Идеальная шлюшка

Расправив, свои пшеничные, будёновские усы, охранник с одобрением оглядел девушку. Совсем ещё молоденькая, миниатюрная, она вся была такой гибкой, ладной, свежей, что напоминала ожившую белокурую куклу.

— Чего тебе, пигалица? К Ирине Михайловне на собеседование, что ли?

Девушка задумалась, недоуменно хлопая огромными голубыми глазами, но это получилось у неё так по ангельски, что вместо раздражения ещё больше умилило сурового охранника.

— Ну, на работу устраиваться? Домработницей? К хозяйке? Так?

Теперь белокурая милашка его поняла, и, одарив лучезарной улыбкой, игриво хихикнула.

— Ага. К Ирине... Михайловне...

Проходя по огромной цветущей территории, напоминавшей ухоженный английский парк, Юлечка восхищенно взирала на величественный дом, построенный в стиле дворянской усадьбы.

— Надо же... Ирина Михайловна... Ничего себе сучка устроилась...

Разговор с Ириной Михайловной происходил в просторной гостиной. Эта комната, украшенная сусальным золотом, увенчанная роскошными узорами и затейливым теснением, изобилующая предметами роскоши, вся, словно кричала о солидном материальном достатке её хозяев.

Утопающая в огромном, мягком кресле, молодая женщина окинула Юлечку беглым взглядом, напустив на лицо тот скучающий вид, с которым барыня была бы вынуждена общаться с надоедливой челядью.

Она не узнала девушку, что было и немудрено. На момент их последней встречи, Ирине едва исполнилось восемнадцать, а Юлечке не больше девяти лет, и распознать в той вертлявой, маленькой девчушке, нынешнюю, очаровательную нимфетку, было бы весьма затруднительно.

Облаченная в легкий, шелковый халатик, вальяжно закинувшая ногу на ногу, Ирина олицетворяла собой образ гламурной, холённой красавицы, которой помимо даров природы, достались неограниченные возможности недешевого ухода за лицом и телом.

От её царственного вида, недавняя железобетонная уверенность Юлечки, начала стремительно таять, словно зыбкий лёд, оказавшийся во власти бесцеремонных солнечных лучей.

— Итак, милочка, как Вас зовут? — с легким презрением бросила ей Ирина.

— Юля... Меня зовут Юля... — робко произнесла девушка...

На секунду Юлечка замерла, и тут же решившись, как перед прыжком с парашюта, безвозвратно шагнула в пустоту, исполняя, свой безумный, тщательно выверенный план.

— А ты не узнала меня, Ирка?

От неожиданного возмущения Ирина напряглась, вскинулась, свирепея, словно разъяренная львица.

— Что? Что ты болтаешь? Ты кто ещё такая?

После того как первый шаг был сделан, Юлечке стало легче. Она ощутила, что погружается в своё привычное, боевитое состояние, благодаря которому её с детства дразнили маленьким дьяволёнком.

Подтянув к себе изящный, плетеный стульчик, Юлечка, не дожидаясь приглашения, уселась, с дерзкой наглостью, выдерживая испепеляющий взгляд Ирины.

— Я же сказала, меня зовут Юля... Золотёнкова Юля... Теперь ты меня вспомнила, Ирка? Мою старшую сестру, свою одноклассницу и лучшую подругу, ты уж точно не смогла бы забыть, правда?

Пристально вглядываясь в лицо Ирины, девушка наслаждалась произведенным эффектом. Вместо огненных молний, в глазах у женщины появилась растерянность.

К потаённой радости Юлечки, её собеседница разом вдруг сникла, засмущалась и покраснела.

— Господи... Юля Золотёнкова... Младшая сестра Ольги... Я не узнала... Ты ведь тогда была совсем ребенком...

Наконец, перед Юлечкой была прежняя Ирина.

Именно такой, она её и помнила. Неуверенной, робкой, теряющейся от любого давления.

Способной, под малейшим напором стать послушной глиной, из которой можно было лепить всё, что угодно.

