Лаура 4: День рождения Анны

От автора: Заранее извиняюсь, рассказ дописывался под сезонный вирус в 39 градусов, посему отдельные фрагменты скомканы.

Свой обычный вопрос Лаура задала как всегда, когда ласкала мою трепещущую киску своими тонкими длинными пальчиками.

— Сузи, как идут дела?

На редкость удачное движение девочки заставило меня сорваться на стон, но не ответить было никак нельзя.

— Госпожа Лаура, Мишель всё более предпочитает платья и юбки, как вчера и сегодня утром. Несколько дней назад она просила у меня новое, уже пятое по счёту, если с теми двумя, которые купили вы. Она время от времени заговаривается, и говорит о себе то в мужском то в женском роде, даже когда мы одни.

— Это очень хорошо. — Прошептала мне на ухо Лаура. — Продолжай в том же духе. Помоги дочери ощутить себя настолько женственной, на сколько возможно. Пусть она будет моей подругой. Пожалуй, не стоит наказывать её за мальчишеское поведение. Рано ещё. Но я рада, что она делает успехи. Это замечательно что Мишель начинает нравиться девичья одежда. Понимаю, это лишние расходы для тебя, но в ней она будет куда красивее. И потом, девочки обычно учатся лучше мальчиков, так что превращение пойдёт ей на пользу и в этом.

Пальцы Лауры замерли у меня внутри. Я была уже до крайности возбуждена, просто истекала соками у неё на руках, и резкое прекращение ласок было сродни боли. Я бы молила мою девочку – госпожу продолжить, если бы это хоть немного помогло. Но Лаура хоть не убирала пальчики из моей киски, видимо, не решив, будет ли продолжение, или хватит с меня.

— Сузи, детка. — Заговорила Лаура, обращаясь ко мне так, как – будто это я выглядела на двенадцать, а она на тридцать с небольшим, а не наоборот. — Ты знаешь, на следующей неделе у Анны день рождения. Приходи с дочерью. Отпразднуем его вместе.

После этих слов она продолжила ласки, и я ощутила, как с каждой секундой приближаюсь к оргазму. Согласно кивая, я отдалась её пальчикам, и расслабилась, радуясь, что на этот раз мне позволено удовольствие.

Девочка трахала меня пальцами, проникая в самую глубину, и лаская мои самые чувствительные места. Только она одна могла полностью удовлетворить меня. Что и произошло минутой спустя. Я начала бурно кончать, едва не крича от удовольствия. Ради этих мгновений я терпела всё. Возможно, я просто оказалась мазохисткой, но удовольствие, которая моя девочка – госпожа давала мне, было столь велико, что я мечтала только о повторении этих ощущений. И если мне ради этого приходилось повиноваться ей и её подругам, так тому и быть.

* * *

Готовиться к празднику мы начали заранее, для чего Лаура вызвала меня, как всегда после работы, на этот раз без дочери. Еду готовили все вместе, в основном, естественно, я, но и девочки участвовали.

На плите одновременно варилось нечто, заваривался крем для торта, и закипала вода. Анна сбегала за мукой, и вернувшись, сразу принялась ругать нас за то, что без неё мы всё напутали.

— Опять! Вот уж точно, хочешь, чтобы что угодно было сделано хорошо, делай это сама. Ну вы – то ладно, но уж Сузи в свои – то годы могла бы и проследить. Кому было ясно сказано, как закипит убавить огонь, следить за молоком, чтобы не убежало, и наконец, кто бросил в кастрюлю всю солонку целиком?!

Анна посмотрела с подозрением на Сару, затем на Никки. Обе всем своим характерно невинным видом показывали, что они тут не при чём.

— Это точно одна из вас. — Настаивала Анна. — Больше некому. Мишель дома, Лаура на кухне не появлялась, Сузи всё время у меня на глазах. Остаётесь только вы две. Ну, отвечайте.

И та и другая уверенно выдержали пристальный взгляд Анны. Оказывается, они и это могут. Я бы сразу выложила всё. Ей в этом смысле далеко до Лауры, но они все четыре умеют смотреть совершенно недетским взглядом, словно пронизывающим меня насквозь.

Я, как ответственная (пока Мишель не видит) за всё плохое, что могло у нас происходить, принялась извиняться за дело не своих рук.

Выключив огонь под кипевшей в кастрюле солонкой, я слила воду, и набрала новую в другую кастрюлю, а эту оставила остыть.

После прибытия Мишель и легкого как бы обеда из блинов c черникой и чая с лимоном моих хозяйки долго перебирали элегантные праздничные платья в своих запасах, что вызывало бы зависть у любой девочки. Облик, в котором каждая предстанет на празднике, обсуждали все, кроме Лауры, пообещавшей удивить нас.

Мишель затруднялась сделать выбор. У моего сына хороший вкус, но пока плохо ориентировался в женской моде, и всё ещё приспосабливался своей новой роли. Ему по – прежнему не хватало девичей одежды, что слихвой компенсировалось готовностью четырёх других купить ей всё, что угодно.

