Каспийский бриз

Посвящается Маку и его замечательной жене.

1

Вот бывает такое. Испытываешь подсознательную нелюбовь к человеку, хотя ничего плохого он тебе не сделал. Без всякой причины. Вот и в тот раз, когда в пятницу утром раздался звонок, и на экране смартфона жены засветилось имя её одноклассницы, восторга я не испытал, а отнёс смартфон на кухню, где Гюля готовила завтрак, и сразу же ушёл, услышав только как она поздоровалась с подругой.

Пока брился, через неплотно закрытую дверь ванной слышал, как жена весело щебечет, что-то обсуждая. До меня доносились отдельные слова, не позволявшие уловить смысл разговора, да я и не прислушивался.

— Эльмар! — сказала жена за завтраком, испытующе посмотрев на меня, — ты помнишь, что обещал свозить нас отдохнуть?

Завтракали мы втроём. Пятилетний сын, толком не проснувшийся, молча и сосредоточенно гонявший от одного края тарелки к другому ломтик огурца из салата, я, торопливо поглощающий яичницу с помидорами и салат, и моя жена Гюльсум — вся семья в сборе.

— Помню, — сказал я, — проект на работе закончу и поедем.

— Лето раньше закончится, — ответила Гюля, — чем все твои проекты.

— Может быть, — ответил я, наливая себе кофе. — Может быть.

— Нара предлагает домик снять на берегу напополам на десять дней.

— И что? — я прикинулся, что не понимаю сути вопроса.

— Ты деспот и тиран, — сказала жена.

Она отобрала у сына вилку, нанизала на неё злосчастный ломтик огурца и отдала ему обратно.

— Да, — ответил я, отхлебнув кофе.

— Хороший домик. Две спальни на втором этаже. На первом гостиная и кухня. Душ. Мангал во дворике. Ты отвезёшь туда нас с Эльдаром и Нару с Яси в воскресенье с утра. В пятницу приедешь, пожаришь мясо. Переночуешь две ночи. А в среду утром отец Нары нас заберёт и отвезёт домой.

— Хороший план, — сказал я, — но есть одна проблема...

— Какая?

— Я деспот и тиран... — сказал я, отставляя пустую чашку.

— А ещё самодур! — подхватила Гюля. Её глаза смеялись. Она уже поняла, что я согласен.

***

Суббота прошла в хлопотах. Гюля, по свойственной многим женщинам привычке отбирала вещи для поездки так тщательно, будто собиралась не на десять дней за сотню километров от дома, а задумала полгода искать Шамбалу в Гималаях.

Кроме того, она наготовила мне на целую неделю. Холодильник заполнился баночками, пластиковыми контейнерами и кастрюльками. Деспот, тиран и самодур не должен был оставаться голодным, как она сказала.

Другой мой голод она постаралась утолить впрок.

Я уложил спать Эльдара и уже лежал в постели, когда она прибежала из душа — свежая и бодрая, как будто не стояла весь день у плиты. Она повесила на дверь полотенце, в которое была завернута, и предстала передо мной обнаженной. Я залюбовался было её ладной фигуркой в свете ночника, но долго глазеть на себя она не дала, быстро забравшись в постель и накрыв мой рот поцелуем. Мы долго целовались, играя языками друг друга. Её рука нашла мой член и начала его ласкать. Я обнимал её, поглаживая спинку и попку. Гюля, не прерывая поцелуя, потянула меня на себя, переворачиваясь на спину.

Наши губы оторвались друг от друга, мы оба тяжело дышали. Я чувствовал её возбуждение, но не спешил входить в неё. Тонкие пальцы так и не выпускали мой член, то гладили его, то чуть сдавливали. Приподнявшись, я сместился ниже и стал ласкать ртом упругие холмики её грудей третьего размера. Опираясь на одну руку, другой я поочерёдно гладил и слегка сжимал их, лизал и чуть покусывал соски, проводил языком по ложбинее между ними.

Наконец, из её груди вырвался стон, а её рука нетерпеливо потянула мой член к пышущей жаром мокрой дырочке.

Я вошёл в неё и она почти сразу кончила, выгнувшись всем телом и застонав. Я замер на несколько секунд и вновь стал двигаться, постепенно наращивая темп, чувствуя, как с каждой фрикцией мой член всё увереннее раздвигает стенки её узенького влагалища. Она начала двигаться мне навстречу, мы слились в единое целое. Я то целовал её шею, ключицу и плечо, то приникал к губам, заглушая поцелуем её стоны. Она кончила ещё раз, но я не остановился на этот раз, а начал двигаться ещё быстрее, заставив её сразу кончить снова.

Мы оба взмокли, когда я приблизился к финалу. Выплёскивая в её лоно порции спермы, я почувствовал, как запульсировала в новом оргазме матка, принимая их.

Мы лежали на смятых простынях, восстанавливая дыхание, я машинально стал поглаживать её руку, и она восприняла это как сигнал снова приступить к действию. Она встала на колени и склонилась над моим опавшим членом, полностью взяв его в рот, слизывая свои соки и выдаивая остатки спермы.

