Не от мира сего. Часть 2: Лиза

Как-то мне было сказано, что я умудряюсь собрать в своей жизни всех странных женщин. Не отрицая проницательности комментирующей, я ответил в том духе, что странность считается несколько негативной характеристикой, и я бы применил термин «уникальная». От уникальности каждой женщины в моей жизни не отказываюсь и сейчас, а вот слово «странная», на мой взгляд, будет лучше всего подходить именно для героини этого рассказа — Лизы.

Я познакомился с ней жарким летом 2007 года. И кроме тривиального способа знакомства (посредством хорошо известного сайта знакомств в интернете), всё остальное: беседы в Сети и вживую, телефонные разговоры и смски, встречи в постели и вне её — оставили у меня именно впечатление странности, необычности, отличности (от слова «отличие») этой женщины от других моих интимных и неинтимных знакомых, но ни в коем случае не фальшивости, эпатажности или искусственности ее поведения. Она на самом деле была слеплена из другого теста, и не считала необходимым мимикрировать под окружение.

Она много и охотно рассказывала о себе. Всегда правду. Но правда эта была всегда разная. Я не могу объяснить свое ощущение, почему считаю два противоречащих друг другу высказывания из ее уст в разное время, одинаково правдивыми. Может быть, предельно артистичная натура. Может быть, зачатки гипноза и умение влиять на собеседника. Пусть не до степени зомбирования, но до степени, когда в ломку разбираться и докапываться до истины, которая, к тому же, мне совершенно не нужна. На примере того факта, что я так и не узнал достоверно, у нее трое детей или четверо? То ли она считала своим четвертым ребенком сына одного из своих многочисленных любимых. То ли удочерила сироту из детского дома, но потом чудесным образом отыскались ее родители. То ли рожала она именно 4 раза, но одного ребенка потеряла. Причем то ли действительно несчастное дитя умерло в младенчестве, то ли она его в прямом смысле потеряла (как теряют мелкие бытовые предметы в суете) во время одного из своих многочисленных переездов по странам и континентам.

Неуемная фантазерка и наглая лгунья — скажут одни.
Многогранный человек и тонкая натура — скажут другие.
И кто же сможет сказать, где истина?

Она много и охотно говорила о душевности и духовности. О небесных силах, покровителях и преследователях. О тайных знаках и биоволнах, о чтении мыслей и предсказании будущего. Блаватская с Рерихом спокойно соседствовали в ее мировоззрении с Бердяеым и Розановым, но зная отлично «Розу мира» Андреева, Лиза только краем уха что-то слышала о «Мастере и Маргарите» Булгакова, и для нее было открытием, что в романе есть не только любовная линия, но и евангельская.

На привычную смску «Как дела? Как настроение?» она могла ответить (вот не лень же ей было столько набивать на клавишах телефона) длиннейшим стихотворением собственного сочинения о тумане в душе, и звездном небе в том тумане, и что на тех звёздах живут неприкаянные души, окутанные туманом. Такое было часто, стихи собственного сочинения в смс-ках и в анкете, как способ ведения беседы. Пока наши встречи продолжались, я даже удивлялся, не получив за день пару-тройку ее новых виршей. Значит, все нормально, Лиза жива-здорова, и так же бодренько смотрит на «способ существования белковых тел». Гораздо хуже было, когда она впадала в черную меланхолию, не отвечала на сообщения, не брала трубку, а через несколько часов, снизойдя-таки до трезвона, отвечала: «душа моя была в бьющейся в оконное стекло мухе. Она улетела и душа вернулась. Так выпьем же за это!».

Курила анашу или пила горькую?
Ее широкой душе было тесно в нашем бренном мире?

Не знаю, я не вникал. Я был ученым-энтомологом, специалистом по муравьям, которому вдруг попался любопытный экземпляр попрыгуньи-стрекозы. Я изучал и описывал ее, но явно осознавал, что понять ее мне не дано. Возможно, это удастся другому профессору, специалисту по стрекозам. Есть такие?

