Как я стал женщиной. Часть 3

Шеф спрашивает выполнение работы очень строго, но платит щедро, потому персонал терпит его выходки. А он может за серьезный проступок не просто наказать виноватую, а выпороть ее в своем кабинете. Секретарша Леночка дважды укладывалась животом на стол с задранным на спину подолом мини – юбки. Правда, трусы с нее шеф не снимал, но от этого было не менее больно. Попадает и моим соседкам секретуткам Маше и Нине.

Шеф редко отвлекает сотрудников от повседневной работы. С возникшими вопросами к нему всегда можно зайти, но если он кого – то САМ ВЫЗВАЛ, то это почти всегда ЧП, которое примерно в трети случаев для провинившегося кончается плохо. В его арсенале имеется и такое наказание за малые грехи. Провинившуюся он вызывает в кабинет и говорит:

– Снимай трусы.

Виноватая без спора запускает руки под подол, стаскивает трусики и ждет приговора.

– Так и ходи до вечера – изрекает шеф.

Может наказать и на два или три дня хождения без трусов. И идет наказанная на рабочее место, держа в руках интимный предмет туалета. Спрятать в карман нельзя, все должны видеть, что она наказана. Конечно, любая может уклониться от "наказания стыдом", не снять трусы. Но тогда взамен последует штраф в половину месячного оклада. А, при наших зарплатах, это ох как много! Вот и снимают трусы не только девчонки – вертихвостки, но и солидные дамочки из планового отдела. И скоро все в офисе знают, что при порядке во внешнем убранстве эта сотрудница ходит без трусов.

За все время я ни разу не допустила промашки в работе. А если бы такое случилось, что тогда? Девушка Наташа ни за что не пройдет по коридору с трусиками в руке, лучше она лишится половины зарплаты.

В середине дня я обнаружила, что в уже согласованный текст договора представитель другой стороны внес небольшое изменение. Если мы подпишем его в таком виде, это будет грозить нашей фирме громадными убытками. Сразу помчалась к шефу, не спрашивая секретаршу Леночку, врываюсь в кабинет и застаю пикантную сцену. Вертихвостка Ниночка лежит животом на столе с закинутым на спину подолом мини – юбки. Трусики застряли на уровне колен, а ее попа принимает внушение ремнем шефа.

– Ой, я не ко времени. – говорю. – Но у меня срочное дело.

Шеф прекращает воспитание Ниночки, которая немедленно убегает, натягивая на ходу трусики. Доложила о подлоге и грозящих нам убытках. Шеф доволен и выражает это в своем стиле:

– Умная у тебя голова, Наташа. Если бы не она, то лежала бы ты на моем столе голенькая и задирала ляжки высоко – широко. Можешь поверить, я бы тебя уломал.

Ну, что тут скажешь, мужики в большинстве своем рассматривают каждую девушку с позиции раздвигания ляжек и никак не хотят видеть в ней равного себе партнера по работе. Обидно до слез.

Шеф никогда на мне не женится, просто ему хочется очередной свежатинки. Если уступлю, он трахнет меня, подарит шикарную квартиру, машину, свозит пару раз на Канары и, до свиданья – с тобой было приятно провести время. Мне нужно совсем другое. Я мечтаю о любящем муже, семейном гнезде, детишках. Поэтому наши отношения с шефом останутся чисто деловыми, хотя он временами отечески поглаживает мою попку.

А если бы он на мне женился? Застрелят его в один совсем не прекрасный день на какой – нибудь уголовной разборке. И осталась бы я вдовой, одна перед жадными претендентами на его капиталы: угрозы, шантаж, риск похищения детей. Нет, не желаю! Как любая нормальная девушка я хочу не только мужа, но и стабильного будущего.

