Одиссея 2300-х. Глава вторая

Не вставая с кресла, Капитан осмотрел меня придирчивым взглядом, буркнул что-то вроде «сопляков одних посылают». Но не выразил эту мысль громогласно, как он сделал пару минут назад, ругая «трюмных» за какую-то провинность. Мне же надо было промолчать. Просто стоять и ждать своей участи.

После торжественного выпуска, на который она всё-таки не пришла, мне сунули в руки конверт, на котором стояло название корабля. Согласно выписке из приказа, специально красным цветом нанесённой на конверт, выпускнику следовало на него прибыть в течение 24 часов. Опоздание считалось попыткой ускользнуть от назначения, что наказывалось «ссылкой в разряд ниже». Чего мне крайне не хотелось. Как не хотелось потерять её. Но все мои старания по её поиску были тщетными. Она растворилась в этом муравейнике мегаполиса, оставив после себя только одно — воспоминания. Нежные, волнующие воспоминания, которыми мне жить на этом корабле какое-то время. «С него либо списывают, либо люди идут наверх. Третьего не дано. Тебе, счастливчик, повезло. Капитан Жаре умеет дубить кожу!» — С такими ободряющими словами напутствия дежурный офицер каботажного челнока стукнул по красной кнопке открытия переходного шлюза между челноком и «Лупином», который в справочнике значился как «Торговый транспорт тяжёлого типа, проект КД — 4355».

Капитан покрутил пальцами в воздухе, снова принялся рассматривать меня. Привыкший стоять часами перед нашими кураторами, старшими преподавателями, офицерами, мне было наплевать на то, как он смотрит и сколько он смотрит. Я стоял, как положено выпускнику школы пилотов — прямо, с достоинством, молча изучая какую-то высушенную гадость на стенке каюты. Что же это было до того как попало на стенку?

— Значит, так. — Капитан откинулся, почесал себе бок. — Ты молодой, наглый, хочешь всего и сразу. Но ты начнёшь с трюма. Через полгода посмотрим что ты и на что годен. — Он крутанулся на кресле, застопорив своё вращение толком ноги в стенку каюты. — Вот такая хрень чуть не сожрала меня. Когда я такой же наглый как ты попробовал её поймать. Теперь она украшает мою каюту, а не я удобрил почву на Кселосе. Капитаном хочешь стать?

— Хочу. Для этого поступал в школу... , — моя позиция была проста, чётка и имела заранее подготовленные аргументы.

— К чёрту твои аргументы с сантиментами! — Прервал меня Капитан, словно знал, что я хочу сказать. — Достаточно твоего «да». А для этого «да», для того чтобы стать капитаном, нужно всё знать. От последнего болта в трюме, до дырочки от микрометеорита на антенне и как это починить. Понял? А, если понял, пошёл в трюм. — Он стукнул по столу, громко крикнул в пустоту. — Павел! Принимай новенького. И смотри, чтобы как следует его учил. Сам проверю! — И повернувшись ко мне, неожиданно с теплотой сказал. — А ты иди, иди. И удачи тебе, молокосос.

Так началась моя служба на корабле не то чтобы моей мечты, но уже ближе к звёздам, и не в каботажном флоте, и не на планете.

«Трюмные» на кораблях самые буйные, сильные люди. Работа в условиях невесомости, неисправности револьверного механизма подачи контейнеров к разгрузочному люку, да и просто само название «трюмные» сформировало определённое отношение к ним на кораблях. Их побаивались, но, не считая важными людьми, просто относились индифферентно. Ну, есть такие люди на корабле, да и ладно. Главное, не иметь с ними конфликтов. В барах на площадках, планетах на них также косились, стараясь не задевать. В противном случае, за одного вставали все. И неважно с какого ты корабля. «Трюмные» это клан. Такие побоища могли остановить либо капитан, либо уже полиция. Если она была в досягаемости. В такую вот кампанию я попал, начиная дорогу к капитанскому креслу, золотым шевронам, привилегии подписываться своим собственным именем примерно таким образом « Николас Хромов, капитан корабль «Яркая звезда» или что-то вроде того.

Капитан знал своё дело хорошо. На корабле была дисциплина, порядок, действовали все технические регламенты, да и не только они. Вопрос вневахтового времени был решён также.

Дело в том, что на кораблях, особенно таких как тяжёлые транспортные корабли, приветствовалась работа семейных пар. Но были и так называемые «свободные» обоих полов. Нанимаясь на корабль, они должны были пройти особый медицинский осмотр, подтвердить, что у них нет заболеваний типа «красного песка» или «трясучки», а также они свободны от всякого рода паразитов. И только после такого обследования бригадой корабельных медиков они получали штамп, позволяющий вступать на борт.