— Налей мне чего-нибудь выпить, Ирка! — сделала новый ход Юлечка, с внутренним замиранием сердца, ожидая реакции своей собеседницы, ещё пять минут назад, выглядевшей такой гордой и надменной.

Ирина помедлила, и Юлечке показалось, что сейчас эта женщина даст ей отпор, однако этого не произошло. Нервно облизав алые губы, бывшая одноклассница её сестры, встала и подошла к резному бару из дорого дерева.

— Чего тебе налить, Юля?

— Ммм... Сделай мне виски-кола!

Юлечка дождалась, пока Ирина намешает коктейль, приняла его, а затем снова пошла в атаку. Капризно наморщив носик, она, даже не отпив, отставила напиток в сторону.

— Нет. Не хочу! А есть ром? Сделай ром-кола! И побыстрей!

«Сейчас она плеснёт мне это пойло в лицо...», — нервничая, но, тщательно скрывая своё волнение, подумала девушка.

Ирина вновь встала, и принялась выполнять приказ наглой посетительницы...

— И себе, налей! — по-хозяйски бросила Юлечка.

Ирина в первый раз проявила своеволие.

— Я не хочу, пей сама, Юля...

Девушке в очередной раз представилось, что сейчас всё рухнет, и её план развалится, но, понимая, что нельзя сбавлять темпа, она придала своему голоску тяжёлого металла.

— Я сказала, налей!!! Нам есть о чём поговорить, есть о чём вспомнить! Наливай, Ирка!!!

Ирина послушалась... Теперь они сидели друг на против друга с бокалами, ожидая неведомо чего, и если Ирина старалась не смотреть в глаза девушке, то та наоборот сверлила молодую женщину пронзительным взглядом.

Пытаясь сгладить неловкость, Ирина попыталась перевести их странное общение в дружеский, светский разговор.

— Ну, рассказывай, Юля. Давно в Москве? Какими судьбами? Как там Ольга?

Юлечке захотелось ей подыграть. «Пусть расслабится, это усыпит её бдительность, а неожиданность пойдет мне на пользу», — подумала она, и принялась по-девичьи лопотать, напустив на себя самый невинный вид.

— Окончила школу. Хи-хи. И вот, поехала в Москву поступать. И предстаааавляешь? Поступила! Хи-хи. В МГУ на психфак. Дали общагу. Тааак здорово! Хи-хи. Ольга вышла замуж. Родила. Совсем остепенилась. Скучная стала.

От этой обыденной болтовни Ирина и вправду успокоилась, а её напряжение стало исчезать. На ухоженное лицо женщины снова вернулась надменная светская маска.

— Какая ты молодец, Юля. Как хорошо, что заехала. А я ведь в нашем родном городишке столько лет не была. Здесь у меня новая жизнь. Муж, дом. Москва засосала и...

Юлечка перебила её, внезапно, резко, хлёстко.

— Ну сосать ты ещё в нашем городе прекрасно умела, Ирка! Моя сестра всегда называла тебя хорошей соской. Помнишь?

От неожиданного перехода Ирина чуть не выронила бокал. «Ой, ой, ой, их светлость изволит гневаться», — с задором подумала уже слегка захмелевшая Юлечка.

— Юля! Я рада, что ты заехала в гости... Но... У нас так не говорят! И мне не нравятся твои шутки! И... Я старше тебя, не забывай! И... И я тебе не Ирка! В общем... Будь сдержанней! Пожалуйста...

Ром гнал по телу Юлечки дурную, бешеную кровь, ускорял её игру, придавал дополнительной храбрости. «Сейчас или никогда», молоточками стучало в её голове...

Девушка мило улыбнулась, но при этом её глаза наполнились злобой, в них появилась явная угроза.

— Подумай те, какая цаца! Ты ведь знаешь, что я всегда всё видела. У Ольги не было от меня секретов! Ирка — дырка! Так ведь тебя называли у нас в городке?

Свободно откинувшись на спинку стула, Юлечка говорила спокойно, но с жёстким нажимом, будто наезжая на Ирину огромным дорожным катком, неумолимо закатывающим в асфальт любые попытки неповиновения.

