Моя мама - горячая штучка. Часть 3

Я хотел, прежде чем закончится ее день рождения, передать ей копии фотографий, которые я сделал с ней. Я загрузил фотографии с камеры на свой компьютер, а затем сохранил их на удобную флэшку, которую хранил в ящике стола. Копирование не заняло почти никакого времени, и когда все было сделано, я вытащил флешку из порта компьютера и пошел по коридору в мамину комнату. Я хотел, чтобы мама смогла увидеть себя - увидеть, какой юной и привлекательной она выглядела в шортах и топе с лифчиком, которые я ей подарил.

Дверь в мамину комнату была приоткрыта совсем чуть-чуть, поэтому я распахнула ее до упора и вошел, не постучавшись и не назвав себя.

Моя мама стояла обнаженная посреди своей комнаты лицом ко мне. Она как раз снимала крошечные шорты для бега, которые лежали на полу у ее ног.

Она выглядела даже лучше, чем я себе представлял. Ее тело было скульптурным и худощавым, но стройным. Ее груди были полными и округлыми, соски розовыми и сочными. Ее волосы на лобке были светлыми и хорошо подстриженными, и это оставляло ее киску полностью открытой для меня. Я увидел очертания тонких губ, свисающих в промежутке между ее стройными бедрами.

Мама увидела меня и вскрикнула.

— Рэнди! - воскликнула она.

Ее левая рука скользнула вниз между ног, а правая скользнула по груди, чтобы прикрыть ее соски. Через секунду она прикрыла свои сиськи и киску.

Но не полностью. Ее правая рука, хотя она и держала ее поперек тела, была расположена как раз под правым соском, оставляя его наполовину обнаженным. Пальцы ее правой руки лежали на левом соске, но пальцы были разведены в стороны, а не прижаты друг к другу, оставляя между ними проблески розовой ареолы и соска. Левая рука была зажата у нее между ног, но пальцы были немного отведены в сторону, оставляя часть ее лобковых волос - и, как мне показалось, немного ее половых губ - все еще на виду.

Она не пошевелилась. Она просто стояла, наполовину прикрытая.

— Рэнди, что ты делаешь? Ты же видишь, я... я одевалась.

Я думаю, правильнее всего было бы немедленно развернуться и выбежать из комнаты с извинениями. Но я этого не делал. Я просто стоял, открыто разглядывая ее почти обнаженное тело.

— Мам, мне жаль, - сказал я. - Я сказал тебе, что покажу фотографии, поэтому я записал их на флешку, чтобы отдать тебе. Вот она.

Я протянул к ней руку с флешкой между пальцами. Я был так загипнотизирован видом обнаженной мамы передо мной, что не мог ясно мыслить. Очевидно, она не собиралась отрывать руки от тела, чтобы схватить флешку.

Она этого не сделала. Она все время была прикрыта - вроде как. Ее руки, прижатые к телу, не были полностью неподвижны, и когда она двигала ими, я мельком увидел ее сиськи и киску, оставленные открытыми в промежутках между ее пальцами.

Я понимал, что самым благородным и правильным поступком было бы перестать смотреть и выйти из комнаты. Но я хотел продолжать смотреть на нее. Мама была голой. Мне нравилось видеть ее обнаженной, и я не хотел прекращать видеть ее обнаженной.

— Я точно не могу принять ее от тебя, Рэнди, - сказала она. - Почему бы тебе просто не оставить ее вон там, на комоде. - Она склонила голову набок, показывая, куда она хочет, чтобы я ее отнес.

Я подошел к комоду и положил на него флэшку. Потом я обернулся. Мама не изменила своего положения. Она по-прежнему стояла лицом к двери спальни, так что теперь я смотрел на нее сбоку. Она прикрывала себя спереди, но ее миниатюрная упругая попка была открыта и выставлена на всеобщее обозрение сбоку, и то, как она стояла, немного выпячивало ее, делая вид в профиль еще более восхитительным.

Я не хотел быть непристойным, но и не хотел прекращать смотреть на нее.

— Мама, мне действительно жаль, что так получилось. Действительно. Я постучу в следующий раз, - сказал я.

— Все в порядке.

Я просто постоял несколько мгновений, глядя на нее, и заметил, что сторона ее левой груди была полностью открыта. Мне показалось, что его форма была идеальной.

— Я собираюсь идти, - сказала она.

С этими словами она развернулась и быстро и неуклюже направилась в ванную. Я впервые увидел ее голую попку, полностью непокрытую. Я посмотрел вниз, на пространство между ее бедрами, надеясь еще раз увидеть ее киску, но она была слишком быстра, и это было скрыто.

— Мне еще раз жаль, мама, - сказал я и вышел из ее комнаты.

Я закрыл за собой дверь, но она закрылась не до конца. Она оставалась открытой, всего лишь щелочкой.

Я остановился прямо перед ее дверью и задумался о том, что я видел. Я видел свою маму голой. Полностью обнаженный. Ее сиськи, ее задница и ее киска - все у меня на виду.

Я снова был тверд как скала. Я знал, что мне нужно было сделать. Я побежал в свою комнату.

Через две минуты я превратился в комок возбужденной плоти.

Я долго сидел в кресле за своим столом, держа свой член в руке. Мысли о моей обнаженной маме сводили меня с ума даже после того, как я кончил.