В итоге она остановилась чуть ли не на первом попавшемся. И всё же Лаура одобрила самостоятельный выбор моей дочери.

— Это замечательно, Мишель. — Кивнула она. — Ты будешь прекрасна.

Мой сын, которая уже надела свой белый лифчик и пару новых белых колготок, купленных для него Никки, чувствовала себя восхитительно женственным, и легко натянула красивое длинное красное бархатное платье с широкими рукавами и пуговицами из настоящего жемчуга. Картину довершали лакированные туфельки с очень тонкими застёжками.

— О, Мишель, как же ты красива! — Восхищались мои хозяйки.

Не зная, что сказать, он улыбнулся и сделала реверанс.

Мой сын крутился перед зеркалом, любуясь собой. Ясно, что он с каждым днём становился всё более девочкой. Я часто задавалась вопросом, будет ли Майкл протестовать против своей феминизации. У меня все ещё оставались надежды, что когда – нибудь он скажет мне, что хочет снова быть мальчиком, с того дня, когда он прогулялся по магазинам с Лаурой и Никки, он становился всё более женственным, не показывая желания вернуться к своему естественному полу.

Настоящие девочки вместе с Мишель обсуждали наряды и косметику. То красное платье ей в итоге не понравилось, и он не знал, что надеть на праздник, внезапно растерявшись, и вдруг резко замолчав, и оглядываясь вокруг как – будто впервые увидев их.

— Эй, Мишель, если не хочешь ломать голову, бери первое, что попадётся! — Крикнула ей Анна. — Только не обижайся, когда окажешься самой невзрачной из нас! Наденешь вот это. — Она бросила ей тонкое синее платьице без рукавов.

Мне оно показалось слишком простым. Мой сын любила изящные вещи, украшенные кружевами и вышивкой.

Поймав его, Мишель внезапно отбросила его в сторону, и посмотрев на подружек, вдруг заявила, что не хочет носить платье.

Главная хозяйка оторвалась от своей шкатулки с драгоценностями, и приготовилась произнести речь.

Но Анна успела раньше.

— Подумаешь, сойдёт и так! Надевай и не жалуйся, раз сама не можешь ничего выбрать! И потом, ты больше не мальчик, не забыла?

Она откровенно веселилась, но в этот момент в Мишель как будто что – то сломалось. Он резко замер, и внезапно упал в кресло, сжавшись и заплакав.

Моя дочь была красива в красном платье, и её внезапные слёзы заставили моё сердце сжаться.

Она плакала в кресле, закрыв лицо руками.

Опередив меня, Лаура внезапным лёгким движением оказалась рядом с ним, погладила по голове, и ласково спросила.

— Что с тобой? Ну же, в чём дело?

Мишель схватила её за руку.

— Мишель, что случилось? — Спросила Анна. — Я же ничего такого не сделала.

Мой сын со стоном и вскриком поднялся с места и, путаясь в своей красной юбке, убежала в соседнюю комнату.

Проводив её взглядом, Лаура посмотрела на подруг, и затем на меня.

— Сузи, как её мама ты лучше понимаешь дочь. — Эти слова моя девочка – госпожа произнесла совсем тихим, взволнованным голосом. — С Мишель всё будет нормально? Я очень беспокоюсь за неё, и надеюсь на твою помощь.

Я не знала, что ответить. Лаура могла бы просто приказать, но сейчас она действительно интересовалась моим мнением. Она ведь по – настоящему любила моего феминизированного мальчика, заботилась о нём, и не хотела обидеть. Ну почему она не была такой же нежной и со мной?! (Вернее, в последнее время ко мне стали относиться куда лучше, унижения в основном закончились, убедившись в моей покорности, девочки перестали «проверять» это регулярно).

— Пойдём, поговорим с твоей дочерью. — Шепнула Лаура. — Надо выяснить, что это с ней на этот раз.

Девочка – госпожа взяла меня за руку, и мы практически прокрались в комнату, где скрылся мой сын. Лаура тихо приоткрыла дверь, и заглянула внутрь.

Мишель, по – прежнему в красном платье, лежала на кровати, застеленной покрывалом цвета слоновой кости, в комнате с белой мебелью и украшениями в стиле викторианской эпохи. Она тихо всхлипывала, закрыв лицо руками и сорвав свою ленту для волос.

Мы с Лаурой присели рядом. Я дотронулась до него, пытаясь успокоить. Майкл обнял меня, и повис на моём плече, подрагивая и всхлипывая.

— Что с тобой происходит? Почему ты не хочешь быть на празднике? — Спросила я.

Он снова расплакался. Лаура села рядом с нами, и погладила его волосы.

— Дитя, я хочу поговорить с тобой об этом. — Неимоверно ласковым и нежным голосом произнесла моя девочка – госпожа. Когда хотела она могла быть удивительно мягкой и заботливой. — Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо?

— Не хочу. — Всхлипнула Мишель у меня на плече. — Я не хочу быть девочкой, не хочу носить платья, отказываюсь играть с куклами.