— С чего всё началось, Ирка? Наверное, с того, что у тебя выросли сиськи? Ты расцвела, и твои мальчишки-одноклассники не могли этого не оценить. Тебя стали лапать. Так?

Юлечка выдержала секундную паузу, будто бы оценивая, и вправду весьма выдающуюся грудь своей собеседницы, выпирающую из под халатика, а потом продолжила.

— Других девочек ведь тоже наверняка пытались лапать. Вот только если они отбивались, могли послать, или, в крайнем случае, пожаловаться учителям, родителям, да кому угодно, то ты никогда не возражала. Ты, я думаю, всегда стояла, зажатая где-нибудь в классном углу, и терпела, пока несколько пар жадных рук знакомятся с твоим телом.

Стремительно пьянея, Юлечка чувствовала, как слова её будто стрелы впиваются в Ирину, раз за разом пробивая невидимую броню женщины, и постепенно входя всё глубже.

— Нет, не совсем так, правда, Ирка? Ты не просто терпела. Тебе было стыдно признаться даже самой себе, но ты тащилась от этих бесцеремонных прикосновений, млела, громко пыхтела, и пачкала от возбуждения свои трусики. Насколько я знаю, парни это быстро заметили, оценили, воспользовались. Ведь тогда и родилось прозвище Ирка-дырка?

В глазах Ирины появились слёзы, но она сдерживалась, продолжая хранить молчание.

— Кто первый лишил тебя девственности? Кто-то из одноклассников? Или парни постарше? Или кто-то из местной шпаны, которая собиралась в подвале нашего дома? Так или иначе, ты пошла по рукам... Я помню... На тебя стали показывать пальцами, посмеиваться, называть «безотказной давалкой».

Ирина приоткрыла красивый чувственный рот, чтобы возразить, но то ли не решившись, то ли не найдя нужных слов, ничего не произнесла, безмолвствуя, и лишь нервно заламывая длинные тонкие пальцы.

— Понятно, что другим девочкам это всё не могло нравиться. Красивая и на всё готовая шлюшка, о да, ты, таким образом, отбивала у них всех парней. Тогда то моя старшая сестра Ольга и вышла на передний план. Она всегда была хулиганкой, недаром про неё шутя, говорили, что наш папа слишком сильно хотел мальчика.

Юлечка игриво хихикнув, подмигнула Ирине.

— Интересно, что ты думала, когда сама пришла к нам домой, Ирка? Хотела наладить отношения с подругами? Поговорить? Извиниться? Наверное, вначале моя сестра и другие девочки думали, тебя просто поколотить. Но в процессе, план изменился.

— Знаешь, Ирка, для меня в n лет, та сцена выглядела ужасно пугающей. Тогда весь наш городок бредил блатной романтикой. И моя старшая сестра, и другие девчонки не были исключением. Как у них называлось, то, что они стали с тобой делать? Опускать... Именно так они это тогда называли...

На красивое лицо Ирины набегали бесчисленные волны самых различных, противоречивых эмоций. Уже не гнев, а стыд, неуверенность, страх... Юлечка, не останавливаясь, продолжала.

— Самое интересное, Ирка, что ты была на голову выше, сильней, и крупней любой из своих мучительниц. Тебя уже тогда называли кобылкой. Здоровенная, сисястая, жопастая баба... Ты легко сумела бы отбиться. Могла бы позвать на помощь, вырваться, убежать. Но подсознательно тебе нравилась роль жертвы.

Вдохновляясь от своего рассказа, от растерянного поведения собеседницы, и от алкоголя, Юлечка испытывала небывалый прилив сил.

— Ха... Я помню всё, Ирка... От первых же угроз ты встала на коленки. Тебя заставили извиняться. Ты хотела отделаться простыми «простите-извините-больше не буду»... Наивно было предполагать, что вошедшие в раж, чувствующие себя приблатнёнными и крутыми, девчонки, этим удовольствуются... Тебе велели называть себя тупой пиздой, грязной блядиной... А потом... Твоя уступчивость их окончательно завела... Тебе приказали раздеться...