Через некоторое время я надел свои шорты. Я открыл дверь своей спальни, и свет был погашен. Оказалось, что мама уже легла спать на ночь.

Мне хотелось пить, поэтому я пошел на кухню за стаканом воды. Когда я приблизился, то услышал шум, доносившийся со стороны маминой комнаты. Я не слышал этого раньше и не узнал.

Я на цыпочках прошел по коридору в сторону ее комнаты. Дверь была закрыта. Когда я подошел поближе к двери, то понял, что она закрыта не полностью. Она все еще была приоткрыта, просто чуть-чуть, как и раньше.

Шум доносился из маминой спальни. Это было низкое, ровное жужжание. Я все еще не мог сказать, что это было.

Затем я услышал, как мама издала тихий стон, и я понял источник жужжащего звука.

— Это вибратор, - подумал я. Мама возбуждала себя вибратором.

Мой член снова откликнулся, напрягшись под моими шортами. Мысль о том, что по другую сторону тонкой двери - двери, которая даже не была полностью закрыта - моя горячая мамочка, вероятно, была обнажена и лежала на кровати, вероятно, с раздвинутыми ногами и вибратором, прижатым к ее клитору или засунутым внутрь ее киски, была невероятно возбуждающей. Незадолго до этого я испытал оргазм в своей комнате, но мысль о том, что мама мастурбирует, вернула мой член к жизни.

Я стянул шорты вниз, под свой член, наблюдая, как он подпрыгивает вверх и вперед. Тогда я решил вообще отказаться от них. Я сделал это очень тихо. Пока она меня не слышала, было мало шансов, что она подойдет к двери, пока жужжит ее вибратор.

Я стоял совершенно голый перед маминой дверью, наклонив голову к дверной щели, чтобы лучше слышать ее, и начал поглаживать себя. Я старался делать это очень тихо. Все и так было достаточно безумно. Мне не нужно было, чтобы она застукала меня дрочащим под звук ее собственной вибрации.

Я слышал ровное жужжание и тихие мамины стоны через равные промежутки времени. Я начал поглаживать член синхронно с ее стонами.

Ее стоны стали громче. Теперь они больше походили на настойчивый, нуждающийся вой. Это было громче и быстрее. Я ускорил свои поглаживания, чтобы не отставать.

Потом я услышал, как она что-то сказала. Я не мог сказать, что именно. Я прислушался у двери получше.

— Рэнди... - услышал я ее голос.

— Черт, - подумал я.

— Ты не должен так смотреть на меня, - сказала она. - Ты не должен видеть свою маму голой.

— Ух ты, - подумал я. - Моя мама мастурбирует себя вибратором, думая о том, что я смотрю на нее.

Я услышал, как она снова произнесла мое имя, а потом еще раз. Затем она снова застонала, еще быстрее и на более высоком уровне. Затем я услышал пронзительное "ух... ух... ух", которое подсказало мне, что она вот-вот кончит.

Вздрогнув, я заметил, что тоже собираюсь кончить. Если я не буду действовать быстро, то забрызгаю спермой весь ковер перед ее комнатой. Я не мог этого сделать.

Я подхватил свои шорты левой рукой, а правую крепко прижал к своему члену и неуклюже побежал в ванную рядом с коридором. Я чувствовал, как сперма набухает внутри, готовая вырваться наружу, и я прижал кулак к своему члену, как жгут, чтобы удержать его от этого. Я не хотел разливать свою сперму по всему полу.

Я, спотыкаясь, ввалился в ванную и как можно тише подбежал к раковине. Я ослабил хватку на своем твердом члене и наблюдал, как фонтан спермы брызнул в раковину в ванной. Я продолжал доить свой член, пока из него вытекала сперма.

Она в большом беспорядке валялась по всей раковине и вокруг нее.

Я не мог включить воду без риска, что мама меня услышит. Поэтому я взял рулон туалетной бумаги и вытер свою сперму так хорошо, как только мог. Я не мог смыть ее без шума, и если я выброшу ее в мусорное ведро, мама может увидеть его позже. Поэтому я схватил скомканную салфетку, высунул голову из ванной, чтобы убедиться, что на горизонте все еще чисто, а затем на цыпочках, так тихо, как только мог, прокрался в свою комнату.

Я выбросил салфетку в корзину для мусора в своей комнате. Я стянул с себя шорты и голышом завалился в постель.

Некоторое время я лежал в постели, держась за свой член и думая о своей маме.

Я хотел снова увидеть свою маму обнаженной, и я это сделал, но я не ожидал, что произойдет столько безумных вещей. Казалось, что события ускоряются, выходят из-под контроля. Я все еще понятия не имел, к чему все это ведет, но мне хотелось выяснить. Я хотел чаще видеться со своей мамой.

И еще одна мысль оформилась у меня в голове: что, может быть, просто может быть, мама хотела, чтобы я тоже ее увидел. Возможно, мое желание было чем-то большим, чем просто фантазия на ночь.

С мыслями и фантазиями о моей горячей мамочке, переполнявшими мой мозг, я медленно погрузился в сон.

Говорят, что картинка стоит тысячи слов. Чего они не говорят - хотя это правда, - так это того, что фотография твоей мамы, обнаженной и выставленной на всеобщее обозрение, стоит тысячи других фотографий.

