БОСТОН - БИРМИНГЕМ Часть 2.1

Спасибо пользователю Nоrinkо в помощи над работой с переводом, за его правки и советы.

Вот она, часть вторая. Никакого секса, немного экшена и много деталей о главных героях. Эти знания, пригодятся вам в следующих главах.

Она вышла из поезда, усталая, несчастная после двухдневной поездки. Жара и влажность ударили ее, словно пощечина.

— Кто, черт возьми, добровольно согласился бы жить здесь? - подумала она, таща за собой чемоданы.

Никто не предложил помочь.

— Вот тебе, и хваленое южное гостеприимство, о котором пишут в книгах и фильмах. Может быть, Харди пустил слух об этом, через сарафанное радио реднеков.

Мысль о его имени вызвала у нее короткую вспышку боли.

Да, черт возьми, в том, что случилось, была ее вина, но он должен был остаться и бороться за нее. Она не видела его, с того самого утра. Она умоляла отца и Кристал Энн помочь ей. Кристал рассмеялась за секунду до того, как посмотрела сочувственно.

— Девочка, он ушел. Он не вернется. Я ГОВОРИЛА ТЕБЕ, глупая, высокомерная женщина, что будет, если он поймает тебя, но ты, все равно, пошла и сделала это. Снова. И он знает о Париже, Аллан прислал ему письмо, в качестве прощального подарка. Отметь это, как усвоенный урок.

— Знаешь, что меня бесит? Я знаю его, почти, двадцать лет, и ты была первой, кого он полюбил. Ты даже не представляешь, как я ревновала, как сильно ненавидела тебя. Но он был счастлив, так что, я это проглотила.

— Теперь, когда ты обманула его, он станет еще более осторожным, менее доверчивым, чем когда-либо. Возможно, он никогда больше не полюбит. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему, я буду баловать его, давать ему все, что ему нужно. Короче говоря, я сделаю все возможное, чтобы он полюбил меня.

Гвен была удивлена глубиной боли, которую она чувствовала, уступая место слепящему гневу.

— Что ж, желаю удачи. Он в Алабаме, а ты здесь. Это затруднит его утешение. И он, все еще, мой, я никогда его не отпущу! Мне, просто, нужно увидеть его, умоляя выслушать меня. Я могу загладить свою вину, и я знаю, что смогу.

Кристал Энн посмотрела на нее с жалостью.

— Девочка, прошло уже три месяца, а он, до сих пор, не произнес твоего имени. Самое близкое, что я от него услышала, - "эта сучка янки". Оставь это, дай ему немного покоя. Это моя последняя неделя здесь, я собираюсь работать на него в офисе в Алабаме. Он забудет тебя, даже, если мне придется сделать это, делом всей моей жизни. До свидания, Гвен. Если найдешь кого-то другого, обращайся с ним лучше, чем с Харди.

Ей захотелось напасть на нее, когда она услышала голос отца.

Он взял ее за руку и повел прочь, пожелав Кристал Энн удачи в ее новой работе и жизни, предложив вернуться, если ничего не выйдет.

Когда он завел ее в свой кабинет, она взорвалась.

— Папочка, ты должен уволить эту сучку. Она едет туда, чтобы попытаться поймать на крючок моего мужа! Как ты можешь, желать ей добра?

Казалось, ее вспышка не произвела на него никакого впечатления. Он указал ей на стул и коротко предложил сесть.

— Гвен, я желал ей добра, потому, что она хорошая женщина и отличный работник. Что она делает, с твоим будущим бывшим мужем, меня не касается. Не хочу обидеть тебя, но я думаю, что она могла бы сделать его очень счастливым, может быть, дать ему детей, которых он, так отчаянно, хотел от тебя. Посмотри правде в глаза, дитя, ты его выбросила. Не сердись, если кто-то другой возьмет его.

Она снова заплакала. Господи, прошло уже несколько месяцев, а она, все еще, не успокоилась. Может быть, она действительно любила его? Впервые, он почувствовал укол вины, за попытку манипулировать их браком. Ну что ж, теперь уже поздно. Он очистил голову от мыслей и перешел к делу.

— Ты уезжаешь в Бирмингем в конце недели. Ты готова?

Она кивнула. Ее, все еще, шокировало, что он заставляет ее делать это.

— Готова, как никогда. Пожалуйста, папа, позволь мне остаться. Найди мне работу в другой фирме. Я не поставлю тебя в неловкое положение.

— Гвен, я не думаю, что ты смогла бы опозорить меня больше, чем уже опозорила. Я попытался задавить это, но у нас, слишком громкая история, чтобы скрыть ее. Секс, наркотики, неверность, Господи, все, что нам не хватает - это рок-группа, чтобы получилось все идеально. Нет, в этом городе, у тебя плохая репутация, и, какое-то время, так и будет.

— Проживи свой год, наберись опыта, может быть, немного повзрослеешь. Когда придет время, ты сможешь вернуться домой.

Гвен перестала плакать.

— Папа, я все сделаю. Я отбуду наказание, буду вести себя прилично. Но ты знаешь, я буду в том же штате, что и он, на самом деле, очень близко. Рано или поздно, наши пути пересекутся. У меня будет шанс, уговорить его вернуться домой.

— Я пойду на это еще охотнее, если ты сделаешь для меня одну вещь.

Он оглядел ее, ожидая диковинного требования.

— Попроси меня. И если, мне это не понравится, я скажу "нет", но ты, все равно, уйдешь.