— Знаешь, Ирка, я до сих пор помню, какие на тебе в тот день были трусики... Беленькие, дешёвые, с каким-то забавным мышонком, нарисованным на них... Тебе вставили их в рот... Это было так нелепо... Стоящая на коленях сочная кобылка, с невинными, детскими трусиками во рту... Всё на этом могло бы закончиться... Если бы девчонки не проверили, что творится у тебя между ног... Это тогда стало открытием для всех... Ты вся намокла, Ирка, помнишь?

Потрясённый вид Ирины, красноречиво отвечал на вопросы девушки, и ей уже не требовалось никаких подтверждений.

— Тебе велели подняться на ноги... Теперь ты голая стояла перед своими одноклассницами, и называла себя дрочилкой и мокрощёлкой... Ах, да... При этом тебе велели вставить палец в собственную попу... А ты продолжала всё прилежно выполнять... Девочкам хотелось поглумиться над тобой... Помнишь, Ирка, как ты прыгала перед ними? Оттягивая пальцами рук половые губы, чтобы раскрыть пизду... Так что твои сиськи и жопа тряслись от каждого прыжка... Казалось бы, ужасная сцена подростковой жестокости... Если бы только ты сама не текла от возбуждения, похотливая Ирка...

Юлечка прервалась, и для контраста с бичующими словами, одарила Ирину одной из своих самых ангельских улыбок.

— После того случая для тебя всё только началось, помнишь, Ирка? Ты стала послушной, опущенной «полизуньей» моей старшей сестры. Вся эта «блатата», полная жуть, конечно, но тебе нравилось, Ирка, да? Никогда, ни разу, ты не сделала ни малейшей попытки, чтобы это прекратить, даже не попыталась протестовать, или что-то изменить в своем статусе. Правда?

Ирину, наконец, прорвало, она истерично разрыдалась, и со слезами к ней будто бы вернулись силы.

— Неправда!!! Я пыталась!!! Мне всегда было стыдно за себя!!! Каждую ночь, возвратившись домой, от твоей сестры, я плакала в подушку!!! Каждую ночь я клялась себе, что решусь и всё прекращу!!! И я прекратила!!! Я уехала в Москву!!! Я вышла замуж!!! У меня началась нормальная жизнь!!! Я выбросила из памяти все извращения!!! Я полностью изменилась!!! А ты!!! Ты пошла вон из моего дома!!!

Юлечка почувствовала, как каждый её мускул задрожал от напряжения. В одну секунду она очутилась рядом с креслом Ирины. В глазах плачущей женщины на миг отразилось удивление, а потом раздался резкий звук удара.

Пощечина Юлечки оказалась сильной, звонкой, хлёсткой, от неё голова Ирины дернулась в сторону, и роскошные волосы, спутавшись, прикрыли женщине лицо.

Юлечка вцепилась в гриву Ирины и стянула её на пол. Свой собственный голос она слышала как бы со стороны.

— Ничего ты не изменила, извращенка!!! Ты просто ждала своего часа!!! На колени, сучка!

Необузданная вспышка гнева начала угасать также внезапно, как и началась. Юлечке стало нестерпимо страшно оттого, что она наделала. Теперь она понимала, что означает, потерять самообладание.

«Сейчас она позовёт охрану... В лучшем случае, меня просто выкинут... Скорее всего изобьют... Или сдадут ментам... Боже, я пропала», — от нервного потрясения у Юлечки резко заболела голова.

Но тут взгляд девушки упал на Ирину. Сброшенная со своего царственного кресла, женщина зашевелилась, заелозила по полу, а потом раболепно встала на колени.

Слёзы продолжали катиться по лицу Ирины, на щеке алел отпечаток ладони Юлечки, но в глазах у женщины появился странный блеск.

Вместо того, чтобы немедленно уничтожить девушку, Ирина тяжело задышала и отчетливо зашептала, преданно глядя на Юлечку.

— Пожалуйста, прости меня!!! Прости!!! Прости!!! Прости!!!

