Малина-девственница. Часть 3

...невидимая для родителей пятерня брата коснулась моей правой ягодицы. Прикосновение было нежным и любящим, но все равно ненормальным.

Его средний палец закрался под лямку трусиков, и полез глубже, в разрез попы. Палец скользил легко, и был покрыт чем-то прохладным. Похоже, перед тем как прийти, Виталька обмакнул палец в банку с кремом.

Я немо застыла, глядя в одну точку, на выпуклый узор обоев с фруктами и ягодами. С трудом проглотив застрявший в горле кусок яичницы, опустила вилку на стол, у тарелки.

— Малиночка? – с беспокойством посмотрела на меня мама – Что-то не так?

— Все в порядке, мам! – как можно естественнее улыбнулась я в ответ.

В этот момент, средний палец брата протиснулся между табуреткой и моей попой.

Он заехал в дырочку на треть, подцепив собой мой анал, и нежно сжав остальными пальцами ягодицу. Виталька держал мою задницу с пальцем внутри как любимую вещь. Сжимал сильно, нежно, и эгоистично.

Шумно сглотнув, я продолжала сидеть, чувствуя, как щеки заливает румянец, а от дырочки к вагине плескается возбуждение. Мои соски теперь не просто выделялись сквозь ткань футболки, они бесстыдно и откровенно торчали колом прямо перед всеми.

Снова покосившись на мою грудь, отец перестал есть, и перевел взгляд на мои глаза. Такого карнавала чувств в своей душе я ещё не испытывала. Всё смешалось, неловкость, возбуждение, и невыносимый стыд.

То, что было на кухне дальше, случилось буквально за три секунды. Но эти мгновения протянулись для меня будто целая вечность.

«Надо валить отсюда, как можно скорее. Встань и уходи, немедленно!» - пробубнила моя скромница.

Брат не грубил, нежно разминая колечко. Поглаживал только вход, вставляя палец как раз на глубину приятных ощущений и не миллиметром глубже. По хамски, на нашей кухне, себя вели только мои соски, и занывшие от тяжести девочки.

«Качнись на табурете, пусть вставит палец. Пусть груди качнутся и подразнят сосками отца, ты представь, как он будет пялиться!» - перебивала её сучка.

Папа продолжал неотрывно смотреть на меня. Я готова была поспорить, что под его домашними трико, уже выделялся упругий шланг.

Какой-то дурдом. Надо уйти.

— Спасибо за завтрак! – медленно встала из-за стола я, позволяя брату незаметно прекратить шалость – Мне пора!

— Я помогу тебе собраться! – предложил Виталька, с тихим, хлюпающим звуком вытащив палец из моего анала, и выдернув руку из моих трусов.

Я обернулась, как бы мельком глянув на его пах. Из под резинки семеек торчала сморщенная кожа его стоячего члена.

На кухне висела гнетущая тишина.

Ничего не понимала здесь только мама, поочередно, молча глядя на всех нас.

Открыв гарнитур, я подставила стакан под шипящий поток прохладной воды, и наполнив его уперлась рукой в столешницу стоя задом к обеденному столу. Скосила попу вбок, опираясь на правую ногу.

Допив, я склонила голову, и тайком, под рукой, бросила взгляд на трико отца.

"Вот это агрегат..." - мелькнула опасная мысль в моей голове, при взгляде на его мощный, стыдливо прижатый к бедру стояк.

— Не надо мне помогать! – уже уходя, отмахнулась я от брата – Справлюсь сама.

*****

Забыв второпях запереть дверь, и поспешно скидав в сумку всё, что могло пригодиться в первый день, я села на диван. Сдернула с себя трусы и принюхалась к жирному пятну, оставленному пальцем брата. Да, это был мамин крем с ромашкой.

Намазано было сильно, и боясь испачкать кремом штаны, я, скомкав трусы и бросила их в сумку, к остальным вещам. Потом постираю.

Застегнула бюстгальтер на груди и развернув его чашами вперед, окунула в них своих девочек.

