Конкурс «Кровавый расколбас». Рассказ № 5: Ночь Самайна

Осень была в самом разгаре. Золотой октябрь готовился отдать бразды правления мрачному ноябрю, который, чувствуя свою нарастающую мощь, уже начал прибирать яркие краски осени. Все чаще небо заволакивали темные тучи, и почти не прекращающийся мелкий, противный дождь, превратил опавшую золотую листву в грязное месиво. Вот и сегодня, накануне дня всех святых, он лил, не переставая, однако это нисколько не помешало продвинутой молодежи отмечать забугорный праздник. Вывески ночных клубов пестрили зазывными слоганоми: «девушкам в костюмах вход бесплатный», «самая жуткая вечеринка», «разбуди в себе монстра». Яркая подсветка возле заведений, было единственным, что хоть как-то украшало мрачный вечер.

Было уже за полночь, когда молодая пара вышла из одного такого клуба на окраине города. На вид им было не больше двадцати. Молодой человек был в костюме убийцы из известного фильма «Крик». Внутри было жарко, поэтому он снял маску и сейчас его наряд представлял собой простой черный балдахин, полностью окутавший его с головы до ног. Его девушка, сегодняшним вечером, перевоплотилась в милую ведьму. Ее наряд состоял из чулков в крупную сетку, туфель на высоком каблуке, короткой расклешоной юбки, блузки с вызывающим декольте и остроконечной шляпы с широкими полями. Естественно, что все это было черного цвета. Завершал картину яркий макияж, с впалыми глазницами и капелькой крови в уголке рта.

— Во поливает, — сказал парень вглядываясь в темное небо.

— Черт! Если бы не шляпа, то у меня бы весь макияж растекся! — она сильнее прижалась к нему.

Молодой человек накрыл ее пологом своего костюма, как зонтом, и они побежали к остановке. Заскочив под крышу, они стряхнули с себя капли дождя, после чего молодой человек страстно обнял свою подругу, буквально впечатав ее в стенку.

— Кать! Ну сколько ты будешь меня еще морозить! Я ведь, правда, люблю тебя! — его руки скользнули под короткую юбку и, слегка задрав ее, сжали ягодицы.

— Кирилл! Если помнишь, у нас уговор. Пока мне не исполнится 18, ни-ни, — она обняла его и хитро улыбнулась.

— Если мне не изменяет память, то совершеннолетия ты дастигла час назад? Угораздило же родиться ровно в полночь, да еще в такой день! Ты случаем не ведьма? Уж очень тебе идет этот наряд, — он снова сжал ее ягодицу и поцеловал.

— Как знать, как знать. Вот обидешь меня, заколдую и станешь лягушкой, — она обвила своими руками его шею.

— А я все жду, когда ты, станешь раком! — передразнил он ее.

— И чего ты ждешь, не понимаю... — она посмотрела ему прямо в глаза и слегка прикусила губку, — уже целый час в пустую потратил...

— Ах ты чертовка! — его рука переместилась с ягодицы на ее лобок, и скользнув вниз сжала ее половые губки стянутые кружевными трусиками.

— Что? Прямо здесь? На остановке! — ее глаза расширились от удивления, — я думала для первого раза ты найдешь более подходящее место.

Он отпрянул назад.

«Черт! Черт! Думай! Куда? Дома предки, у нее тоже. Друзей вызвонить, может... Дурак, не мог за ранее придумать! Так опростоволосится! Думай!»

— Ну, нет, так нет, наше дело предложить... — девушка сделала отстраненное лицо и, пожав плечами, сделала вид, что смотрит на дорогу, хотя хитрая улыбка выдавала, что она просто издевается над своим парнем.

— О! Тут недалеко есть одно место! — наконец выпалил он. — Как раз в стиле сегодняшнего вечера!

— Это на кладбище что-ли? — она поперхнулась от неожиданности.

— А что? Где еще ведьма должна лишиться невинности!

— Ты что, не шутишь? — теперь она была правда удивлина.

