Когда будущее исчезает. Часть 5/6

После того как мы поговорили по душам о разнообразии в нашей сексуальной жизни, мы стали говорить об этом больше, а не меньше. Хотя мы все еще свободно экспериментировали, но больше обсуждали все заранее. Мы были парой ботаников: программистом и аналитиком. Хотя и не заносили это в электронные таблицы, мы обсуждали то, что, как мы знали, нас возбуждает, то, что было твердым «нет» для каждого из нас, и то, чего мы еще не пробовали, ни вместе, ни по отдельности.

Мы говорили о фантазиях; Эмили, осознав, как сильно ей нравится, когда я прижимаюсь к ней, подумала, что, возможно, захочет попробовать игру с дыханием. Что касается меня, то у меня никогда не было секса втроем, и мне это было любопытно. Когда она узнала, что я предпочел бы другую женщину, она только закатила глаза и сказала:

– Типичный мужчина. – Затем рассмеялась и поцеловала меня. – Может быть, если будешь очень хорошим мальчиком, Санта принесет тебе одну.

Размножение стало новым мощным инструментом в нашем арсенале, но использовался он редко. Частично, я думаю, мы оба хотели иметь его в качестве маленького забавного сюрприза, который будет появляться время от времени, нечто, что заставит нас обоих по-настоящему завестись. Но главная причина, даже если мы никогда не говорили об этом вслух, заключалась в том, что в этом есть какая-то боль. Мы оба хотели чего-то, чего пока не должны были иметь, и это немного задевало.

Конкретные разговоры о будущем, идея о том, что когда-нибудь у нас могут быть совместные дети, а также наши разговоры об общении и доверии окончательно убедили нас: это действительно надолго. Я был убежден, и, думаю, она тоже, что в конце концов мы придем к этому. У нас будет дом, дети, совместная старость, все это, если мы все не испортим. Поэтому, конечно, мне все же понадобилось пойти и сделать все возможное, чтобы все испортить.

***

Через несколько недель после нашего разговора я пошел встретиться с Эмили в спортзале. Мне нужно было работать допоздна, но я надеялся, что смогу наскоро потренироваться, прежде чем мы отправимся домой. Домой. Забавно, но в последние дни я так часто ходил домой к ней, что стал думать о нем как о доме.

Придя в спортзал, я быстро нашел Эм, но она с кем-то разговаривала. Он был массивным, как будто кто-то соединил Пита и Не-Пита вместе и добавил одного из Крисов Марвел для пущей убедительности. Я был выше Эмили, а он был выше меня, так что, он возвышался над ней. На раздражающе красивом лице Большого Макларджуга было расслабленное выражение, а Эмили смеялась и болтала с ним, как будто они были знакомы. Она стояла к нему так близко, что я подумал, не знает ли она его в библейском смысле.

Я подошел к ним. Ее лицо просветлело, и она помахала мне рукой. Но потом увидела мое выражение лица.

– Привет. Эмили. Кто. Это? – Я пытался казаться беспечным, но был абсолютно напряжен.

Она посмотрела на меня так, словно не узнала.

– Это, эм, это Эйб, Майк. Он был моим товарищем по тренировкам, когда я только начинала здесь работать.

Эйб, приветливый кусок говядины, протянул руку.

– Братан! Спасибо, что позаботился о моей девочке.

Я был не настолько глуп, чтобы не соблюдать хотя бы социальные нормы. Я взял его руку, и мы пожали. Он не пытался изображать из себя альфа-мачо. Это было просто приятное, крепкое рукопожатие.

– Твоя девочка, да? – Я посмотрел на Эмили, имея лицо пустым.

– Да, братан! Она очень милая. Очень помогла мне, когда я был подавлен. Я скучал по ней, но теперь мы снова можем начать заниматься вместе, так что, спасибо, что присматривал за ней.

Эмили быстро сказала:

– Эйба перевели на ночные смены как раз перед тем, как ты пришел в спортзал, Майк. Сейчас он вернулся в дневную смену и хочет заниматься с нами.

– Правда? – Мои зубы сжались.

Он засмеялся. Даже его смех был раздражающе мужским.

– Да, бро! Эм говорит, что ты бегун. Это круто. Ты молодец, братан. Но она любит поднимать тяжести, верно? Так что, я подумал, что могу делать с ней суперсеты, пока ты занимаешься своими делами. Подкачать ее.

Я стиснул зубы.

– Да. Уверен. Ей бы понравилось. Понравится. Это. – Я повернулся к Эм. – Тогда почему бы тебе и твоему «бро» не заняться этим. – Я пошел в сторону беговых дорожек.

Я услышал, как сзади меня окликнул Эйб:

– Увидимся позже, братан! Она – в надежных руках!

Я знал, что поступаю неразумно. Я ведь доверял Эмили, не так ли? Я любил ее, и она любила меня. Она мне сказала, что у нее никого не было с колледжа. Я хотел верить, что это правда. Но она помогала ему, когда ему было плохо? Как со мной? Она никогда о нем не упоминала. Неужели я просто заменил Эйба? Даже если это не так, разве я начинал так? Неужели она просто заводила дружбу с жалкими неудачниками, пока не нашла того, кто пришелся ей по вкусу?

Я встал на беговую дорожку и побежал. Я был зол. Чувствовала себя глупо. Я не знал, чувствовал ли я себя глупо потому, что мне казалось, будто Эмили что-то скрывает, или потому, что я знал, что веду себя как ревнивый мудак, или потому, что у меня было неприятное чувство, что я не так далеко продвинулся в своем выздоровлении, как надеялся. Я не заметил, что позволила беговой дорожке ускориться намного больше чем обычно. В тот день я установил новый личный рекорд. И почти не заметил этого.

Когда закончил, я увидел, что Эйб и Эмили все еще смеются и тренируются. Она была потрясающе красива, даже потная и с растрепанными волосами. Я подумал о ней в нашей постели и улыбнулся; но потом увидел ее с ним, и подкравшаяся ревность вытеснила приятные воспоминания.