Я знаю, что это правда, потому что в субботу, в середине утра, я сидел за своим столом, глядя на фотографию моей мамы, и ее обнаженная киска была выставлена на всеобщее обозрение на экране компьютера передо мной. Я просматривал свою коллекцию фотографий мамы, которые я недавно сделал, включая фотографию, на которой она невольно обнажила передо мной свою киску.

Это было на следующий день после дня рождения моей мамы, когда я случайно увидел ее обнаженной в ее спальне. Я выспался. В тот день я не работал, так что мне не нужно было рано вставать. Я проснулся только потому, что сосед начал подстригать свой газон.

Шум пробудил меня ото сна, и это побудило меня встать с постели. Я сел на край матраса, спустив ноги на пол, и мысленно прокрутил в голове то, что произошло прошлой ночью.

Я видел свою маму голой. Стоящий не более чем в нескольких футах от меня. Я видел ее полностью обнаженной не более двух секунд, после чего она попыталась, с лишь частичным успехом, прикрыть свою грудь и киску. Она оставалась обнаженной передо мной около двух минут. Мы стояли вот так, рядом друг с другом, она обнаженная, а я одетый. Это была самая горячая вещь, которую я когда-либо видел в своей жизни.

Некоторое время я сидел вот так на краю кровати, размышляя.

Только в 10:30 я поднялся с постели и добрался до кухни, чтобы позавтракать. Мама не спала и готовила яичницу на черной сковороде на плите.

Мама втиснула свои стройные бедра и стройные ноги в выцветшие джинсы-скинни. Сверху на ней была свободная бледно-розовая хлопчатобумажная рубашка с длинным рукавом. Розовая резинка для волос завязала ее волосы в конский хвост, ниспадающий сзади на верхнюю часть спины. Она ходила босиком из одной части кухни в другую.

Мама сначала не заметила меня, когда я вошел на кухню следом за ней. Я не был уверен, что сказать ей после вчерашней ночи. Видя ее перед собой, я продолжал думать о том, как застал ее голой в спальне. Я надеялся, что это не сделает отношения между нами слишком неловкими.

Этого не произошло, или мне так показалось. Когда она услышала меня, она обернулась и обняла меня, без каких-либо странных пауз или странных взглядов. Мы оба вели себя так, словно ничего странного не произошло.

Мы вместе позавтракали, почти не разговаривая. Когда мы почти закончили, в дверь позвонили.

Я подошел к входной двери и открыл ее. Я был удивлен, увидев своего отца, стоящего на пороге. Он выглядел счастливым, увидев меня, но в то же время немного смущенным тем, что стоял на пороге. Когда-то это был его дом, но теперь он принадлежал маме, благодаря их соглашению о разводе.

— Рэнди! - сказал он, и мы обнялись. Он немного неловко переступил порог дома.

— Как у тебя дела? – спросил он. Мы несколько минут поболтали о моей работе и школе. Затем он заговорил об истинной причине, по которой он был там.

— Мама дома? – спросил он.

Я сказал ему, что это так, и они встретились и ушли вместе, чтобы о чем-то поговорить. Я не знал о чем. Пока они разговаривали, я вернулся в свою комнату, сел за компьютер и открыл фотографии мамы, которые я сделал до сих пор.

За последние недели моя папка с горячими фотографиями моей мамы быстро разрослась. У меня была фотография, на которой она в шортах лежит на диване, обнажая свою киску. Очевидно, это было то, на что я смотрел больше всего. Но у меня также были ее фотографии, которые я сделал, когда мы бегали вместе. И у меня были фотографии, которые я сделал с ней накануне вечером, в спортивном костюме, который я ей купил. Когда я смог оторваться от фотографии ее киски, я внимательно просмотрел ее фотографии в облегающем спортивном костюме. Материал был таким тонким и так туго обтягивал ее тело, что в мягком свете гостиной выглядел почти как краска для тела. Я не мог видеть ее самых интимных частей, но очертания ее восхитительной, тонкой, но стройной фигуры были полностью видны. Мой палец стучал по клавиатуре снова и снова, пока я прокручивал сделанные мной снимки моей горячей мамочки. Я наслаждался каждым из них.

И все же фотографии не утолили моего желания увидеть маму. Они только разожгли его. Буквально накануне вечером я видел маму полностью обнаженной, всего на две секунды, но у меня не было под рукой фотоаппарата, и я бы все равно не сфотографировал ее при таких обстоятельствах, потому что она была так смущена. Но я хотел этого. Я хотел, чтобы мама добровольно разделась для меня и позволила мне ее сфотографировать.

Я понятия не имел, как я мог бы это сделать, но я хотел этого. С отчаянным, исключительным чувством целеустремленности я хотел этого.

Пока я просматривал фотографии, в мою дверь постучали.

— Рэнди? - позвала мама. - Твой папа собирается уходить. Выйди попрощаться.

Я оставил свою комнату и фотографии моей мамы на компьютере. Я встретил папу в дверях. Мы почти не разговаривали, но обнялись. После развода у нас с папой были нормальные отношения, но все равно было неловко видеть его в доме, которым мама теперь владела сама.

Проводив папу, я закрыл дверь, прошел на кухню и увидела маму, которая убирала после завтрака.

— Чего хотел папа? – спросил я.

Мама рассмеялась, тихо и немного мрачно.

