Монастырская ведьма. Часть 2

"Глаза у меня кошачьи, но зубы там не растут, – думала девушка, тщательно проверяя себя пальцем, – интересно, почему, если потереть пальчиком там, тело пробирает дрожь, а потом как вспышка молнии и очень – очень сладко?" Надо сказать, что после того открытия под луной, Джейн почти каждую ночь, проверяла, не растут ли там зубы, и находила в этом свое, совсем не детское удовольствие.

Красное вино и горячая вода заставили кровь быстрее бежать по жилам.

– Неужели это мои груди? – Прикоснувшись к влажным холмикам куском холстины, служившей полотенцем, Джейн почувствовала приятную тяжесть внизу живота. – Как же так получилось, что я вот так переродилась?" (Начни свой Виртуальный секс! Прямо сейчас! С реальными девушками из России! – добрый совет)

То ли от прикосновения ладони, толи от непонятных желаний, груди налились соком и набухли и слегка приподнялись, чем привели свою обладательницу в изумление. Изучения самой себя было прервано появлением стуком дверь.

– Открывай, дочь греха! – Даже по голосу было понятно, что дед рассержен.

"Похоже, на меня навели – таки сглаз! – думала купальщица, открывая засов, – что же теперь будет?"

Карл хлопнула дверью так, что весь домик затрясся, девушка поняла, старик рассердился не на шутку.

– Поганка! [Ругательство в оригинале было крепким и совсем не литературным – прим. переводчика] – Карл запер дверь и строго посмотрел на внучку. – Ты опять все испортила! Ну, что ты сделала с испанским окороком? Ты что, забыла, что сэр Шелли, наш хозяин, имеет право виселицы, дарованное самим королем? [в средние века крупные феодалы, имели право судить своих подданных и даже казнить их – прим. переводчика].

Джейн поняла, что предстоит очень неприятный разговор: она не предупредила деда о том, что начались женские проблемы, а подошла к окорокам. Теперь, судя по настроению деда, возмездие будет быстрым и очень суровым. [Поверье о том, что женщина во время месячных портит вкус ветчины, продержалось в Англии до середины девятнадцатого века! – прим. переводчика. ]

– Дед, – внучка попыталась возразить строгому воспитателю. – Ну, где мы можем взять черную настоящую свинью? Ну, нет их в Англии!

– Да не свинье дело, а в тебе грешной! – Карл, ничуть не стесняясь того, что из одежды на теле внучки всего лишь кусок холстины, – больно схватил Джейн за ухо. – Почему ты не предупредила меня о месячных? Что скажет сэр Шелли, когда попробует окорока? (Посмотрите на секс молоденьких девушек у которых не так давно начались месячные – прим. ред. )

Карл, конечно, понимал, что изменить породу свиней они с Джейн не в силах. Теперь мужчине просто требовалось выместить обиду.

– Запомни, – Карл тяжело дышал, он не выпускал уха внучки из крепкой руки, – испанским окороком "подкрепляли плоть" многие сильные духом люди! Конквистадоры, моряки, монахи, монархи – все любят хамон! А ты его портишь женской сущностью!

"Будет бить! – Сердце Джейн замерло, потом учащенно забилось. – А может, простит?"

– Умоляю, не надо меня мучить, – взмолилась она, и голос ее теперь сорвался от страха на хрип. – Я ни больше не буду... Дедушка, милый, пощади!"

К сожалению, Карл был слишком зол, чтобы прислушиваться к мольбам внучки.

"Влипла! Это наказание мне за грех, что я вытворяла со сковородкой! – поняла Джейн. – Боже, как стыдно! Ведь я почти совсем взрослая, а он все считает меня маленькой и достойной порки! Ведь едят хозяева окорока и только хвалят!"

– Наш окорок, не только лакомство, которое в течение многих месяцев и даже лет сохраняет свои качества! – Дед продолжал ругаться. – Не даром говорят, что учить женщину готовить, только даром терять время! Ты нарушила запрет и теперь вся партия окороков стухнет, а нас вздернут на ближайшем дереве!