— Нет, я на полном серьезе! — Кирилл распалился не на шутку. — В старой части есть несколько склепов. Один из них построили всего год назад! Так вот, мы недавно с друзьями шуганули там, каких-то сатанистов малолетних. Они вскрыли дверь, и готовились к какому-то ритуалу. Изрисовали весь пол и стены писменами, пару куриц в жертву приготовили. А мы как раз у Валерки во дворе сидели, ну ты помнишь его, темненький такой, пиво пили. Он там рядом живет, и знает их. Мы видели как они пошли в сторону кладбища и решили постибаться. Проследили за ними, и когда они стали читать какую-то ересь с листочка, подняли шум. Они так ломанулись, что все свои причиндалы побросали. Так вот, а склеп так до сих пор открытый и стоит. Мы туда теперь ходим пиво пить, когда на улице сыро.

— Ты сума сошел!

— Да ладно! У нас там небольшой тайник есть. Представь, ты, я, свечи, романтика.

— Ага, гробы, трупы. Аж мурашки по спине забегали.

Он снова обнял ее и принялся целовать. Его рука, уже знакомой дорожкой, скользнула к ее промежности.

— Ну, ты же говорила, что любишь экстрим, — не унимался он, — решай, а то, наброшусь на тебя прямо здесь.

Випитое спиртное, и нарастающее возбуждение сделали свое дело, она сама безумно хотела отдаться ему, и в принципе было почти не важно где.

— Ладно, уболтал, чертяка языкастый, веди... — она слегка оттолкнула его и поправила юбку.

— Да тут рядом, — он выглянул из-за остановки, пытаясь сооринтироваться в ночном городе.

Выбрав направление, он притянул к себедевушку, и снова укрыв своим плащом, шагнул под дождь. Они быстро перешли дорогу, завернули за угол старого дома, и пошли вдоль сквера. Кладбище находилось как раз за ним. Подойдя к главному входу, который естественно был закрыт в такое время, они повернули и пошли вдоль кладбищенской стены. Она была не очень высокой, и в тусклом свете придорожных фонарей можно было разглядеть макушки крестов и гробниц. От мрачного зрелища девушка поежилась еще сильее прижавшись к парню.

«Черт дернул меня согласиться! Не сиделось на попе ровно. На приключения потянуло. Нафиг, домой. « — только успела подумать она, как забор кончился.

Вернее он переходил из старого каменного в новый металический, и как раз там, где они остановились одной секции не хватало. Парень уверенно потянул ее в проем.

Вступив на территорию кладбища, девушке показалось что время остановилось. Пахло сыростью, и разложившейся травой. Освещение с дороги сюда почти не попадало, и было практически ничего не видно. Парень остановился. Он приблизительно помнил, где находился склеп, но они с другом всегда заходили с другой стороны, а тут. Куда идти сейчас он откровенно не знал.

«Дурная была идея», — подумал он.

Возбуждение спало, и ему самому было немного не по себе, но стараясь держать ситуацию в руках, он кое как рассмотрел тропинку между захоранениями и пошел в глубь, потащив за собой девушку.

— Далеко еще? — спросила она, прижимаясь к парню.

Он не знал что ответить. Остановившись, он стал осматриваться. Вдруг, как будто чья-то когтистая лапа разодрала тёмное небо, и между низких тучь проглянула почти полная луна. Свои бледным, мертвенным светом она залила все вокруг, на мгновение, высветив склеп, который оказался совсем рядом, и снова скрылась в тучах.

— Уже пришли, — он облегченно вздохнул.

Они подошли к кованной двери, за которой была непроглядная темень.

— Не бойся, у нас там припрятаны свечи, надо только спуститься, — он потянул дверь на себя.

Тишину кладбища прорезал скрип ржавых петель. Девушка вздрогнула, чуть не вскрикнув от неожиданности. Они аккуратно протиснулись внутрь и стали спускаться. Катя аккуратно ступала, держась за шершавую стену, и нащупывая ногой ступеньки. Они спускались дольше, чем она рассчитывала. Или просто время растянулось в темноте, которая со всех сторон бережно укутала девушку. Наконец бетонные ступени кончились, и нога ступила на гладкий мрамор.

— Подожди, я сейчас, — сказал Кирилл, и отошел в сторону.