Теперь, собственно, об интиме, и что во время этих встреч, опять-таки на мой взгляд, было для меня странно, или как минимум, больше не встречалось с другой дамой. Сам переход от болтовни в инете до договоренности о реальной встрече случился не скоро и не поздно, может, спустя неделю или 10 дней, раз не запомнил, значит, ничего экстраординарного. Само начало — она сказала адрес, куда мне надо подъехать, вышла на ближайшую остановку, села в машину и далее поехали на съемную квартиру (кстати, ту же самую, где я был с Леной) — тоже ничем оригинальным не может похвастать. Но написав «адрес», я вспомнил, что не говорил об очень примечательном факте: Лиза не была местной жительницей. Она была в Эмске в командировке, или вернее сказать, в деловой поездке, потому что работала не в какой-то организации, а, по ее выражению «сама на себя». Я об этом, естественно, знал уже во время общения на сайте знакомств, но даже не зная, когда я вышел из машины и прошел пару шагов пешком до самой остановки (а там стояло не менее 5—6 женщин именно ее возраста, не говоря уже о молодых девушках и старушках), безошибочно, не видя ни разу ее фотографии, узнал ее. Все (ну или почти все) вокруг черноволосые и с более-менее длинными распущенными волосами (от плеч до пояса), Лиза рыжая с короткими кудряшками. Жарким летом все одеты максимально легко (блузка-юбка или платьице короткое), а Лиза в джинсах и рубашке с длинными рукавами, да еще и легкую курточку сверху накинула. Все смотрят в ту сторону, откуда должен появиться автобус, Лиза лицом в обратную сторону, изучает столетней давности рекламный листок на фонарном столбе. Не пойму чем, но смутно напоминает Лену. Скорее всего, просто возрастом и тем, что она, как и Лена, первая прибыла на место свидания.

Но, в общем-то, выглядит ничего, вполне стройная, высокая (на 1—2 см ниже меня), белокожая, с курносым носиком и синими глазами. Так как перечень оговоренных продуктов и напитков уже был мною куплен заранее, то садимся в машину и никуда не заворачивая, едем прямо на квартиру. В машине такой обычный разговор: о городе и регионе, о жаре и холоде, о легковых автомобилях и общественном транспорте.

Ближе к дому делаю финт «переключить коленку» — якобы случайно вместо рычага переключения скоростей берусь за ее коленку. Именно «якобы», потому что не гляжу невинно вперед, а с хитрецой на нее — какая будет реакция? Женщины, вот какая у вас может быть реакция на такое? Обычных вариантов, как я понимаю, два. Если мужчина вам симпатичен, то рука остается на месте, а вы смущенно-кокетливо улыбаетесь, ну или если и убираете руку, то как-то даете знать, что не прямо сейчас, а чуть позже вы совсем не будете против. В обратном случае убирание руки и последующие реплики звучат гораздо резче и неприятней для мужчины. Лиза скомбинировала эти два варианта. Она довольно сильно стукнула меня по руке, заставив моментально отдернуться, но весело рассмеялась и совершенно без злости на домогательство сказала: «Вот ты шустрый! Что, насчет квартиры врал, что ли?».

— Чего это я вру? — бурчу я непонимающе, — вот эта улица, вот этот дом, вот поднимаемся на четвертый этаж.
— Ну ладно, не сердись! — примирительно говорит Лиза. — Но хочу сказать тебе две вещи, если ты согласен, то мы подружимся, если нет — вези меня обратно.

Странная, да? А садясь в машину на остановке, не могла об этом сказать?!

— Ну говори, — пытаюсь отшутиться, — если не будешь требовать номер моего счета в швейцарском банке, то соглашусь!

— Сегодня секса у нас не будет, я с первой встречи в койку не ложусь! Это раз!

«Шарман, мля! — проносится в мыслях. — А на фуя мы вообще приехали тогда? Лучше б тогда погуляли, в кафешку бы зашли».

— И я не такая покорная, как другие. Чуть что не так, я же тебе рассказывала, пояс по дзюдо имею, моментально в нокаут пошлю.