Я слушала её, замерев на месте, и не зная, на что надеяться. Майкл впервые по – настоящему протестовал против того, что с ним делали, думая что сможет снова чтобы стать мальчиком, но у меня не было никаких сомнений в том, что Лаура будет очень настойчивой в попытках феминизировать его, если только не потеряет к этому интерес. Моя девочка – госпожа была была отчаянным подростком, и не собиралась отступать. И насколько он в свои десять сможет сопротивляться им, сумевшим подчинить меня в мои тридцать с небольшим?

Лаура дала Майклу успокоительное. Мы вышли из комнаты, и госпожа тихо обратилась к подругам.

— Пожалуйста, простите Мишель за эти слёзы. Вы знаете, она не захотела праздновать день рождения Анны, и подумала что она сможет вернуться к тому, чтобы быть Майклом. Мне жаль, что нам иногда приходится бороться с ней вместо того, чтобы просто наслаждаться жизнью. Мишель слишком красива, чтобы оставить её мальчиком.

Никки с Сарой переглянулись. На их лицах на мгновение промелькнуло удивление. А моя девочка – госпожа продолжила, обращаясь уже ко мне.

— Сузи, по – видимому твоя дочь не столь… легко приспосабливается, как ты. Она попыталась сопротивляться. — Лаура взяла меня за руку, я ощутила, что ей очень хочется залезть мне под блузку, а то и под юбочку, но она сдерживалась потому что Мишель могла увидеть. — Я боюсь, что она может обстричь свои длинные волосы или убежать.

Я так же тихо ответила.

— Если Майкл больше не хочет быть девочкой, почему вы не позволите ему снова стать мальчиком?

— Сузи, ты не понимаешь. — Так же тихо заговорила Сара. — Обычно это тебе и не надо, делай что говорят, но с Мишель мы не позволим себе уступить. Мы получим его как нашу подругу. И всё же мне очень не хочется _заставлять_ его быть девочкой. Какая жалость, что вы не попались нам на глаза раньше! Если бы мы могли феминизировать мальчика с раннего детства, он бы не пытался протестовать. Я боюсь, Анна всё испортила. Она до сих пор не всегда понимает, насколько осторожной нужно быть.

Девочка – госпожа отпустила меня, и обернулась в дверной проём на моего сына. Мишель по – прежнему плакала, лёжа на кровати. Лаура снова смотрела на меня.

— Наверное, мне рано об этом говорить, но кое – где никаких мальчиков не потерпят.

— И потом, мне нравится твой женственный сын, и я очень надеюсь, что он больше не будет бунтовать. — Закончила за неё Никки.

Лаура обняла подругу.

Минут через двадцать, когда капли должны были подействовать, Лаура вернулась снова поговорить с Мишель. Подняв на неё заплаканное лицо, моя дочь порылась в сумочке, достала кружевной носовой платок и промокнула свои глаза.

Я обняла его, и он слегка всплакнул у меня на плече. Лаура стояла рядом, взяв его за руку. Она считала, что потеря его мужского пола пойдёт Мишель только на пользу, и как – то раз проговорилась, что хочет феминизировать моего сына настолько, чтобы он сам пожелал этого себя, и не захотел бы возвращаться к мальчишеской жизни.

Лаура обняла Майкла, и тихо шептала ему на ухо.

— Успокойся, не надо плакать. Ты же знаешь, я люблю тебя, и хочу чтобы тебе было хорошо с нами. Именно поэтому я сделала тебя девочкой, милая. Ты не должна стыдиться этого. Я знаю, что в платьях ты ощущаешь себя совсем по – другому, но ты действительно выглядишь в них удивительно красивой. Не переживай, тебе ведь нравились платья. Ты сама просила их у меня и мамы.

Тогда Мишель заговорила.

— Но я — мальчик. Я не баба. Я не хочу носить платья.

— О, Мишель. — Ответила Лаура. — Не надо так говорить. Я слишком люблю тебя, чтобы лишить такой красивой одежды. Тебе лучше быть девочкой я знаю. Пожалуйста, не надо бороться с нами. Согласись носить платья, тебе ведь лучше в них. Если тебе понравиться быть девочкой, я сделаю для тебя всё, что угодно. Посмотри на меня. — Мишель взглянула в её глаза, и Лаура продолжила. — Послушай, я и подруги хотим чтобы ты была одной из нас. Хотя бы на дне рождения Анны. Я куплю тебе всё, что ты попросишь. — Я чувствовала, как взгляд Лауры впивается в моего милого мальчика, пока она продолжала. — Только будь моей подругой, и всё наладится. Скоро ты будешь полностью счастлива как девочка. Мы поможем тебе, и ты полюбишь это так же, как и мы.

На лице Мишель проступила улыбка. Он обнял Лауру и шепнул ей на ухо.

— Я попробую, дорогая.

Он сидел на краю кровати, изящно подобрав юбку своего длинного платья. Лаура вытерла слёзы с его благодарных глаз.

Я была поражена. Всего лишь несколькими словами Лаура, казалось, сломала его попытку вернуться к своему естественному полу, и у меня снова была дочь.