– Я не хотела... – Девушка жалобно захныкала. – Ну, положили чуть меньше чеснока. Стухнуть он все равно не успеет. Хозяин не будет месяцами его хранить! Кто же знал, что месячные начнутся у меня раньше срока? Ну, кто заметит, что он не такой? Съедят по пьяному делу и еще попросят! Деда, ну, отпусти!

– Ты еще оправдываешься? На протяжении полутора тысячелетий испанцы создавали хамон, и прославились с его помощью в гастрономической истории Европы! – Дед больно сдавил ухо внучки пальцами. – А ты, что сделала ты? Я шкуру с тебя спущу!

** Глава вторая. Трагедия по пьесе Инкуба

"Свойство женщин – плакать. Лгать и обманывать. Нет ничего удивительного в том, что вследствие лукавых происков дьявола даже ведьма заплачет... Ведьма способна навести порчу не только прикосновениями, но и дурным глазом и словом. Во время допросов под пытками они особенно способны к околдовыванию, как это видно из практики. Нам известны случаи, когда ведьмы, взглянув первыми на судью и заседателей приводили их в такое состояние, что сердца их теряли свою суровость по отношению к обвиняемым и последние впоследствии были выпускаемы на свободу... "

Инститорис и Шпренгер [Молот ведьм]

"В свое время я собственноручно заколол любовника ее матери, – подумал Карл, – за то, что он обрюхатил мою дочку и отказался жениться, но, похоже, я был не прав! Без Инкуба тут не обошлось!" [Инкуб – порождение тьмы, соблазняющее женщин. От этой связи рождаются демоны и ведьмы – прим. авт. ] Ну, разве я мало молился и каялся? Почему проклятие нашего рода не миновало ее?"

Он даже не догадывался, насколько близок к истине!

– Дедушка! – Из глаз внучки потекли слезы, сердце отчаянно колотилось, в пойманном крепкими пальцами ухе стоял звон... – Отпусти меня! Больно!

– Грех – то, какой! – Дед разжал пальцы, невольно залюбовавшись внучкой. – А теперь принеси ремень! Одеваться не надо!

Понимая, что сейчас произойдет, Джейн поплелась исполнять приказание. Заслуженный дедушкин ремень длинный, толстый и очень страшный на вид, висел на крючке, скучая без дела вот уже целый месяц. Две крючка в пряжке придавали ему сходство с головой сказочного дракона, готового прокусить нежное тело до крови. Впрочем, пряжкой дед не пользовался, а складывал ремень вдвое.

"А хороша же у меня внучка, – дедушка вздохнул, вспоминая свою бурную молодость. – И в кого она такой красавицей уродилась? Бедра, не худые и не толстые, да и сама она не бледная кухарка, а пышущая юным здоровьем и жизненной силой аристократка! Нос прямой как у римлян, не то, что курносые носы англичанок!"

– Не надо меня бить! – Для повзрослевшей Джейн, стоять обнаженной дедом было просто инквизиторской пыткой... [Такая пытка, с раздеванием, детальным осмотром действительно использовалась Инквизицией – прим. переводчика. ]

На подгибающихся ногах она пошла за ремнем. Ей вдруг стало очень стыдно оттого, что дед видит ее повзрослевшее тело совсем без одежды, и она прикрыла руками низ живота.

– Надо, моя маленькая ведьма, – Карл взял ремень и очень строго посмотрел на нее, – надо сделать так, чтобы та раз и навсегда запомнила, что делать окорок во время месячных нельзя! – Его смуглое лицо побелело от гнева. –

А крестик твой где?

Теперь Джейн уже мелко дрожала: огонь в камине ничуть не согревал. Вопрос деда подействовал на девушку, как ушат холодной воды.

– Я его потеряла! – Честно призналась она. – Шнурок порвался!

Щеки девушки окрасились румянцем, глаза блестели, черные волосы рассыпались по плечам, и как невыразимо хороша была в ту минуту внучка.

