Охотники на девчонок

Грохот орудийной канонады удалялся всё дальше. Захваченный на днях гитлеровцами городок Нелинск быстро становился глубоким тылом. Фронтовые части ушли далеко на восток, и комендантский батальон постепенно стал отходить от напряжения боевых будней, налаживая в городе относительно мирный "новый порядок".

Впрочем, призывать к порядку было практически некого. Нелинск и до войны нельзя было назвать густонаселённым местом. Так, городишка тысяч на 8 жителей. А уж после того, как огненный каток сражений за три месяца успел четырежды прокатиться по его разбитым снарядами улицам, здесь и вовсе почти никого не осталось. Большая часть жителей, включая их лучшую женскую половину, давно эвакуировалась на восток.

По этой причине, выезжая инспектировать своё первое в роли коменданта детище – новый солдатский бордель, майор Эрих Ланге мучительно размышлял о его наполнении. Само заведение получилось – на славу. Просторное здание бывшего городского дома культуры разделили на части десятками перегородок, поставив в каждой комнатке по широкому упругому топчану. Оборудовали две душевые комнаты и длинную стойку со скамейками. На них предполагалось посадить полуодетых жриц любви, чтобы у пришедших в дом солдат глаза разбегались от вида стройных ножек, упругих задниц и торчащих грудей. На входе повесили здоровенный красный фонарь. Под ним рекламный плакат, заказанный за пачку марок местному художнику.

Задумчиво стоя у этого произведения, Ланге вдруг почувствовал, как напрягающийся член неудержимо распирает укрытую полами плаща ширинку. Да плакат тоже получился замечательный. Две молоденькие голые девчонки, любовно нарисованные в натуральную величину, беззаботно улыбались и задорно подмигивали, приглашая войти в призывно открытую дверь "царства любви".

Всё было устроено замечательно! Одна беда – негде было взять этих самых девчонок! Поэтому десятки солдат, со вчерашнего дня потянувшихся к борделю, как мухи на мёд, вынуждены были также, как сейчас Ланге, украдкой дрочить, стоя перед плакатом.

Гадливо передёрнув плечами, майор отпустил горящий член, достал руку из кармана и быстрыми шагами направился к комендантскому оппелю. Женскую проблему нужно было решать немедленно, иначе настроение вчерашних победителей не получивших желанной награды в виде извивающихся голых девичьих тел грозило скатиться до нуля и отравить жизнь самому майору.

Бордель мог без труда вместить полсотни красивых девушек. Ждать когда высокое начальство, наконец, пришлёт в эту забытую Богом дыру столько раскованных ариек из Рейха было уже невозможно. Да откровенно говоря, у майора и не было особого желания принимать такой подарок. За полтора года войны он уже успел объездить десяток неподатливых русских красавиц и вошёл во вкус фронтового солдатского насилия. Засаживать член в упругую задницу какой – нибудь стройненькой жалобно рыдающей "комсомолке" оказалось не в пример приятней, чем переживать ленивый бесчувственный трах с многократно поротой солдатской шлюхой. Остро вспомнив недавние сладостные ощущения, Ланге чуть было вновь не взялся за конец, но вовремя остановился. Наполненный офицерами комендатуры оппель был для этого интимного дела не лучшим местом.

Решение созрело мгновенно и было очевидным. Майор и сам с удовольствием поездил бы с солдатами по окрестным сёлам в поисках длинноногой и грудастой "добычи", но неотложные служебные дела не позволяли это сделать. Поэтому, скрепя сердцем, он подозвал к машине молодого расторопного лейтенанта Отто Дитмара и в двух словах изложил ему суть необычного приказа.

Счастливо округлив свои строгие голубые глаза, взводный радостно крикнул "Яволь!" и уже кинулся было выполнять поручение, когда Ланге остановил его и строго добавил: "Вот что Дитмар, на операцию вам даётся двое суток. По истечению этого времени взвод в полном составе должен быть в расположении части. В бордель нужно набрать не менее 20 самых красивых девушек. Если привезёте хоть одну уродину, толстушку или старуху за 30 – лет, понесёте наказание. Понимаю, что задача при здешнем безлюдье непростая. Поэтому в награду разрешаю вам и вашим людям вдоволь позабавиться со

всеми, кого найдёте. Но имейте ввиду, девственницы в борделе ценятся особо, поэтому, если поймаете целок, ни в коем случае их не ломать. Драть можно, хоть всем взводом, но только в попки и в ротики!"