Она, действительно, встала на колени, чего он никогда не видел.

— Я сейчас умоляю, папа. Пожалуйста, помоги мне найти адвоката и попытаться побороться за мой брак. Я заплачу сама, у меня есть чек на девять тысяч, я заплачу аванс. Все, что мне нужно - это возможность поговорить с ним. Никто из тех, кого я найду, даже не заговорит со мной после того, как узнает, кто я. Пожалуйста, папа, пожалуйста.

Он никогда не видел ее такой. Может быть, это были зачатки порядочного человека. Он задумался на несколько минут. Она, по-прежнему, стояла на коленях, на ее лице была смесь надежды и отчаяния.

— Ну, ладно. Я позову Ивана. Но, детка, превратишь это в цирк, и мы все пожалеем. Действуй с достоинством. Твоё слово, пожалуйста.

Черт, она СНОВА заплакала.

Между всхлипами, она обещала все, что он хотел услышать. Глядя в ее глаза, он был уверен, что она, действительно, думает так.

Иван Азимов, был одним из лучших адвокатов по разводам в штате. Что заставляло его держаться особняком, так это то, что он никогда не брал за горло, предпочитая посредничество и консультации. Он был адвокатом по разводам, к которому обращались, когда не хотели развода.

Она дважды советовалась с ним, перед отъездом. Он заставил ее рассказать ему все, и когда она закончила, он честно сказал ей, что это выглядит не очень хорошо, но он сделает все возможное.

Пробормотав короткую молитву за его успех, она вернулась к своей главной задаче, волоча чемоданы.

Она была так поглощена своим занятием, что даже не заметила, как к ней подошел мужчина.

— Мисс Кэнадей, я полагаю?

Она подняла глаза. Он был высокий, немного сутулый, в мятом костюме. Лысеющий, с внушительным брюшком, он был воплощением менеджера среднего звена. Он протянул ей руку.

— Я Пол Дюпон, окружной прокурор округа Джефферсон, Твой новый босс. Я обещал твоему папочке, что встречу тебя и помогу устроиться. Вот, давай мне эти сумки.

Прежде, чем она успела вымолвить хоть слово, он взял две ее самые большие сумки и пошел.

"Он сильнее, чем кажется", - подумала она, следуя за ним. Ее сумки весили целую тонну. Когда тебе приходится упаковывать свою жизнь в три мешка, ты стараешься не тратить впустую пространство. Положив сумки в багажник своего большого "Форда", он открыл перед ней дверцу. Устроившись в кресле, он включил кондиционер на полную мощность.

— Извини за жару. Ты приехала, в наш прекрасный штат, в самое жаркое лето за последние шестьдесят лет. Ты к этому привыкнешь.

"Вряд ли", - подумала она, глядя в окно на побуревшую траву и листья деревьев.

Она почти ничего не говорила, но это не имело значения, потому, что ему явно нравился звук собственного голоса.

— Не верю глазам своим, я никогда не думал, что у меня будет дочь Грега Кэнадея на жалованье. Это лишний раз доказывает, что ты, просто, никогда, ничего не знаешь наверняка. Как он? Все такой же, большой шутник, как в колледже? Я помню, как он украл лифчик у нашего профессора этики, чтобы построить катапульту для урока истории. У этой женщины, была самая большая грудь, какую я когда-либо видел. Она не сильно обрадовалась. Он пытался оправдать свои действия, говоря, что, этически, обязан был получить самый лучший материал. Она не купилась на это, и он провел остаток урока, целуя ее зад, а он был пропорционален ее груди. Она отомстила ему, заставив его сопроводить ее на межфакультетское мероприятие. Он до смерти боялся, что она захочет немного большего, если ты понимаешь, о чем я.

Розыгрыши? Кража бюстгальтеров? Это была та сторона ее отца, о которой она никогда не подозревала.

Он оглянулся и увидел выражение ее лица.

— Ну что ж, мы были совсем молоды. Все взрослеют.

Некоторое время, они ехали молча. Он подъехал к дилерскому центру "Форда", и она посмотрела на него.

— Мы пришли забрать твою машину. Затем, я покажу тебе твою квартиру, и ты сможешь забрать ключи.

— А потом, я отвезу тебя в офис, покажу все там и познакомлю с несколькими твоими коллегами.

Он на мгновение задержал на ней взгляд, и она увидела в нем силу.

— Прежде, чем мы выйдем, я хочу кое-что прояснить. Твой папа рассказал мне, как ты здесь оказалась. Я получу результаты твоего теста на наркотики. Один глоток, чего-нибудь, покрепче пива и ты уходишь и никаких разговоров. Делай свою работу, как можно лучше, оставайся в строю, и этот год закончится, моргнуть не успеешь.

— Большинство моих сотрудников женаты. Если я даже подумаю, что ты сделала что-то непрофессиональное, ты вернешься на поезд в тот же день. То, что ты делаешь в свободное время, твое дело, но НЕ пытайся играть там, где ты работаешь. Ты понимаешь?

Сначала она была возмущена, как он смеет читать ей нотации. Она быстро успокоилась, эта херотень была ее собственной, и она могла понять его точку зрения.

— Мистер Дюпон, уверяю Вас, я сделаю для Вас все, что в моих силах, а что касается "игр", то я, больше всего на свете, хочу вернуть мужа, так что, ни с кем не собираюсь играть.

Он оглядел ее и кивнул.