Лаура просто улыбнулась, и глядя ему в глаза, сказала.

— Очень хорошо, моя милая Мишель. Переоденься к празднику, и я надеюсь, мы больше не будем ссориться.

* * *

– Никки, передай заколку для волос. — Попросила Лаура.

Лёжа на диване рядом, Анна следила за нами, едва заметно шевеля губами, как – будто бормотала что – то себе под нос. Лаура с Никки колдовали над волосами моей дочери пытаясь уложить непослушные пряди в сложную причёску, похожую на ту, которой любила покрасоваться Сара по особо торжественным случаям, а я видела в каком – то фантастическом фильме.

— Мишель, тебе нравится? — Участливо спрашивала Никки.

— Да. — Отвечала моя дочь бодрым и весёлым голосом.

По – видимому, теперь он смирился со своей феминизацией, и начал получать от этого удовольствие.

— Никки, как на счёт синего цвета? — Спросила она, пока та собиралась подвести ему глаза.

— Мишель, тебе больше подойдёт не столь яркий оттенок. — Ответила ему Лаура.

Они старательно доводили облик своего феминизированного мальчика до совершенства. Готовясь к дню рождения Анны, мои хозяйки обсуждали свои праздничные платья. Никки собиралась одеться как Златовласка, а Сара хотела примерить на себя образ Озёрной Леди из легенд. Для Мишель же Лаура и предлагала разные варианты, вроде принцессы Пич или Скарлет о Хара из «Унесённых Ветром». Пока же моя дочь была одета в длинное белое шёлковое платье, с лентами и кружевами.

Лаура тихо произнесла.

— Мишель, тебе действительно очень идёт, моя мила подруга. Будь хорошей девочкой.

Мой сын только улыбнулась, когда слова Лауры отпечатались в его небольшом умишке, который быстро полностью феминизировался.

Она послушно пошла краситься, надела то платье, которое подобрала Сара, не пыталась больше протестовать, и сама втянулась в обсуждение будущего праздника, сперва несколько сковано, но затем и её постепенно охватило веселье.

Видимо, те слёзы были его последней вспышкой прежнего, мальчишеского духа, прежде, чем он угас навсегда. Моя Мишель больше не плакала и нормально вела себя как девочка. Я и сама начала не только говорить, но и думать о ней как о дочери. Мои хозяйки откровенно наслаждались его расцветающей женственностью. Может быть, они просто не задумывались о будущем, но я очень беспокоилась о ней. Что будет, когда у неё начнётся половое созревание? Но когда я решилась спросить, хозяйки наперебой начинали убеждать меня, что всё в порядке. У меня возникли подозрения, что Лаура захочет феминизировать моего сына хирургически.

* * *

В заявленный день рождения Анны, я, как мне и приказывали ранее, взяла выходной, и с самого утра понеслась вместо работы к девочкам. Лаура приказала мне привести Мишель чуть позже, чтобы они успели «убедиться, что всё нормально». Как я подозревала, хозяйки просто хотели успеть немного поразвлечься со своей рабыней, пока дочь не видит.

При ней они никогда себе этого не позволяли. Мишель не только не рассказывали о моём положении, но и вообще не говорили на эротические темы. По ходу его феминизации они держали всё совершенно невинном, не давая ему повода задуматься том, чем настоящие девочки физически отличаются от него. Никки даже надставила его первое платье до длинны почти до пола.

К празднику дом девочек радикально преобразился: ещё вчерашним вечером мы украсили его гирляндами и фонариками. Вешать большую часть всего этого пришлось мне, а Лаура в основном отдавала команды, разве что когда к нам присоединилась Мишель, тоже захотевшая поучаствовать, пришлось срочно менять образ, перевоплощаясь из рабыни в нормальную женщину, которой приходится следить за этими четырьмя девочками (пятью, если считать и моего сына, которая сменила одежду на мальчишескую только потому что в юбке неудобно лазить по стульям и лестницам, и то сделала это едва ли не с сожалением. )

Сейчас же нам предстояли последние приготовления. Надо было накрывать стол, в последний раз подметать всё и так далее. Девочки подошли к делу весьма обстоятельно, твёрдо намереваясь сделать этот праздник незабываемым. Мишель и Анну Лаура попросила приходить только к обеду, чтобы мы встречали их на всём готовом. Меня не раздели, сославшись на то, что времени мало, и развлекаться некогда.

Но Лаура ни на минуту не давала мне забыть о моём положении, хотя хозяйки трудились не меньше моего.

Первый звонок в дверь раздался ещё раньше, чем я ждала.

Я быстро поправила одежду, и пошла открывать. Никки и Сара тоже прибежали, на ходу застёгивась, и я подумала, что они, может быть и ласкаются между собой, но никогда не позволяют мне это увидеть. Или просто в последнюю минут что – то зашивали на своих праздничных платьях.

Дверь я открыла перед этим глубоко вздохнув, чтобы успокоиться.