Моего лобка и бёдер коснулись её ещё влажноватые после душа волосы. Я дотянулся рукой до её груди и начал её ласкать, поглаживая, сжимая и теребя сосок. Она застонала, а член начал набирать силу прямо у неё во рту, набухая и твердея. Я решил добавить немного грязи, зная, что она это любит:

— Моя шлюшка, — сказал я, не прекращая ласкать грудь, — развесила сиськи, шалава... Соси, соси, блядь...

Её стоны стали громче.

Она стала двигать головой вверх-вниз, одной рукой перебирая яички. Это было безумно приятно, но я хотел вновь целоваться с ней, чувствуя своей грудью её твёрдые соски, поэтому я повалил её на спину и вошёл в её киску — без всяких прелюдий, резко и чуть грубовато.

И всё повторилось. Стоны, её оргазмы, жаркие поцелуи... Только на этот раз между поцелуями я тихонько говорил ей на ухо грязные слова — называл её блядью, шалавой, шалашовкой, шлюхой... говорил, какая у неё раздолбанная дырка, и что наверняка, пока я на работе её кто-то трахает... Это была наша игра — моя Гюля была верна мне, но её безумно заводили разговоры о её порочности, от них она кончала в два раза чаще.

Мы заснули поздно ночью в объятиях друг друга.

***

Нара не обманула — домик был неплох. Две просторные спальни на втором этаже, разделенные коридорчиком с душем и уборной, были обставлены хоть и минималистично, но удобно — двуспальная кровать, узкая койка для ребёнка, небольшой шкаф для вещей, пара тумбочек.

Гостиная на первом этаже тоже не удивляла роскошью обстановки, но имела всё необходимое — диван, телевизор, стол, несколько стульев.

Кухня поражала скудным набором посуды, но женщины, предвидя это, взяли из дома всё необходимое. Зато она могла порадовать холодильником, микроволновкой, электрочайником и электрической же плиткой, так что я был спокоен — при умении Гюли великолепно готовить Эльдар не останется голодным.

Куда как больше проблемы питания меня беспокоила Нара. Моя неприязнь к ней была какой-то иррациональной. Для неё не было причин. Жена знала её с садика, они провели вместе почти всё детство. Эльдар обожал «тётю Нару», она была хороша собой и неглупа, но я не мог побороть своего к ней отношения. По дороге в машине то и дело повисала неловкая тишина — Нара как будто не замечала моей неприязни и часто что-то у меня спрашивала. Гюля как могла сглаживала острые углы, но для меня день был испорчен напрочь.

На пляже, глядя как Эльдар и шестилетняя дочь Нары Ясмин изображают из себя из себя не то взбесившихся пуделей, не то стадо антилоп, я чуть оттаял.

Мы с женой прогуливались вдоль берега, держась за руки, и она пыталась наставлять меня на путь истинный:

— Эльмар, тебе тридцать три года. Ну что ты как ребёнок? Что тебе сделала Нара?

— Ничего. Просто не люблю её.

— Прекрати хотя бы смотреть на неё как на Гитлера.

— Хорошо, я постараюсь.

***

После обеда, собранного женщинами из привезённой с собой готовой еды, дети были уложены спать, Нара оставлена присматривать за ними, а мы с Гюльсум отправились в ближайший супермаркет закупить продуктов на неделю.

Она льнула ко мне перед разлукой. Так всегда бывает — ты хочешь чего-то, не сильно задумываясь, а получив, вдруг осознаёшь, что придётся чем-то пожертвовать. Получив вожделенную поездку на море, Гюли вдруг поняла, что остаётся без своего деспота и тирана.

***

Мне пора было ехать.

Я выгрузил сумки из багажника, отнёс их в дом и поднялся наверх. Эльдар крепко спал, набегавшись на пляже и накупавшись в море.

Я поцеловал его и спустился вниз.

Гюля и Нара на кухне разбирали сумки с продуктами.

Я как можно дружелюбнее попрощался с Нарой и потащил жену за руку — провожать меня до машины.

Целуя меня, она вдруг всхлипнула.

— Ну что такое, милая?

— Хочу, чтобы ты остался, — в уголках глаз блеснули слёзы.

— Не могу, ты же понимаешь.

— Понимаю, — уныло ответила она.

— Выше нос, Гюльсум! Отдохнёшь от деспота и тирана... Целых пять дней! Время пошло!

Она улыбнулась. Я снова поцеловал её, сел за руль и завёл мотор.

Отъезжая, я смотрел на неё в зеркале заднего вида — развевающиеся волосы, платье, облегающее тело на морском ветру, чуть грустные глаза и улыбка...

2

Как часто мы звоним жёнам? Да никогда, если не надо спросить, что купить в супермаркете по дороге домой. Но стоит ситуации чуть-чуть измениться...