Между ними была знакомая легкость, которая напомнила мне о ней и Ровене. Или... о ней и обо мне. Я знал, что должен пойти и увидеть ее. Должен попытаться подружиться с ее другом. Он был очень добр ко мне. Но не мог. Я знал, что поступаю глупо, но от этого мои чувства не становились менее реальными.

Я написал Эмили, что плохо себя чувствую и собираюсь ехать домой. Сказал, что увижусь с ней завтра. Она отключила уведомления на время тренировок, поэтому я смог незаметно проскользнуть к своей машине. Это была первая ночь, когда я решил не ехать с ней домой. Я знал, что делаю неправильный выбор, но не мог остановиться. А может, просто не хотел. Я хотел дуться.

Я знал, что дома мне нечего есть. Я почти не появлялся в своей квартире, только чтобы проверить почту и взять свежую одежду, чтобы отвезти ее Эмили. Но я все равно не хотел есть. Я сидел в кровати с ноутбуком, пытаясь найти что-нибудь посмотреть. Я знал, что занимаюсь тем же, чем занимался после того как застала вместе Лизу и Пита. Это был плохой шаблон для возобновления, но я просто не мог найти в себе сил, чтобы обеспокоиться.

Примерно через двадцать минут в мою дверь постучали. Голос Эмили.

– Майк. Впусти меня.

Я вздохнул. Я знал ее. Я должен был догадаться, что она приедет сразу.

Я открыл дверь. У нее было такое выражение лица, которое я не часто вижу на ее лице: презрение.

– Заболела, да? В самом деле?

– Да... Нет... Я просто... – Я вздохнул. – Чего ты хочешь, Эмили?

– Я хочу тебя, ты, гребаный придурок! – Теперь она была зла. Мы никогда раньше не ссорились, но у меня было чувство, что скоро все изменится.

Она поцеловала меня, сильно. Ладно, не ссорились. Но все же.

– Я люблю тебя, Майк. Ты – лучшая часть моей жизни. Я. Я. Твоя. Всегда. Ты понимаешь, придурок? – Она начала плакать. Я неохотно кивнул.

Я посторонился и впустил ее. Мы вместе сели на диван, и она взяла меня за руки.

– Почему ты ушел? Почему не поговорил со мной?

Я позволил всему выплеснуться наружу. Моей ревности, чувству глупости из-за моей ревности, ощущению, что она что-то скрывает от меня, всему этому. Она сочувственно слушала, пока я не дошел до части «замена Эйбу». Затем она разразилась смехом, который длился, наверное, целую минуту.

Наконец она остановилась и перевела дыхание.

– Эйбу? В самом деле? – Ее лицо смягчилось. – О, мой мужчина. Мой красивый, сексуальный, глупый мужчина.

Она поцеловала меня, заглушая мой протест.

– Эйб – милый парень, но он... Эйб. Мне понадобились недели, чтобы убрать «братан» и «бро» из моего повседневного лексикона, после того как мы перестали заниматься вместе.

– Да, но он... – Я остановился.

– Огромный? Массивный? Построен как гребаный авианосец?

–.. .Да. Спасибо. У меня не было слов.

– Сарказм тебе не идет, любовник. Да, он большой. И красивый. Я слышала, что он также довольно неплохо одарен.

– Это должно помочь?

Эмили покачала головой, как будто я ничего не понимаю.

– Он не ты, Майк. Да, у него куча замечательных качеств. Но он не такой умный как ты. Он иногда веселый, но не остроумный как ты. Он милый, но как большой плюшевый мишка. Он мой друг, вроде как, но не «понимает» меня. Не так, как Ровена или Адам. И уж точно не как ты. Он тонкий как кувалда; что видишь, то и получаешь, и ничуть не больше. Ты знаешь, над чем он работал, когда «чувствовал себя подавленным» в тот раз?

– Над чем?

– У него не было прогресса в жиме лежа.

Я засмеялся.

– Так вы с ним никогда...

– О, Боже, нет. – Она выглядела потрясенной. – Боже. Нет, никогда. Уф.

– Он приставал к тебе?

Эм закатила глаза.

– В смысле, да. Ты меня, блядь, видел? Ко мне пристают постоянно. В отличие от тебя, Эйб никогда не пытался скрыть, что следит за мной. Но спросил, а я сказала ему «нет», и он просто дал мне эту дурацкую ухмылку и заявил:

– Ладно, бро. Возвращайся к тренировкам. – Потом он поднял свои гири и больше меня не беспокоил. Даже перестал за мной подглядывать.

Ее взгляд упал на пол.

– Послушай, Майк. Ты знаешь, что я дружелюбный человек. Я не пыталась скрыть от тебя Эйба, просто даже не думала об этом. Он был моим другом год назад. Я хочу быть с тобой настолько открытой, насколько это возможно, всегда.

Она посмотрела на меня серьезным взглядом.

– Я приняла это близко к сердцу, когда ты сказал мне, что единственное, что заставит тебя меня бросить, это если ты не сможешь мне доверять. Я всегда буду делать все возможное, чтобы быть достойной этого доверия. Но не могу заставить тебя доверять мне, Майк. Не могу...

Брови Эмили сошлись вместе, когда она крепко задумалась над тем, что сказать дальше.

– Я никогда тебя не предам. Скорее отрежу себе руку, чем причиню тебе боль; и не только потому, что я люблю тебя, но и потому, что не могу снова стать тем ужасным человеком, которым была раньше. Я не стану ею снова.

Она стала очень тихой.

– И Лизой тоже не буду. Обещаю.

Боже мой.

Я обнял ее.

– Прости, Эм. Мне очень, очень жаль. Я люблю тебя. Боже, какой же я идиот. – Я просто начал лепетать, так страшась ошибки, которую чуть не совершил. Ошибки, которая была предотвращена только потому, что эта женщина любит меня настолько, что отбросила то, как я оскорблял и пренебрегал ею.

Она обняла меня и погладила.

– Шшш, все хорошо, любимый. Ты не меня потерял. Я не позволю тебе.