Его шаркающие шаги, разбавили гнетущую тишину, и девушка задышала спокойнее. Чиркнула зажигалка, и слабый свет осветил небольшую комнату. Парень зажег свечу, потом еще одну, и еще. Мрак отступил. Катя осмотрелась по сторонам. Она никогда раньше не была в склепах, и с любопытством разглядывала строение. Небольшая комната, была прямоугольной формы, примерно три на пять метров. С одной, стороны находилась лестница, по которой они спустились и рядом с которой она в данный момент стояла. Она шагнула внутрь. По бокам от спуска, в стене, были два небольших углубления, чуть больше метра глубиной и в высоту до самого потолка. Вход в них преграждали такие же кованные, решетчатые двери. Она заглянула внутрь. Там на небольших полочках стояли урны, рядом с которыми лежали искусственные цветы. В противоположной стене так же было углубление, в котором стоял саркофаг. К нему вели массивные мраморные ступени. Как раз из-за него Кирилл и достал припасенные свечи. Он расставил их по краям крышки, после чего взял еще парочку и поставил их в ниши по бокам. На торцевых стенах находились иконы. Пламя свечь весело плясало из стороны в сторону, отбрасывая на мраморные стены причудливые тени. Страх отступил и Катя расслабилась. Она поняла, что последние несколько минут почти не дышала и наконец вздохнула полной грудью. В нос ударил сухой, слегка затхлый воздух. Шума дождя почти не было слышно, как и ветра.

— А тут уютненько! — пошутила она, но сразу смолкла, испугавшись собственного голоса, который в полной тишине ей показался чересчур громким.

Кирилл сидел на ступеньке возле саркофага, и с довольным видом потягивал пиво, прямо из горла бутылки.

— Заначка на черный день, — прокомментировал он удевленный взгляд девушки и протянул ей бутылку.

Она сделала большой глоток. Пиво было прохладным, и, проскочив внутрь, окончательно сняло все тревоги. Молодой человек стянул с себя балдахин и, постелив на холодные ступени, уселся поудобнее. Катя села к нему на колени.

— Вон посмотри, что эти сатанюги учудили, — он указал пальцем на пол.

Девушка посмотрела в указанном направлении и заметила, что весь пол был исписан какими-то письменами или иероглифами. Они выстраивались в линии, образуя круг, разделенный на несколько секторов. В центре находился какой-то замысловатый символ.

— Похоже на кельтские письмена, — прошептала она, с интересом рассматривая символы.

— Ну, тебе виднее, ты у нас на языковедческом факультете учишься. И еще, — он протянул ей смятую бумагу, — обронили, когда убегали.

Она развернула. Это был лист, вырванный из какой-то очень старой книги. В центре листа находился рисунок, в точности повторяющий то, что она увидела на полу. Вернее наоборот. Именно с этого листка и было все срисовано. Напротив каждого символа были чьи-то пометки корявым подчерком: Смерть, Жизнь, Сила, Воля... Внизу была приписка: «Для того, чтобы руны обрели силу, нужно окропить их кр... в ночь... совершеннолет... «. Большая часть надписи была утеряна, т. к. лист был вырван очень варварски.

— Очень интересно. Бумага очень старая, я такую, только в архиве библиотеки видела, да и формат книги, судя по данному фрагменту, очень большой.

Она увлеченно рассматривала клочок бумаги, когда почувствовала его ладонь на внутренней стороне своего бедра. Рука скользнула чуть дальше, и она слегка развела колени, облегчая ему доступ к своему еще не раскрывшемуся бутончику. Волна возбуждения, зародившаяся где-то внизу живота, медленно поднималась и вскоре поглотила ее всю. Его ловкие пальчики оттянули кружевные трусики в сторону и нежно ласкали ее губки. Она аккуратно сложила лист и отложила его в сторону.

— Надо в институте будет показать, — она обвила его шею руками, и страстно поцеловала.

Слегка разведя валики половых губ, он стал ласкать ее клитор. Легкий стон сорвался с ее уст. Они сидели на ступеньке, крепко обнявшись, а их языки ловко сновали друг у друга во рту.

— Я хочу поласкать тебя язычком, — Кирилл убрал руку и, с нескрываемым удовольствие, облизал пальчик, покрытый ее соками.

Девушка поднялась. Она сделала шаг назад, и слегка задрав юбку, ловко сняла свои трусики.

— Я думаю, так будет удобнее, — она хитро улыбнулась, после чего поднялась к саркофагу и села на его край широко разведя ноги.