— Твой отец хотел кое-что вернуть, - сказала она. - Кое-что, о чем он договорился, я могла бы включить в наше мировое соглашение. Несколько старых записей, которые мы собрали в начале нашего брака. Раньше мы так делали. Даже когда пластинки больше не выпускались, мы кое-что собирали. У меня была коллекция пластинок 70-х годов. Когда мы развелись, твоему отцу было наплевать на коллекцию, поэтому он согласился, что она может остаться у меня. Сегодня утром он говорил мне, как это важно для него.

— Итак, что ты сказала? – спросил я.

— Ну, - сказала мама, - по правде говоря, у меня не было такого сильного чувства по этому поводу. Пока твой отец не поскользнулся. Он сказал, что его девушке нравились эти старые пластинки. И почему-то, когда он сказал это, я вдруг подумала, что эти старые пластинки волнуют меня больше, чем раньше. Поэтому я сказал "нет". Он воспринял это не очень хорошо.

— Прости, мам, - сказал я. - Звучит так, будто папа не был чувствительным.

Она помолчала мгновение, прежде чем ответить.

— Я не хочу втягивать тебя в наши ссоры, Рэнди, - сказала она. - Но ты спросил, и ты взрослый. Я не хочу держать на него зла, но мне нелегко приходится из-за того, что сделал твой отец.

Она замолчала, и я видел, что ей нелегко говорить.

Я положил руку ей на плечо.

— Все в порядке, мама, - сказал я. - Я понимаю.

Мамины руки были в раковине, она мыла посуду в мыльной воде.

— Что ты собираешься делать сегодня, ленивый мальчик? - спросила мама.

— Я не знаю, - ответил я. - Думаю, я пойду пробегусь. Мейсон написал, что собирается встретиться с ребятами позже вечером. Возможно, мы увидим новый фильм "Форсаж". А как насчет тебя, мама?

— Я думаю, что собираюсь воспользоваться прекрасным днем и немного поработать в саду, - сказала она. - Кусты нужно немного подстричь. Не уверена насчет остального дня.

Мама вымыла еще несколько тарелок, а затем повернулась ко мне.

— Рэнди, - сказала она, - не мог бы ты забрать мой телефон из моей спальни? Я думаю, это на столике рядом с моей кроватью.

— Конечно, мама, - сказал я.

Я прошел по коридору в ее комнату.

Войдя в ее комнату, я увидел, что мама постирала белье, и стопки одежды, которые были сложены, но еще не убраны, лежали на ее кровати. Рядом с ночным столиком, где лежал ее телефон, она сложила свои трусики.

Стопка трусиков привлекла мое внимание и заставила остановиться, прежде чем я поднял трубку. Я просмотрел всю стопку. Все они были разных типов и расцветок. Некоторые были черными, некоторые белыми, некоторые красными, некоторые бирюзовыми. На ней были мальчишеские шорты и стринги. Некоторые были блестящими, некоторые простыми, некоторые кружевными, некоторые прозрачными. Я видел пару с отверстием в ластовице - они вообще не закрывали бы ее киску. - Ух ты, мама, - подумал я.

Пройдя две трети стопки, я вытащил бледно-голубые стринги. Это было не что иное, как тонкие атласные голубые ниточки, соединенные спереди с крошечным прозрачным треугольником. Ткань была почти прозрачной. Если бы я увидел маму в них, я бы, без сомнения, ясно увидел щель ее киски сквозь голубую пленку. Я провел тканью между большим и указательным пальцами.

Мой большой палец касался той части стрингов, которая, как мне показалось, была прижата прямо к маминой киске. У меня снова встал.

Я положил синие стринги в карман, поправил стопку трусиков, схватил мамин телефон и вернулся на кухню.

— Вот твой телефон, мама, - сказал я, протягивая его ей.

Она вытерла руки и взяла его.

— Спасибо, Рэнди, - сказала она.

Она подняла на меня глаза, приблизив свое лицо к моему. Мама была высокой для женщины, но я был выше, и она была босиком, так что ей приходилось смотреть на меня снизу-вверх, и вид ее закрытых глаз, обращенных к моим, что-то всколыхнул во мне. Она подняла руку и постучала ею по моей груди, легко и с любовью, и мне кажется, я немного выпятил грудь от ее прикосновения.

— Я действительно ценю тебя, Рэнди, - сказала она. - Приятно, когда в доме есть мужчина. В некотором смысле ты играешь эту роль лучше, чем твой отец.

Мне понравилось, как она это сказала. В то же время какая-то часть меня размышляла о том, как странно, что она ничего не сказала о том, что я видел ее обнаженной прошлой ночью. Либо ей было все равно, подумал я, либо она пыталась скрыть или забыть все, что чувствовала по этому поводу.

Пребывание рядом с мамой возбуждало меня и заставляло нервничать. Но она была в своих узких джинсах и, казалось, была поглощена своими делами. Она не собиралась ничего мне показывать в таком наряде, хотя ее фигура выглядела фантастически.

День был солнечным и теплым. Я решил, что самое лучшее, что можно сделать, - это отправиться на пробежку. Я оставил маму на кухне и пошел в свою комнату, где бросил ее стринги в ящик стола, рядом с бутылочкой крема.