«Вот стерва! — думаю я, но ни слова пока не говорю. Мы перед подъездом, я выключил зажигание, уже надо брать пакеты и выходить из машины. — Может, действительно на фиг послать, а то вдруг разорется, соседи ментов вызовут, иди потом разбирайся»

— А если все равно хочешь в тюрьму за изнасилование, — победно изрекает она, словно прочитав мои мысли, — купи себе презервативы, потому что у меня менструация.

Так и говорит «менструация», никаких эвфемизмов типа критических и красных дней, или гостей из Краснодара. Теперь все понятно, я на 99% знаю, чем сегодня все закончится, главное — не торопиться, не выводить ее из берегов.

— Лиза, ну какое насилие, что за ерунду говоришь, — примирительно говорю я, закрывая двери машины, — посидим спокойно, выпьем немножко, поболтаем, пальцем трогать не буду, пока сама не скажешь. Ты же тем более еще не дорассказала мне, чем та история с учителем рисования закончилась? А мне интересно.

Лиза моментально подобрела, мечтательно улыбнулась и как-то вскинулась:
— Ой, а я и не помню, какую я тебе рассказывала. В Сургуте или Нефтеюганске? (города условные — не придираться!)
— А у тебя их две было? Ну ты даешь! Про город ты не говорила, так что сейчас расскажешь обе истории.
— Обязательно!

Сидим себе в гостиной, пьем водку, запиваем и закусываем, курим как паровозы, Лиза рассказывает мне очередной фантасмагоричный роман ее реальной жизни. Особо в детали не вникаю, а то нестыковок можно кучу обнаружить, но общую тенденцию улавливаю. То ли от водки, то ли от потаенной сути рассказа глаза Лизы блещут ярче, жестикуляция сильнее, ноздри раздуваются, и имеющая все признаки производственной драмы соцреализма история про директрису, завуча, учителя рисования и Лизу (в той истории играла роль учительницы музыки и пения), с их разными подходами к воспитанию подрастающего поколения, внезапно из детективной (патрули директор-завуч и живописец-музыкантша выслеживали по школе во время вечеринки злостных курильщиков, выпивальщиков, а может, даже и трахальщиков) стала эротичной (выследив и пристыдив целующуюся в пустом темном классе парочку, они их выставили оттуда вон, и сами предались не только поцелуям. Последней фразой Лизы была «... и сперма у него была вкусная-вкусная».
Весьма хищно на меня посмотрев, Лиза предложила:
— Займемся сексом?

Помимо проституток, ни одна женщина не предлагала мне такое напрямую на первой встрече. На второй-третьей-энной — запросто, иногда и в более сильных выражениях. Но сценарий типичной первой встречи предполагает активность мужчины. Он ее трогает, целует, возбуждает еще одетую, и потихоньку склоняет к интиму. Но Лиза, осознанно или нет, но этой фразой в очередной раз показывает, что ей наплевать на традиции и обычаи.

— Тебе ж нельзя заниматься сексом сегодня, — вальяжно отвечаю я с дивана (а она сидела в кресле), стряхивая пепел с сигареты. — И презервативов у меня нет.
— Темнота! — парирует она тоном старухи Шапокляк. — Я покажу тебе кое-что получше секса. Туши сигарету и марш в ванную!
— Стели постель, женщина! Я скоро буду! — шутливо-высокомерным тоном оставляю за собой последнее слово и удаляюсь для принятия водных процедур.

... Курточка Лизы висит в прихожей, джинсы валяются на диване, рубашка на кресле, лифчик на стуле в спальне, а сама она в трусиках сидит на кровати, с которой убрано покрывало, но нормально не застелено.

— Иди ко мне, котик, — мурлычет она. Потом, вглядевшись в черноту покрытого мехом тела, — э нет, ты не котик, ты медвежонок. Сейчас Лизонька поиграется с мохнатым мишкой.