Юлечка много раз мысленно представляла эту сцену, но сейчас едва сдерживала своё изумление. Внизу живота у девушки появилось призывное желание такой силы, что мгновенно пересилило страх.

Юлечка уже давно знала мужчин, но с женщинами у неё никогда ничего не было, и не воспользоваться ситуацией, которую она сама же так тщательно спровоцировала, стало бы глупостью.

Одним движением, она выскользнула из джинсовых шорт и трусиков, а потом

опустилась в кресло, где только что сидела Ирина.

Широко разведя ноги, и поставив их на подлокотники, Юлечка, удивляясь собственному бесстыдству, приказала.

— А теперь сделай мне хорошо, долбанная извращенка!!! И молись, чтобы мне понравилось!!!

Ирина потянулась к девушке так быстро, что любые измышления на тему её нежелания повиноваться, теряли всякий смысл.

Поначалу Юлечке удавалось наблюдать за ползающей перед ней женщиной, выгибающейся от своего старания дугой. Язык Ирины скользил по лобку, пробегая по влагалищу девушки, и плавно подбирался к набухшему клитору.

С этого момента, отстраненно следить за происходящим, Юлечка уже не могла, она застонала, и закрыла глаза, полностью отдаваясь новым ощущениям.

Сколько минут Ирина трудилась, с причмокиванием, изощренно, умело, обсасывая клитор, девушка не знала, и пришла в себя лишь после мощной вспышки оргазма, заставившего изогнуться её всем своим гибким телом.

Открыв глаза, Юлечка увидела, как освободившаяся Ирина самозабвенно двигает руками в собственном лоне.

Юлечка ненамного разминулась с женщиной, очень-очень быстро Ирина задергалась в сильнейших конвульсиях, свидетельствующих, что плотское удовольствие не обошло стороной и её.

Юлечка погладила женщину по щеке. Чтобы как-то сгладить это невольное проявление нежности, девушка немедленно придала своему голосу властные интонации.

— Тебе понравилось, дрянь?

Раскрасневшаяся Ирина говорила тихо, но при этом её взгляд был по-собачьи преданным.

— Да... Понравилось...

Теперь, когда первое, страстное желание было удовлетворенно, Юлечка почувствовала в себе силы перейти ко второй заветной мечте.

Ей захотелось получить полную власть не только над телом этой женщины, но и над её странной, жертвенной душой, созданной природой для того, чтобы подчиняться, таким как Юлечка, или её старшая сестра.

Накрутив на палец локон длинных волос Ирины, девушка требовательно обратилась к ней, гипнотизируя своими ангельскими, голубыми глазами.

— Теперь ты не будешь спорить, что по-прежнему осталась Иркой — дыркой, так?

Ирина была готова снова разрыдаться, но сдержалась, и, опустив голову, кивнула.

— Да... Ирка-дырка...

Внутренне Юлечка ликовала. Женщина была сломлена, и в том, что эта взрослая, ухоженная, высоченная, грудастая, упругая женщина подчиняется именно ей, миниатюрной, субтильной нимфетке, была какая-то особая парадоксальная пикантность.

— Встань! Ты искала домработницу? Ты нашла её, хи-хи. Подработка мне не помешает. Но не обольщайся, Дырка. Это будет для виду. На самом деле теперь ты будешь работать на меня. Так как я захочу!

Юлечка вытянула руку, и пробираясь пальцами между широких бёдер Ирины, добралась до её лобка. От прикосновений женщина вздрогнула, но продолжала покорно стоять, не зная, что делать дальше.

Юлечка нащупала порозовевший хоботок её клитора, высунувшегося из наружных половых губ, а потом ввела два пальца прямо в щель Ирины, которая оказалась влажной и готовой к вторжению. Согнув пальцы крючком, Юлечка попыталась нащупать у Ирины заветную точку j. Молодая женщина так тяжело задышала, что её увесистые, высокие груди, призывно закачались.

«Надо же... Она действительно конченная извращенка. Опять такая мокрая, такая возбужденная», — с интересом подумала Юлечка.

Словно услышав её мысли, и желая их подтвердить, Ирина порывисто зашептала.

