Августовский вечер

... Даша была невысокой, но довольно плотно

сложенной девочкой. Они с мамой сидели на полу перед телевизором и

смотрели захватывающий приключенческий боевик. Обе были босые, но Даша

была одета в плотные черные штаны от пупка до колен и черную же

обтягивающую футболку, а ее мама – в закрытый плотный купальник

темно – синего цвета и домашнее легкое платье. Перед ними стояли две

трехлитровые бутылки разбавленного яблочного сока и свежий большой

арбуз. В открытое окно врывался теплый июльский воздух. Фильм был очень

интересный. Они смотрели его, поедая вдвоем на пару арбузные дольки и

запивая соком. Вскоре бутылки почти полностью опустели, а от арбуза

остались одни корки. Мама даже удивлялась, как в такую маленькую дочку

может вместиться столько жидкости.

Внезапно дочка заерзала на полу и подогнула босые ноги под себя. Было

видно, что ей кое – куда надо. Но фильм был уж больно интересный. Даша

давно не получала такого удовольствия, и даже полный мочевой пузырь ей

не мешал. Впрочем, Даша особенно и не боялась за последствия: недавно

она, возвращаясь с прогулки, не успела добежать до квартиры и описалась

на лестничной клетке. Мама даже ничего ей не сказала, только посмотрела,

как она пробежала мимо нее в ванную, оставляя за собой мокрые капли на

полу.

Впрочем, ничего не сказала она тогда не потому, что не заметила или

слишком разозлилась. Увидев на пороге дочку в мокрых штанишках, она

внезапно ощутила тот же взрыв материнской нежности, как тогда, в

роддоме, когда увидела ее, завернутую в мокрые пеленки. Ей ужасно

захотелось почаще смотреть на такое, и в глубине души она мечтала, чтобы

Даша почаще таким образом вспоминала детство. Но сказать об этом дочке

она не решалась: что та тогда о ней подумает?

Но сейчас, перед телевизором, видя, как ее дочь елозит босыми пятками по

коврику, она уже не выдержала. "Иди ко мне на колени" – сказала мама

Даше, и та заползла ей на ноги, усевшись попкой на бедра, а босые ноги

уперев в мамины ступни. "Что, Даша, интересный фильм", – спросила мама.

"Да, очень" – ответила дочь и начала двигать ножками по голеням мамы. "А

ты, наверное, пи – пи хочешь" – продолжала та. "Угу" – ответила Даша.

"Тогда можешь прямо здесь, в штанишки". – "Ой, мам... да ты что... Прямо

на тебя?" Мама жутко обрадовалась, что Даша не приняла ее слова за бред

или шутку. "Да конечно. Мы же с тобой дома – что уж, ты и описаться дома

не можешь? Давай, дуй в штанишки, прямо у меня на коленях".

Дашу дважды упрашивать не пришлось. Повернувшись лицом вбок и поджав

ножки под себя, она расслабилась, и мамины бедра обдал теплый поток, по

бедрам заструившийся к промежности. Мамин купальник начал промокать

спереди от дочкиной мочи, которая, растекшись у мамы между ног,

просочилась вниз и стала растекаться по ее купальнику на попе. Даша,

широко открыв глаза от новых ощущений, немножко поелозила на коленях

мамы, не переставая писаться. Дашины штанишки были почти полностью

мокрые, босые ножки поблескивали от к

апель. Мамин купальник снизу тоже

весь промок от жидкости, ручьем струящейся по ее бедрам из – под сидящей

на них дочери, и мама чувствовала то же самое, как если бы сама

описалась.

Наконец Даша закончила процесс и посмотрела на маму. "Мама! Ты у меня

такая... такая... " сказала дочь и крепко обняла маму. Та прижала ее к

сердцу, обвив руки вокруг Даши, и стала гладить ее по мокрой и теплой

попке, с которой при каждом прикосновении струилась теплая жидкость,

выжимавшаяся из штанишек и трусов. Вокруг мамы и дочери была большая

лужа – Даша все же уже с полчаса как терпела. Отпустив маму, Даша, ни

слова не говоря, плюхнулась в эту лужу животом прямо в футболке и,

подперев голову рукой, стала дальше смотреть фильм.

Внезапно мама ощутила неимоверное желание сделать то же, что и Даша.

Желание усиливалось ощущением мокрого купальника и было таким сильным,

что мама не смогла удержаться и успела только сесть на корточки и,

натянув мокрый подол платья на колени, сдвинуть ноги. Тугая теплая струя

прямо через купальник ударила ей в сдвинутые стопы.

Даша посмотрела на маму. "Мама... ты тоже!" "Да", ответила та. Тут Даша

второй раз бросилась маме на шею, прижавшись к ее телу. Мамина струя

омывала ее и Дашины босые ноги. Теплая лужа на полу растекалась все

больше и больше. Через полминуты ни маме, ни Даше уже ничего не

хотелось, кроме как стоять вот так же, в луже в мокрой одежде, еще год

или два. Они уселись прямо в лужу, не переставая обниматься, и смотрели

друг на друга. Фильм уже кончился, а они все сидели.

"Мама, ты у меня... самая лучшая!" – сказала Даша перед тем, как мать с

дочкой все же поднялись с пола. Они пошли в ванную и вместе, ничего с

себя не снимая, встали под душ. Постояв так, мама все же сняла с себя

платье, оставшись в купальнике, а с дочки – штанишки и майку, и та

осталась под душем в плотных синих трусиках. Слегка вытеревшись

полотенцем и вообще не вытирая Дашу, мама взяла дочь и понесла в

комнату. С ее купальника и Дашиных трусиков струилась вода. Мама подошла

к Дашиной кровати и положила мокрую дочь в постель, представлявшую собой

темно – синюю простыню, постеленную на надувной матрац.

"Мама... я так и буду спать... мокрой?" – спросила Даша.

"Да, конечно. И можешь становиться мокрой когда захочешь".

"Ой, мам... " сказала дочь, но через пять минут уже спала, повернувшись

на живот.

Мама взяла в ванной тряпку и подтерла лужу, после чего улеглась в свою

кровать в мокром купальнике. Взглянув на дочь, она увидела, что та

чуть – чуть пошевелилась, и через десяток секунд с Дашиного матраца

закапало на пол. Даша улыбнулась во сне и поправила на себе одеяло.

Мама вновь почувствовала позыв пописать, но решила повторить дочкино

действие – тем более что она и так была во влажном купальнике. Чувствуя,

как под ней растекается теплая лужа, доходя до плеч и пропитывая

распущенные волосы, мама второй раз за этот день испытала неописуемое

наслаждение...