Она привела меня в постель, и мы занялись любовью. Она шептала мне на ухо, как сильно меня любит, что я – ее мужчина, и всегда им буду. Когда она лежала на кровати, принимая меня в свои объятия, ее волосы рассыпались вокруг головы по подушке, словно нимб. Она была ангелом. Моим ангелом. Она спасла меня от самого себя.

Это не был неистовый трах, который мы обычно предпочитали, но это было именно то, в чем мы оба нуждались. Сначала я думал, что она прощает меня. Но потом понял, что своей нежностью и любовью она показывает мне, что прощать-то и нечего.

В ту ночь вернулись кошмары, впервые с тех пор как мы с Эмили были вместе. На этот раз они были другими. Большинство из них исчезли до того, как я проснулся, но один я запомнил: Эмили неуверенно стоит на краю обрыва. Там же были Лиза и Пит, подталкивая ее. Я бежал, пытаясь успеть вовремя, но опоздал всего на мгновение. Я мог лишь смотреть в ужасе, как Эм падает на камни внизу. Перед самым ее падением я проснулся от крика, весь в поту. Эмили целовала и гладила меня, успокаивая, чтобы я снова заснул. Когда задремал, я понял, что мне нужно делать.

***

На следующее субботнее утро я сидел в кафе, расположенном за углом от моей квартиры. Раньше я был частым его посетителем, но с тех пор как практически переехал к Эмили, я редко сюда заходил. Тем не менее, это было знакомое, дружелюбное место, и мне нравилась атмосфера. Большую часть времени.

Она вошла в дверь и огляделась, ища меня. Когда заметила меня и подошла, я встал, чтобы поприветствовать ее. Старые привычки умирают с трудом, я полагаю.

– Привет, Лиза.

Моя бывшая жена почти застенчиво улыбнулась.

– Привет, Майк. Рада тебя видеть. Долго ждал?

Я приехал за тридцать минут до того как мы должны были встретиться, чтобы успокоить свои нервы, а она опоздала на десять минут.

– Нет, недолго. Собиралась взять что-нибудь выпить. Мокко, с дополнительным шотом?

Она засмеялась.

– Ты слишком хорошо меня знаешь, Майк. – Небольшой сдвиг в ее выражении, легкая боль, быстро скрытая. – Спасибо. Было бы неплохо.

Она собиралась открыть свою сумочку, но я махнул рукой.

Я вернулся с нашими напитками и сел напротив нее. Пока пили, мы тайком оценивали друг друга. Наши глаза танцевали, как у двух людей, которые близко знали друг друга, но не виделись долгое время. Мы искали мелкие изменения, которые отдалили нас от того, кем мы были раньше, и знакомые детали, которые показывали нам, что прежний человек все еще здесь.

Она выглядела хорошо. По-прежнему красива. Сменила прическу; ушли длинные, струящиеся локоны, теперь ее стригли под что-то более современное и смелое. Немного прибавила в весе, но это ей шло. Поздоровела. Я не понимал, насколько она похудела к тому времени, когда закончился наш брак, пока не сравнил Лизу, сидящую сейчас рядом со мной, с той, которую я знал тогда, а затем с той, что была за два года до этого. Она улыбалась так же часто, как и раньше, но это чувствовалось по-другому. Я понял, что улыбка стала менее принужденной. Она уже давно не была со мной настоящей, а я не замечал этого медленного изменения.

Ее кольца, те, что я ей подарил, конечно же, исчезли. Вместо них было одно кольцо, красивое, с бриллиантом. Гораздо красивее, чем то, что подарил ей я, но я сделал ей предложение, когда мы учились в колледже. Наверное, я мог бы подарить ей и получше, в коробке с крекер-джеками. Но тогда она была в восторге.

Я кивнул в сторону ее нового, большего, лучшего кольца.

– Все еще с Питом?

Она вдруг застеснялась.

– Да. Да... Он... он сделал предложение около двух месяцев назад. Свадьба назначена на весну.

– Ммм.

Мы договорились прийти вдвоем. Я не спрашивал, была ли она еще с Питом или нет. Она не спрашивала, есть ли у меня кто-нибудь. Но я подумал, что мы должны встретиться лишь вдвоем, и она быстро согласилась.

Вот мы и встретились. Два дуэлянта без своих секундантов.

Нет, – тихо напомнил я себе. – Не превращай это в конфронтацию. Это не дуэль. Не спор. Этого не должно быть. Я глубоко вдохнул, как учил меня Джим, и заставил свое раздражение уйти.

Я попытался искренне улыбнуться.

– Рад, что ты счастлива. Хорошо выглядишь.

Внезапно напряжение спало с ее лица. Думаю, она ожидала, что мы будем ссориться. Это все еще не исключалось, но пока этого не произошло. Все еще оставался шанс, что все будет по-дружески.

– Ты тоже отлично выглядишь, Майк. Действительно отлично. Тренируешься?

– Да. Нужно было чем-то занять свое время. Все лучше, чем хандрить.

– Ты... ты с кем-нибудь встречаешься? – Сказано так, будто она не была уверена, хочет ли знать ответ, и не знала, предпочтет ли она «да» или «нет».

Я кивнул.

– Да. Мы вместе уже около шести месяцев? До этого были друзьями.

Лиза игриво улыбнулась.

– Кто-то, кого я знаю?

– Нет, я встретил Эмили в спортзале. – Я почувствовал, как мое выражение лица стало жестче. – Я больше не встречаюсь со многими из наших старых друзей.

Моя бывшая жена посмотрела вниз на свои руки.

– Знаю. Мне жаль. Это было несправедливо. Мы должны были... Я должна была сделать больше, чтобы люди не...

Я шагнул в пустоту, оставленную ее прерывающимся голосом.

–.. .бросили меня?

Она поморщилась.

– Да. Да, наверное.

– Ну, они просто следовали твоему примеру, я полагаю. – Идиот. Так много для дипломатичности.

Ее глаза на мгновение вспыхнули гневом, затем успокоились.

– Зачем я здесь, Майк? Если ты просто хочешь избить меня, хорошо. Я полагаю, что, по крайней мере, должна тебе это. Но я надеялась, что мы сможем быть вежливыми. Сможем поговорить. Я очень сожалею о том, что сделала. Я каждый день жалею о том, что случилось.

