Близняшки. Глава двадцатая

Как у нас повелось, я молитвенно сложил руки на груди и вытянулся, закрыв глаза. И понеслось... Минут через десять я и впрямь почти трясся от возбуждения, хотя моего члена эти две развратницы не коснулись ни разу. Но издевательство продолжалось: Верка сжала пальцы у меня под головкой, оттягивая конец, и они еще минут пять, хихикая, измывались надо мной. Пока Лерка, сжалившись, не подставила мне Веркину дырочку, установив сестру передо мной на четвереньках. Я, по-моему, даже подпрыгнул, воткнул – и тут же кончил. Лаская меня, девчонки тоже возбудились до предела, и Вера кончила вместе со мной, а Лерка, пристроившаяся под нами, прямо под местом соития, поцеловала мой вышедший из Вериного лона член, чуть поласкала себя между ножек и кончила тоже. Они вообще очень легко кончали, мои девочки, несмотря на юность. Видать, сказывалась обоюдная тренировка... Хотя, конечно, так, как Ириша, им было еще слабо...

Чем дальше Сергей рассказывал, тем мрачнее он становился. Ирина, еще в самом начале немного тревожно поглядывавшая на мужа, уже давно перебралась головой к нему под мышку, вытянувшись рядом с Ритой, и тихонько, успокаивающе, поглаживала его бедро. Лежащая головой у него на животе Рита, переглянувшись с Ириной, только поглядывала на него внимательно, не ластясь, не отвлекая: успокаивать – в первую очередь дело жены, а мы поможем, если что...

Чуть помолчав, Сергей продолжил.

- Вот так... Ну, что потом? В квартире мы были одни, тепло, жратвы с праздника осталось – ешь, не хочу, и мы до семи вечера следующего дня развлекались, как могли. Засыпали – и будили друг друга ласками, переводили мне девчонки лучшие на их взгляд места из пресловутой «Лучший секс», картинки там смотрели, сравнивали их с натурой и на взгляд, и на ощупь, что-то оттуда пробовали.

Там в приложении «Камасутра» была, так некоторые идеи оттуда вызывали прямо гомерический смех при апробации. Одна поза вообще, это ж надо додуматься было индийцам: ложишься сверху на женщину, вставляешь ей, весь над ней выпрямляешься и давай всем телом вертеться в разные стороны, дамское тело в качестве ограничителя, а кол в дырочке при этом тако-о-о-е выписывает..... Я Лерке засадил, раза два повернулся, а Верка, шпана, еще меня подталкивает, так Лерка от смеха аж высохла, насилу убежал из ее дырочки, ладно, в такой позе глубоко не зайдешь.

И – разговаривали, разговаривали, разговаривали... Обо всем: от секса – до испанских, французских и английских музеев. Девчонки были какие-то совсем не наши, с широчайшим мышлением, очень много знающие. Два языка свободно – не шутка, да и росли они, считай, в Европе. За ворота посольства там наших без надзора не выпускают и сейчас, а тогда порядки были еще строже, но им и с надзором хватило. Умницы. Свободные умницы, я потом долго думал, какое к ним слово лучше всего подходит, точнее «свободы» не нашел...

Мы встречались почти два года. Наверное, раза два в неделю получалось, не чаще, все же разные концы немаленького города. Бродили по нашему городу почти в любую погоду, а они удивлялись каждому резному наличнику, интересной трубе, да просто черному силуэту флага на фоне кроваво-красного заката. Каждая такая картинка вызывала у них ассоциации, и они мне бесконечно рассказывали о виденном, слышанном, понятом, а я любовался, млел и, в основном, молчал. До сих пор не понимаю, чего они во мне нашли, не их полета я был птицей совсем. Разве что, умение слушать да тоже какая-то подспудная свобода, отличавшая меня от остальных ровесников, а заодно, заставлявшая молчать тогда и заставляющая молчать по сей день. Впрочем, это связано, догм для меня и тогда почти не было, а значит, чужое мнение мне не казалось заведомой чушью...

Раз пять за эту пару лет родители моих девчонок позволяли нам устроить нечто подобное тому, что было на их день рождения. Чаще не получалось, страшно было испортить репутацию девочек, нравы тогда были еще покруче теперешних. Мы с удовольствием использовали эти возможности, но уже на третий, наверное, раз не столько сношались, сколько опять же общались, и нам было хорошо...