На пороге оказалась незнакомая мне женщина в роскошном чёрном с серебром платье. Мои хозяйки приветствовали её, удивляя меня своей почтительностью. Незнакомка уверенным в себе взглядом пробежалась по нашим лицам. Девочки по очереди целовали ей руку. Я замерла п

озади них, не зная, что делать, и как вести себя перед ней: как рабыня, или как нормальная женщина.

Наша гостья, которую девочки явно знали, обняла одну, и заговорила.

— Ну, я вернулась, милые мои нимфочки. — Её голос оказался каким – то странным. Слова она выговаривала одновременно растягивая и повторяя звуки разными тонами. Больше всего это напоминало целый хор голосов. — Вот как вы здесь живёте. Лаура, ты такая же весёлая и задорная, каки раньше. И ты, Никки, ничуть не изменилась. Тебе нравиться здесь?

— Да. — Кивнула девочка.

Женщина перевела взгляд на остальных.

— А тебя я не помню… Сара, да? Никки не ошиблась в тебе. — Она перевела взгляд на меня. — А ты, видимо, Сузи. — Это был не вопрос а утверждение. — Мне Лаура рассказывала.

Я старательно кивала, пытаясь сообразить, кто это такая.

— Джесси, ничего что мы её немножко поработили? — Характерно невинным голосом спросила Никки.

— Конечно, нет. — Ответила Джесси, погладив девочку по голове. — Если из – за этого не будет проблем, с ней можно делать всё, что угодно. И да, и с её сыном тоже. Меня позабавило, что вы превращаете его в девочку.

Своими тёмными глазами Джесси рассматривала меня.

— Какая жалость, что тебе приходиться прятать своё положение от… дочери. Было бы намного проще, если бы Мишель знала и поддерживала происходящее с тобой. — Джесси впилась в меня взглядом, откровенно раздевая глазами. — Сузи, тебе понравилось? — Продолжала она.

Я старательно закивала, пытаясь сообразить что она имеет ввиду и кто это вообще такая. Неужели и мои девочки – госпожи кому – то повинуются? Но не похоже, скорее Джесси была их подругой, может только немного главнее Лауры.

Она обошла вокруг меня, вперилась взглядом, потрогала грудь, с явным удовлетворением отметив, что лифчика под блузкой я не носила. Теперь, после этих месяцев в рабстве у девочек – подростков, мне было странно чувствовать, что меня рассматривает взрослая женщина. Я внезапно ощутила, что именно _это_ кажется мне неправильным, а вовсе не то, что я повинуюсь четырём двенадцатилеткам.

Прикосновения её рук не будили во мне той покорности, как длинные тонкие пальцы Лауры и её подруг. Это были не те нежные ладошки, как у моих хозяек. Удивляясь собственным чувствам, я ощущала, что должна принадлежать девочкам, а не другой женщине, такой же, как я.

Джесси, видимо, почувствовала мою неловкость, а может, у неё просто не было времени, но дальше она не стала ничего со мной делать, руки отовсюду убрались, женщина поправила мою смятую одежду, и отпустила только поцеловав.

— Да, Сузи, у тебя хорошее тело. — Произнесла она. — Я рада, что моим милым нимфочкам досталась такая красотка. Надеюсь, ты и дальше будешь выполнять все их прихоти. И, раз уж на то пошло, и мои тоже, если ещё загляну к вам на огонёк. А вот обращаться лучше по полному имени. Знаешь его?

— Джессика? — Поинтересовалась я.

— Джезебель.

Я молча кивнула, не удивляясь, что не угадала. Хотя с неё станется и соврать, чтобы лишний раз «поставить меня на место», или проверить, действительно ли я полностью в их власти.

Женщина оставила меня, и мы пошл заканчивать последние приготовления к празднику. Закончив вытирать пыль, я хотела переодеться, и проходя мимо комнаты Лауры, услышала тихие голоса. Моя госпожа о чём – то перешептывалась с Джесси.

Стараясь ступать как можно тише, сняв для этого туфельки, я подкралась к двери, и прижалась к ней ухом, чтобы разобрать слова.

— …Твоя Сузи не столь послушна, как ты говорила, и не столь лесбиянка. Видимо, я её не слишком возбуждаю. — Джесси была не в духе. — Ты уверена, что она так тебя хочет, что готова ползать на коленях, лишь бы только ты оттрахала её?

— Моя ошибка. — Произнесла Лаура, словно извиняясь.

Лаура, просящая прощения?! Даже так?! Это поразило меня. Моя главная хозяйка ещё никогда не перед кем не извинялась.

— Я не ждала тебя здесь. — Продолжала девочка. — Не беспокойся, я всё исправлю. Обещаю, скоро она будет повиноваться тебе точно так же, как и нам. Со страстностью сложнее. Ты ведь не такая как мы, и не выделяешься среди других женщин. Испытывая влечение к тебе, она не сможет не пожелать и их. Да, наша Сузи послушна, но было бы куда проще, если бы она интересовалась только нами.

На этом они замолчали. Это было уже интересно. Мои хозяйки не только сумели поработить меня, но и вот так запросто говорили о том, чтобы переподчинить своей новой подруге, или внушить мне влечение к ней. Что вообще здесь происходит?!