— Я всё поняла! Я всё сделаю, как ты скажешь!

Она вдруг прервалась, сглотнула, густо покраснела, и будто бы вновь, со стороны взглянув на себя, с удивлением продолжила.

— Я... Я... Я... Ирка-дырка... И у меня нет никакой новой жизни...

***

Ползая по полу с мокрой тряпкой, Ирина с ужасом осознала, что досадует на размеры своего собственного дома.

«Никаких сил не хватает, чтобы убирать эту громадину», — подумала женщина, вытирая капельки пота, проступившие на её лбу.

Каждый день, проводив своего мужа на работу, она ожидала прихода своей домработницы Юли, чтобы тут же поменяться с нею ролями, и превратиться из богатой хозяйки в бесправную рабыню.

И не только в переносном смысле этого слова...

Покончив с витиеватой лестницей из гладкого камня, Ирина приостановилась, оглядев себя в одно из огромных зеркал установленных в доме.

В тысячный раз ей стало стыдно от одного своего вида. Юлечка предпочитала законченность стиля, а потому перед её приходом, Ирина всякий раз была вынуждена облачаться в костюм горничной, купленный ею в интим-магазине.

В нём всё тело молодой женщины выставлялось на показ самым непристойным образом.

Совершенно прозрачный топ лишь слегка поддерживал её высокую грудь, оставляя открытой талию и плоский живот, а невесомый фартучек был таким коротким, что задирался при малейшем движении, открывая обнаженный лобок спереди, и крупную упругую попу сзади.

Обязательные к этому костюму босоножки на высоких шпильках, и кокетливый чепчик, призваны были вызывать сексуальное желание, но жутко мешали реальной уборке, которой Ирине теперь приходилось заниматься.

Юлечка валялась на вычурном, итальянском диване в одной из богато-обставленных комнат второго этажа.

Украдкой заглянув через дверную щель, Ирина обнаружила, что девушка увлеченно смотрит по огромному плазменному экрану очередные дурацкие мультики. (Специально для .оrg — You-Stories.com) Сама по себе невинность этого занятия, поразила женщину.

Казалось, что на диване располагается совершеннейший ребенок, девочка такого кукольного, чистого вида, что её немедленно хотелось ласково погладить по голове.

Более неподходящего персонажа на роль изощрённой, развратной садистки трудно было представить, и время от времени Ирине виделось, что всё происходящее с нею это странный сон, но проснуться и стряхнуть наваждение, она была не в состоянии.

Впрочем, никакой особо-профессиональной привязанности к «теме», у Юли не наблюдалось, она скорее напоминала девочку, забавляющуюся с новой куклой.

Только вот её новая кукла была не игрушечной, а живой, взрослой, состоявшейся, успешной молодой женщиной, раздираемой внутренними страстями мучительного стыда и непреодолимого желания, одновременно.

В последнее время Ирина всё чаще замечала, что плотские утехи у Юлечки постепенно отходят на задний план, уступая место моральным издевательствам.

Нет, конечно же, Юля никогда не отказывала себе в удовольствии попользоваться манящим, призывным телом Ирины. Молодая женщина вылизывала её юное, возбужденное влагалище по нескольку раз за день, постепенно превратив себя в совершенный инструмент для удовлетворения своей капризной мучительницы.

Иногда Юля надевала на себя страпон. Особенно ей нравилось трахать Ирину по-мужски, поставив её на четвереньки, и любуясь мясистыми округлыми ягодицами этой крупной, соблазнительной красавицы.

Установив Ирину в такую позу, Юля не спешила, поглаживая её по спине и бокам, словно покорённую кобылу, сжимала одной рукой ягодицу, одновременно просовывая другую в мокрую промежность женщины.

При этом, видимо памятуя о детских впечатлениях, Юлечка снимала с себя трусики, и засовывала их Ирине в рот, превращая своё бельё в импровизированной кляп.

Сжимая в зубах маленькую невесомую тряпочку, Ирина чувствовала влагу и легкий пряный запах возбуждения, исходящий от трусиков, и от этого по коже женщины пробегали мурашки волнения.