— Я ловлю тебя на слове. Хочешь верь, хочешь нет, но я знаю твоего мужа. Не хочу портить тебе праздник, но готов поспорить на свой последний доллар, что ты больше никогда не увидишь Безжалостного ( прим. переводчика. Игра слов – Hаrdy и Hаrdаss имя ГГ и прозвище). Этот парень первоклассный ненавистник, я это видел. Честно говоря, я удивлен, что ты еще жива.

Должно быть, он заметил шок на ее лице.

— О чем, черт возьми, Вы говорите? Мой муж, самый милый мужчина, которого я когда-либо встречала. И он Харди, а не "Безжалостный".

Он посмотрел на нее с грустью.

— Девочка, вот тебе бесплатный совет. Никому не говори, кто твой муж. Есть еще несколько человек, которые плохо о нем думают. Он был известен, как "Безжалостный " с тех пор, как ему исполнилось семнадцать. Он самый злобный человек, которого я когда-либо видел, включая всех убийц и психов, которых я посылал в Хантсвилл. У него нет стопкрана.

— Я охотился за ним много лет, он занимался всякой всячиной. Он дважды попадал в колонию. После совершеннолетия, он дважды избегал тюрьмы, с помощью хороших адвокатов и плохой работы полиции. В конце концов, я взял его с поличным, но местный шериф и судья, который оказался его тестем, заставили его согласиться пойти в армию, в обмен на чистую запись. Мне всегда было интересно, что у него есть на них. И теперь, он вернулся, но ничего, я буду терпелив. Рано или поздно, он вернется к свой путь, и я его достану.

— Так что, лучше молчи о нем. Осталось много людей, которые его ненавидят, и еще больше тех, кто его боится. Люди, которые не против использовать тебя, в качестве рычага.

Несколько минут, в машине было очень тихо.

— Мне трудно представить человека, которого я знаю, с тем, что Вы мне рассказали. Он любит людей, особенно детей. Я, никогда не слышала даже,, чтобы он кому-нибудь грубил.

— Проверь записи, когда будет возможность, просто, будь осторожна. Он управлял неформальной группой головорезов и мелких преступников, зовущихся "реднек мафия ". Люди боялись его больше, чем нас. Когда-то, его считали таким злобным, что, если бы, он поджег заднюю часть твоего дома, встал перед тобой и бросил тебе вызов, большинство людей подумали бы, что у них больше шансов выжить в огне.

— Но я надеюсь, что ты права, и он изменился. Но если ты не возражаешь, я отложу свое суждение до тех пор, пока у меня не будет больше фактов. А теперь, давай возьмем твою машину.

После нескольких минут бумажной волокиты, «распишитесь здесь, распишитесь здесь и здесь», у нее была машина. Блестящий красный "Форд - Фокус" был хорош, но, в два раза меньше, ее домашнего "Лексуса".

Квартира была с двумя спальнями, маленькая, но совершенно новая. Похоже, это был хороший район.

Кабинеты в офисе, были маленькими и захламленными. Очевидно, пространство было на вес золота. Ее представили всем и оставили в руках Карен Томас, старшей помощницы.

— Вот оно, дорогая, что видишь, то и получаешь. У тебя, почти, не будет личной жизни, очень мало времени на каждое дело, и тебе лучше иметь возможность думать на ходу. У нас у всех, общий персонал, ни у кого нет личного помощника или помощника юриста, так что, тебе придётся выполнять большую часть тяжелой работы самостоятельно. Большинство из дел, будут простыми, - они сделали это, и были достаточно глупы, чтобы попасться. В большинстве случаев, они оправдываются, но дело никогда не доходит до суда. Мы с Полом, обычно, берем самые трудные. Упадок экономики вредит всем, преступность увеличивается, а наши ресурсы сокращаются.

— Не волнуйся, мы будем давать тебе что-нибудь полегче, прежде, чем ты получишь что-нибудь поострее. После этого, ты либо утонешь или поплывешь. Вот моя визитка. Если тебе что-нибудь понадобится или просто захочется поговорить, позвони мне после шести. Я буду рада помочь тебе.

Она остановилась на минуту, чтобы посмотреть, впитала ли она что-нибудь. Удовлетворенная и удостоверившись, что они одни, в ее маленьком кабинете, она снова заговорила.

— Мы с Полом, единственные, кто знает, за кем ты была замужем. Я знаю, что он предупреждал тебя, и ты знаешь, что теперь он затаил обиду. Я не знала о его прошлом, но я, несколько раз сталкивалась с ним в суде, и если его инстинкты убийцы в суде, совпадают с ними вне суда, он может быть, очень опасным человеком. Леопарды не меняют своих пятен, дорогая, но в твоем случае, он мог немного их закрасить.

— Твои действия, могли смыть краску, обнажив его истинные цвета. Будь осторожна, если ты окажешься рядом с ним, это может закончиться плохо.

Гвен посмотрела на ее серьезное лицо и поняла, что она понятия не имеет, за кого вышла замуж.

.................................................

Харди откинулся на спинку стула, лениво глядя в окно. Термометр на берегу, показывал 103 градуса, еще один палящий день. Время, проведенное в Бостоне, смягчило его, и он с трудом привыкал к жаре. Время закалит его, как всегда. Тем не менее, он следил за тем, чтобы его пробежки, происходили очень рано по утрам.

Взглянув на электронную почту на экране, он нахмурился еще сильнее. Он уже много лет не служил в армии, почему его призывали?