Я позвонил Гюльсум вечером — рассказал, что доехал нормально. Позвонил утром и разбудил жену, в кои-то веки получившую возможность поспать подольше. Ругая себя за это, позавтракал овощами с мясом, разогретыми в микроволновке. Позвонил после работы. Позвонил во вторник днём и во вторник вечером, из раздевалки спортзала. Позвонил в среду — перед обедом, и разозлился, услышав в трубке во время разговора как Эльдар смеётся какой-то шутке Нары. Позвонил вечером в среду и днём в четверг.

Неделя летела к завершению.

В четверг я удивился, набрав после работы номер жены и не услышав ответа. Я сходил в спортзал, добрался домой и снова нажал на кнопку вызова. На этот раз Гюля ответила. Её было едва слышно из-за громкой музыки.

— Почему музыка так громко? — прокричал я, — Эльдару спать пора!

— А он и спит! — ответила жена, перекрикивая музыку, — Мы с Нарой на дискотеке!

Голос у неё был весёлый.

— На какой дискотеке?! Одни?! — я был удивлён. Ходить на дискотеку без мужчины...

— Нет, не одни! — прокричала Гюля, — к Наре приехали братья! Всё, я утром позвоню! Я тебя не слышу!

***

Посмотрев в интернете очередной эпизод «Экспансии», я лёг спать.

Гюльсум позвонила около десяти утра. Оказалось, что два двоюродных брата Нары, Аскер и Аслан, сняли ещё с двумя друзьями домик в квартале от домика Нары и Гюли, тоже до среды, и вчера уговорили Нару и мою жену сходить на дискотеку.

— Тут такая смешная дискотека, — щебетала жена, — прямо как в школе!

Я успокоился. Никаких приличий не нарушено. Но моя неприязнь к Наре получила ещё один источник. Братьев я знал — видел на дне рождения Нары. Мальчишки, ветер в голове.

***

От неприятных мыслей меня отвлекли ещё более неприятные известия, когда меня вызвали в кабинет к шефу.

— Эльмар! Ты ведёшь у нас проекты с «Айнар»... — видно было, что шеф и сам огорошен и не находит слов. «Айнар» были нашими крупнейшими подрядчиками.

— Да, а что?

— Они сворачивают все контракты с нами. По договору в случае разрыва контракта мы должны создать комиссию, которая определит, какой объём работ подлежит оплате. Тебе придётся поработать выходные сверхурочно.

Шайтан принёс эту работу! Я вечером должен жарить мясо, а ночью заниматься любовью с Гюльсум!

Я вернулся в свою офисную загородку и уселся за компьютер, еле сдерживая себя.

Немного успокоившись, позвонил жене и объяснил ситуацию. Конечно же, перспектива остаться на выходные без мужа её не обрадовала, как я и ожидал.

Я отключился. Меня всё ещё потряхивало от злости, и я не мог сосредоточиться, кроме того, мои мысли всё время вертелись не только вокруг полученного от шефа задания, но и вокруг похода жены на дискотеку.

Неожиданно для себя я пошёл в офисный туалет, заперся в кабинке, и расстегнул брюки. Член напрягся и встал. Мысли о жене, танцующей с парнями почти на десяток лет моложе смешивались с воспоминаниями о нашей последней ночи. Ревность и похоть, вожделение и обида...

Я начал ласкать себя.

Вот она отплясывает что-то быстрое с небольшого роста крепким Аскером... написано для bеstwеароn.ru На ней её платье с открытыми плечами, под которое невозможно надеть лифчик... Вот её губы ласкают мой член, и на ней то же платье... Вот она медленно танцует с высоким худощавым Асланом, обняв его за шею... Вот я резко её трахаю, шепча ей на ухо, какая она шалава, задрав платье до груди... Чужие руки на её бедрах, медленная музыка, и ничего под платьем...

Прошептав «Шлюха...», я кончил на кусок туалетной бумаги, вытер член и руки припасённой влажной салфеткой и вернулся к работе.

***

Перво-наперво я составил список всех объектов, по которым мы работали с «Айнар», и как только я закончил, зазвонил телефон.

Голосом человека, только что узнавшего об отрицательных тестах на СПИД, шеф сообщил, что никакой комиссии не будет, контракт с «Айнар» остаётся в силе, и попросил составить список объектов — работа, которую я только что сделал. У меня в душе всё пело. Я всё же увижу Гюльсум! Поиграв минут двадцать в «Косынку» (усердие перед начальством проявлять нужно, но нельзя показывать, что ты делаешь работу очень быстро, иначе в следующий раз потребуют сделать мгновенно), я распечатал список, сохранил файл, и отправился с распечатанными листками к шефу.

— Я подготовил список, — я положил бумаги перед ним на стол.

— Хорошо!

— Шеф, я хотел бы уйти пораньше...

Он взглянул на часы — до конца рабочего дня оставалось сорок минут.

— Конечно иди, Эльмар, — судя по голосу шефа, он готов был не только отпустить меня пораньше, но и одарить белым «Мерседесом» и квартирой на Манхэттене.

Я вернулся на рабочее место, выключил компьютер, наскоро попрощался с коллегами, и почти бегом бросился на стоянку.

3

Быстро добраться не получилось.