"Я клялся страшной клятвой своей дочери, что не буду бить Дж

ейн розгами, а на ремень эта клятва не распространяется! – Дед, сев на скамеечку, тяжело дышал, набираясь сил. – К сожалению, я начал сечь дочь, да упокоит Господь ее грешную душу, слишком поздно и на нее донесли инквизиторам! Теперь я один должен воспитывать это чудное незаконнорожденное создание. Ох, грехи мои тяжкие!"

В последние месяцы сердце испанца все чаще и чаще работало с перебоями.

– Сама понимаешь, согрешила и теперь придется наказать!

"Похоже, тучи сгустились над нашей головой. В замке и на кухне сплошные неприятности, – думал Карл, – крест от нее не случайно ушел! Ну да что же поделать?"

"Конечно, не случайно, – подумал Инкуб, демон Ада, незримо присутствующий в домике – я специально прервал свои дела, чтобы получить не только ваши тела, но и души! Без крестика моя задача упрощается! А ты, старик, еще и сам не понимаешь, что станешь игрушкой в моих руках!"

– Ох, годы мои, ни сбросить, ни продать, – Карл привычно сложил ремень вдвое. – Ложись – ка животом на стол! Придется поучить тебя уму разуму!

"Сейчас будет очень больно! – думала Джейн, привычно прижимаясь животом к деревянной столешнице. – Бедная моя попка!"

Ухо продолжало гореть как лепешка на сковородке. Обернувшись к деду, Джейн со страхом смотрела на ужасные приготовления. Дед достал кусочек того самого окорока и деловито стал им натирать толстую кожу верного ремня.

"Значит, меня ждет необычайно суровое наказание! – поняла она. – Таким злым я не видела деда уже очень давно, и сала не пожалел!"

С детства она знала, что сопротивление только ухудшить и без того печальную участь, и покорно замерла на столе, наглядно демонстрируя, что готова принять заслуженное наказание. Только вздрагивающие плечи и бедра выдавали страх.

"Как же была красива! Дрожит – то, как осенний листик на ветру! – Подумал дед, деловито натирая ремень куском соленого сала, и мысли одна грешнее другой стали рождаться в голове. – А может, это на нас кто – то порчу навел? Еще немного, и я не смогу наказать ее как следует!"

Джейн привычно расставила ноги шире плеч, и в этой позиции дед без труда мог увидеть то, что девушки стараются вообще никому не показывать.

Впрочем, и старый Карл не остался к этому зрелищу равнодушным: почему – то хотелось не наказывать внучку, а стать перед ней на колени и поцеловать плачущую месячной кровью заветную лощинку между ножек.

"Ох! Грехи мои тяжкие! – Он тряхнул головой, чтобы отогнать наваждение. – Не сглазила ли меня часом внучка, пробуя свою колдовскую силу?"

Джейн тоже не понимала, что происходит: сколько раз уже приходилось подставлять себя под ремень, но всякий раз каждая частичка юного тела протестовала против подобного наказания. А сейчас, впервые осознав себя взрослой и красивой, отдаться на растерзание безжалостной просоленной коже, а всю себя на рассмотрение деду стало особенно унизительно. Ощущение того, что кровь течет по бедру, лишило девушку остатков мужества. Такого дедушка не должен был видеть, ни при каких обстоятельствах. "Кажется, я готова заложить душу кому угодно, – подумала она, лишь бы спастись от ремня!" Джейн вдруг вспомнила предупреждение Карла, что поминать нечистую силу бывает очень опасно! Ей показалось, что кто – то невидимый стоит рядом с дедом и с нетерпением ждет начала расправы.

Девушка не ошиблась: Инкуб, оставаясь незримым, разыгрывал адскую пьесу собственного сочинения как по нотам. Вместе с дедушкой Карлом он смотрел, как кожа спины и плеч несчастной Джейн стала покрываться мелкими пупырышками: юная красавица готова провалиться в преисподнюю от стыда, страха и от предвкушения наказания.

"Ад от тебя никуда не денется, – ухмыльнулся Инкуб, – но твой земной путь еще не закончен! Ты даже не представляешь, какой у тебя впереди вечерок!"

