Командировка в Нижний Новгород 3 часть

Часть 3

На проходной завода уже третий день в чёрной рамке весит портрет главного инженера Ремизова Вячеслава Ивановича. Все проходящие через турникет мельком взглянув на портрет, спешат по своим рабочим местам. Гражданская панихида назначена на одиннадцать часов на территории заводоуправления.

Кострин зашёл в кабинет главного технолога обсудить некоторые вопросы по программе техперевооружения заводских цехов, но нашёл там Полину. Она разбирала какие – то чертежи, откладывая просмотренные в сторону и делая пометки у себя в блокноте. Взглянув на вошедшего она приветливо улыбнулась ему и сообщила:

– Не удивляйся, приказом по заводу с сегодняшнего дня я главный технолог. Так что все твои вопросы решаем вместе.

– Должен тебя поздравить, дорогая. Я рад за тебя, а куда делся твой предшественник?

– Его затребовало министерство. Между прочим, вчера в разговоре с директором я имела наглость отозваться в твой адрес с положительной стороны. И чтобы ты думал, он весьма одобрительно отозвался о тебе и выразил сожаление, что ты не живёшь в Нижнем. Для тебя нашлось бы перспективное дело. Может, всё же подумаешь о переезде к нам, как вариант? Тебе даже меня звать замуж не придётся… Словом, надумаешь, устрою аудиенцию к директору, но не тяни, – предупредила Полина, положив ладонь Кострину на лацкан пиджака.