Сначала рванул домой, переоделся, схватил кастрюлю с маринованным мясом, загрузил в багажник...

Движение в пятницу вечером всегда замедлено, и я попал, по сути, в час пик.

На выезде из Баку была огромная пробка. Её причину я увидел в трёх километрах от городской черты — лежащая на боку фура, перегородившая две полосы из четырёх.

Я подъезжал к домику уже в темноте. С шашлыком, понятно, сегодня облом. Ничего, утром тоже хорошо зайдёт.

Я решил сделать сюрприз жене, и не стал звонить. За полквартала от домика я потушил фары и выключил зажигание. Дорога шла под уклон, и машина проехала оставшийся путь, тихо шелестя шинами сначала по асфальту, потом по укатанному грунту. Я свернул к домику и остановился.

Я представил себе лицо Гюли, удивление и радость в её глазах. С моего лица не сходила улыбка. Я протянул руку, чтобы закрыть стекло в дверце, и вдруг услышал стон.

Сначала сердце оборвалось и рухнуло вниз, в область живота, потом я подумал, что у меня галлюцинация на почве переутомления. Стон повторился.

Сомнений не было. Это стонала моя жена, моя Гюльсум, я узнал бы её голос из тысячи других.

Я очень тихо, чтобы не щёлкнуть замком, открыл дверцу машины, и не закрыв её, чтобы не производить лишнего шума, выбрался в наступающую ночь.

Я находился метрах в тридцати от домика. Стараясь двигаться как можно тише, я выпрямился и прислушался. Стоны доносились из распахнутого окна гостиной.

Гюля стонала в полный голос, не стесняясь, как бывало, когда она уже достигает оргазма. А она, вне всякого сомнения, занималась сексом.

Очень медленно, ощупывая почву перед тем как ступить, чтобы не хрустнуть веткой, я двигался к окну, и нашёл удобное место.

Я стоял в десяти-двенадцати метрах от окна в густой тени дерева, и из окна меня никак нельзя было бы увидеть, зато всё, что происходило в комнате, я видел как на экране хорошего телевизора. Подоконник находился для меня примерно на уровне груди, и я не мог видеть только то, что происходило прямо у пола.

Полностью голая Гюльсум лежала на диване, широко раздвинув ноги, и громко стонала, подмахивая мужчине, который её трахал.

Он был спиной ко мне, но судя по тому, что рядом стоял и подрачивал торчащий член Аскер, моя жена трахалась с Асланом.

Я застыл на месте.

Похоть и обида, ревность и вожделение, бешенство и возбуждение.

Мне хотелось вернуться к машине, взять из багажника монтировку и размозжить головы обоим парням, и в то же время мне хотелось стоять сейчас на коленях рядом с этим диваном, смотреть, как Гюля тяжело дышит, гладить её упругие груди, называть шлюхой, целовать губы, которые, наверное, только что обхватывали члены этих ребят. И в то же время я хотел растерзать её, уничтожить... От этой бури эмоций кружилась голова.

Гюля застонала особенно громко, дёрнулась всем телом, не контролируя себя, и я понял, что она кончила.

Аслан что-то спросил, и она ответила протестующим тоном. Он встал с неё, а она села на диван, расставив ноги, и подалась вперёд, открыв рот. Аслан тут же вставил в открытый рот головку своего члена. Гюля облизала её, глядя на парня снизу вверх, и начала двигать головой вперёд-назад. Я не мог оторвать взгляда от её лица, настолько явное удовольствие было на нём написано. Он положил ладонь на её затылок, и попытался с силой вставить член глубже. Она протестующе замычала, уперлась ладонями в его бедра и смогла освободиться. Он сделал движение, как будто хотел её ударить, но Аскер его удержал.

Я понял вдруг, что Аслан пьян. Аскер отвёл его в сторону, и Аслан исчез из виду. Гюльсум откинулась на спинку дивана и сдвинула ноги, на её лице читались обида и разочарование.

Аскер подсел к ней, и стал что-то негромко, но горячо ей говорить. Листва над головой шелестела слишком сильно, я мог различать голоса и интонации, но не слова.

Гюля что-то отвечала ему, видимо, высказывая недовольство. Аскер взял её ладонь и начал покрывать её поцелуями, потом переключился на её плечо и шею. Ладонь он при этом не выпускал, и вскоре положил её к себе на стоящий член, а руками начал гладить мою жену по голой спине и по груди.

Её лицо снова засветилось возбуждением и удовольствием, виднно было как её пальцы то сильнее, то слабее сжимают член парня, двигаясь вдоль ствола.

Подошёл Аслан, он что-то говорил, судя по интонации, извинялся, потом опустился перед Гюльсум на колени, и поцеловал её коленку. Она засмеялась и запустила пальцы ему в волосы. Тогда он сел с другой стороны, почти загородив её от меня, и стал тоже её ласкать.

Я ощутил, что мой член стоит колом. Я не понимал, что со мной происходит. Аскеру двадцать один, он на восемь лет младше Гюльсум, Аслану двадцать. Я смотрю, как мою жену ласкают мальчишки, и у меня стоит! Почему?!