С женщинами было проще. Они, как правило, следили за здоровьем, были более стрессоустойчивыми, старались держать всё в чистоте. Поэтому, их охотней брали в экипажи. С мужчинами были проблемы. Квалифицированных специалистов отслеживали, сманивали, охраняли от «перекупщиков». Остальные пробивались сами. А самых отчаянных пьяниц, драчунов, разгильдяев отправляли куда-нибудь на новые планеты, где им предоставлялась возможность «реализовать» себя на благо общества на поверхности этих планет.

У капитана на корабле был бар, прекрасная зона отдыха с бассейном, небольшая спортивная площадка, отдельные каюты для отдыхающих, на случай если у них появилось желание уединиться. Что было очень важным фактором, ведь на борту было равное количество мужчин и женщин, а капитан сквозь пальцы смотрел на отношения во вневахтовое время. Единственное чего он не одобрял так это склоки, драки. С виновными разбирались просто. В ближайшем порту виновника, по чьей вине произошла, и участников списывали с корабля, без выходного пособия. На попытки выбить эту сумму списанным совались в нос уведомления, что сумма пошла на погашение задолжности, образовавшейся в результате — а дальше шёл длинный перечень разбитых чашек, сломанного инструмента, приборов. И возразить было невозможно. Капитан имел право наложить штраф на члена команды, если тот, по своей неосторожности, привёл в негодность прибор или инструмент. Хотя всё везде списывалось, обменивалось, дополнялось, это был железный аргумент для расчёта виновников «в ноль».

Всё это выложил сопровождающий меня «трюмовой» по имени Люк. Нажав на нужный себе и мне этаж, он вывалил на меня столько информации и задал такую кучу вопросов, что когда дверь лифта за мной закрылась, я выдохнул с облегчением. Мда, как же с таким живут?

И тут произошла встреча от которой моя жизнь на корабле, имевшая довольно сумрачные перспективы как в плане карьеры, так и в плане обыденной жизни, стала немного светлее. В тот момент, когда я вступил на палубу, где размещались «трюмные», навстречу попалась пара женщин, нёсших на плечах что-то нетяжёлое, но гибкое и оттого крайне неудобное. Увидев меня, они, остановившись, сбросили на пол это что-то гибкое.

— Смотри, новенький! — Они вытерли руки о комбинезоны, подали их мне. — Меня зовут Ольга, а меня Эльза.

— Здравствуйте, меня зовут Николас. — Я пожал обеим руки. — А кто из вас кто?

Они захихикали. Действительно, обе были так похожи! Одинаково рыжие, одинакового ростика, фигурки были одинаковыми — с первого взгляда не увидишь разницу. Близнецы.

— Выбирай! — Они кокетливо состроили мне глазки, подхватили что-то гибкое и пошли, посмеиваясь надо мной.

Симпатичные чертовки! Фигурки, что надо. Общительные. Кокетничают. Но кто из них Эльза, кто Ольга? И какая между ними разница?

Павел не стал меня грузить информацией. Только ткнул в руки Положение о службе, ещё какую-то брошюрку. А потом повёл к моей каюте. На моё удивление она оказалась на одного человека и достаточно просторной. Поймав мой удивлённый взгляд, Павел усмехнулся, кивнул на правую стенку.

— Там, капитан. А там, — кивок в другую сторону, — спасательные капсулы. И весь этот этаж заселён. Весь экипаж, скажем так, тут. А такая каюта тебе полагается по твоему статусу. Хотя не очень понимаю почему. Осваивайся.

— Понятно. — Что ж, забота Капитана о людях на лицо. — А когда на вахту?

— Не терпится? — Павел усмехнулся снисходительно-презрительно.

— Просто люблю ясность. — Отрезал я. Он мне не понравился своим таким вот подходом. — Когда заступать?

— Сегодня отдыхай. — Он кивнул на часы, висевшие на стенке каюты. — До девяти утра следующих суток.

По корабельному времени было утро, хотя с планеты я прибыл в полдень. Благодаря этой разнице, у меня есть полный день на отдых и ознакомление? Гм, интересно! Есть время на ознакомление.

— Свою личную маску получишь у Ольги завтра. — Павел стукнул по окошку, за которым виднелась дежурная кислородная маска. — Если что, попользуешься этой. Ну, отдыхай.

