Мама - моя рабыня! (бывшая)

Мама – моя рабыня! (бывшая)

Мы ебались с мамой, доводя себя до изнеможения, в комнате, на кухне, в ванной во всех мыслимых и немыслимых позах.

Я страстно желал сделать ей куни, но, боялся потерять авторитет альфа-самца. Она сама предложила испробовать позу 69, чтобы сделать не м инет, но про куни умолчала. Я согласился и она легла на меня, завладела моим хуем, взяв его в рот, а так как она стройная и мы с ней примерно одного роста, то её сочащаяся дырочка оказалась прямо у моего рта. Поработав немного тазом, она буквально села на меня пиздой, так, что мне даже стало трудно дышать. Приподняв слегка её таз, я лизнул языком клитор, и тягучие выделения вагины потекли из неё, а она, как мне показалось, намеренно снова уселась промежностью на рот и нос и игриво стала водить задом, размазывая эти скользкие выделения по лицу. Я снова приподнял её, раздвинвл в стороны набухшие и покрытые словно росой лепестки малых губ и стал жадно их облизывать, вобрал в себя и засосал.

Мама застонала от удовольствия, ещё нежнее посасывала залупу и нанизывалась на хуй так, что упиралась носом в мошонку. Я с наслаждением целовал её щелку, и даже не понимал, где в данный момент находится мой хуй, в её глотке или в пизде. Ухватившись за её булки, я буквально нанизывал её пизду на свой язык.

Где-то через неделю, как всё это у нас началось, мама всё-таки уговорила меня посетить её психотерапевта. Она попросил её посидеть в комнате для релаксации, и мы остались с ним наедине.

– Ты не возражаешь, если я буду обращаться к тебе на «ты».

– Нет, конечно, тем более, вы значительно меня старше.

– Спасибо! Не буду скрывать, твоя мама мне кое что рассказала о тебе, но прежде чем предметно назговаривать, я предложе тебе пройти небольшое тестирование. Ты не против?

– Конечно не против, мне даже интересно.

– Вот и хорошо! Я буду предъявлять тебе серию картинок, а ты, взглянув на них, будешь говорить, что на ней изображено?.

Он показал первую картинку и спросил, что я на ней вижу?

– Я даже не знаю, можно ли это говорить вслух.

– Говори, говори, мы же здесь не в бирюльки играем, а пытаемся выяснить, что тебя беспокоит и волнует.

– Но, мне даже стыдно это вслух произнести.

– Говори всё, что хочешь, без всякого стеснения. Ты же сейчас на приеме у врача. У хирурга ты же обнажаешься и не испытываешь никакого стеснения.

– Вы хотите, чтобы я и перед вами «обнажился», – я скосил на него глаза.

– Ну, если говорить отвлеченно и образно, то да, что-то в этом роде.

– Я вижу на картинке мамину письку.

– А ты видел её в натуре, – врач обрадованно заулыбался, видимо думая, что приоткрыл завесу в моё подсознание.

– Мне стыдно признаться, но я подсматриваю за ней всегда, когда предоставляется такая возможность.

– Что же в этом стыдного – он затараторил, излагая мне то, что я неделю назад говорил маме.

– А ты не мог бы показать, что именно напоминает тебе женские гениталии?

– Да не гениталии, а пизду я вижу, мамину пизду, – чуть не сорвалось у меня с языка, но вслух сказал, – ну вот, посредине половая щель, а это вход во влагалище, а это малые половые губы. А вот серое, по бокам волосики. Ах, да, клитор ещё её вижу.

– Покажи, где ты увидел клитор? – он протянул мне карандаш.

– Ну вот же, – я ткнул карандашом, – вот эта пипочка розовая внизу,

Он прямо взвился, выслушивая меня.

– Но, если ты только подглядывал, как ты мог увидеть у мамы и половые губы, и вход во влагалище и клитор?

– Ну, это я уже домыслил, в интернете ещё и не это можно увидеть во всех подробностях.

– У меня солидный опыт работы, но это первый случай, чтобы пациент видел на этой картинке женские гениталии, – он стал снова что-то записывать в свою папочку.

– Хорошо, – он убрал первую картинку и положил передо мною следующую, – а здесь что ты видишь?

– Опять обнажаться? – спросил я.

– Ну, если тебе понравилось это слово, то да, но я бы предпочел назвать это откровенным разговором.

– На этой картинке я опять вижу мамину писю, но только когда у неё месячные!

У него очки на лоб полезли от удивления.

– Ты и во время месячных за ней подсматривал?

– Да, подсматривал, и даже вытаскивал из мусорной корзины окровавленные прокладки и рассматривал их. Скажите, доктор, это же явное извращение?

– Нет, – я заметил, ему польстило то, что я назвал его доктором, – какое это извращение, просто у тебя очень сильное либидо, которое ты не можешь удовлетворить легальным путем.

– Как это легальным путем, – я решил загнать его в угол, – вы предлагаете мне иметь секс с мамой?

Я опять чуть не сказал «ебаться с мамой»!

– Нет-нет, я совсем другое имел в виду. Я хотел сказать, что тебе пора уже иметь подружку, сверстницу, и тогда желание иметь секс с мамой ослабнет и вообще сойдет на нет.

– А здесь, – доктор подсунул мне очередную картинку, – что ты видишь?

– О, так это же её попочка.

– Ты уверен?

– Конечно, уверен, что я не могу отличить ей попку от чего-то другого? Когда она наклоняется в ванной её ягодицы так же раздвигаются, как здесь на картинке изображено. Скажите честно, доктор, вы что, специально сфотографировали все её прелести и только заретушировали?

– Вы что, молодой человек, это стандартный тест Роршаха. Он используется уже почти семьдесят лет. Я думаю, что ты устал. Давай продолжим наш разговор на следующем приеме. А сейчас позови в кабинет маму. До встречи.

Ночью, когда мы отдыхали после очередного сеанса ебли, мама сказала:

– Он обо всём знает!

– Кто?

– Психотерапевт! Он прямо спросил у меня, имеется ли между нами секс...

– Ебёмся ли мы с тобой? – захихикал я, вспомнив его манеру витиевато выражаться. И что ты ему ответила.

– Я сказала, что да!

– А он? Сказал, что это точно извращение?

– Нет, он начал убеждать меня, что это не уголовное преступление, раз мы оба совершеннолетние, и привел три критерия нормального секса.

– Какие критерии?

– Взрослые, наедине и по взаимному согласию.

– Вот ведь молодец! Прямо современный Саломон!