Вскоре моя жена застонала. Аслан отсел подальше, Гюля встала в коленно-локтевую позу и склонилась над его членом, а Аскер пристроился к ней сзади и резко вошёл в её киску. Он сразу взял высокий темп, и стоны Гюли стали чаще и протяжнее. Она подрачивала член Аслана, лизала его, брала головку в рот, а он ласкал её грудь.

Они были у меня как на ладони. Если бы Аскер посмотрел в мою сторону, то встретился бы со мной взглядом, но ему было не до этого.

Моя жена снова кончила. Я услышал громкий протяжный стон с хрипотцой. Она уронила голову на колени Аслану, выпустив его член, её волосы скрыли от меня её лицо, но я видел, как несколько раз вздрогнуло её тело.

Они дали ей отдышаться, а потом она о чём-то их попросила. Она встала на колени перед двумя парнями и стала по очереди сосать головки их членов. Я вдруг понял, что если не дам себе разрядиться, то кончу прямо в трусы, как школьник.

Я прислушался, и вдруг понял, что я не один. Совсем рядом, метрах в тридцати, за полосой кустов, отделяющих пляж от ряда домиков, слышались ритмичные женские вскрики и стоны. До меня вдруг дошло, что я не задал себе простой вопрос: если Гюля с братьями Нары в гостиной, то где же сама Нара с друзьями братьев? А вот он ответ — они трахают её на пляже. Как минимум один из них.

В любом случае, мне надо было решать проблему с адским стояком.

Здесь меня точно никто не услышит и не увидит. Я расстегнул джинсы, приспустил трусы и член сам выскочил на свежий воздух и закачался под тяжестью налитой головки.

Я начал ласкать себя, а в гостиной, между тем, парни подошли к финалу. Стоящая на коленях, покорная женщина, глядящая снизу вверх на мужчину, всегда возбуждает, вот и парни долго не выдержали её ласк. Аслан вдруг дёрнул тазом, и сперма из его члена начала выплёскиваться на лицо, волосы, шею и плечи моей жены. Моё восприятие было настолько обострено, что я видел, как мне казалось, каждую каплю, причём в замедлении. Через пару минут кончил Аскер. Его сперма полетела больше на грудь, шею и плечи.

Гюльсум облизала их члены, выдаивая последние капельки семени, как она всегда делала со мной, и села на диван. Она что-то говорила, улыбаясь, и слизывала с пальцев сперму, которую собирала с грудей, лица, шеи и плеч. Ребята придвинули к дивану стол с какой-то снедью и бутылками.

Глядя на то, как моя жена слизывает чужую сперму с ладоней и пальцев, я кончил, чуть не застонав во весь голос.

Она размазала остатки по лицу и по груди. Аскер налил ей красного вина, и она отпила из бокала.

Я застегнул джинсы и вдруг осознал, что вместо бури эмоций у меня в голове буря вопросов.

Зачем она это сделала? Почему? Как жить дальше? Как относиться к ней? Как же её любовь? За что? Почему я повёл себя так, вместо того, чтобы просто убить всех троих? Пока все эти мысли вихрем проносились в моей голове, мозг сам собой нашёл ответ на незаданный вопрос: что делать прямо сейчас? Появиться в гостиной с монтировкой? После того, как дрочил на обкончанное лицо жены, это было бы нечестно по отношению к себе, хотя моё появление произвело бы фурор не меньший, чем появись там сейчас британская королева. Сидеть в машине и ждать, когда парни уйдут? А если они просидят тут всю ночь? Ведь меня не ждут вообще...

Да и Нара увидит машину, вернётся же она рано или поздно...

4

Машина была на месте там же, где я её оставил, всё так же с приоткрытой дверцей. Я добирался до неё минут десять, так же, как шёл к окну, стараясь не зашуметь.

Вскрики со стороны пляжа затихли. Нара со своими любовниками или отдыхали, или пошли ополоснуться в море голышом.

Я поставил коробку на нейтралку, и лержась одной рукой за руль, а другой рукой и плечом упираясь в стойку, покатил машину к асфальту.

Хорошо, что инерции не хватило проехать чуть дальше, где укатанный грунт сменяется песком — там бы я просто не сдвинулся с места.

Хорошо, что машины сейчас делают лёгкими. Советский УАЗик или «Волгу» я бы не смог столько толкать.

Хорошо может быть и хорошо, но я взмок. Спасибо спортзалу, мышцы не сорвал.

Я сел в машину и завёл мотор. Отъехав пару кварталов, заехал на пустую стоянку перед супермаркетом, и не заглушив мотор, набрал номер Гюльсум. Она взяла трубку не сразу — видно любовники опять лапали.

— Эльмар?

— Алло, дорогая! У меня работу отменили, я к тебе еду! Через полчаса буду, встречай! Правда, задержаться пришлось. Хотел сначала сюрприз сделать, да какие уже сюрпризы, перепугаю ещё...

Гюля молчала, неровно дыша в трубку.