* * *

В тот же понедельник у меня началась менструация. Стою в своей комнате, раскорячился и ввожу тампакс во влагалище. Не сразу научился. Нужно еще освоить прокладки с крылышками. Болит внизу живота, но терпимо. Сколько хлопот у женщин с их месячным циклом. Теперь и я узнал, каково это. Только бы все закончилось к субботе, в противном случае нельзя будет купаться. Максим пристанет с вопросами: "что такое, почему не купаешься? Ты не заболела". Не могу же я сказать ему: "Отстань, у меня сочится кровь из влагалища".

Но до выходных все закончилось. Нужно завести календарик, чтобы в следующий раз эта неприятность не застала врасплох. И еще, если в ближайшие дни я уступлю Максиму, ДАМ ему, то нет опасности забеременеть. Фу, какие мысли мне приходят. Я не собираюсь подставлять передок ни Максиму, ни какому угодно другому парню. Достаточно того, что он увидит меня в купальнике. Будет любоваться моими ляжками, а о всех прочих местах пусть фантазирует, какие они под купальником.

Утром в следующую субботу Максим повез меня на дачу. Участок недалеко от реки, маленький садик служит скорее для развлечения, чем для выращивания зимних припасов. А на участке солидный кирпичный дом, происхождение которого уточнил Максим:

– От отца в наследство осталось. Он почти двадцать лет прослужил на территории ГДР.

Матушка моего ухажера оказалась маленькой седой женщиной, в присутствии которой чувствую себя очень уютно. Даже удивительно, как такая маленькая женщина умудрилась родить богатыря Максима. Она сразу же погнала сына делать какой – то мелкий ремонт, а меня увела на кухню. Под ее бдительным оком я замесил тесто для пирожков, занялся приготовлением салата. Желает матушка выяснить, хорошая ли хозяйка девушка ее сыночка. Девушка испытание выдержала, поскольку я и парнем не чурался кухонной работы.

Каждая мать любит поговорить о своих детях и матушка Максима не исключение.

– Все беспокоюсь я, что Максим нерегулярно питается, то сухомятка, то в забегаловках обед

ает. А ему нужно диету соблюдать, он на Кавказе был в живот ранен. Куринный бульон ему положен каждый день.

Вот оно как, мой Максим воевал и был ранен. В образе девушки я стала добрее, чем была парнем. Женская физиология привела не только к появлению месячного цикла и приятным ощущениям, когда тебя трогают за грудь или ягодицы. Появилось желание о ком – то заботиться, опекать.

– Я послежу, чтобы он правильно питался. – говорю мамаше.

– Ты добрая девушка. – ответила она.

Забегая вперед, скажу, что после этого я каждый день вручала Максиму термос с бульоном, а если вечером он не оказывался пустым, то не давала Максиму себя целовать. Но это было потом. А сейчас Максим пришел со двора, моет руки.

– Пошли купаться. – говорит он.

Я замялась, мне еще надо надеть купальник. Как об этом сказать? Но мамаша опередила меня:

– Наташа, иди в Максимову комнату и можешь переодеться. Спать там же будешь, а Максиму я в столовой постелю.

В комнате, где всегда спит мой ухажер, раздеваюсь и как – то по – особому ощущаю свою наготу. Вот его кровать, если я ему уступлю, то это произойдет здесь? Голышом валюсь на постель и раздвигаю ноги. Так? Нет, шире и колени развести. Какое – то время лежу в позе сексуальной готовности. Ему было бы приятно видеть меня так, не прикрытой простыней? Все девичьи прелести выставлены на обозрение. Нет, не все, попки не видно. Интересно, он сразу навалится на меня или сначала перевернет на живот и будет ласкал мои булочки? Переворачиваюсь на живот, раскинула руки и приподняла попку... Вот так, мой любимый, можешь меня ВЕЗДЕ трогать, ласкать и щупать. Интересно, а дети от Максима будут красивые?

Тьфу, что за мысли! Вскочила, надела купальник и я готова к водным процедурам.