Как я и предполагал, если женщина упомянула про свои критические дни, но от встречи не отказалась, в программе интима солирует ег

о величество минет. Пара поцелуйчиков для соблюдения приличий, пара ручных движений и Лиза, встав на четвереньки перпендикулярно моему тазу, взяла в рот и принялась показывать мне «кое-что получше секса». Мне трудно объяснить, почему именно такая аналогия мне пришла в голову, о своей особой любви к физкультуре и спорту Лиза никогда не говорила. Ее минет получил в моем восприятии эпитет «спортивный». Возможно, из-за сухощавого тела; возможно, из-за плавочного покроя трусиков, в которых играют волейболистки; возможно, из-за уверенного стиля, в котором штангист подходит к снаряду, делает многократно проделанные на тренировках упражнения и получает свою заслуженную медаль, но не запоминающийся десятилетиями рекорд. Очень добротно, со знанием дела Лиза отсосала мне член, практически не выпустив его изо рта до окончания семяизвержения, и только временами меняя руки. Когда она держала член в основании левой рукой, правой тогда теребила мне яйца и гладила бедра. Когда держала правой — левой рукой игралась с моими волосами на животе и груди, пощипывала соски.

Запустив руку в ее рыжие кудряшки, я сам отрегулировал нужное мне мгновение останова, и следующие за ним быстро-яростные, а затем медленно-затухающие движения. Лиза спокойно проглотила сперму, чмокнула меня в живот в районе пупка, и улыбаясь выигрышу очередной медали, быстро побежала в ванную и вернулась обратно. Когда же она легла рядом и положила голову мне на плечо, тогда мы и стали целоваться взасос, и трогать друг другу тело, и я стал сосать ее грудь, неожиданно маленькую для имеющей 3—4 детей женщины. .оrg Очередная странность Лизы, получившаяся то ли случайно, то ли с ее стороны осознанно. Сперва сделать технический минет, а потом только целоваться и ласкаться, не ставя целью ни свое удовлетворение, ни повторное поднятие члена для второго отсоса.

И уже когда я в развитие ласк несколько раз провел рукой по ткани ее плавок, подумав, что ничего страшного, уж рукой-то я ее доведу до оргазма, несмотря на менструацию, и от этих мыслей член стал чуточку просыпаться, Лиза повторила сделанное в машине. Хлоп ладошкой по моей руке: «я же сказала, секса сегодня не будет. И вообще, пора одеваться, уже мне пора». Она мне говорила в машине, что времени у нее не очень много, и потом ее надо отвезти к определенному часу в другое место, не то, откуда я ее забирал.

И последняя странность того дня. Пока я одевался, стелил постель, уносил на кухню бокалы и тарелки, ставил в холодильник оставшиеся продукты и напитки, в общем, наводил порядок, Лиза дала себе труд только одеться. Никогда до нее и после нее, не было у меня женщины, которая в такой ситуации хотя бы словесно не выразила свое желание помочь, а чаще всего без всяких слов показывали свою хозяйственность в быту и женственность не только в постели. А самая рьяная не только помыла полы в кухне и ванной, но собиралась еще и окна мыть, я насилу остановил. Но это так, к слову пришлось.

Отвожу ее в нужное место. Перед выходом из машины:
— Лиза, ну ты в курсе, я сегодня остаюсь ночевать в Эмске, так что если хочешь, я попозже тебя заберу, проведем ночь вместе, если хочешь?
— DD, я бы с удовольствием, но не могу. В следующий раз, хорошо? Ты же почти каждую неделю бываешь?
— Да, я тебе обязательно сообщу.
— Обязательно сообщи! Спасибо большое, я пошла!

Во время прощального поцелуя в щечку не упускаю возможности параллельно положить руку ей на колено. На этот раз реагирует с юмором. Утрированно негодующим тоном восклицает:
— Юный наглец! Не смей приставать к взрослой женщине!

... Неделя прошла. Настал день моей очередной поездки в Эмск. Еще в дневное время, занимаясь своими делами, послал Лизе сообщение, что приехал и жду ее решения о совместном и более долгом проведении встречи. Получил в ответ 2 смски. Одна совсем краткая — «я тебе позвоню». Другая — длинное стихотворение, подозреваю, что тут же ею сочиненное, о нелегком пути выбора, о цели и средствах, об усталости души и томлении тела, об одиночестве средь шумного бала.