Я на мгновение задумался.

– Да, ладно. Это был дешевый удар. Даже если, я думаю, ты и должна признать, что он отчасти точен. Давай поговорим. Ты сказала, что сожалеешь. Тебе жаль, что ты рассталась со мной, жаль, что изменила, или жаль, что тебя поймали...?

Лиза была в раздумьях.

– Все... сложнее. Мне очень, очень жаль, что ты нашел нас вот так. Мне до сих пор снятся кошмары о том, что ты узнал о нас таким образом. Это было так бездумно жестоко – использовать такой шанс. Я была в ужасе потом, когда мы ничего не слышали о тебе, что ты... что ты мог...

Она отвела взгляд, глаза начали увлажняться.

– Неважно, какие у нас были проблемы, ты абсолютно не заслуживал этого, и я не могу извиниться за то, что так с тобой поступила.

Я проглотил свой первоначальный ответ: «Нет, не можешь», так как это было бы бесполезно. Я был здесь сегодня, чтобы положить всему этому конец, а не раздувать пламя.

Я едва сдержал раздражение.

– Хорошо, значит, все сложнее. Ладно. Я имею некоторое представление о том, как все пошло не так. Мне кажется, я собрал воедино хронологию того, что вы с Питом... сделали. Но хочу услышать это от тебя.

Лиза кивнула в знак согласия. Она отпила мокко, расправила плечи и начала говорить. Ее голос был отрепетированным, но не таким, как будто она говорила отрепетированную ложь. Наоборот, она словно репетировала, чтобы убедиться, что сможет все рассказать, не сорвавшись.

– Во-первых, хочу, чтобы ты знал, что я тебя любила. И до сих пор люблю. И всегда буду. Не так как тогда, когда мы были женаты, но в моем сердце всегда будет часть тебя, и меня убивает осознание того, насколько сильно я тебя ранила. Были дни, много дней, когда я не могла встать с постели после... после...

Она покачала головой.

– Я никогда не собиралась оказаться там. Не скажу, что это был несчастный случай или ошибка. Это просто способ сказать, что в этом не было моей вины. Была. Я приняла ряд неправильных решений. Не смогла общаться с тобой. Не дала тебе шанса стать хорошим человеком, которым ты, как я знаю, являешься. Может быть, мы и не смогли бы спасти наш брак, потому что к тому времени все уже сошло с рельсов. Но я не дала нам этого шанса. Я глубоко сожалею об этом, и всегда буду сожалеть.

Я начал, было, говорить, но Лиза быстро сказала:

– Пожалуйста, не надо. Это так тяжело. Нам обоим будет еще труднее.

Я видел, что ей уже трудно держать себя в руках. Часть меня все еще любила ее, даже если сейчас это была лишь малая часть. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко, если сломается.

– Не хочешь пойти куда-нибудь в более уединенное место?

Ее рот открылся, затем закрылся, затем снова открылся, неуверенность заставила ее колебаться.

– Куда?

– Мы могли бы пойти в парк. Прямо по дороге есть один. Может, заехать куда-нибудь, на парковку или еще куда? Или моя квартира прямо за углом, если тебе так удобнее.

Она быстро кивнула.

– Да. Да. Твоя квартира. Звучит неплохо.

Мы взяли наши напитки и молча пошли. Я понял, что ей нужно собраться с мыслями, и, если быть честным, мне тоже. Я был готов к ссоре, хотя обещал себе сохранять спокойствие. Я сосредоточился, пока мы шли к моей квартире, поднимались по лестнице и открывали дверь.

Я сел на стул, а она – на диван. Сделав глубокий вдох, она посмотрела на меня взглядом, в котором было столько серьезности, грусти и благодарности.

– Спасибо, Майк. Я... ты гораздо добрее, чем я заслуживаю. Гораздо добрее, чем была бы я на твоем месте, полагаю.

Я пренебрежительно махнул рукой.

– Готова продолжать?

Она кивнула несколько раз, затем посмотрела в мою сторону, не глядя на меня. Обе руки обхватили ее чашку, как будто она пыталась найти тепло везде, где только могла.

– В течение некоторого времени у нас не все было в порядке, я думаю. Нет, это не совсем верно. У меня все было не так, а я не давала тебе знать. Ты все еще был тем человеком, за которого я вышла замуж, все еще умным, аналитическим мужчиной, который хотел решить все проблемы. Я думаю... Я не обвиняю тебя, Майк. Но думаю, что именно поэтому и не сказала тебе. Я не хотела быть твоей проблемой, которую нужно решать.

Лиза улыбнулась меланхоличной улыбкой.

– Мы были так молоды, когда поженились. До тебя у меня было всего два настоящих парня, а потом мы встретились в колледже и полюбили друг друга. Ты сделал мне предложение еще до того, как мы закончили колледж, и... и я полюбила тебя. Я сказала «да». Пожалуйста, не сомневайся, что я любила тебя. Я была так глубоко в тебя влюблена тогда и так ждала нашего совместного будущего. День нашей свадьбы до сих пор остается одним из самых счастливых в моей жизни, даже несмотря на все, что случилось после.

Ее лицо вытянулось, слабая улыбка сменилась хмурым выражением. Некоторое время она молчала, глядя в свою чашку, как будто могла там найти следующую часть своего рассказа.

– Сначала я была счастлива. Нет. Нет, я была счастлива долгое время. Только в последние несколько лет я начала сомневаться в нас. Или начала сомневаться в себе, на самом деле. Я начала думать, что, возможно, вышла замуж слишком рано. Дело не в том, что ты не была замечательным. Ты был. Ты любил меня. Мне всегда казалось, что я была центром твоей вселенной. Но у меня не было никаких приключений, не было приключений, которые были бы только моими. Мне нравилось делить нашу жизнь вместе, но я чувствовала, что так оно и есть. Совместная жизнь. В ней не было места для меня, только для нас.

– Тогда я должна была что-то сказать. Должна была сказать тебе, что мне нужно... – Она рассмеялась, пустым звуком. – Я не знаю, вообще-то. Я хотела быть твоей женой. Но не хотела быть ничьей женой. Я хотела быть Лизой, самой собой.