Но времени на раздумья у меня не оказалось. Следующий звонок в дверь означал прибытие Анны и Мишель, если только у Лауры не оказалось других подружек.

Мы пошли открывать.

Да, это оказались Мишель с Анной.

— Поздравляем! — Хором объявили все, включая Джесси.

Первой подарок вручала Лаура, за ней в очередь выстроились остальные.

Мишель пришла без подарка, но в радостном настроении. Не так, как тогда. Теперь он был одет как девочка, в длинное платье. Его ногти были накрашены, волосы, отросшие за пару месяцев, заплетены в косички. Облизав губы и почувствовав на них помаду, он снова ощущал себя странно другим существом, _девочкой_. Все вокруг, включая Джесси, были очень любезны с ним, и поздравляли не меньше, чем Анну. Они наперебой ласково говорили:

— Привет, красавица.

— Мне нравится твоё платье, Мишель.

— Мы так рады что у нас такая подружка.

Лаура и Никки удостоверились, что Мишель поблагодарила их и сделала реверанс правильный. Казалось, что с каждым новым замечанием он всё больше терял свою мальчишескую идентичность, и погружался в мир женщин и девочек, чего Лаура и хотела. «Замечательно её нарядили» — Перешептывались мои хозяйки. — «Всё больше девочка, надо будет предупредить Сузи».

После вручения подарков и цветов (Лаура с Никки преподнесли Анне букет самых настоящих синих роз. Хотела бы я знать, чем они их красили, чтобы добиться такого естественного оттенка) Джесси «внезапно» предложила устроить конкурс красоты для всех «наших» девочек (На самом деле это я их, а не они мои. Но моей дочери никто об этом не сказал).

Мои хозяйки сделали вид, что всё произошло случайно: как и договаривались заранее, они притворились что поспорили, кто из них лучше выглядит.

– Анна, я уже говорила тебе, что ты сегодня особенно красива в своём облике Белоснежки? — Спросила у неё Сара.

Лаура же ответила, что она лучше всех.

— Не беспокойся, милая. — Ответила Анне Джесси. — Всё равно ты красивее, и прекрасно это знаешь. Кто угодно подтвердит. Так, Мишель?

Мишель, которая не ждала такого поворота событий, оглядела подруг и со своей обычной прямотой ответила, что Джесси с Сарой ничего в красоте не понимают, и первая красавица из них никто иная как Никки.

Заранее предсказать реакцию моей дочери никто не брался, и девочки заготовили разные варианты действий в зависимости от того, что она ответит. Никки широко улыбнулась, порадовавшись, что выпал её вариант, и впившись взглядом в Мишель, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кого она имеет ввиду, ответила.

– Ну, конечно. Возможно я была бы, если бы не была вынуждена уступить первое место самой красивой девочке из нас.

Мишель покраснела, и они обнялись. Никки обнимала Мишель как сестру, а не как будущую любовницу.

Для вида мои хозяйки поспорили немного. Лаура говорила, что она самая красивая из них, а Никки настаивала, что Мишель куда как лучше. Сара и Джесси ставили на Анну, ссылаясь на то, что нельзя обижать имениницу, и я по договорённости приняла их сторону. Наконец Джесси предложила просто провести конкурс красоты, и решить вопрос голосованием.

Участвовать вызвались все пять.

Мы собрались в общей комнате. Хрустальная люстра горела ярко, Лаура включила все лампочки сразу. Играла музыка. Девочки по очереди выступали перед остальным.

Я сидела рядом с Джесси.

Первой пела Никки в облике Златовласки под спокойную музыку.

— Лаура, я довольна тем, что ты делаешь с сыном Сузи. — Совсем тихо шептала Джесси на ухо моей хозяйке. — Он готов быть твоей подругой. Я поражена, как чудесно ты всё проделала с его превращением, и собираюсь в ответ порадовать тебя чем – нибудь. Сузи, полагаю ты не будешь против сделать его полностью девочкой?

Я тронула руку Джесси, и ответила заученными словами, как приказывала госпожа.

— Я счастлива, что Лаура смогла помочь. Мишель привыкает к тому, чтобы быть девочкой. Ему понравится. Девочки — куда большая радость для матери, чем мальчики.

Никки сорвала аплодисменты всех присутствующих, включая моего сына. Следующей была Сара. Одетая в небесно – голубое платье Озёрной Леди, она пела о том, как хорошо Мишель вписалась в роль девочки. Пока она пела, я бросила взгляд на дочь, и поняла что ему действительно нравится одеваться в юбки и платья. Как и в прошлый раз, я видела что она волнуется, невольно сравнивавшей себя с другими.

Он чувствовал себя нормально в девичьей одежде, и, по – видимому, теперь принимал свою феминизацию с радостью и энтузиазмом.

Её руки так изящно вцепились в складки его плиссированной юбки, и я почувствовала на себе взгляд Джесси, следящей за тем, что чувствует мать, глядя на то, как её мальчик принимает своё превращение в девочку.