Не дождавшись ее звонка, звоню сам.
— А, DD, привет! Как раз сама хотела звонить тебе, я почти готова.
— Большой привет! Тебя оттуда же забирать, возле остановки?
— Да, но у меня будет к тебе большая просьба.
— Какая?
— Пригласи меня в ресторан сегодня. Пожалуйста! — и через секундную паузу, — Я сама заплачу, если у тебя

с финансами не очень.
— Да нет, с финансами нормально, но тогда едем на такси, а не на моей машине. Через 20 минут сможешь быть на остановке?
— Да я и через 10 могу.
— Через 10 я не смогу. В общем, выходи и жди. А какой повод, хотя бы примерно?
— Я тебе потом скажу.

Кладу трубку с двумя мыслями. Вызвать такси с несколькими точками заездов. И что у нее за повод? День рождения? Но сайт автоматом не выводил такое сообщение. Впрочем, кто мешает указать иной день. Купить только цветы? Или еще подарок? И откуда мне угадать, какой именно?
Словно прочитав мои мысли, Лиза перезванивает:
— Я хочу тебе сказать. Не покупай мне подарки. И не приглашай друзей. Сегодня повод не для веселья. И я не хочу получать подарки и поздравления в этот день.
— А что случилось-то?
— Сегодня 40 дней моему папе.

Считаю неэтичным далее излагать нашу беседу, но скажу, что поведение и слова Лизы именно в этот вечер были наиболее адекватны и не имели странности внешне и внутренне. Сидят себе за столиком в ресторане немолодые мужчина и женщина, беседуют негромко. Несколько тостов выпили не чокаясь, далее — во здравие.

Потом — наша первая (и как оказалось последняя) совместно проведенная ночь. Интимного разнообразия в нем был самый минимум. Правда, целоваться и ласкаться стали прямо с порога, теряя предметы гардероба на пути из прихожей в спальню (с кратковременным посещением ванной комнаты).

Лежим на кровати, Лиза мне сосет. Я без ничего, а она как пошла в ванную в трусиках, так в них и вышла. Мельком думаю, не может же менструация длиться 7 дней, чего ж тогда не снимает? Может, хочет, чтоб я сам с нее их снял перед трахом. Ну пусть пока пососет, как захочет трахаться, перед введением сниму. Однако Лиза ни словом, ни действием, не выражает намерения переходить от минета к сексу. Поза у нас такая, что я только одной рукой дотягиваюсь до ее тазовой области, а трусики сидят на ней очень плотно, одной рукой стянуть не получается, с большим трудом я втискиваю пальцы между тканью и живой плотью. Насколько могу судить не смотря, а только на ощупь, пиzденка у нее гладко выбрита, губки набухшие с сочащейся влагой, клитор твердый и упругий, а дырочка чуть за ним так и норовит проглотить все три моих пальца.

Спортивный стиль сосания Лизы после начала моих мануальных ласк немного меняется. Она позволяет себе постанывать, иногда на пару секунд перестает двигать головой по моему члену, но двигает тазом по моей руке, затем снова продолжает делать минет. Мне предельно комфортно. Член находится в умелом женском ротике, одна рука находится в ее влажной глубине, другой перебираю кудряшки на голове, готовясь перехватить управление при начале эякуляции. Трудно сказать с точностью до долей секунды, у кого из нас раньше начался оргазм. Но даже если они начались не одновременно, то оргазм одного послужил катализатором оргазму другой. В общем, следующий момент, за который я могу ручаться, такой. Усталый и довольный, пьяный и сонный, лежу в неге. Проглотив сперму и полизав мне почему-то не головку члена, а мошонку, лежит головой на моей груди Лиза. Она тоже сонная и пьяная, она тоже усталая и довольная, и когда я, пытаясь преодолеть власть Морфея, снова лезу ей под трусы, на сей раз со стороны попы, она, уже подписывая акт капитуляции богу сна, бормочет: «Оставь, потом. Давай поспим!». И Морфей к нам присоединяется третьим.