Она покачала головой.

– Так по-детски. Я могла бы быть собой с тобой, собой внутри нас, если бы я просто...

Женщина, которую я любил, повернула голову и посмотрела в окно.

– В то время я многого не понимала. Не так, как могла бы сформулировать. Было ощущение, что все не так, но я позволяла этому гноиться, как я уже говорила, потому что не хотела, чтобы ты пытался это решить. Потому что я хотела... потому что думала, что мне нужно быть «просто Лизой». Самой собой сильной, независимой женщиной. Я упустила из виду тот факт, что быть с партнером может быть источником силы, если бы я только говорила о том, что мне нужно, и просто... попросила тебя не решать проблему. Просто поддержать меня, пока я разбираюсь в себе.

Она посмотрела на меня, уже такая уставшая.

– Я ходила на терапию с той недели, когда мы расстались. Пытаюсь понять, как я могла так испортить свою жизнь. Как могла принять целый ряд неправильных решений, приведших к тому, что я стояла рядом с испачканной супружеской кроватью и обнимала мужчину, в которого не должна была влюбляться, а мой муж в ужасе на это смотрел. Мой психотерапевт сказала мне, чтобы я не «навешивала на свое поведение негативные ярлыки», но это – полная чушь. Правда же в том, что я была трусихой, эгоисткой и плохой женой. Ты заслуживал от меня лучшего. Ты заслуживал лучшую, чем я.

Лиза сделала глубокий вдох, как бы подготавливая себя к тому, что последует дальше.

– Итак, все было готово. За год, может быть, за два до того, как мы поговорили о том, как нам обеспечить наше будущее, я уже чувствовала себя ущемленной, но ничего не говорила. Именно тогда начали появляться трещины. Я скрывала их от тебя, потому что думала, что разберусь в проблеме, или что это просто то, через что проходят все молодые пары. Я подумала, может быть, если просто пройду через это и останусь верна тебе, то вернусь к желанию быть нами, а не только мной и тобой.

– Когда ты пришел ко мне и рассказал о своем плане упорно добиваться повышения, я подумала, что это идеальная возможность. Мы не будем просто парой, мы станем настоящей командой. Будем усердно работать, ты – над своим повышением, а я – поддерживать тебя, и я снова обрету связь с тобой. Я убедила себя, что проблема не в том, что я схожу с ума от того, что отказалась от своей независимости, а в том, что мы просто слишком долго находимся на нашем нынешнем этапе жизни. Я решила, что это новое приключение поможет мне снова сблизиться с тобой. Снова соединит нас с тобой в нас.

В ее глазах начали появляться слезы.

– Я так заблуждалась, как одна из тех женщин, что пытаются завести ребенка, дабы сохранить свой брак. Только я одна знала, что есть проблема. Потому что проблема была во мне.

Лиза яростно смахнула слезы тыльной стороной ладони, борясь с желанием заплакать.

– Сначала я думала, что это работает. Я поддерживала твои цели, и на самом деле чувствовала с тобой новую связь. Мы должны были получить это повышение для тебя, потом дом, потом детей. На какое-то время мы даже восстановили физическую связь; я помню, что наш секс на пару месяцев стал лучше, хотя мы занимались им реже, потому что ты был очень занят. Я чувствовала себя по-настоящему любимой и по-настоящему счастливой в нашем браке. Думала, что мы повернули за угол.

– Но потом появились более длинные часы. Мы отдалились друг от друга, совсем немного. Я знала, что мы это планировали. Ты тоже планировал. Но я не была к этому готова. Мы начали в самом деле отдаляться друг от друга. Я не знала, что делать. Не хотела никому давать понять, что что-то не так, потому что не хотела, чтобы это вернулось к тебе. Думала, что если я стану скрывать это от тебя, мы пройдем через это, получим твое повышение, а потом сможем все исправить.

– Но Пит... – Она увидела, как омрачилось мое лицо. – Прости. Я знаю, что это будет тяжело. Самое худшее впереди. Ты хочешь, чтобы я остановилась? Или чтобы сделать перерыв?

Я решительно покачал головой:

– Нет.

Она кивнула. Взяла себя в руки.

– Хорошо. Хорошо.

Лиза начала говорить очень осторожно, очень обдуманно.

– Когда я начала выходить одна, чтобы потусоваться с нашими друзьями, я влюбилась в Пита. Он скучал по тебе. Он знал, что происходит, о нашем плане. Он так поддерживал его. Он правда говорил о тебе.

Я фыркнул.

– Пожалуйста, Майк. Я не буду тебе лгать, чтобы ты или я чувствовали себя лучше. Обещаю. Но мне нужно... Пожалуйста, просто дай мне попытаться пройти через это.

–.. .Хорошо.

Она сделала еще один глубокий, укрепляющий вдох.

– После нескольких недель общения с группой он понял, что что-то не так. Он оттащил меня в сторону, а я попыталась все переиграть. Сказала ему, что просто устала, что у меня стресс из-за работы, что угодно, только не правду. Но ты же знаешь Пита.

Я вздрогнул, и она опустила глаза, не в силах выдержать моего взгляда.

– Он всегда был проницательным. Этот его знаменитый детектор брехни. Он понял, что я лгу. Отвел меня к столику в углу, и я изложила, как продвигается план. Как... как все шло не так, как я думала. Я немного выпила, поэтому начала говорить о том, как я боюсь, что у нас ничего не получится. Рассказала ему более мягкую версию того, что я только что рассказала тебе о том, как я чувствовала, что потеряла себя в нашем браке.

– Он сказал, что я должна поговорить с тобой. Он знал, что ты любишь меня и сделаешь все, чтобы все исправить. Я набросилась на него, сказала, что именно в этом и есть проблема, что ты «починишь» меня, как будто я – одной из твоих сломанных систем.

Теперь она была зла, как будто это случилось всего несколько минут, а не более года назад.

– Я ушла и вернулась домой, кипя от злости. Это была первая ночь, когда я спала на диване, вместо того чтобы лечь с тобой в постель.