Джесси взяла меня за руку и шепнула:

— Сузи, твой сын теперь девочка. — И с этими словами она поцеловала меня в щеку. — Смотри, разве она не прекрасна?

Я понимала, что мальчик и думать перестал про футбол или войнушку. Теперь он играл с куклами, он был девочкой, моей дочерью, а не сыном.

Любая мать знает, какими грубыми и неопрятными могут быть мальчики. Однако в шелках или атласных платьях Мишель вела себя гораздо лучше и куда охотнее делала то, что от него просят. Пока я была занята этими приятными мыслями, Сара закончила своё выступление и вернулась на своё место между Анной и Никки. Её место заняла Лаура в светлом шёлковом платье, которое было слишком красивым, чтобы его описать. Она словно плыла на высоких каблуках, похожая на юную принцессу, собирающуюся приветствовать своих поклонников на королевском балу. Никогда раньше она не выглядела настолько восхитительно. У Лауры есть та редкая красота, которая заставляет всех любоваться ею, едва она входит в комнату. Когда она подрастёт, её лицо сможет украсить самые лучше женские журналы.

Следом за главной девочкой внезапно вызвалась поучаствовать и Джесси, удивительно красивая в своём чёрном с серебром платье с длинными рукавами. Она была восхитительна. Я разволновалась, едва услышав её пение. И не столько из – за её странного, напоминающего целый хор, голоса.

Джесси пела и танцевала, Никки по её просьбе переключила запись, поставив нечто более соответствующее моменту. Лаура, как и другие девочки, выступала под спокойную музыку а Джесси предпочла взятую из того фильма песню невольницы, где та жаловалась на плохое обращение со стороны принцессы. Ни у кого из нас, кроме Мишель, не было сомнений, что она имеет ввиду именно меня и принцессу Лауру.

Я следила за её выступлением, стараясь не краснеть, и не смотреть в сторону дочери. О, в песне не было ничего такого, что могло бы навести бы дочь на мысли, что это про меня, но всё же.

А когда она закончила и раскланялась, я внезапно поняла, что Джесси не отличалась от моих хозяек, кроме как свои обликом взрослой женщины. Обликом да, но поведение… Девочки – госпожи всегда вели себя совсем не по – детски, кроме игр с Мишель, но сейчас, когда Джесси выступала наравне со всеми, я, невольно сравнивая её с ними, я со всей очевидностью ощутила, что так оно и есть. Среди моих хозяек Джесси казалась на своём месте. И, не смотря на облик, я не могла отделаться от ощущения, что на самом деле они примерно одного возраста.

Следующим было выступление Мишель, заставившее меня поволноваться ещё. Я поймала себя на том, что думаю о нём как о дочери, и хочу чтобы она была красивой и произвела впечатление на моих хозяек.

Мишель танцевала хуже прочих, но я видела, что она старается. Её песня была посвящена девичьей красоте, и о том, что быть девочкой совсем не плохо. Не иначе как её сочинили мои хозяйки специально для этого.

Мой сын изящно кружилась, давая нам рассмотреть её облик расцветающей женственности.

Закончив, она сделала реверанс и послала нам воздушные поцелуи.

Анна была последней. Она хотела чего – то весёленького, ей поставили песню из какого – то мультфильма, а её выступление было посвящено её дню рождения, на котором, если судить по песне, ей _опять_ исполнялось n-надцать лет, и девочку это вполне устраивало.

Она исполнила один из тех танцев, которые обычно танцевала в полупрозрачной тунике перед нами, когда Мишель не было с нами. Сейчас, в её облике Белоснежки и под ярким светом он не производил такого впечатления, как под ароматические свечи и совсем другую музыку. Это был обычный танец, не вызвавший во мне тех чувств, как тогда.

Свои оценки их выступлений мы записали на бумажки, и разложили по конвертам, каждая подсчитала сумму очков для одной из нас, и мы предали их Джесси, которой и предстояло подвести итоги. При этом ни одна девочка не могла голосовать за себя, одна я выставила оценки всем, но думала что хозяйки их всё равно не учтут.

Перед тем, как Джесси объявила результат конкурса красоты, мы все волновались. Я гадала, кого выберут. Лаура слегка пританцовывала, похожая на ожившую фарфоровую статуэтку. Ясно, что она была лучше всех, и я отдала отдала ей высшую оценку, но о чём перешептывались остальные, не могла слышать.

Джесси нарочито долго возилась с конвертами, а затем всё же объявила результаты.

— Шестое место занимает Сара в облике Озёрной Леди!

Сара… радовалась, что она финишировала последней? Девочка уверенно приняла букет цветов, и послала нам всем воздушные поцелуи. И вернулась на диван, а Джесси вскрыла следующий конверт.

— На втором месте Никки в облике Злотовласки!

Девочка приняла поздравления, красивый букет синих роз и кубок с крошечной фигуркой в длинном платье на крышке.