Оставшись один на один с каютой, своим чемоданом и большим баулом, я постоял посреди, оглядывая каюту. Ничего лишнего, ничего недостающего. На стенке контрольные панели, бортовая трансляционная сеть. Ага, вот схема палуб корабля. Ну-ка, ну-ка. За разглядыванием этой схемы меня и застала одна из «близняшек».

— Привет! Изучаешь? — Она положила на стол пакет. — Завтрак закончился, но на кухне удалось собрать кое-что. Вот перекуси.

— Лучше изучите её! — В проёме каюты появился незнакомый мне мужчина. — Я старший корабельный врач. — Ну, да. На тяжёлых транспортниках с командой в сто человек и более, чем сотня полагалось пятеро врачей различного профиля. И один из них должен быть старшим корабельным врачом. — Девушка занятная по всем вопросам. Особенно в этом...

— Наговариваете на меня! — Ольга или Эльза фыркнула, прошла между нами, с сердитым видом шагнула в коридор. — Старший корабельный врун!

— Резкая оценка. — Усмехнулся врач в закрытые двери. — Но ты будь с ней поаккуратней. Взрывная штучка эта Эльза.

— Учту. — Я не знал, что делать дальше. Вообще-то, надо было пригласить сесть, выпить. Но выпить у меня с собой не было. Бутылку, выданную мне в школе в качестве подарка на выпускной, изъяли сволочи-таможенники, которым, видно, не было чем похмелиться.

— Пойдём ко мне в медблок. Мне надо провести осмотр тебя, составить учётную карточку, да и всё такое прочее. Заодно поболтаем. — Врач потянулся, словно только что проснулся. — В условиях корабля такие вот движения следует делать как можно чаше. Снимает напряжение в мышцах.

— Пойдёмте. — Там, видимо, мне дадут более взвешенную информацию. — С собой что брать?

— У нас всё есть. Твою медицинскую карточку из школы... Короче, она уже лежит у меня.

Как я говорил, на больших кораблях работали семейные пары и «свободные». Если с парами было всё ясно, то со «свободными», капитаны управлялись каждый по-своему. Если с мужчинами ситуация была понятна, то вот с женщинами... Если говорить проще, они были как «доступные женщины» те, что гуляют с мужчинами. Но не проститутки. Те берут деньги, а эти просто проводят время с теми, кого они выбирают. В этом разница и в этом проблема. Из-за их свободного выбора, нежеланием идти с теми, кто проявил к ним интерес, возникали стычки. До убийств же никогда не доходило. А если такое случалось, то по неписанному закону «смерть за смерть» с виновником случался несчастный случай, например, он кончал жизнь самоубийством, выбрасываясь в открытый космос. По Кодексу таких осуждали на каторгу, куда-нибудь на новые планеты, астероиды. Но доживавших до суда были единицы.

Поэтому, чётко понимая, что за конфликт спишут, такие стычки, как правило, «топили», скрывая тот или иной конфликт, а также их последствия. Также и на «Лупине» к врачам шли с синяками, какими-то ушибами. Врачи много вопросов не задавали, лечили, но невольно информация о склоках просачивалась к ним, оседая в их головах. Из которых, как я понимаю, капитан иногда извлекал нужную ему информацию. Врачам ведь тоже надо существовать, копить деньги на спокойную старость где-нибудь на новой планете с уже завершённым процессом терраформинга.

Работа сначала оглушила меня своими масштабами, гигантскими цепями, мощными лапами манипуляторов. Особое впечатление произвёл основной инструмент коррекции работы цепного механизма подачи контейнеров — кувалда. Я с трудом её поднял, тогда как «трюмные» спокойно перекидывали друг другу это произведение технической фантазии корабельного механика. С изогнутой ручкой, чуть кривоватой дырчатой головкой, внутри корабля она весила прилично. Во внешней обшивке корпуса, ближе к космосу она практически ничего не весила. Отчего «трюмовым» приходилось проявлять изобретательность при выколачивании из стоявшего механизма застрявших кусков металла, какой-то прочей ерунды, невесть откуда попадавшей в звенья цепи.

Вот и сейчас, веся вниз головой, хотя где тут верх, где тут низ?, мы с Григорием дубасим по цепи, выбивая довольно солидный кусок мусора, залетевший в звено.

— Давно пора поставить на это чёртово окно уловитель мусора!!! — Григорий протягивает мне кувалду, хватается за страховочный трос, подтягивая себя обратно к поверхности обшивки.