– На следующий день он пришел ко мне на работу. Попросил пойти с ним на обед. Я все еще была зла, но он был нашим другом. Он был единственным человеком, который знал всю историю, и я... Мне нужен был кто-то, с кем я могла бы поговорить. В течение следующих нескольких месяцев мы часто ходили обедать. Он говорил со мной о наших проблемах. Чаще всего он принимал твою сторону и настаивал на том, чтобы я поговорила с тобой. Но я была упряма.

Я неожиданно рассмеялся, и она посмотрела на меня с кривой, усталой ухмылкой. –

Да. Шокирующе.

Ее настроение быстро снова стало мрачным.

– Он начал предлагать решения. Не такие решения как ты, с полностью продуманным планом. Больше похожие на разговоры со мной. Поговорить с тобой? Ставит под угрозу план. Брачная консультация? Нет времени. Одиночная терапия? Я не верила, что это поможет, потому что нынешняя проблема – это проблема «нас»; мне просто требовалось понять, как ее преодолеть. Я не понимала, что наша «совместная работа» над твоим повышением не улучшает ситуацию, потому что первые пару месяцев мне казалось, что так оно и есть. Я была так самонадеянна, так уверена, что знаю, что поможет нам снова стать парой. А ты помнишь, каким был тогда Пит; у него только-только начались первые отношения, которые длились больше года. Он понятия не имел, что такое долгосрочные отношения. Это был слепой, ведущий слепого.

Я вспомнил Джен, тогдашнюю девушку Пита. Мы действительно думали, что именно она сделает из него честного человека.

– Наконец, он предложил мне попробовать сделать кое-что для себя. Убедил меня, что ты вкладываешь время и энергию в свою работу, так что, возможно, мне стоит уделить немного времени тому, чем я пренебрегала все эти годы. Тогда я снова занялась живописью, ты, наверное, помнишь?

Помню. Смутно. Я был так сосредоточен на своей работе. Я знал, что она опять начала рисовать, но не мог сказать ни об одной вещи, которую она нарисовала за это время. Я знал, что за время, проведенное с Джимом, у меня действительно проявилась склонность моего отца к чрезмерному сосредоточению на вещах. Я работал над этим, и Эмили помогала мне, но исправление себя сейчас не отменяет тех ошибок, которые я совершил тогда.

Я кивнул.

– Да. Я мало что о них помню, но...

Ее губы сжались в тонкую линию.

– Да. Знаю. – Затем выражение ее лица смягчилось. – Прости. Я знаю, что ты был так занят тогда. Это не...

– Нет.

Она подняла глаза.

– Да, ты была плохой женой. Но и я мог бы быть лучшим мужем. Ты боролась, а я едва это замечал. У тебя была новая страсть, а я даже не удосужился узнать об этом. Черт, ты собиралась...

Я начал плакать.

– Прости. Я сказал, что не буду перебивать. Продолжай.

Лиза выглядела как-то легче. Она прошептала:

– Спасибо, Майк.

– Живопись делала меня счастливой. Было ощущение, что это мое, особенно когда... особенно когда ты не обращал на это внимания. Я хотела попробовать что-то еще. Пит предложил гончарное дело; в центре отдыха скоро начинались занятия. И я занялась этим. Я была счастлива. Ну, как счастлива. Это не устранило пропасть между тобой и мной, но я подумала, что могу использовать это как пластырь, пока мы не сможем все исправить.

– Мы с Питом стали ближе. Он заинтересовался моим искусством. – Она усмехнулась. – Моим искусством. Как будто я создавала шедевры.

Она покачала головой, как бы отмахиваясь от собственной глупости. Я подумал, что она несправедлива к себе; даже в колледже она была хорошим художником. Но промолчал; сегодня мне было не до нее. И, наверное, уже никогда до нее не будет.

– Он спрашивал о тебе. Я знала, что он по тебе скучал. Прошло много времени, с тех пор как вы общались. У него начались проблемы с Джен, а я знала, что он всегда обращался за советом к тебе. Но он не хотел усложнять ситуацию ни для тебя, ни для нашего брака, поэтому держался в стороне. Вместо этого в качестве его советчика выступала я. А он у меня, так что это было естественно.

– Но их проблемы... Они были вместе уже долгое время по стандартам Пита, но не по стандартам других людей. Она становилась беспокойной. Действительно беспокойной. В конце концов, она решила, что хочет уйти, и ушла. Пит был безутешен. Он реально думал, что она была его единственной.

Я помнил, что Пит расстался с Джен, но я едва ли знал больше, чем это. Я думал, что это – просто еще один случай, когда Пит был Питом. Я ему позвонил, чтобы проконсультироваться, когда Лиза сказала мне, что это случилось, но... Черт. Я был не только плохим мужем, но и дерьмовым другом.

– Мы проводили вместе все больше времени. У него было больше свободных вечеров, поэтому мы чаще бывали в баре. Иногда я приходила к нему домой и смотрела фильмы, чтобы он не чувствовал себя одиноким. Утешала его. Он утешал меня.

Моя челюсть сжалась, гнев нарастал.

– Не так. Нет... пока нет.

Я отвернулся.

– Это двухнедельная поездка, не так ли? Это случилось во время нее или сразу после?

–.. .В течение.

Я кивнул. У меня была большая поездка примерно за четыре месяца до того, как я застал их вместе. Мы поссорились до моего отъезда. У нас несколько недель не было секса, а любви не было еще дольше. Она отмахнулась от меня, когда я вышел, чтобы сесть в самолет. Когда я вернулся домой две недели спустя, она чуть не набросилась на меня. На той неделе мы трахались каждую ночь, как тогда, в колледже. Она постоянно говорила мне, что любит меня. Не выходила из квартиры, кроме как на работу. Даже в то время казалось, что она отчаянно хочет иметь меня. Я думал, что это потому, что она сожалеет о том, как мы расстались перед поездкой. Позже я понял, что это было потому, что она чувствовала себя виноватой, за что-то, что она сделала или собиралась сделать.

Лиза начала плакать, и не просто плакать.