* * *

Ирина Викторовна сидела на диване, перебирая в памяти совместные годы, прожитые со своим мужем. Перед глазами проплывали воспоминания давних лет. Вот скандал с матерью по поводу её неожиданной беременности после той ночи в постели с Костриным. Матери тогда не было дома, ночное дежурство в гостинице. Хотя она и работала уборщицей, но иногда выпадала возможность подработать на ночных дежурствах, оформляя проживание приезжих среди ночи запоздалых гостей. Правда беспокойства было мало, порой успевала даже вздремнуть, положив голову на валик дивана, тут же возле стойки с ключами от номеров. Случалось и такое, что коротала ночные дежурства на том же диване со своими постояльцами. Как правило, это были командированные мужчины, приезжавшие на предприятия по делам службы. Постоянных партнёров у Нины Михайловны не было. Домой приводить мужиков она избегала – дурной пример для подрастающей дочери. А жизнь брала своё, потому и согласилась на ночные подработки, к тому же за них ей администрация гостиницы регулярно доплачивала. Вот и тогда, определив молодого постояльца к себе на квартиру Нина Михайловна уже собиралась с работы домой, как директриса позвала её к себе в кабинет и предложила отдежурить ночь. Сменщица внезапно приболела, пришлось срочно искать замену, но среди персонала гостиницы никого не оказалось и предложила Нине Михайловне. Сначала она отказывалась, но потом согласилась, деньги не помешают, да и среди постояльцев гостиницы появился интересный мужчина. Женщина опытным взглядом сразу определила, что этот долго ходить кругами не станет и добиваться благосклонности от женского персонала не намерен. Стало быть, непременно к ночи жди гостя с бутылкой вина, скрасить одиночество бодрствующего постояльца. Позвонить домой она не могла и полагаясь на домовитость своей Ирки, уж парня она покормить догадается, успокоилась, тем более, незапланированные дежурства у неё изредка случались. Как она и полагала, ближе к полуночи, по коридору второго этажа раздались шаги. Мужчина спустился по лестнице и посетовал на бессонницу. Выспался в дороге, теперь не может уснуть, сосед храпит… Может очаровательная женщина позволит скоротать часок другой в её обществе, тем более вино с сопутствующим ассортиментом закуски с собой, требуется лишь доброе согласие и пара хрустальных фужеров, впрочем, согласен и на гранённые стаканы. Закрытая наружная дверь и притушенный свет зелёной настольной лампы располагали к интиму на гостиничном диванчике. Выпитое терпкое вино приятно кружило голову женщине и она не слишком противилась рукам постояльца, стремящимся к её укромным местам под лёгкой блузкой и широкой юбкой. Разомлев от нежных поглаживаний сосков на груди и требовательных поцелуев, с проникновением языка в рот своей партнёрше, колени Нины Михайловны прекратили держать оборону и разошлись под настойчивом давлении мужского колена, позволив войти его орудию в горячую влажность влагалища. Вбирая в рот попеременно то соски то мягкие губы Нины Михайловны парень, а это был просто мальчишка для взрослой повидавшей на своём веку женщины, с усилием толкая в глубину партнёрши свой член обвитый сетью взбухших вен, он заставлял её постанывать сквозь порывистые вздохи. Тело любовницы содрогалось от сильных ударов мужского лобка о промежность женщины. Поступательные движения грибовидного наконечника во влагалище привели к нарастающему спазму в глубине промежности. Тихий стон вырвавшийся из плотно сжатых губ Нины Михайловны разнёсся в тишине вестибюля гостиницы. Звонкие шлепки тел любовников вскоре замерли под тяжёлый хрип, сопровождаемый пульсирующим выбросом молодой спермы парня. Наполнив свою любовницу живительной влагой, он выбрал из вагины свой поникший член и ухватив женщину за затылок впился горячим ртом в её губы. Затем резко выпрямившись втолкнул в полуоткрытый рот Нины Михайловны слабеющий член, заставляя её заглатывать остатки стекающей спермы в горло. Такой финал для его партнёрши был в новинку и вызвал крайнее возмущение, но попытки вывернуться из рук молодого извращенца не привели к успеху, после чего женщина была вынуждена смириться с подобным надругательством над собой и позволить ему закончить своё варварство. Сильные толчки в горло начинающим твердеть членом вызывали спазматический кашель, но выждав некоторое время он вновь заставлял её открывать рот и принимать уже окрепший член партнёра. Измученная сношением, Нина Михайловна наконец была отпущена и рухнув на спину была тут же перевёрнута лицом вниз и вновь преодолев неприятное ощущение, но уже в анусе, была подвергнута резкому проникновению в глубину прямой кишки. Жуткая боль в сфинктере вызвала протяжный вой женщины, закусив запястье зубами, дабы не быть услышанной в номерах гостиничного этажа, Нина Михайловна на какое – то время потеряла чувство реальности. Раскачиваясь под телом любовника она тупо глядела под себя, видя метавшиеся груди на своём теле, не понимая в полной мере чего от неё добивается партнёр, держащий сильной хваткой её бедро и раздвигая другой створки наружных губ вагины, теребя взбухший клитор бедной женщины. Движения парня стали стихать и глухое урчание, сопровождаемое повторным излиянием внутрь заднего прохода Нины Михайловны завершилось в полной мере. Член вытянутый насильником из ануса женщины безвольно сник у него между ног. Женщина, не поддерживаемая партнёром опустилась на подушку дивана и тягучая сперма стекла из ануса на ослабевшие ноги Нины Михайловны.

– Отдыхай, милая. Ты потрясная женщина, с тобой приятно общаться. Не возражаешь если ещё раз повторим позже, – устало улыбнувшись предложил постоялец, поглаживая плотные ягодицы своей любовницы.

При этом Нина Михайловна скривилась в бессилии, приподняв голову в сторону своего собеседника и с придыханием протянула:

– Не сегодня. Мне работать ещё, номера убирать, а после тебя я на ноги встать не могу.

– И чё, я тебе помогу, а там ещё разок на прощание. Ты когда следующий раз в ночь?

– Я не постоянная дежурная, только на подмену по необходимости.

– А по необходимости для меня не выйдешь? Ведь тебе понравилось, надеюсь?

– Я в рот никогда не брала и в зад тоже… Что тут может понравиться, а в остальном не плохо.

– По первому разу, с непривычки трудно, а потом сама просить будешь, не ты первая, – пообещал парень, – тебя, кстати, как звать – то, меня Вадим?

– Чего знакомиться после всего – то, ты здесь в первый и последний раз. У меня дочь твоя ровесница. Завтра на свету показаться тебе будет совестно.

* * *

Ничего подобного Ирина Викторовна о слабостях своей матери, конечно, не знала, считая её образцом идеального поведения для одинокой женщины. Но перебесившись гневом на свою дочь от сообщения о своей беременности, Нина Михайловна бесповоротно отвергла идею запоздалого оборта и приняла совершенно неожиданное для Ирины решение.