— Ты что так тяжело дышишь, милая? Бегала?

— Со второго этажа бежала, чтобы Эльдара не разбудить.

— А-а-а, понятно! Ну не прощаюсь, скоро буду.

***

На этот раз я въехал на площадку перед домиком с включенными фарами, громко газанул, чтобы не оставалось сомнений, что это я, и довольно громко хлопнул дверцей.

Гюля стояла на крыльце, кутаясь в халат, с полотенцем на голове — видно только что из душа. Я крепко её обнял и поцеловал в губы. От неё пахло шампунем и кофе.

Я забрал из багажника мясо и мы вошли внутрь.

В гостиной ничто не напоминало о сценах, виденных мной час назад. На столе был кофейник, две чашки, вазочка с печеньем и шоколадными конфетами, хлеб, колбаса и сыр, нарезанные тонкими ломтиками.

Я не ел с обеда, но из-за шока и переживаний мне просто кусок не лез в рот. С трудом сжевал пару бутербродов, запивая их кофе. Гюльсум сидела рядом, подсовывая мне кусочки. Я исподтишка наблюдал за ней — не выдаст ли она себя взглядом или жестом, не скажет ли чего-то лишнего.

Допив кофе, я встал и отправился на диван, потянув её за собой.

— Я уберу со стола, — запротестовала было она, но я не отпустил её руку.

— Утром.

— Утром встанет Нара, а я оставила бардак!

— Ничего, переживёт. Ты по мне не соскучилась?

— Соскучилась. но...

— Кстати, где она?

— Кто?

— Нара.

— Гуляет на море. Уложила Яси и пошла на пляж.

— Может и мы пойдём? — спросил я, усаживая жену к себе на колени и проводя рукой по её бедру под халатом.

— А разве ты хочешь гулять по пляжу? — спросила она с улыбкой, распуская поясок.

Член у меня давно стоял. Я впился в её губы поцелуем, одной рукой приобнимая её, другой лаская грудь. Её соски стояли, она была очень возбуждена. Её руки расстёгивали пуговицы на моей рубашке. Я хотел было повалить её на диван, но она толкнула меня в грудь так, что я откинулся на спинку, и встала над моими бедрами на колени, расставив ноги.

Движением плеч она освободилась от халата и потащила с меня рубашку, на которой уже успела расстегнуть все пуговицы.

— Снимай брюки! — скомандовала она.

Я расстегнул джинсы, и спустил их до колен. Она стояла надо мной, глядя сверху вниз. Прямо перед моим лицом я видел её роскошную грудь.

— Какие блядские сиськи! — сказал я, и лизнул сосок, на котором час назад висела капля спермы.

— М-м-м, а тут у нас что? — спросил я, и провел языком в ложбинке между грудей, где час назад тоже были белые потёки.

— Пахнет шлюхой, — и я всосал в рот другой сосок, чуть прикусив его.

Одной рукой я тискал попку Гюли, прижимая её мокрой бритой киской к своему животу, другой рукой и ртом ласкал её груди, обзывая её грязными словами.

Гюльсум стонала. Голова её запрокинулась, рот был полуоткрыт, одна рука лежала на моём плече, пальцы другой она запустила мне в волосы.

Вдруг, когда я в очередной раз назвал её блядью и сжал грудь, она вздрогнула всем телом и вцепилась ногтями мне в затылок. Моя жена кончила от моих слов и ласк!

Я повалил её на диван. Полотенце сползло с головы, влажные растрёпанные волосы рассыпались по покрывалу. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, тяжело дыша.

Я быстро стащил с себя остатки одежды, побросав её на пол, и лёг на свою жену сверху. Я тёрся грудью о её твёрдые соски, целовал её, чуть покусывая её губы. Я дразнил её. Мой член скользил по её гладкому лобку, а яички щекотали вход в киску. Я чувствовал, как у неё там всё горячо и мокро, но не входил.

— Ты скучала, моя шлюшка? — спрашивал я между поцелуями, — ты хочешь меня?

Она пыталась отвечать, но у неё вырывались только стоны. Наконец, я вошёл в неё резко, на всю длину члена. И стал трахать так быстро, как только мог. Не прекращая двигаться, я опёрся на локоть одной руки, тиская её грудь второй, и приговаривая:

— Ты бесстыжая блядь, ты стонешь так, что тебя слышно в соседнем квартале... Я оттрахаю тебя на столе, за которым ест твоя подруга и дети, хочешь?... Я кончу в твой блядский ротик... Какие сиськи ты отрастила... Настоящая шлюха...

Я тискал её грудь, вспоминая, как час назад с этого соска свисала капля спермы Аскера, а пальцы, которые сейчас сминают ткань покрывала, собирали эту сперму и слизывали языком — тем самым, который только что побывал у меня во рту... Я сходил с ума от возбуждения.

Она стонала всё громче, и вдруг её накрыла серия оргазмов. Не прекращая её трахать, я чувствовал, как матка пульсирует, буквально втягивая мой член в себя. Гюльсум задыхалась, давилась собственными стонами. Я тоже был уже на грани. И мой член выплеснул в матку жены всё, что было.