Хотя, конечно, ни я, ни девчонки после этих случек минимум неделю о сексе и не вспоминали, так что треп трепом, а дело тоже делали... Ну и обе мамы без нас отрывались по полной, судя по их довольству. Моя, во всяком случае, потом минимум неделю была – делай что хочешь, я все равно тебя люблю...

Сергей усмехнулся. Тон его, до этого хоть и наполненный почти незаметной горечью, но расслабленный, вдруг на какое-то время стал жестким, почти официальным. Ирина внутренне ахнула: «Господи, как ему тошно... Он так начинает говорить только тогда, когда совсем чувства через край... Нет, пусть выговорится. Столько лет прошло, а он ведь мне об этом рассказывал, но чтобы так... Бедненький...»

- Пожалуй, только одну нашу встречу мы посвятили почти исключительно плотской любви. В последнее лето Николай Абрамович вывез нас вместе с моей мамой на то же озеро, где мы с девчонками первый раз... Насилу доехали – «Москвич» машина маленькая, мы втроем втиснулись на заднее сиденье, я посередине, Лерка с Веркой ко мне бочком, в обнимку. А я ж еще дурак был, как увидел, что дядя Коля в зеркальце демонстративно не смотрит, ну и давай им сначала грудки массировать, соски ласкать, лифчиков-то нету, жара, а потом еще и сквозь сарафанчики тоненькие и трусики до самого заветного добрался.

Наобнимались так, что только на место приехали, палатку поставили и сразу - нырк туда... Мама с дядей Колей вслед только засмеялись, а я первый раз в палатке девчонок даже не раздел. Поставил их попами к себе на четвереньки, подолы на головы, трусики им приспустил мокрые, а в щелках у обоих аж хлюпает, и запах – одуреть, заждались за дорогу, со мной ласкаясь. Как мы не искали позы, а эта классика им больше всего всем нравилась...

И понеслась: два толчка в одной, два толчка в другой, а второй сестренке в дырочку два пальца. Они аж стонали от удовольствия, Верка, нахалка, руку под себя запустила, меня за член поймала и держала в себе, вертясь на нем пещеркой, к Лерке не отпуская, пока по попе не получила. Я тогда даже в Верку кончил, не сдержался, хотя вообще в нижние дырочки кончал им редко – во-первых, от греха, противозачаточных тогда, кроме гондонов бронированных, ведь не было, а с гондоном попробовали раз – и сняли они его с меня, даже конца не дожидаясь. Во-вторых, чтоб ни одну не обидеть, а в-третьих, им в ротики больше нравилось. Одной подарю, они тут же друг с другом целоваться лезут, делятся добычей, они ее обе любили...

Через два часа вылезаем, смотрим, а вторая палатка ходуном ходит. Подошли, а у дяди Коли с моей мамой тоже, видать, времени не было: полога опустили, но не зашнуровали, и там дыра посередине – голова пройдет спокойно. А может, и не стали специально – зашнуруешься, в палатке душно... Носы сунули, а там точно так, как у девчонок было когда-то в Испании – мама на четвереньках, лицом к нам, дядя Коля ее сзади долбит, у мамы груди качаются. Но уже, видать, не первый заход, больше хихикают да болтают.

Только мы свет закрыли, старшие тут же лица подняли, засмеялись и на нас зашикали – брысь, пернатые, не мешайте. Мы исчезли не сразу, так дядя Коля маме засадил особенно сильно, с хаканьем, ее аж приподняв, с ее бедер одну руку снял и кулак сжатый победно поднял, улыбаясь, а мама, спину выгнув, глаза зажмурила, облизнулась и засмеялась. Я замер, а девочки мои засмеялись ответно и меня утащили, на пляжик за кустами, и там мы как с ума сошли – не разъединялись почти до утра. Родители, волнуясь, несколько раз то к кустам подходили, то с озера, вроде плавая, заглядывали, но успокаивались. Дядя Коля на обратном пути все смеялся: с воды какой-то, говорит, ежик был виден, где чьи руки, ноги, головы – не разобрать...