Это был, чисто военный, разговор, но в результате, ему пришлось явиться к майору Штейну, своему старому врачу, для последующего визита, по строго заведенному порядку, согласно формулировке. Кроме того, было ясно, что это обязательно, и отказ, приведет к визиту с.I.D. (Прим пер. Управление уголовного расследования армии США), с приказом привести его, с его согласием или без него.

Он прислал подтверждение. Он будет в Форте Стюарт, штат Джорджия, на следующей неделе.

Он понимал, что разговор с майором, пойдет ему на пользу. Этот человек, вероятно, знал о нем больше, чем, кто-либо, из живых. Он не чувствовал себя хорошо с тех пор, как расстался с Гвен, обнаружив, что должен постоянно следить за собой, чтобы не наброситься на кого-нибудь, при малейшей провокации. Это было несправедливо, по отношению к его клиентам, большинство из них, боролись за свою жизнь, и они нуждались в нем на 100%.

В тот вечер, выйдя из душа, он посмотрел на шрамы на груди, руках, ногах и спине. Большинство из них, были со времен в Ираке, но несколько, включая одно пулевое отверстие, были приобретены до того, как он покинул Алабаму. Был только один шрам, которым он гордился, крошечный разрез, скрытый татуировкой змеи. Медноголовка, такая же опасная, как гремучая змея, но не обладающая предупреждающей погремушкой. Никто, за пределами круга его старых друзей, не знал этого символизма, он сказал Гвен, что это было пьяное внезапное решение. Когда она сказала, что он должен удалить её, он возразил, сказав ей, что это, всегда будет напоминать ему думать, прежде, чем действовать.

................................................

Майор Штейн сидел в своем кабинете и просматривал свои записи о Харди Уилксе. Ему не нужно было беспокоиться об этом, он мог вспомнить все.

Этот человек, всегда интриговал его. Выше среднего по интеллекту и росту, его хорошее настроение и сообразительность, позволяли ему легко заводить друзей. Но когда, тот начал сбрасывать с себя слой вежливости, то Штейн понял, что имеет дело с очень опасным, очень изменчивым человеком.

Его ранние записи показали, что он хорошо реагировал на военную жизнь, любил дисциплину и жесткость службы. Первые признаки неприятностей, появились на седьмой неделе учебного лагеря. Штейн узнал всю историю, от его инструктора по строевой подготовке, все, что Харди сказал ему, это то, что тот оскорбил его мать, чего нельзя делать с кем-то с Юга.

Инструктор был, намного более, описательным.

— "Черт побери, майор, я этого не предвидел. Нисколько. Он, просто, выглядел, как типичный "славный парень" с Юга.

В каждом призыве рекрутов, всегда есть кто-то, кто думает, что он умнее, лучше, сильнее нас. Он тот, кого вы должны сломать, чтобы заставить других встать в строй. Сначала, я не обращал на него внимания, сосредоточившись на лентяях и крикунах, но потом, обратил на него внимание. Он никогда не сердился, никогда не ослушивался, но в его глазах, был тот блеск, который говорит: "Я делаю это потому, что хочу, а не потому, что ты думаешь, что можешь заставить меня".

Я давал ему всякую грязную работу, перегружал, дрючил. Он делал все, что я ему говорил, со своей дурацкой полуулыбкой, как будто думал, что это смешно. Это сводило меня с ума.

Я сделал то, чего не делал уже много лет. Я создал ситуацию, где я жестко вздрючил его, перед другими новобранцами. Я его спровоцировал и спросил, не боится ли он меня.

Маленькая полуулыбка на его лице, вернулась.

— Нет, сэр, Топ, и не собирался. Я уважаю Вас, но не боюсь.

Я терял контроль. Я приказал ему и остальным новобранцам, явиться на специальное дежурство через час, после этого, за казармой, раздетыми до пояса.

Когда он появился, я ждал его с еще двумя инструкторами, мы тоже были раздеты до пояса.

— Хорошо, - сказал я, - здесь нет никаких званий, никто не заложит. Если кто-то думает, что может отхлестать меня по заднице, действуйте.

Конечно, никто ничего не подозревал, потому, что я начал дразнить еще нескольких, пока не добрался до Уилкса.

— Иди сюда, тупой реднек, давай посмотрим, что может сделать тот, кто не боится.

Он только рассмеялся. ОН РАССМЕЯЛСЯ. Затем, он сказал, что, поскольку здесь нет званий, он может смело назвать меня тупицей и уйти. Вот так, просто, я полностью потерял контроль над ситуацией.

Он уже уходил, когда я на него накричал:

— Уходи отсюда, слабак. Бьюсь об заклад, твоя мама очень гордилась бы тем трусом, которого вырастила.

Наконец-то, я получил от него ответ. Он резко обернулся, сверкая глазами:

— Мама меня не воспитывала, она умерла, когда я был маленьким. Неужели, никто никогда не учил тебя, уважать мертвых?

У меня он появился, у меня появился его спусковой крючок.

Я стал называть его мать, всеми именами, какие только мог придумать. Я сказал ему, что я бы сказал что-нибудь о его отце, но так как, его мама была такой жульнической шлюхой, то он, вероятно, не знает, кто он.

Я видел, что последнее замечание, действительно сработало. Он был, действительно, взвинчен, и я приготовился, что он в горячке сделает что-нибудь, когда он, вдруг, улыбнулся мне. Он спокойно прошел вперед, остановился в дюйме от моего лица и посмотрел мне прямо в глаза.

Я никогда в жизни не забуду, что он сказал.