– Ирка, ты мне как – то говорила, что ваш главный инженер не пропускает ни одной юбки, особенно у тех, кто помоложе. Ремизов что ли? К тебе он не подкатывался случаем?

– Он в столовую не ходит, ему обеды в кабинет носят, а что? – не понимая хода мысли матери уставилась на неё дочь.

– А кто эти обеды носит? – Продолжила Нина Михайловна.

– Кому шеф прикажет, тот и носит…

– Постарайся, чтобы шеф тебе приказал, а с Ремизовым будь поласковей, пусть тебе поручат это делать регулярно…

– А зачем мне это делать? – откровенно удивилась дочь.

– А затем, что скоро котлы и бидоны ворочать тебе будет уже нельзя. А ноги раздвигать под мужиком пока ещё можно, а там пусть докажет, что твой ребёнок не его. Ирка в изумлении открыла рот и уставилась на мать.

– Ты чо, мам? Сама предлагаешь мне с мужиком трахаться что ли?

– А ты знаешь другой способ найти своему ребёнку отца или вырастить его без посторонней помощи? – с издёвкой произнесла Нина Михайловна, удивляясь легкомыслию и безответственности своей дочери, – сумела под мальчишку лечь, сумеешь и мужика на себя положить, это, поверь мне не самое трудное, а вот убедить его в том, что ты для него достойная избранница и превосходная мать его ребёнка, тут намного сложнее. Поняла или у тебя другие соображения на этот счет? Так, что поярче эмоции и побольше сговорчивости с этим кобелём.

На следующий день Ирина предстала перед своим шефом с просьбой подменить свою подругу на раздаче, мол у той «трудные дни», а к Ремизову она сама отнесёт обед, ей не трудно. Старик хмуро взглянул из под поварского колпака на молоденькую девчонку с бесовскими глазёнками и нехотя согласился.

* * *

Постучав в дверь кабинета главного инженера Ирина эффектно, с улыбкой на губах, появилась на пороге служебного кабинета Ремизова. Копна светлых кудрявых волос, спадающих на высокий античный профиль мужчины, подняв серые глаза на вошедшую девушку, Вячеслав Иванович цепким взглядом оценил не только приятную внешность, но и стройную фигурку девушки. На ней был изящный белый халатик, скорее медицинского фасона, чем поварского, едва доходящий до прелестных круглых девичьих коленей. Радушная очаровательная улыбка, открывающая ровные белоснежные зубки, густые светлые волосы, лёгкой волной аккуратно уложенные под медицинскую шапочку на голове. Поздоровавшись с хозяином кабинета, летящей походкой Ирина прошествовала в комнату отдыха главного и приступила к сервировке столика. Проводив глазами изящную фигурку девушку, Ремизов добродушно улыбнулся и оторвавшись от бумаг на своём рабочем столе поднялся, и прошествовал вслед за ней в комнату, где Ирина бойко накрывала на стол.

– Чем кормит меня очаровательная хозяйка? – улыбнулся Ремизов разглядывая скорее хозяйку, чем ассортимент обеденного меню.

– Заурядное меню, даже неудобно предлагать Вам такие блюда, из тех же кастрюль, только посуда получше. Но я только сегодня Вас обслуживаю, завтра Наталья Фёдоровна Вас кормит.

– Вот как, жаль, вы мне нравитесь больше Натальи Фёдоровны, а если я Вас попрошу и в дальнейшем меня не покидать на Наталью Фёдоровну.

– Это звучит как предложение, обязывающее меня серьёзно подумать, – весело рассмеялась девушка и перейдя на серьёзный тон добавила, – Вячеслав Иванович, к сожалению это не я решаю, тут требуется Ваше прямое указание моему шефу.