Гюля всё-таки прибрала со стола, пока я собирал одежду с пола и приводил в порядок диван, и мы отправились спать. Лёжа в кровати и уже засыпая, я услышал, как внизу тихо открылась и закрылась дверь легкие шаги прошелестели по лестнице и Нара пошла в душ.

5

К неописуемой радости Эльдара, шашлык было решено жарить прямо к обеду. Процесс он обожал. Сначала завороженно смотрел, как разгорается огонь, как засыпаются угли, потом лез помогать — раздувать угли листом металла, который нашёлся тут же, в комплекте с мангалом и небольшой кочергой, поливать мясо маринадом... Его энергию с трудом, но удавалось направлять в конструктивное русло. Ясмин вертелась тут же, рядом, то одевая, то раздевая, то баюкая куклу-младенца. Женщины пешком отправились в магазин, прикупить каких-то мелочей к столу.

После обеда все прилегли поспать, а потом отправились на пляж, где и пробыли благополучно почти до сумерек. Я любовался одетой в купальник Гюльсум, не отрывая от неё глаз как мальчишка. В ней что-то изменилось за эту неделю, что-то неуловимое, но я даже не пытался понять что.

День пролетел незаметно. Я решил прожить его, не думая ни о чём, и это в целом удалось. Даже присутствие Нары меня сегодня не раздражало.

После прошедшего в тёплой обстановке ужина, уложив Эльдара спать, уже в сумерках, мы с Гюльсум отправились бродить вдоль берега, держась за руки. Мы слушали шипение накатывающих на берег волн и наблюдали, как стремительно надвигается короткая летняя ночь.

Я обнял жену и вдруг ощутил под тонкой тканью платья её голое тело. Она прижалась ко мне и потёрлась грудью с твёрдеющими сосками. Она смотрела на меня с каким-то похотливым лукавством во взгляде.

— Хочешь искупаться голышом? — спросила она, — Мне сходить за полотенцами? Или пойдём на диван?

Её рука тем временем уже оттягивала резинку моих шорт, а пальцы проникли в плавки, нащупывая твёрдый ствол.

— Хочешь ротик своей шлюшки?

— Гюля, тут же люди ходят...

— Ну и что? Мы вот туда отойдём, под дерево, — её голос упал почти до шёпота, она притянула мою голову к себе и поцеловала меня — вскользь, чуть коснувшись губ, — я же твоя блядь, помнишь? Шалава. А шалавы трахаются где попало... Пойдём!

Она вытащила ладонь из моих плавок и схватив меня за руку, потащила к дереву.

Под деревом было темнее, чем на берегу. Гюля стащила платье и осталась в одних пляжных шлёпках. Её голое тело слабо выделялось в темноте. Она опустилась передо мной на корточки, широко раздвинув колени, и попутно стащив с меня шорты вместе с плавками. Я переступил через упавшие на песок предметы одежды и стащил с себя футболку. К этому моменту мои глаза окончательно привыкли к темноте и я видел свою жену, её глаза блестели, волосы трепал ветер, обдувавший наши тела.

Она провела горячим влажным языком от корня члена к головке, облизала её и чуть отстранилась.

— Солёный, — сказала она, — и морем пахнет...

Её руки обхватили мои бёдра, а ртом она насадилась на головку моего члена. Она двигала головой вперёд-назад, с каждым движением подаваясь вперёд чуть сильнее, и всё глубже заглатывая член, пока он не уперся ей в горло. Тогда она отодвинулась назад, почти выпустив член изо рта, и снова насадилась до горла, не отрывая от меня глаз.

Я смотрел на неё сверху вниз, на её глаза, на колышущиеся при каждом движении груди. Её твёрдые соски при каждом движении упирались в мои бёдра.

Гюля при очередном движении проглотила головку члена и замерла, уперевшись носом в мой лобок и сомкнув губы у корня члена. Она не могла выдержать так долго, и сделав несколько глотательных движений, подалась назад, судорожно вдохнула. На её глазах показались слёзы.

Мной овладел тот же коктейль чувств,

что и вчера.

Передо мной стояла на корточках блядь, шлюха, которой я обладал, и одновременно самая любимая и родная после матери женщина. Мне снова хотелось одновременно причинять ей боль и доставлять наслаждение, насиловать её плоть и ласкать её как самую большую ценность в мире. Остроты ощущениц добавляла нормальная курортная суета вокруг. Сквозь шум прибоя были слышны взрывы смеха какой-то обосновавшейся на пляже компании, с другой стороны доносился плеск воды и крики — кто-то купался, и не в одиночестве. По пляжу, совсем недалеко от нас прошелестели неспешные шаги гуляющей парочки, одновременно а нескольких местах играла музыка... Я снова испытал то же животное возбуждение, поэтому после очередной серии глотательных движений жены я не выдержал, и моя сперма полилась ей в горло. Видно было, что она с трудом терпит, но это испытание она выдержала.