Парень смотрел на нее с замиранием сердца. Его взгляду открылись гладко выбритые губки, и аккуратная полоска волос на лобке. Нет, он и раньше это все видел, они уже давно увлекались петтингом, но сегодня их отношения должны были перейти на новый уровень. Он аккуратно опустился на колени между ее обтянутых чулками ножек и впился губами в ее складочки. Катя откинулась назад и застонала. Ей было уже все равно, что она сидит на чьей-то могиле, сейчас существовали только он и она. Кирилл аккуратно, проверенными движениями ласкал ее киску. Она уже начинала откровенно течь и сейчас, он смаковал терпкий вкус выделений на своих губах. Он не торопился. Вряд ли кто-нибудь прервет их уединение. Катя запустила пальцы ему в волосы и слегка руководила его движениями.

— О да, с каждым разом у тебя получается все лучше! Не останавливайся!

Кирилл сжал руками ее ягодицы, продолжая проворно работать языком, который, то мягко проходился по сладким складочкам девушки, то становился твердым и проникал в святая святых. Ее нераспечатанная дырочка текла, заливая своим соком его подбородок, она уже была готова принять его член в свои жаркие объятия. Он, наконец, отстранился и стал, любовался результатом своих трудов. Катя ловко соскочила с гробницы и опустилась на колени. Она расстегнула его джинсы и спустила их. Его член был в полной боевой готовности. Он увеличился на столько, что раздутая головка выгладывала из-за резинки трусов. Девушка стянула их вниз и как только его ствол распрямился сразу взяла его вротик. Он не требовал дополнительной стимуляции, однако девушка принялась самозабвенно его посасывать помогая себе рукой.

— Ну что, ведьма? Готова лешиться девственности? — он отсранил ее от своего члена и заглянул в глаза.

Она хитро облизнулась, и, поднявшись с колен, впилась в его губы страстным поцелуем. Ее рука сжала его член.

— Я уже подготовила твой жертвенный клинок. Можешь приступать, — она снова уселась на крышку саркофага, и

поманила его пальчиком.

Кирилл медленно подошел к Кате. Приставив свой член к ее маленькой дырочке, он слегка надавил. Головка, едва скрывшись внутри, уперлась в тонкую преграду.

— Ты, правда, хочешь этого? — спросил он.

— Да, — прошептала она и обняла его.

Он надавил тазом, и, сминая все на своем пути, член устремился внутрь. Девственная вагина плотно обтягивала раздутый от желания член. Девушка вскрикнула и еще сильнее прижалась к парню. Он полностью вошел в нее и замер.

— Я люблю тебя.

— О господи! Он такой большой и горячий, — ее пальчики впились ему в спину.

Кирилл медленно двигал тазом, наслаждаясь, жаром ее влагалища. В порыве страсти, ни кто из них не обратил внимание, что пару капель крови, вытекшие из лишенного девственности влагалища, упали на холодные ступени, и, с легким шипением, впитались в мрамор. Мрак сгустился по углам склепа, а часть надписи, расположенной ближе к ним, слегка вспыхнула и погасла.

Стенки влагалища растянулись, и теперь член, обильно смазанный выделениями Кати, свободно скользил внутри. Кирилл увеличил темп и ритмично трахал свою подругу. Она стонала в такт его движений. Новые, безумно приятные ощущения, накрыли ее с головой, и волна первого женского оргазма показалась на горизонте.

— Как же это приятно! Надо было отдаться тебе раньше! Да! Продолжай!

Она обвила ногами его ягодицы, стараясь насадиться еще сильнее. Чувство наполненности сводило ее с ума. Звонкие шлепки их тел, отражаясь от голых стен, заполнили небольшой склеп. Иногда их перебивали шумное дыхание Кирилла или громкие стоны Кати. Забыв обо всем на свете, они наслаждались тем, что, наконец, отдались друг другу полностью. Молодой человек, уже был на пределе, но стиснув зубы, старался продержаться подольше, чтобы доставить своей девушке максимум удовольствия. Так продолжалось минут пять.

— Я сейчас не выдержу! — стиснув зубы, наконец, прошипел он, продолжая загонять свой член.

— Только не внутрь! Я еще не гото! ва! А! — простонала она, и ее влагалище сжалось от накатившего оргазма.