— Если у тебя есть кто-то, кому ты хочешь послать прощальное послание, сейчас самое время. Секунд через тридцать, я начну тебя бить и не остановлюсь, пока ты не сдохнешь.

— Так вот, док, я участвовал в боевых действиях, и до того, как стал инструктором, я преподавал продвинутые курсы рукопашного боя, так что, я довольно хороший боец. Но если бы, не другие инструктора и новобранцы, я, без сомнения, был бы сейчас хладным трупом.

Я провел несколько хороших ударов, но у него были навыки, о которых я и не мечтал, и он не остановился, даже когда я это делал. Чтобы оттащить его от меня, понадобилось семеро. Я потерял два зуба, у меня сломано семь ребер, сломано бедро и два пальца. Черт возьми, док, он даже укусил меня. Пришлось наложить четыре шва, чтобы зашить рану!

Он сломал нос одному инструктору и провел несколько хороших ударов по другому, прежде, чем новобранцы усмирили его, фактически все легли на него. Пока другой инструктор, доставлял нас в лазарет, новобранцы сказали, что им пришлось лежать на нем сорок пять минут, прежде, чем он успокоился.

Конечно, дерьмо попало в вентилятор, тут не скроешь, так много травм, да и слух пошел. Его бы вышвырнули из корпуса, а меня бы, отправили в отставку, но он подошел и сказал командующему офицеру, что это была передовая тренировка по рукопашному бою для новобранцев, которая, только что, вышла из-под контроля.

Тот знал, что это полная чушь собачья, но эта версия, позволяла ему спустить все на тормозах, поэтому он принял её. Он даже, назначил Харди в школу дальней разведки, вы знаете, самую жесткую из всех. После этого, я не знаю, что с ним случилось."

Майор знал. Лучший в классе по разведывательной подготовке, одна поездка в Ирак, привела к двум пурпурным сердцам и трем взысканиям. Год в ШТАТАХ, тренировал других, а потом, вернулся в строй.

Во время этого "инцидента", он прошел половину второй командировки. Он вспомнил отчеты, включая беседу с главным лейтенантом.

— "Нас прижали к земле в маленькой долине, и мы этого не заметили. Талибы окопались на гребне холма, у них был полный обзор, у нас было только маленькое окно. У меня, уже было двое убитых и трое раненых. Каждый раз, когда, кто-то из нас, пытался пошевелиться, они сдували с нас пыль. Раненым требовалась медицинская помощь, а наша связь была отключена и не могла получить сигнал. "Атмосферная аномалия", - сказали они позже. Я обливался потом, когда голос, которого я никогда раньше не слышал, произнес почти у самого моего уха:

— Черт возьми, лейтенант, в какое дерьмо вы вляпались?

Я испугался.

Этот парень, просто подкрался к нам, мы даже не заметили его приближения. Высокий, долговязый, с серыми глазами и глупой ухмылкой на лице.

— Как ты сюда попал?

— Так же, как и ты, но я, был немного тише. Они пытаются обойти вас с фланга, но первые два парня, которых они послали, встретили Аллаха немного раньше. Держитесь крепче, это может занять некоторое время.

И вот он ушел, оставив свой рюкзак и винтовку. Некоторое время, я наблюдал за ним, и мне показалось, что он просто исчез.

Примерно через час, я подумал, что он просто ускользнул, когда в пещере началась стрельба, сопровождаемая криками и, чем-то похожим, на рычание животного. Минут через десять, все стихло, за исключением, чего-то похожего, на крик девушки. Наш переводчик сказал, что это был ребенок, который кричал, что сдается, умолял сохранить ему жизнь, просил Аллаха спасти его от демона.

Я рискнул, и мы бросились в пещеру. В ней было семь человек, и пятеро из них были мертвы. Один из выживших, был мальчишкой, как мы выяснили позже, ему было пятнадцать, он забился в самую маленькую расщелину в глубине пещеры и умолял сохранить ему жизнь.

Другой человек, оставшийся в живых, был Харди. В него стреляли три раза, один раз в правую руку, перебив ее. Он сломал левую ногу, когда упал в пещеру, и позже, он сказал, что она оказалась глубже, чем он думал. Его дважды ударили ножом, а на спине у него, все еще, висел автомат "АК".

Его пистолет заклинило из-за песка, после четвертого выстрела. Он успел убить троих, прежде, чем это произошло, а затем, принялся за работу с ножом. Одного парня ударил ножом в сердце, но второй, должно быть, попытался оказать сопротивление. Его порезали и ударили ножом, не менее десяти раз. Парень запаниковал, это был его первый раз в бою.

Но, что нас напугало, так это то, что, несмотря на ранение, Харди держал нож в левой руке и втыкал его в песок, таща свое тело к мальчику. У нас не было ни малейшего сомнения в том, что он намеревался убить его, как только, окажется достаточно близко.

Медику пришлось дважды вкатить ему морфий, чтобы вырубить. Он замахивался на нас ножом, и ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы понять, что мы не враги.

Мы вернулись по его следу, пока ждали вертолет, и обнаружили еще пятерых талибов, наслаждающихся Раем, все с перерезанными глотками.

Оказывается, один из тех, кого он убил, был сыном влиятельного человека в Талибане, а мальчик, его внуком. Блондинам стало так херово, что они, на время, начали красить волосы.

Мы даже обзавелись белокурыми париками и начали оставлять локоны на патрулировании, просто, чтобы запутать им мозги. Конечно, к тому времени, когда все это происходило, он уже вернулся в Штаты.

