лежа задница ощущалась иначе. Я поднялся повыше и стал таранить стенку пизды. Это сорвало с катушек Лиз, Она рычала, грызла подушку, плакала и продолжала рьяно подмахивать. Я загнал член поглубже и тоже стал кончать. Жопа, выдоив из хуя все до капли, выпроводила его естественным движением мышц. Я нашел в себе силы доплестись до ванной и вымыть с мылом хуй, побывавший в заднице без гондона. И вскоре мы лежали с Лизой в обнимку, делясь впечатлениями. Одно было общим: в попку – это круто!

В общем, в тот день на мытье времени не осталось.

+ + +

И потянулась череда встреч с Елизаветой Аркадьевной. В отличие от Инессы, за исключением первого анала, она не проявляла никакой инициативы, целиком полагаясь на меня и без возражений принимая все, что угодно без каких-либо возражений. Как и где я ее только не ебал. Даже вверх ногами. Голова и плечи ее лежали на ковре, задранная задница опиралась на кресло, а ебал ее сверху в обе дырки и хуем, и руками, и даже пальцы ног давал ей сосать при этом. Удивительная задница Лиз всегда добавляла перца в наши игрища. У мня еще много чего было придумано для нее, но...

Чуть больше чем через две недели, заранее оговорив время (!), я пришел к Елизавете и вошел, открыв дверь имевшимся у меня ключом. Я уже собирался разуться, как услышал звуки, недвусмысленно говорившие о том, что в доме идет ебово, причем нешуточное по накалу. Шлепки тел друг о друга, мужской рык, женские всхлипы и стоны, скрип мебели, полный фарш, короче. Картина была видна прямо из прихожей. В кухне Елизавета Аркадьевна стояла раком лицом ко мне, опираясь на кухонный стол. Ее лицо было искажено такой дикой похотью, которой я в ней никогда не видел. Ночная рубашка на ней была задрана на шею. Сзади ее молотит тот самый гастер-водопроводчик, по пояс голый с грязными потеками пота на волосатой груди. Стол раскачивался и скрипел под его напором и казалось вот-вот развалится. Меня он не замети, глаза его были зажмурены, и голова моталась из стороны в сторону. Заметила меня Лиз. Она махнула рукой, указывая мне на выход, и одними губами беззвучно прокричала: Уходи! Уходи!

Я оставил ключи на трюм о и вышел, стараясь не шуметь. Я не знал, что думать. Произошедшее не укладывалось в голове. Может быть, мне все это привиделось? Потом я решил, что вскоре все прояснится само собой и перестал заморачиваться. Прояснилось к вечеру. Мне пришло СМС от Лиз “посмотри почту”, в почте оказалось письмо от нее, которое я здесь привожу полностью.

“Дорогой Алексей! Извини, что так получилось. Неожиданно и для тебя, и для меня. Фарид пришел чинить все тот же засор. Я смотрела как он работает и почувствовала его терпкий запах. Он воняет как кабан. В тот же миг я с удивлением обнаружила, что моя рука мнет его пах через комбинезон... То, что ты застал, был третий заход. Он завалил меня тут же на полу и отодрал так, что я сделала лужу. Потом он трахал меня в рот, и я выла от похоти, когда сосала его толстый, бугристый вонючий хуй. Потом... ты видел.

Ты разбудил во мне женщину, вернее, будил женщину, а разбудил БЛЯДЬ. Да, я поняла, я грязная похотливая блядь и не стыжусь этого. Хочешь, приходи меня ебать, можешь с друзьями, тебе никогда ни в чем не откажу.

Патронажный договор я расторгаю, т.к. чувствую себя теперь на 10 лет моложе. Официальное уведомление оформлю в течение трех дней.

Когда захочешь твоя

Елизавета”

Ну, и славненько. Ее экзотическая срака мне все равно скоро бы приелась, и надо было бы как-то разрывать отношения. Ходить я теперь к ней не обязан. А трехствольная шлюха готовая на все услуги остается всегда под рукой.

+ + +

– Нин, Борисова Елизавета Аркадьевна договор разрывает.

– Ты что ли там начудил?

– Я вообще не при чем! Представь, пришел в назначенное ей самой время, а ее там какой-то гастарбайтер.. это самое.

– Да-а, никогда бы на нее не подумала. И что?

– Сообщила, что в течение трех дней подпишет отказ, так как стала моложе на 10 лет.

– Ну, и ладно. Тем более, что меня просят тут еще одну взять, а я отказывалась, теперь возьму.

Я был рад, что изящно ушел от прямого вопроса, отымел ли я Елизавету Аркадьевну (не люблю врать Нинке), и эта тема была закрыта. Хотя...

Месяца через два...

— – Леш, ты Борисову с Зеленого проспекта помнишь, – спросила Нина.

– Да, а что? – спросил я осторожно, опасаясь возврата к этой теме.

– Да там теперь бардак, в прямом смысле. Была сегодня на разовом вызове в ее подъезде этажом выше. На лестничной площадке под ее квартирой стоят трое гастарбайтеров-азиатов. Дверь ее квартиры приоткрыта, и оттуда раздаются вполне недвусмысленные звуки. И тут слышу, как один из этих объявляет прейскурант: 500 рублей за 10 минут, вдвоем – по 400 с каждого, втроем – по 300. Вот так, не стесняясь, не понижая голос. Я ушам своим не поверила и после процедуры осторожно спросила пациентку, мол, как дела у нашей бывшей клиентки. Ну, та мне в красках много чего порассказала. К участковому соседи обращались – безрезультатно. Квартира у нее в собственности, у гастеров регистрация и разрешение на работу, один из них даже брак с ней зарегистрировал. Шумят не сильно и по подъезду нагишом никто не бегает. Может, ее заставляют? Участковый, говорит, нет, она всем довольна.

Как-то мне не по себе было от этого рассказа. Как не крути, где-то я все-таки виноват.