"Яволь!" – радостно крикнул Дитмар и, резко развернувшись на каблуках, подобно ретивому оленю помчался выполнять приказ. Довольный Ланге грустно посмотрел вслед уходящему грузовичку с осчастливленными солдатами. Как он хотел бы сейчас трястись по разбитой дороге вместе с ними, пытливо вглядываться вдаль и при виде цветного пятна женской кофточки с замиранием сердца гадать кто это: "Старуха?! Женщина?! Девушка?!"

Солдаты меж тем, вцепившись в борта прыгающей на ухабах машины, уже делили места возле невидимых женщин, заключали пари, продавали своё место в очереди за банку тушёнки или фляжку тёплого шнапса. Некоторые, молчаливо и мечтательно глядели вдаль. Мысленно они уже задирали визжащим красоткам юбки, срывали с них лифчики и раздвигали длинные ножки. Казалось весь мир вокруг кишит нагими девичьими телами, сладострастными криками, стонами, плачем и тёплыми струями свежей солдатской спермы. Между тем, прошло не меньше 4 – х часов езды по жутким военным дорогам прежде чем "геройский взвод" увидел своих первых жертв.

Две молодые женщины в цветастых платьицах копали что – то на заброшенном поле метрах в ста от дороги и не обратили внимания на вставший у обочины грузовик. Прильнув к окулярам бинокля, Дитмар быстро определил, что обе они миловидны и никак не старше 25 лет. "Взять!" – коротко скомандовал он. С дикими радостными воплями весь взвод горохом посыпался через борта машины. Потрясая оружием, топча и толкая друг друга, солдаты скопом помчались к будущим наложницам. Увидев эту голодную толпу, девки испуганно взвизгнули и бросились бежать к дальнему березняку.

Стоя на подножке машины, Дитмар мял пальцами головку яростно вставшего члена и наблюдал за охотой в бинокль. Одна из женщин немного замешкалась и на несколько секунд завязла в глине. Лейтенант видел, как она испуганно озиралась, оглядываясь на орущих преследователей. Первые солдаты быстро настигли её, сбили с ног и над полем повис радостный торжествующий вопль. Не обращая внимания на вторую, шуструю и, как показалась Дитмару более аппетитную красотку, весь взвод столпился возле первой добычи. Через несколько секунд оттуда раздался истошный женский крик и во все стороны полетели лоскутья одежды. Затем десятки рук подняли над головами абсолютно голую девушку и радостно понесли к машине. Она громко визжала, колотила своих похитителей по головам и яростно болтала в воздухе красивыми ногами.

"Стоять!" – Дитмар рявкнул так громко, что на секунду заглушил крики и визги. Солдаты встали и напряжённо замерли.

"Чего все вцепились в одну, как стадо! Шлезигер, Клямме – тащите девку в машину! Остальные – бегом ловить вторую! Забыли сколько нам их надо привезти!"

Привычный звук команды отрезвил. Рассыпавшись по полю, взвод бросился в погоню за другой красоткой. За время суеты она успела оторваться от преследователей на добрую сотню метров и уже преодолела половину расстояния до спасительного леса. Лейтенант долго следил в бинокль за перипетиями погони пока с облегчением не увидел, как возле самой опушки быстрый тиролец Герхард Либо сравнялся с девкой и отрезал её от леса, заставив свернуть дальше в поле. Там кинувшийся наперерез Отто Лемке, со второй попытки удачно подсёк девчонке ноги. Куча мала из двух десятков тел, столпившихся вокруг уже не особо интересовала Дитмара. Облегчённо вздохнув, он достал из ширинки торчмя стоящий член и решительно полез в кузов из которого раздавался женский плач и жалобные стоны.

Картинка, которую застал лейтенант, была весьма пикантной и означала отличное начало первого незабываемого дня. В воздухе беспомощно болтались две аккуратные слегка измазанные землёй женские пяточки. От них вниз шли стройные загорелые икры, которые переходили в упругие белые бёдра и краешки ягодиц. Больше ничего женского в кузове не было видно. Облапив девушку снизу и сверху, Шлезигер и Клямме, уже вовсю насиловали первую добычу, жадно раздирая ей членами обе дырочки.