Две недели в родном городе. Часть 4

ГАЛЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ И ВСТРЕЧИ.

Иду в душ, возвращаюсь, ложусь рядом с ней, глажу по волосам. Она кладет лицо мне на грудь, смотрит мне в глаза, шепчет «чудо, просто чудо, я не ожидала, ты настоящее чудо». «Ты моя прелесть, Галочка, я так рад, что смог тебе сделать хорошо». Легкими подталкиваниями ее головы вниз даю понять, что хочу, чтоб она взяла в рот.

Галя это понимает, опускаясь с поцелуями вниз, она берет член в руку, подрачивает, берет в рот, начинает сосать. Но то ли устала она от бурного секса, то ли изначально не очень любит минет, а может и мои ощущения притупились в этот момент, но особой страстности, фееричности, изысканности я не почувствовал. Да, техникой владела, да, чередовала быстрые неглубокие насаживания чуть ниже венчика с медленными и глубокими почти на всю длину, да, теребила мои яйца и гладила по бедрам, но ощущения того, что она сама получает кайф от минета, и делает не только согласно моему желанию, но и своей потребности — не было. Попыталась в последний момент выпустить изо рта и доделать рукой, но я положил ей руку на затылок, дав понять, чтоб принимала сперму в рот. Ну и естественно, что раз я лежал на спине и не мог сам управлять своими движениями во время оргазма, и раз не потрудился (или постеснялся) объяснить ей порядок ее движений от момента первого брызга, то и с точки зрения лично моих ощущений, оргазм был так себе. Тем более, как только моя рука убралась с ее затылка, Галя проворно вскочила и побежала в ванную. Не было никаких сомнений, что там она первым делом выплевывает сперму и полощет рот, а потом уже принимает остальные водные процедуры.

Она возвращается из ванной, с видом немного обиженной девочки, которой обещали апельсиновый сок, но дали томатный. Оно конечно, томатный сок тоже вкусный, но если был настрой на сладость, то соленость может и оттолкнуть. Я понимаю, что если хочу продолжения наших отношений (а я бесспорно хочу, она симпатична и миловидна, она обрадовала меня своими множественными оргазмами, тем паче от анала, и я благодарен за орал с приемом спермы в рот), то финальным аккордом нашей сегодняшней встречи (при том, что времени уже не так много осталось, 20—25 минут) снова должно стать ее телесное удовольствие. Хотя по обычным меркам сейчас время просто полежать в обнимку, поговорить по душам, как раз и узнать что-то более интимное, не сказанное во время общения по Инету и телефону. Но я выбираю другой путь.

— Одеваемся? — спрашивает меня Галя. Вопрос задан самым обычным тоном, но мне чудится вековой укор женщин мужчинам, которые добившись своего удовольствия, резко теряют интерес к ним.
— Нет, еще рано. Иди ко мне.

Галя ложится в постель. Такая чистая и свежая после душа, так приятно ощущать вначале прохладу ее тела, которая чуть погодя оборачивается живой теплотой. Она смотрит мне в глаза, улыбается одними губами, а взгляд все равно грустный. О ком и о чем, я не знаю, я обязательно постараюсь узнать, но не сейчас. Сейчас у нее грусть должна пусть ненадолго, но смениться восторгом от физического слияния с долгожданным мужчиной.

С моей стороны дальше никаких слов не звучит, потому что мои губы заняты Галей. Я целую губы и щеки, шею и плечи. Я сосу ее соски поочередно и вместе, размер груди позволяет сжать их так, чтоб стало возможно одновременное взятие в рот обоих сосков. Я целую живот и бока, я целую поясницу и приближаюсь к чисто выбритому (или эпилированному, я в этом не разбираюсь, но без малейших следов волос) лобку.

— Ой, что ты делаешь? — с неподдельным удивлением восклицает Галя, когда раздвинув ее бедра пошире, я поудобней размещаюсь у нее между ног, не оставляя никаких сомнений в том, что через секунду начнутся оральные ласки. И когда эта секунда наступает, мои губы прикасаются к ее нижним губкам, пока только целуя, но трогая языком узкий разрез между ними, готовясь его расширить и впиться поцелуем, лизанием, сосанием в то божественное чудо, находящееся между женских ног, она прикрывает рукой глаза и шепчет, — ненормальный, что ты делаешь, ты с ума сошел, ты сошел с ума и сводишь меня тоже, что ты делаешь?