Когда Юлечка начинала щипать и шлёпать Ирину по ягодицам, то та принималась дергаться и повизгивать, стараясь максимально широко раздвинуть полушария своего задка.

Наконец, Юля пальцами открывала её срамные губы, и входила страпоном в мокрую щель.

Во множественных зеркалах дома отражалась странная сцена. Миниатюрная, субтильная, совсем ещё молоденькая девушка жёстко натягивает раскоряченную спелую красотку, вопящую от наслаждения диким голосом.

Но с каждым разом девушка всё больше ленилась, будто бы охладевая к своей жертве, и вызывая у неё этим, отнюдь не надежду на избавление, а страшную панику...

Бедная Ирина к собственному ужасу уже давно ловила себя на мысли, что теперь не видит прежнего, размеренного существования без своей юной госпожи...

Прервав свои размышления, Ирина робко зашла в комнату к Юлии. Девушка не обратила на неё никакого внимания, и Ирина ощутила мучительную обиду. Чтобы вызывать у Юлии желание, Ирина, проклиная свою слабость, опустилась на колени и поползла к девушке, виляя тяжёлыми ягодицами и стараясь придать своим движениям больше эротизма.

Любуясь маленькими ступнями, тонкими лодыжками и по-девичьи узкими бёдрами, Ирина не выдержала

и потянулась губами к гладкой, лишенной намека на растительность, промежности девушки.

Юлечка лишь презрительно оттолкнула её голову, но потом, словно сжалившись, лениво вытянула в сторону Ирины свою длинную, стройную ножку.

Испытывая постыдную, рабскую благодарность, Ирина припала к мягкой ступне и принялась ласкать её, руками и языком, нежно обсасывая ухоженные малюсенькие пальчики.

Юля пребывала в расслабленно-философском настроении.

— Знаешь, Дырочка, за что ты мне нравишься?

Ирина не рискнула ей ответить, продолжая ласкать девичьи ноги.

— За твою стыдливость. Ты такая невероятно-гадкая, похотливая шлюха, и при этом продолжаешь смущаться, как невинная целка. Вчера ты вела себя очень забавно.

Ирина не смогла сдержать краску смущения. Ведь именно вчера, по выражению Юли, они «выходили в свет»...

***

Расположившись на летней веранде одного из фешенебельных ресторанов, Ирина угощала Юлю ужином, и до определенного момента это напоминало обычную встречу двух подруг.

Поиздеваться над молодой женщиной, Юлечке приспичило после второго бокала шампанского.

Обратив внимание, что добрая половина посетителей мужского пола плотоядно наблюдает за их парочкой, словно специально подобранной на любой вкус, где одна миниатюрная, юная, свежая кошечка дополняла другую, высокую, роскошную пуму, девушка устроила целое представление.

— Хочу опробовать твою новую игрушку, Дырочка... Иди и одень её в туалете! — сказала ей тогда Юлечка.

Речь шла о вибраторе с дистанционным управлением, который Ирина купила для себя по настоянию девушки.

Ирина привычно заканючила, с ужасом понимая, что это неизбежно вызовет у Юлии противоположную реакцию.

— Юлечка, пожалуйста, прошу, давай сделаем это дома...

— Быстро, сучка! Иначе заставлю одевать на глазах у всех!!!

Когда Ирина вернулась, обмирая от ощущения того, что вибратор плотно сидит в её щёлке, Юлечка с видом шаловливого ребёнка достала пульт и включила приборчик.

Ирина попыталась сосредоточиться на своём фруктовом салате, чтобы избавиться от нахлынувшего желания.

«Я ведь не животное, и никто не сможет возбудить меня против воли», — пыталась успокоить себя Ирина, вилкой ковыряясь в заказанном блюде.

Какое-то время ей удавалось сохранять невозмутимый вид, но лишь до момента, пока Юля не начала экспериментировать со скоростями вибратора.

Неизвестно, что действовало на Ирину сильнее, сам вибратор, или унизительность публичной забавы, но спустя несколько минут, женщина стала чувствовать, что впадает в бесконтрольное состояние.