Катя протяжно завыла. Мелкая дрожь прошла по ее телу, и, выпустив парня из своих объятий, она почти полностью легла на крышку гробницы. Кирилл резко вытащил свой член, и пару раз вздрочнув его рукой, бурно кончил на ступеньки, ведущие к захоронению. Они шумно дышали, приходя в себя.

— О боже! Ты такая горячая внутри! Я чуть не кончил, как только вошел в тебя, — он стоял с закрытыми глазами и ждал, когда дыхание придет в норму.

Еще пару капель крови вперемешку с обильными выделениями капнули на пол. Бесследно впитавшись в холодный мрамор, они привели к тому, что ближняя надпись вспыхнула ярче, и, не погаснув, осталась светиться ровным, алым светом. Вдруг стало очень тихо. Холодный, замогильный, поток воздуха проник внутрь, громко хлопнув входной дверью. Кирилл от неожиданности дернулся, и, разворачиваясь на звук, случайно задел недопитую бутылку пива. Она с оглушительным грохотом, упала на пол и разбилась. Девушка вскочила и заозиралась.

— Что это?

— Порыв ветра, — слегка успокоившись, ответил парень.

Девушка шагнула вниз. Ее нога поскользнулась, на порожке, обильно орошенном спермой ее друга. Попробовав удержать равновесие она схватилась за парня, однако, соскочившая нога встала на стекло разбитой бутылки и подвернулась. Тонкая ткань туфель не выдержала натиск стекла и осколок впиявился в ступню.

— А! Как же больно! — она отпрянула назад.

— Подожди, дай я посмотрю, — он бросился к ней.

Из разрезанной туфли сочилась кровь.

— Я знал, что когда лишают девственности, бывает кровь, но чтобы столько, — попробовал пошутить Кирилл.

— Ее будет еще больше, когда я разобью твой нос! Посмотри, сильно я порезалась! Ммм, как больно!

Он опустился на колено, снял обувь и поставил ее рядом. Аккуратно касаясь пальцами, молодой человек принялся осматривать ногу.

— Нет, глубоко, но не сильно. Главное чтобы стекла внутри не было. Дай посмотрю.

Девушка села на порожек и вытянула ногу. Он слегка сжал место пореза, кровь засочилась сильнее.

— А! Садист! Что ты творишь! — она отвесила ему затрещину.

— Тихо, а то спасителя своего убьешь! Все нормально. Стекла нет. Сейчас найдем, чем перевязать и все будет нормально. До свадьбы заживет, — он подбадривающее улыбнулся.

Кровь, упавшая на пол, уже впиталась, заставив светиться следующую надпись.

Кирилл аккуратно перевязал рану платком, который сразу пропитался, приняв бордовый оттенок.

— Надеюсь, сейчас остановится, давай наденем туфлю, чтобы повязка получилась более плотной.

Он помог девушке встать. Она слегка оперлась на раненую ногу. Окровавленный платок коснулся холодного мрамора и зашипел. Девушка отдернула ногу, но было поздно. Вторая надпись, вспыхнув ярким светом, вызвала новый порыв ветра. Он был гораздо сильнее и несколько свечей потухли.

— Что за чертовщина! — вскрикнула она, балансируя на одной ноге.

— Успокойся, сейчас зажгу.

Кирилл подошел к саркофагу и потянулся к спичкам. Внутри что-то зашуршало. Он отдернул руку и прислушался. Тишина.

— И правда, чертовщина!

— Что еще?

— Ничего, показалось, — он взял спички, и вплотную приблизившись к гробнице, стал зажигать свечи.

Опять шум. Внутри как кто-то ворочается.

Он неуверенно шагнул назад, и в этот момент ломая облицовочные плитки из саркофага вытянулась рука. В едином порыве схватить, все что поблизости, она дернулась вперед и впилась Кириллу в пах.

А-а-а! — Он дернулся назад, пытаясь вырваться.

Оживший мертвец не желал отпускать свою добычу, и с нечеловеческой силой потянул назад. Послышался треск, рвущийся ткани. Рука стала медленно втягиваться внутрь. Не в силах вырваться, Кирилл сделал шаг и вплотную приблизился к саркофагу. Упершись в него руками, он опять сделал безуспешную попытку вырваться. Но рука уже целиком скрылась внутри. Снаружи осталась только кисть, сжимающая сквозь порванную в нескольких местах ткань, его мужское достоинство.