В коридоре послышались глухие шаги отца по ковролину. Понимая, что закрыть дверь не успею, я просто взялась за джинсы и хлопнув по ним ежедневкой вставила белые носочки в штанины.

Натянула джинсы до конца бедер, и размер одежды предсказуемо уперся в объем задницы. Немного повозившись, я как всегда сдалась. Встала, и закусив губу от усердия принялась прыгать, ожидая, когда ягодицы провалятся в джинсы. Голый зад колыхался снаружи, не желая упасть в штаны, груди мягко покачивались в чашах.

Ещё прыжок, и краем глаза я заметила, что через щель в приоткрытой двери, на меня смотрит отец.

Он стоял у двустворчатой двери зала, и моё тело встретилось с его взглядом в отражении зеркала.

Тело, но не глаза.

Он не знал, что я заметила.

«Закрой дверь!» - шепнула скромница.

«Ты что дура? Он поймет, что ты видела подглядки!» - возразила сучка – «Оставь, пусть смотрит. Тебе же это нравится. Что за глупая привычка, лишать себя удовольствий и радостей жизни?».

Я подпрыгнула снова, и отвлекшись на взгляд отца, неуклюже грохнулась коленом о комод. Дезодоранты посыпались на пол с чудовищным грохотом.

— Бл...дь! – выругалась я. Бросив натягивать упрямые штаны нагнулась, торопливо собирая проклятые баллончики и флаконы.

Пояс джинсов упруго скользнул по ягодицам, сползая.

На короткий миг он задержался, натянулся, и коротко затрещав по шерстке на губках вагины слетел вниз, под попу, выставив всё моё «добро» напоказ.

Думала я всего полсекунды.

Выпрямилась, как ошпаренная, схватилась за пояс и дернула еб...чие джинсы вверх, быстро обернувшись на щель в приоткрытой двери.

Теперь, отец смотрел мне прямо в глаза.

И что самое поганое, теперь он понял, что я давно его заметила. Дышал он тяжело, носом, как бык. Плечи его поднимались и опускались при каждом вдохе.

Мне стало не по себе.

— Раиса?! – с трудом отлепив взгляд от меня, окликнул отец маму – Родная, иди сюда пожалуйста!

— Да, Саш? – послышались шаги мамы.

— Пойдем со мной на минутку, Раисонька! – продолжая смотреть на меня как хищник, папа взял маму под локоть, выдернул из её рук кухонное полотенце и бросил его на пол.

— Ты чего?! – нервно усмехнулась мама, не понимая, что происходит.

Зато я, к сожалению, всё понимала.

Дернув ручку, папа мягко втолкнул маму в темноту ванной, не включая свет, и грохнул дверью, закрывая её за собой. Послышалась возня, со стиралки посыпались сброшенные щетки и пакет с порошком.

— Да ты че, Саш?! – смущенно упиралась мама в темноте – Что с тобой?! Да прекрати... Ну ты чего, а... - сопротивлялась она конечно вяло, это было слышно по голосу.

Послышался шумный плевок отца, а следом за ним шлепок.

Легкий вскрик, смешанный с «Ах!», от первого проникновения, прекратил все возражения мамы.

Загрохотали резкие, грубые толчки, выбивая стоны из зажатого рукой рта. Стиралка гремела под мамой, билась о кафель на стене, с неумолимым, жестким ритмом.

Бах.

Бах.

Бах.

— Саш...

— Заткнись! – грубо рыкнул отец, отчего мама простонала растерянно и громко – Не разговаривай!

— Сашенька! – стоны растерянности перешли в наслаждение.

Бах.

Бах.

Бах.

В коридор выглянул брат.

Я отступила в сторону, с линии его обзора и прижалась спиной к стене. Склонила голову набок, прислушиваясь сквозь теплые обои и холодный бетон к сексу родителей.

— Саша! Саша! Саша! – начала иступлено вскрикивать мама, приближаясь к пику.

— Малина... – потеряв голову от возбуждения, прохрипел в темноте отец.