Начиная писать этот рассказ, я четко помнил, что интимных эпизодов с Лизой было три. Но когда дошел в тексте до вызова такси для поездки в ресторан, вдруг осознал, что не помню, а каким было начало третьей встречи? Я ее снова где-то встретил и привез? Нет. Мы опять были в каком-то месте? Нет. Я был у нее или это произошло в машине? Тоже нет. Что за чертовщина, ведь сам интим я помню?!

И дойдя уже до Морфея, вдруг вспомнил. Интимов было три. А встреч — две. И третий наш секс был ранним утром, которое наступило после описанного вечера и ночи. Спросонок я и не понял, как приятный сон о длительном минете стал явью. Но открывая и закрывая глава, что на сонном экране Морфея с внутренней стороны век, что на реальном отражении в зрачках — вижу одно и то же. Рыженький Лисёнок, моя рыжеволосая Лиза упорно трудится над утренним стояком, добывая очередную порцию спермы. Увидев, что я проснулся, улыбается мне, с набитым ртом говорит «Большой привет» и продолжает сосать. Я в полном блаженстве и неге, даже лень поднять руку и отрегулировать момент «стой — давай», но Лиза уже освоила этот нехитрый прием. Сперма брызжет раз за разом, Лиза просунула член поглубже, не до самого горла, но уже близко в нему, и выдаивает сперму, прижимая языком головку члена к нёбу. И руки ее тоже заняты делом: одна теребит яйца, другая играется с мехом на моем теле.

Притягиваю к себе, не давая сбежать в ванную. Целую в губы, говорю:
— Молодец, Лисёнок! У тебя классно получается.

Лиза довольно улыбается, и, видимо, чтоб оправдать в моих глазах такое умение, гордо говорит:
— А то! Я была чемпионкой класса по минету.

Ага, сочиняй. А то я не помню, как ты говорила, что даже первому мужу своему не сосала, только второй приучил.

Все-таки уходит в ванную. Я снова проваливаюсь в полудрему, и открываю глаза, когда она трясет меня за плечо:
— DD, слышишь? Открой глаза, слышишь?
Я открываю, она уже одетая.
— Что такое, ты уходишь? Почему?
— Мне позвонили, надо с утра к Фокину (фамилия условна, для прикола), а все вагинальные шарики (тьфу, то есть документы) дома. Так что я поеду, а ты закрой дверь и спи!
— Замок защелкнется сам, это ерунда. Да подожди, я сейчас встану и отвезу.
— Нет-нет, я уже такси вызвала. А ты пока не торопись, прав хочешь лишиться, что ли?
— На столе под ключами деньги. Возьми тогда на такси.
Лиза возмущенно фыркает:
— Вот еще! Могу сама тебе оставить. На бензин для твоей колымаги.
— Ладно, не сердись! Иди поцелую тебя!

Целуемся. Потом наобум, перед тем, как выпустить из объятий, лизнул ее два раза, в одну щеку и в другую. Лиза хохочет:
— Это я — Лисёнок? Это ты — Медвежонок-Лизёнок!

... Через несколько дней я поехал на довольно длительное время в другой регион, со сменой телефонного номера на симке местного оператора. Естественно, накануне я сказал об этом Лизе в Интернете, по датам прикинули, что я вернусь уже после того, как она уедет из Эмска. Было понятно, что связь прерывается, Лиза так всегда и говорила, что это ее приключение не должно никак повлиять на ее реальную жизнь. Максимально тепло и доброжелательно поблагодарив её за все встречи, я рискнул в одном из своих писем употребить слово «странная», заверив, что это ничуть не оскорбление для нее, а просто констатация ее необычности. Уже вернувшись из своей поездки, увидев, что ее анкета отображена бледным шрифтом (то есть персонаж удалился), я прочитал адресованные мне три стихотворения и маленькую приписку к одному из них: «На странную я не обижаюсь. Жизнь прожить — не поле перейти. А знаешь, что и ты для меня был странным человеком? Трижды провести секс и ни разу не снять с меня трусы — такого у меня еще не было».