— По... помоги мне! — прохрипел парень.

Девушка, превозмогая себя, кинулась к Кириллу и, схватив его за плечи, потянула к себе. Кисть мертвеца попала на острый край плитки, и полусгнившая плоть лопнула, обнажив кости. В ужасе девушка отпрянула, а Кирилла еще сильнее притянуло к дыре. Послышался жуткий хруст разрываемой плоти, заглушаемый его криком. И все затихло.

Сердце девушки бешено колотилось. Она пыталась понять, что произошло. Только мгновение назад, ее парня притянуло к этой жуткой дыре, а сейчас он неуверенно отступал назад. Шаг. Еще шаг. Его бледное лицо поворачивается в ее сторону. Он не в силах что-то сказать. Она опускает глаза. В полумраке склепа, сложно что-то разобрать. Кирилл медленно опускает руку вниз. Там, где на джинсах должна была быть ширинка, зияет дыра, за которой видно только кровавое месиво. Его член вырван вместе с яйцами. Кровь струится по ногам, впитываясь в одежду. Он ищет рукой свой оторванный орган, потом наклоняет вниз голову и безвольно оседает, потеряв сознание.

А! Господи! Что происходит! — девушка отскочила назад.

Опять тишина. Мысли мечутся в ее голове.

«Что делать? Бежать! — она делает шаг к лестнице. — Но я не могу оставить Кирилла».

Кровь стучит в висках. Катя опускается на колено и касается его тела. Острая боль в порезанной ступне пронзает ногу. Не обращая на нее внимания, она пытается перевернуть его. Тихое шипение. Рана вновь открылась, пропитывая платок. Прямо перед ее лицом вспыхивает новый символ.

«Сила», — всплывает воспоминание комментария, на проклятом листке.

Одновременно с которым, жуткий грохот, заполняет небольшую комнату.

Крышка саркофага, превратившись в руины, рассыпалась по мраморному полу. В ужасе она отпрянула к дальней стене и забилась в угол. В тусклом свете оставшихся свечей, ей было видно, как из обломков поднимается тело.

Мертвец перевалился через, уцелевшие края гробницы, и скатился на пол.

Опять тишина.

Стараясь производить как можно меньше шума, девушка начинает пробираться вдоль стены к выходу.

Шевеление. Она замерла.

Мертвец поднял голову, и его ввалившиеся глаза уставились прямо не нее. Он протянул к ней руку, и из его сгнившей груди раздалось клокотание. Закрыв свой рот рукой, чтобы не закричать, Катя остановилась как вкопанная. Ужас сковал ее конечности. Как будто почуяв ее намерения, мертвец отполз в сторону, перекрывая дорогу к свободе. Он попытался встать, но зацепившись за тело Кирилла, снова завалился.

«Что делать! — она судорожно завертела головой, стараясь не упускать из вида, непрошенного гостя. — Спрятаться! Но куда?»

Ее взгляд упал на кованую дверь, одной из ниш. Она находилась как раз рядом. Схватив ее рукой, она потянула. Закрыто.

«Черт! Она должна как-то открываться!» — в панике она водила по двери ватными пальцами, пытаясь понять, что ее удерживало.

Мертвец, двинулся в сторону пытающейся спрятаться добычи. Наконец она нащупала засов, пальцы плохо слушались, но ей удалось с ним справиться, и она прошмыгнула внутрь. Хлопнув дверью, она вжалась в стену. В этот момент скрюченные пальцы легли на завитки решетки и дверь скрипнула.

«Засов!» — девушка вцепилась в дверь и, потянув на себя, что было сил, снова захлопнула ее, после чего закрыла.

Рука ритмично дергала дверь. При каждом ударе, сердце девушки опускалось в пятки.

«Дура! С засовом даже ребенок справится, а я теперь никуда не денусь!» — она еще сильнее вжалась в стену.