К вечеру указание последовало, что вызвало желчную ухмылку у шеф – повара и косые ехидные взгляды обслуживающего персонала кухни. Прошла неделя и обязанность обслуживать жизненные потребности своего подопечного полностью легла на плечи Ирины, а также не только на плечи, но и на прочие участки божественной фигуры подав

альщицы. А ошеломительная новость о задержке у Ирины, вызвало лёгкий шок у её обольстителя. Вот тут и подключилась Нина Михайловна с визитом к руководству завода, о использовании служебного положения главным инженером. Ситуация получила весомую огласку и потребовалось незамедлительное решение с предложением руки и сердца своей «избраннице». Карьера плюс супружеский брак перевесили мнимую свободу одинокого плейбоя. Трудности молодой семьи, беременность супруги не слишком обременяли самого хозяина семьи. Сказать, что Ирина была счастлива в браке можно лишь с натяжкой. Беременность для неё завершилась благополучными родами мальчика, весом на четыре килограмма, с внешностью далеко не схожей с отцом семейства, родимым пятном на шее никто в родне мужа не обладал, и со стороны жены также. Да и отцовские кудри явно не обременяли сыновнюю головку. Когда Юрику исполнилось три года Ирина отдала сына в детский сад и уступая настоянию мужа поступила в институт, так как не подобает жене главного инженера работать в заводской столовке. Сексуальный пыл супруга со временем поутих и видеть жену в качестве подавальщицы на работе и дома Ремизова уже не устраивало. Всю любовь и привязанность Ирина в полной мере отдавала сыну с тяжёлым сердцем и злой обидой на Кострина. Как всё могло сложиться для неё если бы она не раздувала от обиды губки, а дала знать отцу зачатого им ребёнка о своей беременности. Получив в институте специальность экономиста и освоившись в ней на заводе, муж усилено продвигал Ирину по карьерной лестнице, благо женщина была не только красива, но и не глупа. Время шло, сын рос, родила дочь, как две капли похожую на мужа, что значительно смягчило сердце супруга. Его крепнущее с каждым годом сомнение в отцовстве сына, стало причиной бесконтрольного поведения с посторонними женщинами на работе. Ирина терпеливо молчала, не предъявляя мужу претензий. И вот эта история с сыном, когда он не двусмысленно заявил, о своих правах на неё, как ей самой всегда не хватало этого понятия – своей принадлежности мужчине. Чувствовать себя необходимой и любимой для кого – то, пусть хотя бы этим кем – то был бы её сын. С мужем она никогда не была единой плотью и духом. Оба это сознавали и молчаливо соглашались на условности своего брака. Каждый жил своими страстями. Ремизов много работал и многое себе позволял, не находя препятствий со стороны супруги, что вызывало не малое удивление у окружающих. Такое отношение можно встретить лишь у посторонних друг другу людей. Нельзя сказать, что это не задевало Ирину Викторовну, но отдавая должное справедливости, она не позволяла себе возражать на ухищрения Вячеслава Ивановича – иметь слабости по отношению к своим пассиям. Ведь благодаря этим слабостям она получила, то чего не смогли добиться другие соискательницы на звание супруги. Пусть мечется в этой мнимой мишуре мужских страстей, всё равно когда – нибудь этому будет конец и он успокоится, вернувшись туда, где им ещё дорожат.

Предложив Юрке повременить с близкими отношениями до поры, Ирина Викторовна неожиданно для себя обрела столь забытое ей ощущение быть женщиной. Глаза её наполнялись мягким светом при взгляде на сына. Она неосознанно ощущала в нём мужчину, способного дать ей не только физическую близость. Но после того случая в ванной, несмотря на условие матери Юрка нет, нет да и позволял себе вольности по отношению к Ирине Викторовне, далеко не безобидные для принятых отношений между матерью и сыном. При этом она вспыхивала и с наигранной строгостью кидала на сына взгляд, полный укора и отчаяния. Вольности со стороны Юрки следовали одна за другой и Ирина Викторовна, грешным делом, порой для себя допускала возможность близости с ним, отведёт парень душу и поутихнет, такова суть мужчин. Их активность до поры, пока не получат желаемое. Мужики, как охотники, мчатся за жертвой сбивая копыта, пока она способна убегать от них, а догонят и азарт пропадает. Нет, пожалуй, с этим лучше подождать, хотя бы до ближайшей командировки мужа… Да и Настю необходимо отправить к бабушке на день, два. Дочь уже взрослая и любая неосторожность с их стороны может скверно закончиться. И что Юрику не найти себе молоденькую или пусть взрослую женщину, но не с матерью же заниматься этими делами. А я себе нашла бы кого постарше чем мой мальчик. Впрочем, кто из наших рискнёт ко мне подступиться при муже, с такой должностью, а пока буду избегать сыновних приставаний, хотя от этого уже не уйдёшь – поздно. В дальнейшем он может и примет моё предложение найти себе женщину, но пока меня не затащит в свою постель, не успокоится, так и будет пользоваться материнской слабостью к нему и после, даже найдя кого – то. Бедный мальчик, как я его понимаю…