Вопрос риторический, и даже пожелав ответить на него, я не смогу. Ее формально возмущенные фразы ничуть не мешают ей держать ноги раздвинутыми, а обильная влага между ними даже без нежной интонации этих же фраз наглядно свидетельствует о приятности данного процесса.

Я лижу с удовольствием, а не отбывая номер. Чисто выбритая писечка, абсолютно отсутствующие запахи мочи и пота, причем через искусственный парфюм пробивается естественный запах возбужденной женщины, пресловутый запах женщины, заставляющий терять голову от страсти и дарить ей все больше и больше удовольствия, вкусная влага, нервно дрожащий бугорок клитора под языком, руки ощущают шелковистость тела в округе, а щеки и уши — касания ее бедер. Допускаю, что кому-то может не нравится и даже отвлекать от процесса, но мне ласкает слух и сподвигает на большее старание ее бормотание:

— О, как сладко, как приятно, я улетаю, я плыву, я кайфую, ты мой сладкий DD, мой нежный друг, мой сильный мужчина, где же ты был раньше, почему мы только сейчас встретились, как хорошо, что мы встретились, желанный мой, родной, ненаглядный...

Одна рука Гали по-прежнему лежит сгибом локтя на глазах, но другая уже давно и весьма активно гладит свою грудь, щипает соски, мимоходом касается моей головы, но понимаю, что остатками самообладания не решается на управление, не зная, как будет мною воспринята имитация траха в рот. Однако приближающийся оргазм ломает все барьеры, ее бормотание становится одними междометиями «ай-ай-ай-ай-ай-ай...», кладет руку мне на голову и, прижимая к себе, но побуждая оставаться неподвижным, сама тазом делает быстрые елозящие движения клитором по моему языку и губам.

... Когда нажим на затылок превращается в поглаживания, я выпиваю всю влагу, целую бедра, лобок, живот, и совершаю обратное путешествие, уже вверх, через грудь и шею, к податливым и мягким губам, ложусь на нее всем телом, стараясь слиться с ней, держу обеими руками ее голову, прижавшись губами к губам, потираясь носами, и как награду себе еще какое-то время вижу в ее глазах счастье и восторг от того, как она хороша, как она может нравиться мужчинам. Прощай, грусть?! Эх, если б это было так легко...

Во дворе гостиничного комплекса, ожидая вызванное такси, мы болтаем о всякой ерунде: о природе и погоде, о телефонах и компьютерах, о поездах и самолетах. Понимая, что в такси в присутствии чужих ушей нежелательно спрашивать что-то личное, и в то же время желая услышать ответ на мой вопрос именно лично, а не через телефон или интернет, но и не в постели, находясь под впечатление удачного секса, а, скажем так, на трезвую голову, задаю ей вопрос:

— Галь, ну а вообще тебе как, понравилось? Встречаемся еще?

Моментальный ответ (будто она только и ждала этого вопроса, и я напрасно затягивал с задаванием) поражает меня внешним спокойствием и внутренней эмоциональностью:
— Я за тебя умереть готова! Где скажешь и когда скажешь, я всегда рада.

Приятно слушать такие слова, но в данном случае понимаю, что не особой душевной близостью вызвано ее такое отношение, а просто после долгого отсутствия секса у женщины наконец случился интим в максимально приближенном к ее идеалу стиле, оттого и столь восторженно-эмоциональный отклик. Ориентировочно договариваемся на послезавтра в такое же послеобеденное время, сказав, что в случае непредвиденных обстоятельств созвонимся.

Послезавтра. 3 часа дня. Вход в кафе поблизости от ее офиса. Звоню. Да, видела из окна, иду по лестнице. Летящая походка счастливой женщины, идущей на свидание. Взглядом вся устремленная в меня, даже с опозданием реагирует на «здрасьте» кого-то из сотрудников, курящих у входа в офис, этот мужчина с улыбкой смотрит ей вслед, наверное, со всей очевидностью понимает, куда она так летит.

— Поехали?
—

Обязательно. Но зайдем на минутку в кафе, у меня для тебя подарок.