– Ты... ты хочешь знать подробности?

Я вздохнул. Было время, когда я хотел знать все. Какое-то время после того как это случилось, любопытство съедало меня заживо. Был ли он лучше меня? Больше? Трахал он ее несколько раз в ту ночь или только один? Сосала ли она его член? Трахал ли он ее в задницу, в чем она мне отказывала?

Но мне уже было все равно. Это все в прошлом. Меня волновало только то, как мы потерпели неудачу как пара, чтобы я мог закончить исцеление. Чтобы я мог быть тем мужчиной, который нужен Эмили. Чтобы я мог стать тем мужчиной, которым мне нужно быть.

Я тихо сказал:

– Дай угадаю. Не добавляй ничего, пока я не ошибусь, хорошо? Есть вещи, которые мне знать неинтересно.

Она молча кивнула.

– Мы поссорились. Я уехал в свою поездку. Ты все еще злилась и пришла к нему, чтобы выговориться. Он был одинок из-за разрыва. Вы оба напились? Под кайфом?

Голос Лизы был едва выше шепота, но я слышал, что он полон ненависти к себе.

– Напились. Две бутылки вина.

Я кивнул.

– Вы вместе завалились в постель. – Она открыла рот, и я прервал ее. – Не хочу знать о том, как это было, что он заставил тебя почувствовать, ничего из этого. Только хронологию. – Она кивнула.

Я продолжил.

– Ты чувствовала себя виноватой?

Кивок.

– Только один раз, пока меня не было, а потом ты попыталась переключиться на нас? На той неделе после моего возвращения.

Кивок.

– Но не смогла этого сделать. Не смогла вернуть нас к жизни.

Пауза. Кивок.

Она начала всхлипывать.

– Прости, Майк, я...

Я покачал головой. Я еще не закончил.

– Когда ты решила, что будешь с ним, а не со мной?

Она зарылась лицом в свои руки, и я понял все еще до того, как она заговорила.

– На следующей неделе. Мы вернулись к разговору за обедом. Он сказал, что этого больше никогда не повторится. Я сказала, что расскажу тебе о том, что случилось, когда ты закончишь свою работу. Ты так упорно добивался своего повышения, и мне казалось эгоистичным саботировать это потому, что я не могла жить со своей виной. Он согласился. Он взял меня за руки и попросил прощения. Я посмотрела в его глаза и почувствовала себя...

Ее плечи прогнулись под тяжестью слова, которое, как она знала, причинит мне боль.

–.. .любимой. Как будто кто-то был влюблен в меня, действительно хотел быть со мной. А не какая-то идея о том, что... что мы могли бы...

Она остановилась, не в силах продолжать.

–.. .Кем мы могли бы стать в будущем, – закончил я за нее, слезы падали из моих глаз. Мой голос немного сломался. – Почему же ты осталась со мной?

Лиза подняла голову, услышав в моем голосе боль, на ее залитом слезами лице было написано сожаление.

– У меня было туннельное зрение. Твое повышение. Я не хотела... ты так много работал для этого. Многим пожертвовал. Я... Если ты не закончишь, мне казалось, что нет смысла. Как будто я разрушила наш брак без всякой причины. Сейчас я понимаю, что просто обманывала себя. Я пинала банку по дороге до тех пор, пока могла, пытаясь избежать ответственности за свои действия.

Она вернулась к рассказу о том, как мы расстались, ее голос был решительным, как будто была глубокая потребность закончить рассказ сейчас, когда она была так близка к концу. Ей нужно было освободиться от своих секретов; своего рода экзорцизм, чтобы покончить с духами нашего прошлого.

– С тех пор мы встречались регулярно. Обычно у него дома, иногда за обедом, иногда, когда я говорила, что иду в бар. Мы влюбились друг в друга. Я была в отчаянии. Глупая. Я прыгнула из одних отношений сразу в другие, потому что в первых чувствовала себя в ловушке. Как будто во вторых я буду в меньшей ловушке. С тех пор я работаю над этим со своим психотерапевтом, но... – Она просто покачала головой.

– В тот день... в тот день, когда ты застукал нас, мы пошли на обед. В тот день я не собиралась ничего делать. Это был просто обед. Я заехала за ним, и мы поехали в ресторан. Пили вино. Я пролила его на свою блузку. Не хотела, чтобы она испачкалась, поэтому вернулась домой, а он пошел за мной. Я сняла блузку, чтобы бросить ее в стирку, а он... он...

Она остановилась и посмотрела на меня, ожидая моего согласия на причинение этой глубочайшей боли. Я отрывисто кивнул.

– Мы не... Честное слово, раньше мы никогда этого не делали. Никогда в нашем доме. Я бы не сделала этого с тобой... Ну, то есть... Я... Я никогда не хотела. Мы закончили, и я почувствовала себя такой виноватой. Он тоже, когда ста способен думать.

– Мы сняли простыни и прыгнули в душ. Я хотела навести в доме порядок, мне было необходимо... – она вздохнула, –.. .необходимо было никогда не делать этого с тобой. Но я не смогла, поэтому просто пыталась скрыть это, как и все остальное. Я начала паниковать. Он пошутил, чтобы отвлечь меня от этого. Я не помню что именно сказал. Но он обнял меня и сказал, что все будет хорошо. А потом ты открыл дверь.

Ей вдруг стало любопытно, и она нерешительно спросила:

– Почему в тот день ты вернулся домой рано? Заболел?

Мой голос был монотонным.

– Я получил повышение. И шел домой, чтобы удивить тебя ужином. Увидел там твою машину и подумал, что мы могли бы поужинать вместе. Может быть, заняться любовью. Я знал, что между нами все не так, но был готов начать все исправлять.

На ее лице не было ничего, кроме шока и ужаса.

– О, боже. О, боже! – Она опять начала всхлипывать, тело затряслось от горя. Тут она поняла, наконец. Четыре месяца. Четыре месяца, и, возможно, мы смогли бы преодолеть пропасть между нами. Если бы она не отказалась от нас. Если бы не влюбилась в него.