И вот сам случай определил ход дальнейших событий в их отношениях. Поздним вечером после посещения Ремизовым Полины, муж заявился домой в приподнятом настроении с бутылкой коньяка в портфеле и поставив её на стол сел ужинать. Взглянув на супругу он предложил ей выпить с ним и наполнив рюмки, сообщил, что на днях собирается лететь в Москву на совещание в министерство. Ирина Викторовна сдержанно отнеслась к новости, поинтересовавшись лишь на сколько уезжает, на что тот зло скривил губы и взял в руку бутылку. За первой рюмкой последовала вторая, затем ещё одна. Встав из за стола он направился неуверенными шагами в спальню, поддерживаемый под руку женой. Сняв с себя одежду, Ремизов перехватил руку Ирины и с усилием затащил её на себя.

– Ну, шалава, покажи как ты без меня со своим любовником будешь наставлять мужу рога, но учти, что больше своих выблядков мне на шею не повесишь, – выговаривал Ремизов распахивая шёлковый халат на груди жены. На мужа выпали из прорехи халата два крупных белых полушария с небольшими кружками бежевого цвета и шишечками на их вершинах. Выпавшая грудь качнулась перед глазами мужчины и он вспомнил с нарастающей тоской о прошлом, как двадцать лет назад он имел эту безотказную девчушку, готовую на всё, что только могла придумать его видавшая виды фантазия. За ту пару недель в своём кабинете он провёл её по всем закоулкам своего развращённого воображения. Теперь Ремизов захотел вернуться в свои тридцать три года и понять, что тогда его заставило так опрометчиво, без боя променять свою свободу на это, всё ещё крепкое тело молодой женщины и чья внешность не уступала более молоденьким ликам своих любовниц. Супруга, пытаясь скинуть с себя цепкие руки мужа с усилием отпрянула от него, оставив в сжатых кулаках мужчины обрывки шелкового халата. Тяжело дыша, сжимая зубы, она рвалась из грубых рук Ремизова, прижатая к его широкой груди, поросшей седыми волосами. Боясь разбудить детей, спящих через стенку в соседней комнате, Ирина царапала ненавистные плечи своего супруга, выдавливая сквозь сжатые губы страстные проклятия в его пьяную рожу с белёсыми, залитыми похотью глазами. Удерживая спину Ирины Ремизов свободной рукой разорвал трусы на её бедре и разбросав ноги жены вставил разбуженный пьяной похотью член в глубину промежности, заставив её вскрикнуть и тут же, толкая бёдрами ей между ляжек, подбрасывая крупные ягодицы женщины над собой зачастил, наслаждаясь мучительным, отчаянным стоном, вырывающимся из плотно сжатых губ Ирины. Слёзы из глаз женщины сбегали по её раскрасневшемуся лицу на плечи ненавистного человека, удерживающего её на себе. Их борьба длилась не долго, постепенно хватка Ремизова стала слабеть, глаза налитые кровью бессмысленно шарили по расслабленному телу жены, толчки в промежность жены постепенно стали стихать и наконец вовсе прекратились. Ирина Викторовна с залитым слезами лицом, перенесла согнутую ногу с бёдер мужа и опершись о спинку кровати села, глядя перед собой, тихо произнесла:

– Ещё раз прикоснёшься ко мне – отравлю как крысу. Запомни!

– Не посмеешь! – развязано усмехнулся Вячеслав Иванович, глядя на жену трезвеющими глазами, – кишка тонка…

– А вдруг посмею!? Супчику в тарелочку и с хлебушком – сожрёшь, как миленький, а там и пенка из твоего поганого рта запузырится – каково? А на что тебе жить? Ты ведь никого не любишь, тебя никто не любит, с друзьями и того хуже, всех попредовал от всех отвернулся, Бабы твои – ни одна о тебе на следующий день не вспомнит, потому сука ты был редкостная для всех. Даже детям ты не нужен. Насте, в школе пока училась, одноклассники в лицо про тебя говорили, кто ты есть. Сколько раз домой в слезах прибегала. Зачем такой сволочи небо коптить. Ты один на этом свете, понимаешь? Один.