Ты знаешь, когда я там был, то слышал все эти дикие истории, но до того случая, я никогда не думал, что они были реальны. Он был одним из тех парней, которых они посылали в одиночку, с приказом создать, как можно больше хаоса. Интересно, сколько хороших талибов, сейчас наслаждаются своими семьюдесятью двумя девственницами, если пройтись дальше, по его пути? Это был самый злобный человек, какого я когда-либо видел."

Майор вспомнил, как он впервые лечил его. Посттравматическое стрессовое расстройство, только-только, вошло в моду, и военные, по понятным причинам, были обеспокоены. Они хотели получить полный отчет, прежде, чем вернуть его к гражданской жизни.

Он читал оригинал анкеты, этого человека следовало бы вышвырнуть, после инцидента с инструктором.

Когда он, наконец, встретил его, он был удивлен. Он казался спокойным, счастливым деревенским парнем, с улыбкой на лице. Потребовалось много времени, чтобы получить полную картину, его образа мыслей и моральных ценностей.

Он сделал свой первый прорыв, только, когда о рассказал о своем детстве. Улыбка исчезла, когда он вспомнил тяжелые времена. Он точно помнил его слова.

— Мне было двенадцать, сестре одиннадцать. Мой отец, был мелким закоренелым преступником, вечно, во что-то, вляпывающимся, вечно, на короткое время, попадающим в тюрьму. В конце концов, его поймали за угон машины, которую он гнал в мастерскую по разборке. Адвокат сказал ему, что он уезжает, но постарается смягчить наказание.

— Адвокат сказал, что ему снизят залог, но это займет несколько дней. Наконец, дедушка внес залог. Мама и адвокат, собирались вытащить его на следующий день, но он поймал попутку и вернулся домой, чтобы сделать маме сюрприз. Когда мы вернулись из школы, он сидел в своем грузовике.

Он вышел, встретил нас и повел к грузовику. Я помню, что на его белой футболке была кровь.

— Дети, мы посидим здесь немного. Мне нужно вам кое-что сказать. Я люблю вас обоих всем сердцем. Я уезжаю, наверное, надолго. Харди, я хочу, чтобы ты стал мужчиной и присматривал за своей сестрой. Пусть, с ней, ничего не случится. Обещай мне, сынок.

— Я так и сделаю.

Он повернулся к моей сестре.

— Сисси, ты будешь такой же хорошенькой, как твоя мама. Найди хорошего мужчину, люби его так сильно, как только можешь. И пообещай мне, поклянись своей душой, что никогда не будешь ему изменять. Я знаю, ты не понимаешь сейчас, но поймешь позже.

— Он обнимал нас и плакал. Это был единственный раз, когда я видел его плачущим. Мы услышали вой сирен, и вскоре, во двор въехали три машины департамента шерифа.

— Первым полицейским, был Уилл Роб Уильямс. Тогда, он был, всего лишь, помощником шерифа, но потом, его избрали шерифом. Он был другом семьи, его дочь на год младше Сисси, и мама часто нянчилась с ними. Я удивился, увидев его с пистолетом.

— Джимми (так звали моего отца), отойди от детей.

Он встал, раскинув руки. Он был спокоен.

— Уилл Роб, у меня нет пистолета, он лежит на полу в спальне. Я звонил вам, ребята. Я сдаюсь и стараюсь не напугать моих детей больше, чем это необходимо."

Он протянул руки, чтобы надели наручники. Уилл Роб надел на него наручники и посадил в машину, прежде, чем войти в дом. Он не знал этого, но я прошел прямо за ним.

Отец застал их вместе в постели, голых и делающих мерзости, вытащил из комода старый револьвер и разрядил в них. Я впал в шок. Потребовалось много времени, чтобы прийти в себя.

— Два года спустя, мой отец был убит, во время тюремного бунта, защищая охранника.

— По правде говоря, я так и не оправился. Я попадал в неприятности, связывался не с теми людьми, пару раз попадал в колонию. А потом, меня взяли за то, что я гонял горячие машины на разборку. Уилл Роб и судья дали мне шанс. "Вступай в армию и веди с чистой репутацией взрослую жизнь."

— Вообще-то, мне нравится военная служба, но это не моя карьера. Если я здесь, это очень хороший признак того, что ты тоже этого не хочешь.

Майор спросил его, почему он пошел за мальчиком, когда тот, явно, пытался сдаться.

— Когда я спустился в пещеру, он стоял у пулемета и ухмылялся, как будто, это было самое веселое, что он когда-либо испытывал. Одну вещь, я усвоил давным-давно: никогда не позволяй, живой змее подкрасться сзади. Если бы он не запаниковал, я был бы уже мертв, а за него, поднимала бы тост его деревня. Я не собирался оставлять его в живых, чтобы затем, убить снова.

Он сказал это спокойно, как будто это была самая разумная вещь в мире.

Он был прав, он никогда не будет подходящим материалом для карьеры, слишком нестабилен. Было много желающих завербовать его, неустойчивый ум и инстинкты убийцы, делали его очень желанным, но майор боролся с этим. Он был удивлен, обнаружив, что Харди воспользовался всеми возможностями, для получения образования, и ему нужен был один семестр, чтобы получить степень в бизнесе. Ему предстояло провести в реабилитационном центре, еще как минимум год, поэтому, майор попытался уговорить его продолжить образование.

Он никогда не видел в нем адвоката, но тот, обладал нужными навыками. Интеллект, инстинкт убийцы, обманчивость, проницательность, способность думать на ходу.