"Для начала хорошая порка, – подумал демон, – а потом она станет женщиной, но ее грехопадение будет куда более страшным, чем у ее покойной мамочки! Я не говорю уже про наивную и глупую Эвелину!"

– Ты ничего не хочешь сказать? – Спросил дедушка и подбросил в камин несколько поленьев. – "Facinora ostendi duni punientur, flagitia autem abscondi debent" [Я обнаружил проступки, дабы наказать за них, но позорные дела следует прятать (лат. ) ].

Теперь на белое тело внучки, падали красные отблески разгорающегося огня.

– Прости! – успела произнести Джейн и крепко зажмурилась.

И в то же время, как вдруг показалось Карлу, внучка беззвучно потребовала: "Возьми меня! Возьми так, как мужчина берет любимую женщину"

"А теперь надо расслабить тело, – вспомнила она уроки деда, – так легче терпеть будет? Да только как его расслабишь, в такой вот позе? Лучше бы на кровать положил!"

– Ну – с, нерадивая кухарка, начнем! – Мужчина по – хозяйски погладил и потискал кругленькую попку, чтобы усилить и без того мучительные переживания внучки. – Греховодница! Сейчас твоя попа получит то, что заслуживает! Понятно?

– Да! – Сумела выдавить из себя Джейн.

"Подумать только, – думал дед, сжимая правую половинку, – и когда она у меня успела вырасти? Попка крепкая, круглая, мясистая как хороший окорок, так что порция ремня ей не повредит!"

– Ну, теперь разговаривать с тобой будет мой ремень. Надеюсь, не забыла его кожаный язык! Кажется, целый месяц не разговаривали? Ну, ничего, сейчас вспомнишь!

"Век бы с ремнем не разговаривала!" – успела подумать девушка.

Карл сделал шаг назад и первый шлепок просаленной кожи смачно припечатал правую половинку.

– Шлеп!

Джейн, зная, что дедушка не любит криков во время порки, стиснула зубы и тихонько зашипела.

– Шлеп! – Второй получился сильнее, и попку пересекла широкая, быстро краснеющая полоска.

"Слабовато получилось, – подумал Карл, – ну да это только начало!"

Еще один звонкий щелчок, и на попке вспухла еще одна красная полоса, а девушка, не сдержавшись, взвизгнула как поросенок. К четвертому удару Джейн отчаянно мотала головой, лицо блестело от слез, а ротик скривился.

Черный таракан, выползший из щели, пошевелил усами прямо перед носом девушки и уже собирался уйти, но Карл, ненавидевший насекомых, прихлопнул его ударом ремня, дав, тем самым девушке небольшую передышку.

"Это вытереть невозможно! Еще немного и моя душа отправится в рай!" – Успела подумать девушка, крепко вцепившись руками в стол. Усы прибитого таракана продолжали шевелиться перед самым носом Джейн.

Дед любовался шикарным видом: черные как смоль волосы растрепались, спинка покрылась мелкими бисеринками пота, бедра, и ягодицы сжимались, пока внучка старалась справиться с болью и боролась с желанием убежать подальше от жалящего ремня.

– Шлеп!

– Ай! Ой! – Теперь девушка не могла удержаться от крика.

– Вот. Начинается разговор, а то молчать как – то не вежливо! – Улыбнулся Карл.

От каждого нового удара она вздрагивала, покачивая попкой вправо – влево, словно пытаясь освоить новый придворный танец под руководством дирижера – ремня.

Теперь, к удовольствию Инкуба, она уже не могла стоять неподвижно и безмолвно.

– Запела, птичка! – После десятого удара Карл остановился, и Джейн с облегчением выдохнула.

"У меня такое ощущение, что за нами кто – то наблюдает, – мужчина подошел к маленькому окну, посмотрел, достаточно ли хорошо оно занавешено, – странно! Никого нет!"

– Господи, прости меня грешную, – шептала она, – во имя Отца и Сына и Святого духа!