Слёзы уже не блестели в уголках глаз, а потекли ручейками по шекам, но она не выпустила головку из горла, пока я не перестал неконтролируемо дергать тазом.

Она выпустила член полностью изо рта, чуть отдышалась, и тщательно его облизала.

Она встала, опираясь на меня, крепко поцеловала в губы и шепнула:

— А теперь купаться! Лови меня! — и понеслась к морю, сбросив шлёпки здесь же. Мне ничего не оставалось, как последовать её примеру.

Мы долго плескались в прогретой за день воде, пока я наконец её поймал.

Мы стояли по плечи (по её плечи) в воде, я гладил и ласкал её грудь, а она, прогнувшись назад и обнимая меня за шею, подставляла губы для поцелуя. Я целовал её, чувствуя на губах вкус морской соли и немного своей спермы, и мой член опять вставал, упираясь ей в копчик.

— Пойдём в постель, — попросила Гюльсум, — я уже накупалась.

Мы выбрались из полосы прибоя и рванули к дереву, чуть не сбив с ног прогуливающуюся парочку. Я успел разглядеть фигуру плечистого, очень высокого, но слегка полноватого мужика с седыми прядями в волосах, и под стать ему высокую, длинноногую русоволосую женщину. Гюля невесомой лунной тенью пролетела в полушаге перед ними, а я чуть не коснулся ягодиц женщины сзади.

— Она правда была голая? — услышал я вслед хрипловатый голос мужчины, — а мы почему так не бегаем? — и серебристую россыпь смеха его спутницы...

***

Полотенца висели на верёвке во дворике. Мы насухо обтёрлись и пошли собирать одежду под деревом. В дом мы отправились как были, голые. Я дёрнулся было одеться, но Гюля сказала:

— Зачем? Нара и Яси в своей комнате, Эльдар спит...

Мы тихо поднялись в спальню и легли в постель. Я почувствовал, что опять начинаю возбуждаться. Протянув руку, я коснулся бедра своей жены. Она повернулась ко мне и мы слились в долгом поцелуе. Моя рука привычно нащупала грудь и я стал её ласкать, а её пальцы обняли и чуть сжали мой член. Я целовал её солёные от морской воды губы, щёки, шею... Я хотел поласкать языком её груди, но она не дала мне этого сделать. Опрокинувшись на спину, она потащила меня на себя, раздвигая ноги, и мой член вошёл в такую родную пещерку, мокрую, жаждущую. Она почти сразу кончила — ещё бы, так долго ждала. Мне пришлось зажать её рот ладонью, чтобы она не застонала и не разбудила Эльдара. Даже шептать ей что-то я боялся. Мы трахались молча, с каким-то ожесточением. Гюля была очень возбуждена, и её оргазмы следовали один за другим. Она не стонала, как обычно, а извивалась всем телом и кусала мою ладонь когда кончала. Я двигался быстро и резко, как она любит, стараясь доставить ей максимальное наслаждение, но в этом не было нежности. Подо мной извивалась моя личная блядь, и я хотел только чтобы она извивалась ещё сильнее, кончала ярче и чаще, чтобы из неё текло обильнее. В этом была какая-то отстранённость.

Оргазм подступил ко мне резко, неожиданно, и я даже не подумал сдерживаться, чтобы продлить удовольствие. Сперма выплеснулась в лоно Гюльсум, и она выгнулась всем телом в очер4едном оргазме.

***

Мы лежали, расслабленные после секса, чувствуя голыми вспотевшими телами прохладный бриз, тянувший в приоткрытое окно.

Я сел в кровати и любовался женой. Она забросила руки за голову, ноги раздвинуты, соски грудей торчат вверх.

Я негромко сказал:

— А я смотрю, тебе нравится быть шлюхой. Входишь во вкус, — и сам удивился тому, насколько спокойно это прозвучало.

Ответ удивил меня ещё больше. Ни страха, ни замешательства, ни притворного возмущения...

— Да, нравится, — и добавила после паузы, — мне кажется, я этого хотела всегда.

— Я тебя видел в окно. Приехал и видел как ты...

— Понравилось? — перебила Гюля.

— Я люблю тебя, мне нравится, когда тебе хорошо. Но мне было больно и обидно. Почему они? Разве мало меня?

— Потому что нельзя. Запретно. А я хочу и могу.

— Но... Ты больше меня не любишь?

— Люблю. И хочу. Я люблю тебя больше жизни. Тебя и нашего сына.

Я не нашёл, что сказать. А она добавила после затянувшейся паузы:

— Жаль, что ты уедешь днём. Я пустила бы тебя вечером посмотреть поближе... Давай спать!

Гюльсум повалила меня на кровать и прижалась всем телом. Она положила голову мне на плечо и закинула на меня ногу, так что я чувствовал бедром её мокрую промежность.

Засыпая, она бормотала:

— У меня будут ещё мужчины... А тебе я буду приводить женщин... чтобы ты не скучал... пока меня развлекают их мужья... Я так люблю тебя...

И совсем уже сонным голосом:

— Ты лучший... Мой деспот... Тиран... Мой... шлюховладелец...