К тому времени, когда физическая и психологическая реабилитация закончилась, майор был убежден, что Харди может контролировать свой характер и инстинкты достаточно, чтобы стать примерным гражданином. Тем не менее, он включил его в список наблюдения.

В конце концов, он диагностировал у него посттравматическое стрессовое расстройство, и только он знал, что это не имеет никакого отношения к войне, а просто, случай из жизни двенадцатилетнего мальчика.

Теперь выяснилось, что он поскользнулся. Если он не даст хорошего отчета, после интервью, он не будет уверен, что произойдет дальше.

................................................

Гвен ненавидела свою жизнь, ненавидела себя. Повседневное общение с отбросами общества, имеет тенденцию высасывать радость из жизни.

К этому, нужно было немного привыкнуть. Ее первым делом, была кража автомобиля. Это было банально, парня поймали в машине, ключ зажигания свернут отверткой, на которой были его отпечатки. Конечно, он отрицал это, говоря, что одолжил машину у друга, у которого не было ни имени, ни адреса.

Молодой негр, позже, отрицал, что даже был в машине.

Гвен не могла в это поверить. Государственный защитник знал, что у нее нет опыта, и попытался добиться для него условного срока. Хотя, она была новичком в судебных разбирательствах, она не была новичком в переговорах, и это оказалось, шестидесятипроцентной частью ее работы. Карен сидела за столом, и ей хотелось произвести хорошее впечатление. Она откинулась назад и оглядела их, позволяя им вспотеть.

— Чушь собачья! - взорвалась она.

— Ваш клиент на регистраторе, его вытаскивают из машины, он ругается и кричит. В кармане у него, был крэк, а уровень алкоголя в крови, составлял 0, 10, что на два пункта, превышало допустимый предел. На распечатку его досье, ушло три листа.

— Я здесь новичок и хотела бы пройти испытание, просто, чтобы отточить свои навыки. Я должна предложить вам сделку, но очень надеюсь, что вы ее не примете.

— Что-то, в вашем клиенте, заставляет меня сходить в туалет. Давайте договоримся: признание себя виновным в крупной краже, и я забуду о наркотиках и выпивке. Я даже, попробую отправить его в реабилитационный центр. У вас есть время, пока я не вернусь. Если вы не соглашаетесь на сделку, я обвиняю его во всем, и приговор утроится. С его судимостями, пройдет немало времени, прежде, чем он получит новую машину.

Она встала, оставив Карен, общественного адвоката и преступника, сидеть с открытыми ртами. Ей, действительно, нужно было в туалет, и когда она вышла оттуда, Карен стояла и улыбалась.

— Они заключили сделку прежде, чем ты успела смыть воду. Общественный защитник, вероятно, вернется и расскажет остальным членам, своей конторы, о новом безжалостном янки, помощнике прокурора.

— Я думаю, что ты могла бы преуспеть здесь, но я должна предупредить тебя, что не все дела, будут такими легкими.

Они и не были. Нагрузка была ужасной. Она начала брать работу домой, ей больше, нечего было делать. Это занимало ее внимание. Пол вызвал ее к себе в кабинет.

— Девочка, я впечатлен, у тебя есть задатки, чертовски хорошего, судебного адвоката. Тем не менее, расслабься. Вся в работе и никаких игр бла-бла-бла. Выйди на улицу, посиди немного, поболтай, пофлиртуй с местными. Уже ходят слухи о Ледяной Королеве, с замерзшего Севера. Ты будешь поражена, сколько парней хотят оттаять с тобой.

Прежде, чем она успела взорваться, он сменил тему.

— Как идет развод? Я знаю, что ты все еще носишь свое кольцо, поэтому, волки и не пытались тебя схватить, но если станет известно, что ты в самом разгаре развода, они начнут за тобой охоту.

Она вздохнула. Иван был, действительно, хорош и создавал препятствия, настаивая на обязательном консультировании. До сих пор, его усилия были блокированы, но, как ни странно, адвокат Хардиса, казалось, не слишком торопился. Прошло полгода, с тех пор, как рухнул ее брак, а она, все еще, не видела его и не разговаривала с ним.

— Я не знаю, как идут дела. Все остановилось. Я не могу с ним разговаривать, а он не хочет. Я начинаю терять надежду."

Черт побери, она не могла поверить, что, все еще, может плакать из-за него. Хуже всего, было поздно ночью, когда она переворачивалась на другой бок, ожидая, что он прижмет ее к себе и поцелует в лоб, как всегда, а проснувшись, обнаружит, что она одна.

По пятницам, она выходила выпить после работы с Карен и несколькими друзьями из офиса, сходила в кино с одной, двумя подружками, но на этом, все. Она ходила в спортзал и занималась, чтобы снять стресс. Одиночество и отсутствие привязанности, убивали ее. Она бы продала душу, за возможность снова увидеть Харди.

Ее желание, исполнилось самым неожиданным образом.

К ней пришли невысокий мужчина, лет шестидесяти-семидесяти, и высокая женщина, лет сорока пяти. Она не знала их, но, как только, они изложили свое дело, она, достаточно быстро, пригласила их внутрь.

— Ты нас не помнишь, но мы, были на твоей свадьбе. Меня зовут Джошуа Харди. Харди Уилкс, мой внук. Это Хильди Бейкер, моя племянница. Если тебя это, не слишком затруднит, мы бы хотели бы посидеть и передохнуть с тобой.