Вода была теплая, и мы накупались до одурения. Потом валялись на песке. От хорошего настроения девушка Наташа разыгралась, залезла на поваленное дерево и начала танцевать. Покачиваюсь, переступаю ножками, даже бедрами виляю. И не удержалась на бревне, оступилась и подвернула ногу. Мой крик Максима напугал. Подскочил ко мне, а я стою на одной ноге и на вторую не могу наступить. Реакция его была чисто мужская:

– Добаловалась! – и, не рассуждая, шлепнул меня по мокрому заду.

Но шлепками дела не исправить, нужно как то домой добираться.

– Я тебя на руках понесу.

– Нет, нет, что люди скажут. Я сама допрыгаю.

У Максима прорезался командирский голос военного человека.

– На плечах у меня поедешь.

– Как? – не могу понять, как я смогу забраться ему на плечи.

Максим решительно говорит:

– Раздвинь ножки.

И, поняв двусмысленность сказанного, поправился:

– Поставь ноги широко.

Связал нашу одежду в тючок и сунул мне в руки, потом зашел сзади, нагнулся и поднырнул между моих ног. Его голова торчит спереди между моих ляжек. Разогнулся и вот я сижу на плечах этой каланчи, лобком в его шею упираюсь. Так высоко! Для равновесия взял Максим меня руками повыше за бедра. Пальцы его лежат на границе трусиков купальника, а оттопыренные большие пальцы поглаживают мои ляжки. Ну, человек, даже сейчас ему обязательно надо потрогать... А Максим, тем временем, потихоньку целует внутреннюю сторону моих ляжек. Делаю вид, что не замечаю этого. Так и прокатилась на его плечах до самого дома. Что – то мамаша скажет?

А мамаша только улыбнулась и выдала.

– Если девушка верхом на парне катается, значит, в доме она будет главной.

Я от смущения краской залилась. А пирожки, между прочим, были вкусные...

В разговоре за обедом я узнала, что Максим хорошо рисует и мама уговаривает его бросить работу водителя у нашего шефа и поступить в художественное училище. Сразу пристала к нему:

– Нарисуй меня.

Смутился парень и как – то вяло ответил:

– Нарисую как – нибудь.

Ну вот, нарисовать меня не хочет, а как обниматься, потрогать везде, так лезет без спроса.

К вечеру обида прошла, мы сидели на лавочке и обнимались. И опять Максим пытался то погладить меня по ляжкам, то рукой за попку взяться. Я не давалась, убирала его руки. Потом рассердилась, встала и хотела уйти. Стою между его раздвинутых колен и говорю сердито:

– Найди себе другую, чтобы в неприличных местах щупать, а я не такая.

Ответ его заставил меня призадуматься:

– Другие, пускай сто раз покладистые, мне не нужны, мне только ты нравишься.

Глупо поступаю, как и все девушки из себя недотрогу изображаю, а так приятно, когда тебя везде трогают и щупают. Предлагаю Максиму найти другую и вдруг замечаю, что он меня обоими руками за попку держит в самом мягком ее месте. Сжимает легонько и поглаживает, хорошо, что задрать подол не пытается. А мне так приятно. Стою перед ним, глажу его волосы. И сил нет прекратить Максимово хулиганство.

После этого долго не могла уснуть. Хотела найти книжку почитать и наткнулась на папку с рисунками. Сверху лежат рисунки реки, какие – то цветы на клумбах, учебные рисунки человеческих рук и стопы, а за ними карандашные рисунки голых женщин, наброски, сделанные скупыми штрихами. Контуры ягодиц, изогнутой линии спины, топорщатся груди, намечены складки в повороте тела. Никаких теней и детальной проработки, кроме лица... А лицо на всех рисунках мое. Нарисовано детально, со старанием, и можно сказать с любовью.

Вот я лежу на спине, закинув руку за голову и согнув в колене одну ногу. Груди вызывающе торчат, внизу живота видна темная мохнатка лобка – вот бесстыдник!