Ирина Викторовна встала и забрав рваный халат вышла из комнаты. В ванной она сильной струёй промыла внутренность влагалища, сетуя на опасные дни и приняла таблетку. Если что, на оборт схожу, – обтирая промежность махровым полотенцем, решительно заключила она про себя. Ирина Викторовна перебирала свою сумочку и достав пачку сигарет, с удовольствием закурила в приоткрытую форточку, глядя на яркие августовские звёзды. С деньгами сложности не будет, моя зарплата, Юркина да и Ремизов не станет проводить санкции – слишком трусоват, побоится, что пойду к директору с жалобой на аморалку главного инженера. В своё время он сам на себя хомут накинул, чтобы с завода не попёрли. Для такого карьера в жизни – главное. От меня, врят ли захочет избавиться: дети, хозяйство для него ненужная обуза. Будет терпеть, договариваться. Тем более, козлом долго не проскачет, годы берут своё, а кому это «счастье» будет нужно на последок? После сегодняшнего ультиматума, буду с ним построже. Побоится ерепениться. А вот спать в спальне с ним не стану. У Ксюшки негде, у Юрика кроме кровати диван, но с ним, вроде как не удобно Но остаток ночи сегодня, в порядке исключения… Ирина Викторовна приоткрыла дверь в комнату сына и вошла, замкнув за собой замок на двери. Отблески лунного света падали на пол в виде строгой ковровой дорожки, от оконного подоконника до самой двери. Ирина вспомнила, что постельного белья в комнате сына нет, решившись она скинула с себя порванный халат. Оставшись в ночнушке, подойдя к кровати сына приподняла край лёгкого одеяла. Юрка вытянувшись, лежал под одеялом в одних трусах. Лёгкая прохлада из открытого окна устремилась под отброшенное одеяло и зябко поёжившись, парень попытался сквозь сон найти прореху в теплом одеяле и зарыться в тепло. Но горячее тело матери согрело озябшую спину Юрки и он перевернувшись лицом к Ирине бросил руку ей на грудь, уткнувшись лицом в мягкое плечо. Некоторое время они лежали без движения, не нарушая ночной тишины. На противоположной стене над диваном, под струящимся светом из окна, настенные часы показывали второй час ночи, секундная стрелка бежала по кругу мерцающего диска циферблата. Ирина смотрела на пятна света, перемещающиеся по высокому потолку, ощущая движение Юркиных пальцев на своей груди. Изменилось и дыхание сына. Его губы ожили и коснулись щеки матери, переместились к мочке уха.

– Ты чего не спишь? Я тебя разбудила? – шёпотом спросила мать.

– Нет, я не спал и слышал, как он тебя там… хриплым голосом ответил Юрка.

– Ты, что подслушивал? – ужаснулась Ирина повернувшись к сыну.

– Скажи, ты на развод намерена подавать?

– Подожду, но жить буду в твоей комнате если не возражаешь, так будет лучше для всех, – пояснила мать коснувшись кончика носа сына и улыбнулась.

– А он что – согласен? – Удивился Юрка.

– А ему деваться некуда, сынок, у меня козыри на руках, успокоила она сына.

– Ты классная мам, можно я тебя поцелую?

– Ты меня хочешь после него? – вскинув брови вверх опешила Ирина Викторовна.

– Я тебя уже лет пять хочу, – подтвердил Юрка, сжимая сосок левой груди у Ирины, наклонившись к родному лицу, касаясь его губами.

– Ну, коли всё так вышло, я твоя мой родной, только трахай свою мать любя, чтобы мне тебя всегда хотелось.

Ирина Викторовна стянула рубашку и забросив руки за голову, предоставила парню возможность ознакомиться с телом женщины из которого двадцать лет назад он появился. Прошло не менее часа, пока усталые и довольные друг другом мать с сыном лежали рядом и отдыхали после жаркого знакомства.

Продолжение следует