Она пригласила их в гостиную и спросила, не хотят ли они чего-нибудь выпить. Хильди попросила чай со льдом и нахмурилась, когда она сказала, что у нее нет ничего сладкого. Гвен, все еще, не привыкла к сладкому сиропу, который южане поглощали с аппетитом. Джошуа захотелось пива. Они оба взяли "Сент-Паули Герл", ее любимое пиво и одно из немногих удовольствий, которые она себе позволяла.

Сделав благодарный глоток, старик начал.

— Мы здесь, по поводу Харди. Он не делает ничего хорошего, совсем ничего. На самом деле, он ходил к психоаналитику, который был у него на службе, и не хочет говорить об этом. Он нервничает, и вся семья, очень мягко ходит вокруг него. Ты не понаслышке знаешь, на что он способен, когда злится. Нам нужна твоя помощь.

Снова навернулись слезы, она ничего не могла с собой поделать.

— Я бы с удовольствием помогла вам, но последнее, чего он хочет - это видеть меня. Как бы то ни было, я сделаю все, что вы захотите.

Джошуа прочистил горло.

— Он, все еще, плохо к тебе относится. Я точно знаю, что у него на комоде висит твоя фотография. Он сказал, что это должно было напомнить ему, каким глупцом он был, но я не думаю, что он сам в это верит. Ему очень стыдно за то, что он сделал, когда застал тебя в постели с этим мужчиной. Не за то, что избил его или ударил тебя, а за то, что он сделал потом.

Гвен боролась с, почти неконтролируемым, желанием потереть левую грудь. Нет простого способа удалить суперклей, и хороший кусок кожи, оторвался в процессе. Аллану, было еще хуже, он потерял много кожи в самом неудобном месте. Это было так больно, что ему пришлось принимать успокоительное и впоследствии, таблетки, чтобы удержать его от эрекции, пока он выздоравливал.

Она не знала этого, но воспоминание, было настолько травмирующим для него, что прошли месяцы, прежде, чем он смог поддерживать эрекцию и развлекаться в постели.

— Мне тоже, было очень больно. Если он хотел преподать мне наглядный урок об обмане, то ему это удалось. Чего он не знает, так это того, что меня накачали наркотиками, и то, что произошло, было, в основном, изнасилованием. Я даже смутно помню, как пыталась отбиться от него.

Хильди оживилась, услышав эту информацию.

— Если это правда, это может помочь. У тебя есть доказательства?

— Я могу получить копию токсикологического обследования, которое они провели в больнице. Поможет ли это?

Она нахмурилась.

— Может быть. Но Харди сказал нам, что ты уже делала это, с этим же человеком в Париже. Было что-нибудь, в этом роде?

Гвен вспыхнула, не было простого способа объяснить это.

— Стыдно признаться, но так и есть. Там тоже, были наркотики, но я, принимала их охотно. Это был, просто, чудовищно глупый и эгоистичный поступок, я даже не знаю, почему я это сделала.

Джошуа печально проговорил.

— Ну, это может, просто, разорвать его. Если бы это, было один раз, и вы были одурманены, он мог бы проглотить это. Но, дважды? Я не думаю, что он это сделает.

Он продолжал рассказывать ей о матери и отце Хардиса, и о том, как это вызвало его неослабевающую ненависть, к изменам супругов. Услышав эту историю, она побледнела.

— Боюсь, дальше будет еще хуже. Ты знаешь, что у него есть сестра? Он не видел ее и не разговаривал с ней десять лет. Почему? Потому, что он, фактически, изгнал ее из семьи. Она вышла замуж за хорошего парня. Два года спустя, она изменила ему, и Харди поймал ее. Он избил ее и ее любовника, до полусмерти. Потом, он избил ее мужа за то, что тот позволил этому случиться, хотя, он не имел ни малейшего понятия.

— Они помирились, примерно, через три месяца и уехали из штата, потому, что боялись его. Теперь, у нее трое детей, правнуков я никогда не увижу, если не поеду к ней, потому, что она боится вернуться.

— Ее любовник бесследно исчез, оставил свою машину, одежду, все. И по сей день, в глуши есть пруд, в котором никто не ловит рыбу."

Новость потрясла ее. Неужели, она действительно вышла замуж за такого монстра? Почему она, все еще, так отчаянно любит его и хочет, чтобы он вернулся?

— Пожалуйста, мистер Харди, чем я могу помочь? Я сделаю все, что угодно!

— Ну, если ты хочешь, первое, что нам нужно сделать, это встретиться с тобой лицом к лицу. Воссоединение семьи, всегда проводится во вторую субботу сентября. До этого, еще три недели. Он никогда не пропускает это. Я всегда удивлялся, почему ты не приходила, но это не важно. Будь там, и мы позаботимся о том, чтобы вы встретились там, где мы сможем наблюдать за вами в случае, если это будет грозить неприятностями. Ты согласна?

Она кивнула, не доверяя своему голосу.

— Хорошо, хорошо. Приходи, в это воскресенье, на ужин. Это ужин для тебя, янки. Я хотел бы еще, поговорить с тобой. Дай Хильди свой номер, она тебе все объяснит. Спасибо, что уделила мне время.

Они поднялись, чтобы уйти, и она удивила их, поцеловав его в щеку и обняв Хильди. Она смущенно отступила, но он погладил ее по щеке, и Хильди улыбнулась.

— Увидимся в воскресенье. Доберись туда, до полудня.

Она стояла и смотрела, как они уезжают в пикапе старой модели и впервые за несколько месяцев у нее появилась надежда.