Через несколько минут я уже был за дверью, в шортах для бега, солнечных очках и с телефоном, пристегнутым к руке. Без рубашки, как раньше.

Я пробежал шесть миль, сделав несколько жестких интервалов в четверть мили. Почти все это время мой мозг был заполнен образами мамы, а мое тело переполняли похоть и желание, а также настоятельная потребность видеть ее чаще.

На бегу я пытался придумать, как перенести разоблачение мамы на следующий шаг. Я мог бы предложить сделать больше ее фотографий, но в какой-то момент, если бы я захотел сфотографировать ее обнаженную грудь или обнаженную киску, мне пришлось бы попросить ее снять лифчик или стянуть трусики вниз или в сторону. И я просто не мог себе представить, как я это сделаю, или как мама скажет "да", если я это сделаю. Что касается выяснения того, как разоблачить маму дальше, то я застрял.

Я закончил пробежку, медленно вернулся к дому и вошел в парадную дверь.

— Мама! Я вернулся, - крикнул я, войдя в парадную дверь.

Я не услышал никакого ответа. Я задавался вопросом, где же мама. Я выясню это через минуту, но сначала мне нужно было что-нибудь выпить, поэтому я пошел на кухню и достал холодный "Гаторейд". Я прошел в гостиную, где большое окно выходило на задний двор.

Потом я увидел маму. Она лежала в шезлонге у бассейна и читала книгу. На ней было маленькое красное бикини, которое я подарил ей накануне вечером на день рождения.

Шуршание и мгновенный стояк. В магазине, когда я покупал бикини, я пропускал его материал сквозь пальцы. Я обратил внимание на невероятно узкие завязки сбоку и загорелся желанием при мысли о том, что восхитительное мамино тело прикрыто всего лишь крошечными кусочками ткани бикини. И вот она была здесь, лежала передо мной на солнце, не прикрытая ничем, кроме этих кусочков ткани, которые казались еще меньше на ее высокой, стройной фигуре, чем я себе представлял. Моя фантазия сбылась.

Мне нужно было присмотреться повнимательнее.

Я вышел обратно к бассейну. - Привет, мам, - сказала я как можно небрежнее.

— Привет, Рэнди! - весело ответила мама. Ее глаза были скрыты солнечными очками, но белые зубы обнажились в широко открытой улыбке. Она лежала в шезлонге, откинувшись на спинку под углом 45 градусов, с книгой в одной руке. Она слегка повернулась ко мне, произнося мое имя, и я был поражен длиной и гибкостью ее тела и обнаженной упругой кожей. Тонкая талия подчеркивала форму ее фигуры в виде песочных часов. С моей точки зрения, ее тело было прикрыто не более чем тремя маленькими треугольниками красной ткани - два едва прикрывали ее грудь, а другой едва прикрывал интимную область между ног.

Я придвинулся к ней поближе, пододвинул еще одно кресло для отдыха и сел на него, вытянув ноги в сторону от нее.

— Похоже, ты хорошо пробежался, - сказала она и снова коснулась пальцем моего пресса. Мне понравилось, как она это делала, и мне понравилось, что ей, казалось, нравилось это делать. Моя грудь была обнажена, и мне было интересно, что она видела, когда смотрела на меня из-за своих солнцезащитных очков. Я пытался понять настроение мамы по языку ее тела. Что бы она ни чувствовала, она не выказывала ни малейшего смущения или нервозности из-за того, что произошло прошлой ночью. Она откинула руки назад и скрестила их друг на друге над головой, прислонившись к спинке стула. Она согнула ногу, ту, что была дальше от меня. Эта поза демонстрировала скульптурную грацию ее бедер и рельефность икроножных мышц. Я заметил, что на ней были босоножки на танкетке с открытыми носками и что она покрасила ногти на ногах в ярко-красный цвет в тон костюму. Это было приятное, сексуальное прикосновение. Я также заметил, как маленький треугольничек ткани бикини между ее ног, кажется, исчезает в том месте, где ее ноги соприкасаются. Я знал, что это были не стринги, но в самом тонком месте между ее ног было не так уж много материала, и с этого ракурса казалось, что он почти полностью исчез.

— Я не могу поверить в такую погоду", - сказала она. - Сейчас почти октябрь, и здесь жарко. На солнце я чувствую себя прекрасно.

Я был рад, что ей это понравилось. Я надеялся, что она не спешит убираться с солнца. У меня не было никаких срочных дел, и, насколько я мог судить, я мог с удовольствием провести весь день, наблюдая, как моя мама загорает в крошечном красном бикини.

— Кстати, о солнце, - сказала она, - я хочу немного позагорать с другой стороны, но сначала мне нужно намазать спину кремом. Ты можешь мне помочь? - Она указала на флакон солнцезащитного крема с SрF 30 на маленьком столике рядом с ней. Маме повезло, что она могла загорать без особых усилий. Она пользовалась солнцезащитным кремом, чтобы не переусердствовать.

— Конечно, мам, - сказал я. - Нет проблем. - Никаких проблем - это было еще мягко сказано. В тот момент почти ничто не могло доставить мне большей радости, чем намазать руки кремом и провести ими по нежному маминому телу.