Подарок? Ну вот это лишнее, чувствую себя неудобно, неужели всерьез влюбилась? Но, слава богу, подарок оказывается не материальным, а скорее духовного характера. Пока ждем заказанных 2 чашек кофе, она берет мой телефон, делает ка

кие-то уверенные манипуляции, и закачивает в него файл.
— Это моя самая любимая песня. Нет, не запускай сейчас, послушаешь, когда будешь один и будешь вспоминать обо мне.

— Теперь поехали.
— Подожди, Галя, допьем кофе.
— Не хочу кофе, хочу тебя.
— Ну хотя бы подожди, деньги отдам.

Мы поехали в другую гостиницу, поближе. Могли бы и пешком, не более 10—15 минут медленным шагом, но не терпелось. Тоже всего лишь на 2 часа. Любовь любовью, но дома девочки-подростки, которым мама не хочет давать повода для вопросов, а с кем она так задержалась после работы. Номер был более стандартный, без большого зеркала и пуфиков, с традиционным столиком и двумя стульями, но других отличий во встрече практически не было. Единственное, в вагинале была опробована также поза наездницы, перерыв с перекуром был сделан после анала, и после него я первым сделал куни, и уже потом она, ответной любезностью — минет. И если в первый раз, после кончания в рот, она хотя бы побежала в ванную, то сейчас, на правах уже более близкой знакомой, отвернулась к противоположному концу кровати и сплюнула на пол, затем вытерла губы полотенцем. Увидев мой удивленный взгляд, почти без смущения пояснила:
— Не могу я проглотить, хоть убей. Ты уж извини меня, не обижайся, хорошо?
— Ничего страшного, Галя, не переживай. Главное, в рот принимаешь, и те самые действия делаешь, что я рассказывал, «стой-давай», мне этого достаточно.

Обратно мы такси звать не стали, прогулялись до ее офиса. Так как опять получилось, что у нас во время интима не было интимных разговоров, а только интимные действия, то я решил сейчас немного затронуть ее личную жизнь, хоть чуток понять причину постоянной грусти и какой-то обреченности.
— Галя, ну вроде мы уже так подружились с тобой, я тебе много чего о себе рассказал. А ты как партизанка, ничего не говоришь о себе. Мне же тоже интересно, чем живет моя подруга, какие у нее интересы и желания, какие проблемы и переживания.
— DD, помнишь, когда мы только-только в Инете начинали беседовать, ты как-то сказал, что не любишь вечно недовольных, вечно больных, вечно ноющих людей?
— Ну вообще-то помню, хотя это относилось скорее к мужчинам. Да и ты не жалуешься ни на что, просто молчишь.
— Я не хочу грузить тебя проблемами, они только мои. Ты ж не поможешь мне, если узнаешь, что у меня есть проблемы со здоровьем? И не обрадуешься, если узнаешь, что есть у меня мужчина, фактически твой соперник, с которым я знакома давно, дружу давно, знаю, как он хочет меня, но притворяюсь, будто я его не хочу, тогда как, мне кажется, я его люблю еще больше, чем он меня, но чего-то боюсь, боюсь, боюсь...
— Знаешь, Галь, что скажу? Я действительно не врач, в медицинском плане ничем не помогу и даже не посоветую, только могу выслушать и искренне пожелать тебе здоровья, не более того. А вот со вторым случаем ты сильно ошибаешься. Жаль, что мы уже подошли к офису, давай в следующий раз постараемся так встретиться, чтоб было времени больше, поговорим начистоту. У меня богатый опыт, очень многие женщины мне доверяли свои тайны, и обычно мои советы помогали. Ты можешь отпроситься на весь рабочий день, с утра? Или маму попроси, пусть с дочками останется, а ты со мной на ночь?
— На ночь нет, а на весь день, часов с 10 утра могу. Да ты ж на гостиницах разоришься, с почасовой оплатой.
— Во-первых, не разорюсь. Во-вторых, есть у меня одна задумка, в общем, место будет и без всякого ограничения по времени.
— Тогда скажи мне, в какой день мне отпрашиваться? Это надо заранее сделать.
— Сегодня пятница, на выходных я на пару дней уеду за город, да и ты, знаю, что вряд ли вырвешься полноценно. Понедельник пусть останется на всякий случай, вдруг не успею вернуться, а во вторник буду тебя ждать здесь в 10 часов утра.
— Хорошо, DD. Пока!
— Пока, Галя!

Мы перед ее офисом, многолюдная улица и остановка. Не целуемся и даже не пожимаем руку друг другу, просто улыбаемся и расходимся в разные стороны.