Первым перемены в Ирине заметил загорелый ловелас, бесцеремонно изучающий женщин сквозь стёкла своих солнцезащитных очков.

Приличная, богато одетая молодая дама только что так спокойно сидевшая, вдруг на его глазах напряглась, как струна, и нервно затрепетала всем телом, пока не выронила вилку. К его удивлению, она неожиданно ожившая, самым непристойным образом, заелозила задницей по стулу, заставляя вспомнить поговорку о шиле, вставленном в одно известное место.

Он даже не подозревал, насколько это было тогда близко к истине...

С каждым нескромным движением Ирины, сцена привлекала всё большее внимание окружающих людей. Теперь за ней наблюдали и двое седых солидных мужчин, и краснеющий подросток-мажор, и молодая семейная пара.

Туго обтянутая материей грудь Ирины вздымалась, словно она только что пробежала стометровку. На ухоженном лице явственно проступали капельки пота.

Дополнительные мучения от собственного возбужденного состояния, Ирине прибавляли унизительные комментарии Юлечки.

— Нравится, похотливая дырка? Увеличу скорость. Ого, как тебе не стыдно, сучка. Посмотри, на нас пялится весь ресторан, а ты уже практически раздвинула ноги!

Ирина пунцовая от смущения, прикусывала губу, но ничего не могла с собой поделать. Она уже не просто ерзала, а чтобы хоть как-то успокоить волнительный зуд между ног, была вынуждена под столом разводить и сводить свои мясистые ляжки, будто выполняя упражнение в тренажерном зале.

Упиваясь позором Ирины, её мучительница вытянула руку, провела своим пальчиком по губам женщины, и демонстративно вставила его ей меж призывно приоткрытых губ.

Ирина, повинуясь неуправляемому инстинкту, к восторгу мужской публики, принялась облизывать его, так словно заглатывала член, не забывая при этом краснеть от жгучего, нестерпимого, но возбуждающего стыда.

Надменного вида, старушенция, сидящая недалеко от Ирины и Юлии, не выдержала, и позвала молоденького официанта. Старая кошёлка умышленно говорила так громко, чтобы её слова были слышны на весь зал.

— Молодой человек, у вас всегда было приличное заведение! А сейчас вы стали пускать сюда проституток? Немедленно сделайте замечание вон той бесстыжей бабе, которая вся извивается, ведь мы все просто хотим спокойно поесть!

Может быть, так совпало, или от нового унижения, Ирина сразу после этих слов начала кончать. Она никогда не умела сдерживать свои оргазмы, её глаза закатились, и, рискуя уронить тарелку, молодая женщина задергалась прямо за столом.

Сознательно привлекая к ней внимание, Юлечка громко засмеялась, а потом с шаловливым видом обратилась через головы других сидящих, к недовольной старушке.

— Фи, как Вам не стыдно, бабушка, оскорблять мою подругу! Она вовсе не проститутка! Ира никогда принципиально не берёт денег, и просто самая настоящая блядь!

***

От воспоминаний вчерашнего дня, Ирина так завелась, что украдкой принялась ласкать себе клитор.

— Ха. Вижу, что ты тоже вспомнила наш вчерашний поход в ресторан, Дырка! А скажи, шлюшка, ты часто изменяла мужу?

Юлечка схватила Ирину за волосы, и заставила посмотреть ей в глаза. Утопая в этих невинных бездонных озёрах, Ирина поняла, что на этот раз молчанием она не отделается.

— Нет, нет... Я не изменяла. Я его люблю. Я же вышла замуж и изменилась...

Ирина осеклась, понимая, как глупо и фальшиво прозвучала фраза из уст женщины, разряженной в блядский костюм, и вылизывающей ножки у юной девицы.

— Думала, что изменилась...

Юля ещё сильнее стиснула её волосы. Теперь в её голосе звучала угроза.

— Даже не думай мне врать, сучка!!! Я не поверю, что этого никогда не было!!!

Загипнотизированная её волей и властностью, Ирина не смогла солгать, и обмирая от стыда, начала рассказ...