Мама протянула мне бутылочку с кремом, пока я придвигал свой стул как можно ближе к ее креслу. Я выдавил на ладонь большую каплю жирного крема, потер обе руки друг о друга и наклонился над мамой, чтобы приступить к работе. От моих рук по воздуху разнесся крепкий тропический аромат кокоса. К этому времени она перевернулась, и ее спина оказалась открытой для меня.

Прежде чем начать, мне пришлось перевести дыхание, потому что я впервые увидел разрез нижнего белья от бикини на маме. Низ был, более или менее, бразильского покроя - это были не стринги, но они открывали гораздо больше ягодиц с каждой стороны, чем обычный низ бикини. С обеих сторон бикини удерживалось на месте тонкими, как спагетти, завязками, которые мама аккуратно завязала бантиком. Один маленький, легкий рывок, думал я, и все это соскользнет.

Но я не стал этого делать. Вместо этого я положил руки на мамины плечи и начал распределять крем по всему телу. Я тоже немного просунул пальцы внутрь, чтобы по ходу дела помассировать ей спину. Я втирал его широкими, обдуманными кругами, начиная с задней части ее плеч и двигаясь вниз.

Я брызнул еще немного прямо на середину маминой спины, и ее тело слегка отшатнулось, когда жидкость шлепнулась на ее кожу. Мои руки, теперь, казалось бы, ведомые силой, на которую я не имел права влиять, распределили крем по ее бокам. Впервые я заметил, какую большую грудь открывал маленький топ от бикини. Это многое открывало, даже несмотря на то, что передняя часть ее груди была вдавлена в шезлонг. Интересно, как далеко мне следует зайти? Мои руки хотели это выяснить. Обе они одновременно скользнули вниз по маминым бокам, и мои пальцы на мгновение пробежались по обнаженным сторонам ее грудей. Впервые в жизни я действительно положил руки на мамины сиськи.

Она не дрогнула. - Это было хорошо, - подумал я.

Я не останавливался. Я налил крем ей в поясницу, и мои пальцы "невинно" прошлись по верхнему краю ее нижнего белья от бикини, которое соблазнительно низко прилегало к бедрам. Тонкие завязки едва прикрывали тазовые кости. Два пальца едва просунулись под край нижней части бикини. Их давление лишь немного подтолкнуло ткань вниз. Возможно, это было так мало, что мама, возможно, и не заметила бы; но я заметил, потому что на секунду увидел, как верхняя часть ее ягодицы треснула, когда мои пальцы прошлись от одной стороны ее спины к другой.

Мама ничего не говорила и казалась расслабленной, так что я решил продолжать. У меня потекли слюнки от перспективы провести руками по открытой части маминых ягодиц - в крошечном бикини многое было открыто, и ее бока выглядели невероятно соблазнительно. Кожа была мягкой, но форма упругой, без каких-либо следов провисания. Мамина попка, очевидно, сильно выиграла от всех ее упражнений. Мои руки горели от желания ощутить это.

Я как раз собирался снова намазать руки кремом, чтобы заняться ее попкой, когда из-за калитки со стороны дома донесся голос.

— Рэнди, - позвал голос. - Ты здесь?

Мама подняла на меня глаза. - Ты кого-то ждешь? – спросила она.

— Нет, - сказал я. - Но это похоже на Такера. Я посмотрю, чего он хочет.

Я подошел к воротам, чтобы впустить его, всю дорогу проклиная его про себя за то, что он так не вовремя пришел. Мои руки были в нескольких секундах от того, чтобы погладить мамины упругие ягодицы.

Я открыл ворота, и Такер встал передо мной с широкой улыбкой на лице. Он держал перед собой DVD-диск в простом футляре и начал говорить громко и взволнованно, прежде чем я успел вставить хоть слово.

— Рэнди, дружище. Похоже, ты бегал, - сказал он, указывая на мою обнаженную грудь. - Ты - бог видео. - Он указал на DVD. - Это было потрясающе. Тот, с рыжей, который пристает к уборщице в классе...

Я провел пальцем по своему лицу в отчаянном жесте, чтобы заставить его замолчать, и несколько раз мотнул головой в сторону двора, показывая, что мы не одни. Я записал несколько порнофильмов на DVD и отдал их Такеру пару недель ранее. Теперь он возвращал его. Я не думал, что маме нужно было слушать его подробный обзор видео. Такер понял намек и заткнулся.

— Мама здесь, - прошептал я ему.

Такер начал заглядывать мне через плечо.

— О, - сказал он, переключая передачу. - Почему ты сразу не сказал? Могу я, э-э, поздороваться?

— Конечно, - сказал я и провел его через ворота, но как только я это сделал, то задался вопросом, не совершил ли я ошибку.

Из всех моих друзей Такер был единственным, кому всегда доставляло наибольшее удовольствие пялиться на мою маму. Когда я был моложе, я этого терпеть не мог. Это было не то, с чем мне приходилось сталкиваться с тех пор, как изменились мои собственные чувства к маме. Я все еще боролся с тем, что я чувствовал по отношению к маме, и что именно я хотел сделать с этими чувствами, и присутствие Такера могло только помешать любым планам, которые у меня были с мамой. Он уже помешал свиданию моих рук с маминым горячим, задорным задом.

Но я пригласил его пройти, и теперь я не мог не представить своего лучшего друга. Такер последовал за мной по дорожке к бассейну. Я увидел впереди маму и обернулся, чтобы увидеть выражение лица Такера, когда он тоже увидел ее.