Вернувшись в понедельник, я занялся двумя насущными делами: организацией интимной встречи с Мариной и поиском съемной квартиры до конца этой недели, ибо гостиницы действительно съедали уйму денег, плюс на квартире люди чувствуют себя спокойней и непринужденней; притом, по моим предварительным прикидкам, мне предстояли несколько встреч с Галей, заждавшейся своей очереди Анной, и, конечно же, предвкушаемой новенькой Мариной. Было бы в высшей степени разумно и рационально сперва найти такую квартиру, и уже туда вести Марину, но знаете ли, нетерпение плоти зачастую сильней доводов разума, поэтому только после дневной встречи с Мариной я серьезно взялся за газету объявлений, телефон и вечером нашел устраивающую меня квартиру.

С 10 утра и до 18 часов вторника мы с Галей были на этой квартире. Почти столько же в четверг. Секс описывать не хочу, потому что уже довольно подробно описал нашу первую встречу в гостинице, и заслуживающих отдельного описания отклонений от первых двух встреч в сексуальном ракурсе не было. Благодаря обилию времени, описанная круговерть вагинала, анала и орала повторялась у нас каждый день дважды: до обеда и после. Обедать мы никуда не выходили, я минут на 20 выходил на улицу, в ближайшем супермаркете покупал еду и напитки, мы перекусывали и снова передислоцировались на низенькую двуспальную кровать в крохотной спальне, где, помимо нее, ничего и не умещалось. Все остальное — диван и телевизор, стол и стулья, журнальный столик и кресла, газовая плита и кухонные шкафы — размещались в гостиной, вот такая любопытная была планировка. Во время наших «круговертей» могли меняться местами разве что минет и куни, в остальном последовательность была четкой: вагинальный секс, затем анальный, и финальную точку ставил орал. Галя строго следила за тем, чтоб ни в коем случае после ее попы член не оказался бы во влагалище, минуя гигиенические процедуры, а когда как-то раз, ради любопытства и разнообразия, я ей подсунул пососать еще не начав вагинального секса, она конечно, не отказалась напрочь, но чмокнув два раза для проформы, иронично поинтересовалась, а не спешу ли я к кому-то еще, ведь день я ей обещал полностью, и выпустив изо рта, раздвинула ноги, недвусмысленно предлагая придерживаться сложившихся традиций.

Именно в эти два дня я дорвался не только до любимых физических игрушек — женского тела, но и до любимых морально — женской души. Мы много говорили, и теперь уже в основном о ней, хотя в процессе бесед, иллюстрируя или опровергая какие-то доводы, я много чего ей рассказал о своих женщинах.

Касаемо здоровья, выяснилось следующее. У Гали действительно были некие проблемы с внутренними органами. Не по женской части, но роды и беременность были однозначно противопоказаны. Сложной схемой приема лекарств и процедур, профилактическим лежанием в больницах и лечением в санаториях поддерживался общий приемлемый баланс. Ни один врач ей не говорил, что она будет окончательно вылечена. Ни один врач ей не сказал (а она проходила осмотры и на Западе, где принято говорить в лоб правду пациенту), что летальный исход неизбежен. Эта неопределенность ее и угнетала, особенно сознавая, что на руках у нее юные дочки и старая мать. Пока что проблем с деньгами у нее не было, ее офис был, обтекаемо говоря, филиалом крупного международного благотворительного фонда, не обделяемого ни государством, ни спонсорами, но ее терзала мысль в один момент оказаться из той, которая оказывает помощь, в ту, которой эта помощь нужна. Ясно, что кроме общих поддерживающих слов и заверений в том, что летальный исход ее будет неизбежен лет через пятьдесят, я ничем не мог ей помочь, и дальше мы не касались этой темы, как и я далее не буду ее касаться в рассказе.

Про свою прошлую жизнь, с мужем и (если они были) другими мужчинами, она по-прежнему хранила гробовое молчание. «Как обычно», «я про это не думала», «не помню» — отфутболивала она вопросы, на которые не желала давать ответа. Железно держалась принципа «кто у нас не первый, тот второй»: в вагинальном акте и минете я у нее второй, в анальном и куни — первый. Насчет куни я был склонен скорее верить, насчет анала скорее нет, но спорить или уличать не стал, зачем оно мне надо?