Как я и ожидала, Лаура оказалась победительницей. Джесси набросила ей на плечи белую мантию возложила на её голову с ниспадающими золотыми волосами сверкающую алмазную диадему (неужели настоящую?!). Придерживая одной рукой её, а второй цветы, Лаура гордо прошествовала перед нами как королева красоты. В своём прекрасном платье и туфельках на высоких каблуках она выглядела столь великолепно, что я невольно затаила дыхание, боясь спугнуть такое дивное видение.

К моему удивлению, Мишель финишировала четвёртой, после Джесси, обогнав двух настоящих девочек.

«Однако» — думала я — «Он ещё совсем недавно начал носить платья, и всего через пару месяцев оказался красивее Анны с Сарой. Я начинаю верить, что Мишель действительно больше не мальчик».

Но теперь я ловила себя на том, что рада за него, что он доволен своей новой женской ролью. Мишель выглядела сияющей, когда он получил свои цветы и приз и махала мне и прочим. Мои хозяйки радостно хлопали в ладоши, и собрались вокруг него, поздравляя, пока он радовался совсем как нежная девочка, которой он стал.

Даже отставшие от него Анна и Сара весело поздравляли моего сына. Здесь я была согласна с ними. В женском облике он действительно стал очень красивым. Другие девочки, наверное, завидуют Мишель, видя её на улице. Она такая красивая, и просто сияет женственностью. Никто не догадывается, что она не настоящая.

После танцев и подведения итогов конкурса красоты наступило время торжественного, на сколько это слово применимо к подросткам, обеда из конфет, пирожных, и торта а так же целой кучи фруктов, часть из которых я не смогла опознать. В присутствии Мишель мои хозяйки притворялись нормальными двенадцатилетками, так что праздник проходил во вполне детской обстановке, и я иногда на мгновения забывала о том, каким Лаура и три другие девочки – госпожи могли бы быть (и обязательно бывали), когда моя дочь не видит.

Но это всё где – то там, а пока подружки веселились, спорили, кто сколько съел конфет, и вообще ходили на головах, расходясь настолько, что я одёргивала их (о чём меня заранее предупредила Никки. Девочка так и приказала «Рабыня Сузи, на празднике не забывай одёргивать нас, если совсем расшалимся. Потом награжу, если выполнишь всё в точности, как должно происходить на нормальном дне рождения». С Мишель они тщательно притворялись, что всё в порядке. Как – будто феминизация мальчика это совершенно естественный процесс!).

Лимонад тёк рекой, а из Лауриных запасов аккуратно появлялись всё новые конфеты и пирожные. И как только они ухитрились съесть столько? Джесси вела себя нормально для взрослой женщины, не считая того, что участвовала в играх вместе с Мишель и Анной.

А позже, когда моя дочь наконец, устала от всего этого, а девочки устроили салют в честь именинницы (пиротехники они набрали не особенно много, но и не так уж мало, и обращались с ней с осторожностью), мы остались наедине, и Лаура снова мгновенно перевоплотилась из обычной двенадцатилетки в мою госпожу. Ненадолго, потому что мы собирались домой, пока ещё не поздно, и едва Мишель показалась нам на глаза, Лауре снова пришлось прикинуться обычным подростком.

— Сузи, тебе нравиться? — Шепнула она тоном госпожи, совсем тихо, чтобы дочь не услышала. — Мы все красивы? Все пять?

— Да, госпожа. — Так же шепотом отвечала я. — И моя дочь тоже.

— Да, Сузи. Мишель так прекрасна в платьях. Теперь он — наша принцесса.

Мишель разглаживала юбку своего платья и двигалась ставя ноги рядом, совсем как девочка. Он выглядел несколько смущённым, когда подруги прокомментировали его женственность.

Джесси тоже прощалась с нами, за одно нашёптывая мне на ухо слова о феминизации моего сына.

— Я надеюсь, что с маленькой Мишель всё будет хорошо. Пусть она чувствует себя комфортно здесь, в окружении одних девочек здесь навсегда оставляя мир мальчиков позади.

С этими словами Джесси незаметно погладила мою грудь, пока Мишель отвела взгляд, о чём – то болтая с Никки.

Я не почувствовала при этом влечения к ней как к женщине, хотя одно такое прикосновение любой из моих девочек – хозяек заставляло меня наслаждаться происходящим.

Перед тем, как отпустить нас домой мои хозяйки похвалили меня за то, как хорошо я вела себя на этом празднике.

— Ну, до свиданья, рабыня Сузи. — Едва слышно говорила Никки. — До новой встречи. Наверное, наша Мишель уже достаточно феминизирована, чтобы оставаться такой и без нашего бдительного ока. Я надеюсь, к весне мы сможем полностью удалить из неё все следы мальчишества. Наблюдай за ней. Если с недельку не заметишь за ней попыток мальчишеского поведения, в дальнейшем начинай наказывать её за таковые, если вдруг случатся. Понятно?

— Да, госпожа. — Автоматически ответила я.

Никки обняла меня, а Лаура шепнула мне, что Мишель стала прекрасной девочкой и что скоро она будет настолько связана с жизнью, обучением и игрой с девочками что забудет что она была раньше мальчиком.