Такер перестал двигаться. Его ноги намертво приросли к бетонной дорожке. Его рот был открыт. Такер и раньше видел мою маму в откровенных спортивных костюмах и даже в паре бикини. Но он никогда не видел ее в таком бикини, как это.

Я не был уверен, что его сердце выдержит это. Это всего лишь небольшое преувеличение. У Такера было стойкое отвращение к физическим упражнениям, и он был не в лучшей форме. Он носил на поясе от 10 до 15 ненужных килограмм. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, и он последовал за мной во внутренний дворик у бассейна. Мама увидела нас и посмотрела на него сквозь свои темные солнцезащитные очки, которые она сняла, когда мы приблизились.

— Ну, привет, Такер, - сказала она.

— Здравствуйте, миссис Кроули, - сказал Такер, его голос дрожал от нервного нетерпения.

— Теперь я буду носить свою девичью фамилию, Такер. Это Лунд. Но знаешь, ты теперь взрослый, так что можешь называть меня Инга, если хочешь.

— О, я этого не знал. Извините, мисс Лунд. Инга. Хммм. Я пока не уверен насчет первого имени. Я буду придерживаться мисс. Лунд, если это нормально, то это по-норвежски, верно?

— Да, так оно и есть, - сказала она с карикатурным акцентом и одарила его широкой улыбкой. Она сняла очки, и я предположил, что ее зеленые глаза на секунду или две отвлекли его от созерцания ее обнаженного тела. Но, вероятно, не дольше этого. Я знал, какой эффект произвело на него то, что он увидел мою маму одетой - или, по правде говоря, раздетую - подобным образом. В прошлом это бы меня обеспокоило. Но не сейчас. Я проводил все свое время, думая о том, какой сексуальной была моя мама, и теперь меня заводило представлять, что Такер тоже думает о ней таким образом.

Мне не нужно было это представлять. Его язык практически вываливался изо рта.

Такер был ботаником. Он был на пару дюймов ниже меня ростом. Он был физически ленив, и у него уже начинался большой живот. У него были вьющиеся волосы, и он носил темные очки с толстыми стеклами. Но он говорил со скоростью мили в минуту и обладал своего рода обаянием ботаника, которое иногда срабатывало с дамами. В мае прошлого года ему удалось уговорить Кендру Ковальски залезть ей под юбку, и он хвастался этим перед нами все лето.

Но сейчас, в присутствии моей мамы, у него заплетался язык.

— Что привело тебя сюда, Такер? - ласково спросила она его.

— О, просто занес это, - сказал он и поднял DVD перед собой. - Рэнди позволил мне одолжить несколько... э-э... конспектов занятий, которые он сохранил на этом... э-э... DVD.

— Я не знала, что вы вместе посещаете какие-то занятия, - сказала она таким тоном, который наводил на мысль, что она может скептически отнестись к описанию Такером содержания DVD.

— Я... проверял занятия, которые он посещает, - ответил Такер. - Чтобы узнать, хочу ли я это принять.

— Что ж, приятно видеть, что вы работаете вместе, - сказала она. Говоря это, она передвинула ноги в кресле. Она положила свою дальнюю согнутую ногу на ближнюю. Лежа и разговаривая с нами, медленно передвигала туфлю на ступне дальней ноги вверх и вниз по икре другой ноги, как будто хотела почесать зуд. Затем она снова положила ногу на другую сторону, разгибая и вытягивая ногу ближе к нам, а также сгибая и поднимая колено на другой ноге еще выше. Эффект заключался в том, что нам еще больше открылся невероятно маленький красный треугольник нижней части бикини.

— Ты собираешься задержаться, чтобы поплавать, Такер? – спросила она.

Я не знал, что нашло на мою маму. Я мог бы поклясться, что она красуется перед ним. Сдержанно, не похотливо, но это определенно выглядело так, будто она выставлялась. Она должна была знать, какой эффект оказывают ее движения на то, как мы воспринимаем ее тело. Я никогда раньше не видел, чтобы она делала что-то подобное. Бедный Такер. Он ничего не сказал.

— Нет, Такер должен идти, - сказал я. - У него есть кое-какие дела, и он не взял с собой плавки.

Такер уставился на меня. Я знал, что он думал, что я мог бы добровольно предложить один из своих костюмов. Но у меня были другие планы на этот день, и он в них не входил. Я хотел маму в ее откровенном бикини для себя.

— Было приятно повидаться с тобой, Такер. Приходи скорее снова, - сказала мама.

— Я так и сделаю, спасибо, - сумел сказать он, когда к нему вернулся дар речи. - Увидимся позже, миссис Си... я имею в виду, мисс Лунд.

Мы с Такером вошли в дом через заднюю дверь. Я предложил ему холодный напиток из холодильника.

— Рэнди, - сказал Такер. - Мне не нужен холодный напиток. Мне нужен холодный душ.

Вместо того чтобы направиться к входной двери, он подошел к большому окну в гостиной, выходившему на задний двор. Он уставился на мою маму, которая теперь откинулась на спинку шезлонга в темных очках, повернувшись к нам боком.

— Твоя мама норвежка, - сказал он. - Это понятно.

— Почему это? - спросил я его.