Мертвец упрямо пытался открыть дверь. Его сгнивший мозг не был способен на сложные мыслительные процессы, поэтому опасения девушки на счет щеколды были напрасны. Он придвинулся в плотную к решетке. От его смрада девушку затошнило и вырвало прямо себе под ноги. Не справившись с дверью, он протиснул

руку между прутьями и попытался дотянуться до нее. Не хватало считанных сантиметров. Приходя в ярость, он тянулся все дальше. Послышался хруст. Возможно несколько костей в плечевом суставе не выдержали ударов о кованную решетку, и рука протиснулась дальше, схватив ее за юбку. Дико заверещав девушка дернулась в сторону, но поскользнувшись на содержимом своего желудка, упала. Юбка с треском порвалась, оставшись в руках мертвеца, а девушка голой попой плюхнулась на мраморный пол. Падая, она машинально схватилась за клочья материи в его руках, и, стараясь удержаться на ногах, дернула что есть силы. Кисть, пострадавшая об острые края саркофага не выдержала, и оторвалась, оставшись болтаться на сухожильях, но по-прежнему сжимая свою добычу.

Мертвец подался назад, пытаясь достать, то за что уцепились его пальцы, но кисть застряла между витками кованой стали и оторвалась окончательно. Не соображая, что он остался без конечности, мертвец снова попробовал дотянуться до девушки. Катя пыталась встать, но ее ноги скользили, не давая ей подняться. Можно было попытаться встать на колени, но это означало приблизиться к нему. Она судорожно хваталась за стены, когда вторая рука протиснулась внутрь и, схватив девушку за лодыжку, подтянула к решетке. Дико крича и вырываясь девушка перевернулась на колени. Ее обнаженный зад оказался на уровне его обрубка. Пытаясь схватить девушку, мертвец подался вперед, и его лучевая кость уткнулась в ее промежность.

Из глаз брызнули слезы, дикая боль пронзила все ее нутро. Растягивая стенки влагалища, обрубок руки устремился внутрь. Подняться девушка не могла, ее ногу крепко держала вторая рука ожившего трупа. Она попробовала податься вперед, но места для маневра было безумно мало. В своих тщетных попытках она елозила своей дыркой по его руке, и к ее ужасу, на смену страху и отвращению пришло возбуждение. Сначала слабое, но быстро возрастая, оно вышло на передний план, затмив все остальные чувства. Возможно, это была защитная реакция организма, на происходящее. Она не понимала. Полностью обессиленная и запутанная в собственных чувствах она упала на грязный пол. Мертвец, пытаясь зацепиться несуществующими пальцами за ее нутро, двигал рукой, то погружая, то частично вынимая ее из растянутой дырочки. Крики ужаса девушки сменили сладострастные вздохи. Стыдясь сама себя, девушка затыкала себе рот руками, когда его обрубок погружаясь в ее лоно, вырывал из груди стон наслаждения.

Не понимая, почему ему не удается достать добычу, мертвец бешено двигал руками. Наконец он перехватился второй рукой и, вцепившись ей в ягодицу, яростно потянул на себя. Его кость, разрывая матку, устремилась внутрь. Острая боль, смешанная с диким возбуждением вызвала бурный оргазм. Девушка дернулась, и, издав протяжный вой, упала без чувств.

Мертвец медленно подтягивал ее тело к решетке, а из ее разорванного влагалища текла кровь. Она пузырилась, соприкасаясь с холодным мрамором, и впитывалась в гладкую поверхность, заставляя вспыхивать в темноте все новые и новые символы. Они загорались друг, за другом постепенно замыкая круг, и с последним ударом ее сердца, все они ярко вспыхнули, озаряя небольшой склеп. Они разгорались все сильнее и сильнее, набирая мощь и силу, и вдруг... Все погасло. На пару мгновений склеп погрузился в непроглядную тьму. Казалось, что все кончено, если бы не нарастающий гул, заставляющий вибрировать стены, пол и потолок. Все заходило ходуном, и из самого центра, круша гранит, ударил мощный поток. Снося все на своем пути, он устремился в темное дождливое небо и растворился в нем грозовым раскатом. Всполохи молний пробежали между облаками, осветив все до самого горизонта, и грянул ливень. В сгустившейся тьме, можно было заметить, что капли слабо светятся мертвенным, блеклым светом. Падая, они впитывались в сырую землю, наполняя ее древней силой и пробуждая к жизни давно умершие тела.

Самайн был в самом разгаре. Но на этот раз, праздник начала нового года и день почитания мертвых, запомнится всем как день, когда мертвые сами пришли к своим почитателям.