Я позволил ей плакать. Думал утешить ее, но был слишком истощен. Какая-то часть меня все еще любила ее, но этого было недостаточно, чтобы преодолеть новое горе, которое я испытывал. Пока нет.

Теперь я знал, чем все закончилось. Я знал, насколько был причастен к этому: мое отдаление, моя сосредоточенность на работе, моя неспособность увидеть ее боль или помочь ей в ее борьбе. Она изменила мне, но это я сделал наш брак местом, где она не чувствовала комфорта. Это не делает ее поступок правильным. Но, возможно, если бы я просто обратил внимание на то, что было важно, я бы смог остановить распад нашей совместной жизни. А может, и нет. Мне нужно было больше думать об этом, но это должен был сделать я, а не Лиза.

Я уже почти закончил.

Я начал кивать самому себе. Я знал. Я знал, что мне нужно делать.

– Лиза.

Она продолжала всхлипывать, бесчувственная.

– Лиза. ЛИЗА.

Она посмотрела на меня, всхлипывая, косметика потекла, лицо покрылось пятнами и покраснело.

– Я тебя прощаю.

Она задохнулась:

– Что?

Я мягко сказал.

– Я прощаю тебя, Лиза. То, что ты сделала, было неправильно, и это причинило мне боль. Но я прощаю тебя. Я больше не позволю этому причинять мне боль. И прости, что я не был для тебя тем мужем, которым должен был быть.

Лиза смотрела на меня, не веря. Затем опять начала всхлипывать, почти выть от горя. Я встал, нашел коробку с салфетками и принес их ей. Молча, я сидел и ждал, пока она соберется с силами. Ожидание было долгим. Наконец, ее рыдания перешли в сопение, а затем в тишину.

Она прошептала:

– Как?

Я наклонил голову.

– Как что?

Моя бывшая жена почти вибрировала от гнева.

– Как ты можешь быть таким? Как можешь слушать, что я изменяла тебе, что лгала тебе месяцами изменяя, лгала тебе годами о том, что я чувствовала в нашем браке, а потом просто сказать «о, я тебя прощаю!»?

Мой рот слегка приоткрылся, но потом меня осенило: она не сердится на меня. Не совсем. Но я не придерживался сценария. Она десятки раз проигрывала это в своей голове, может быть, сотни, готовясь к этой возможной конфронтации. Ожидала, что произнесет свою речь, а затем станет мишенью для моей ярости. Может быть, даже не это; может быть, я буду так зол, что закричу на нее, прежде чем она успеет начать.

В ее представлении моя реакция должна была стать яростью отвергнутого мужа. Она готовилась к этому, но этого не случилось. Я не дал ей того, что ей было нужно. Ей нужно было, чтобы я ее осудил, чтобы она стала мученицей в моем гневе. Но я не дал ей этого. И не дам. Мне надоело давать ей то, в чем она нуждается, за счет моего счастья.

Я опустил голову.

– Потому что я больше не могу быть поглощен ненавистью и ревностью. Я не заслуживаю того, чтобы чувствовать эту боль.

Я посмотрела Лизе в глаза.

– И Эмили тоже. Я ее люблю. Я собираюсь стать для нее тем человеком, которым должен был стать для тебя. Так что, спасибо тебе от нас обоих за то, что позволила мне узнать, что произошло раньше. Я говорю это искренне. Не знаю, смог бы я пережить это, если бы не знал.

Глаза Лизы снова заслезились.

– О, Боже, Майк. Мне так жаль. Я...

Я похлопал ее по плечу.

– Не начинай снова. Я могу простить тебя и сделал это. Могу простить себя; и все еще работаю над этим, но то, что ты мне сказала, помогло. Но я не могу заставить тебя простить себя.

Она кивнула, начиная сопоставлять ответ, который она представляла себе, с тем, который получила.

– Я рада... – Она улыбнулась, пытаясь протолкнуть слова через горло. – Я рада, что ты нашел кого-то. Ты заслуживаешь счастья.

Она пожевала губу.

– Могу я... у тебя есть ее фотография?

Я подумал, хочу ли я впускать ее так далеко. Это было банально, но я не хотел. Потом подумал: Почему бы и нет? В этом нет никакого злого умысла, одно любопытство. Я разблокировал свой телефон и показал ей домашний экран. Там была фотография Эмили, наряженной для ужина, который мы устроили несколько недель назад.

– О. О, вау. Она великолепна, Майк. – Она подняла глаза от моего телефона, немного обеспокоенная. – Она... она немного молода, не так ли?

Она тут же поняла, что перегнула палку. Я ее простил. Удовлетворил ее любопытство. Это не было приглашением комментировать мою жизнь.

– Прости, я...

Я был строг, но спокоен.

– Она моложе меня. Почти на десять лет. Но Эм разговаривает со мной. Говорит мне о своих чувствах. Говорит, когда ей нужна моя помощь, а когда она хочет сделать что-то сама. Она делает все возможное, чтобы мы работали как пара, и я тоже. Она стоит того, чтобы пройти через твою исповедь, чтобы я смог примириться с тем, что ты сделала. Так что, да. Может, Эмили и молода. Но она – все, чего я хочу, и все, что мне нужно.

Внезапно устыдившись, Лиза шатко поднялась на ноги.

– Мне пора.

– Я провожу тебя до машины. – Я взял ее за руку, чтобы поддержать. К тому времени, как мы дошли до ее машины, она была собрана и снова могла действовать.

Она открыла ее.

– Спасибо тебе еще раз. За то, что протянул мне руку помощи. За то, что простил меня. Если уж на то пошло, я тоже тебя прощаю. Возможно, ты должен был видеть, что мне тяжело, но я изо всех сил старалась это скрыть от тебя. Пожалуйста, не вини себя за это.

Она попыталась поцеловать меня в щеку, но я отступил. Она выглядела обиженной, но потом грустно кивнула.

– Удачи, Майк. Надеюсь, что у тебя будет счастливая жизнь. Прости, что я больше не могу быть ее частью.

Я кивнул, пожелал ей всего хорошего и помахал на прощание рукой, так как моя бывшая жена навсегда покинула мою жизнь.