— Норвежцы горячие ребята. Например, что предлагает Норвегия? Фьорды, и снег, и горячие красотки. Я уже говорил это раньше, Рэнди, но у тебя самая горячая мама на планете. Я имею в виду, срань господня. "Инга". Она должна быть капитаном норвежской команды МИЛФ в бикини.

В прошлом его слова обеспокоили бы меня. Сейчас они этого не делали, но я не собирался давать ему об этом знать. Я вел себя так, будто был расстроен.

— Да ладно, Такер, это моя мама.

— Я знаю, чувак, но ты тоже парень, а она красивая женщина. Посмотри на этот пресс. Я мог бы весь день качать четвертаки на нем. И ее пальцы на ногах. Лак для ногтей подходит к красному костюму. Я мог бы сосать эти пальчики весь день, как фруктовое мороженое.

— Такер! - сказал я, делая вид, что начинаю злиться.

— Прости, прости, - сказал он. - Я знаю, ты всегда был немного обидчив по этому поводу. Но ты счастливчик.

Он продолжал смотреть на нее через окно.

— Итак, Рэнди, ты когда-нибудь думал об этом?

— Э-э, думал о чем?

— Ты знаешь, - сказал он, изобразив хитрую улыбку. - Ты одинок. Твоя мама не замужем. Разведенная. Одинокая. Вы оба взрослые люди. Когда-нибудь думал о тебе и твоей маме...

— Такер, прекрати. Нет, я не думаю о ней в таком ключе.

— Ладно, ладно, не нужно злиться, - сказал он. - Это просто... я не могу представить, каково это - каждый день просыпаться рядом с мамой, которая выглядит как супермодель. Супер-фитнес-модель. Эти мышцы пресса. Дерьмо. И посмотри на мышечный тонус этих ног.

— Такер...

Он остановился на минуту, но не перестал пялиться.

— Я думаю, пришло время двигаться дальше, приятель, - сказал я.

Он щурил глаза и поджимал губы, как будто его разум яростно разрабатывал какой-то план.

— Твоей маме нравятся парни помоложе? Я имею в виду, если ты не собираешься разыгрывать меня, может быть, я мог бы позвонить ей и...

— Такер, нет, - твердо сказал я с притворным нетерпением. Мне нравилось наблюдать за эффектом, который моя мама произвела на Такера, но я был полон решимости не показывать этого. - Моя мама совершенно не твоего уровня, приятель.

— Это точно, - сказал он с покорным вздохом и повернулся к входной двери. - Ладно, я ухожу отсюда. Спасибо за видео. - Он оглянулся на маму через окно. - И светский визит.

Я закрыл дверь за Такером и вернулся в гостиную, где большое панорамное окно выходило на задний двор, а в центре обзора была мама в маленьком красном бикини. Моей первой мыслью было вернуться к бассейну и снова намазать мамино тело солнцезащитным кремом. Но мама уже перевернулась на другой бок и снова читала книгу.

У меня есть другая идея. Было что-то волнующее в том, чтобы наблюдать за мамой через окно так, чтобы она не знала, что я наблюдаю за ней. Захватывающе по-другому, чем наблюдать за ней, стоя прямо перед ней. Лежа в шезлонге, мама и ее тело были полностью выставлены на всеобщее обозрение, стоя там, где я был. Я сосредоточился на оконном стекле. Все выглядело так, словно его недавно убирали. Оно было прозрачным, без пятен. Мама была поглощена своей книгой и понятия не имела, что я смотрю на нее.

Я побежал в свою комнату. Я схватил свою зеркальную камеру. Я также прихватил зум-объектив, который купил по выгодной цене в магазине Bеst Dеаl в качестве возвращаемого товара недовольным покупателем. Я сменил зум-объектив на обычный и быстрым шагом вернулся в гостиную. Я хотел использовать камеру, чтобы увеличить изображение маминого тела так, чтобы она меня не видела, и я хотел сфотографировать ее в бикини так, чтобы она об этом не узнала. Я не знаю почему. Я просто хотел это сделать.

Но когда я вернулся в гостиную, мамы больше не было в шезлонге. Ее не было ни в бассейне, ни где-либо еще в районе бассейна, насколько я мог видеть. Где она была?

Затем я увидел, как ее фигура вышла из-за куста, позади и слева от бассейна. Мама шла по лужайке. И в руках у нее были перчатки и садовые ножницы!

Это было странно. Маме нравилось работать в саду, и я видел ее в саду в обтягивающих шортах и топе, но я никогда не видел, чтобы она занималась садоводством в бикини. И все же она была там: ходила по двору почти голая в поисках кустов, которые нужно подстричь.

Я должен был сфотографировать ее. Я поднял фотоаппарат, но прежде чем я успел подготовить камеру, мама исчезла из поля зрения. Она направилась налево, в ту часть заднего двора, которая не была видна из окна гостиной, потому что была скрыта зарослями кустарника.

Ну и черт с ним, подумал я. Я хотел сфотографировать маму, работающую в саду в бикини, но с того места, где я стоял, ее не было видно.

Однако я знал, что в доме есть одно место, из которого я смогу увидеть эту часть двора и увидеть маму. Ее спальня. Я выбежал из гостиной в ее спальню с фотоаппаратом в руке.

Продолжение следует......

р.S. Дорогие читатели! Вы можете поблагодарить за мои старания, перечислив любую сумму на карту № 2202200858517376