Зимняя сказка

Кейт Миранда ©

[email protected]

Зимняя сказка.

В дом родителей я приехал под Новый Год. Мама встретила меня в своем переднике. Она готовилась к приему гостей и колдовала на кухне.

— Сержик! – радостно закричала она – Приехал, голубчик. Иди быстрее. Буду тебя кормить.

Я был дома. Сессия закончилась. Закончилась зубрежка, расхлябанная голодная общага. Я разделся, мама потащила меня на кухню, наложила полную тарелку свежего борща. Я уплетал его за обе щеки и говорил с набитым ртом.

— Папа на северах все еще?

— Задержался вот. Звонил, жалеет очень, что не успеет приехать.

— Подружки твои опять припрутся, да?

— Что значит – «припрутся»? Они придут. Они мои лучшие подруги. Тамара Степановна придет с дочкой. Познакомитесь!

— Ну конечно! – Я опять набил полный рот – Очередная соплюха подросла. Замуж пора.

— Серж, ты злой!

— Я голодный. Мам, налей еще!

— Я тебе сейчас котлеток дам. И салатику. И вообще – не ешь много. Скоро гости придут.

Я наелся и отправился прилаживать гирлянду на елку. Мама выбежала из кухни

— Сержик, пойди на кухню. Нужно помешивать капусту. Она на сильном огне и не должна подгореть. Сейчас придут гости, а мне нужно переодеться.

Мама убежала в спальню. Минут через пять раздался звонок в дверь.

— Сержик, встреть гостей. Капусту выключи!

Тяжело вздохнув, я отправился в прихожую. Явилась мамина подруга с мужем и дочкой. Вскоре появилась мама, одетая в праздничное платье и вся сияющая. Я уставился на нее, открыв рот. Я никогда не видел ее такой красивой. На ней было шикарное платье с какими-то полупрозрачными юбками, словно бы поддернутыми спереди. Грудь была полуоткрыта, и я вдруг поймал себя на том, что отрешенно разглядываю пышные мамины груди, собранные вместе и высоко приподнятые лифом этого чудного платья. Мама успела эффектно подвести глаза, на веках сверкали блестки. В волосах переливалась пышная елочная гирлянда.

Новогодний вечер начался. Честно говоря, мне он не очень запомнился. Я произносил тосты, рассказывал анекдоты, разговаривал с глупо хихикающей Светкой, дочерью Тамары Степановны. Но честно говоря, единственное, что я делал с удовольствием – так это бросал как можно более скромные взгляды на маму. Наконец гости разошлись.

Мы оттащили в угол стол с остатками пиршества. Я, непривычно сытый и пьяный, развалился на диване.

— Мам, посиди со мной!

— Соскучился по маме?

— Конечно!

— Сейчас. Только колготки сниму. Жарко. Хорошо, что все ушли...

Я выключил свет. В темноте ярко мигали разноцветные лампочки гирлянды. Было блаженное чувство покоя и расслабленности. Мама вышла из ванной, присела рядом со мной и обняла меня.

— Устал, сынок?

— У нас так хорошо, мама.

— У нас хорошо, тепло и сытно. Отдохнешь. Мученик ты науки!

Я начал говорить. От того, что в голове стоял хмельной туман, получалось как-то путано и нескладно.

— Мама, я понял, чего мне так не хватает в жизни. Тишины, красоты и покоя. Мне так хорошо, что у меня есть ты.

— Конечно, у тебя есть я. Как ты странно это говоришь!

— Ты такая красивая! Я только сегодня это заметил.

— Ну, я постаралась. Думала, папа приедет. Правда, красивое платье?

— Да. И очень оригинальное. Если бы я был папой, то приехал бы несмотря ни на что.

— Бедный мальчик! Ты очень одинок, наверное. Девочка у тебя конечно, есть?

— Эти все девочки, эти мокрощелки...

— Серж!

— Извини, мама. Я иначе не могу выразиться. Они действительно... Эти...

— Мокрощелки! – засмеялась мама.

— Спасибо. Именно то слово. Как ты сказала?

Мам засмеялась и ткнула меня кулаком в бок.

— Сержик, ты хулиган! Хулиган и сквернослов.

— Учусь у папы. Вот хорошо папе! А я вообще не знал в жизни таких роскошных женщин.

— Каких это «роскошных женщин»?

— Таких как ты.

— Ой, я умираю. Какая грубая лесть!

Мама пристально глядя на меня, принялась легонько гладить меня по голове.

— Сержик... Сержик... Тебе действительно так плохо?

Я взял мамину руку и стал целовать ее запястье, пальцы, затем ладонь. Мама изящным движением отняла ее и погладила меня по щеке. Придвинувшись ко мне, она поцеловала меня в лоб, и некоторое время сидела, прижав губы к моему лбу. Левой рукой она обняла меня за плечо. Я почувствовал, как ее грудь мягко толкнула мое другое плечо.

Я осторожно обнял маму правой рукой, наклонил голову и прижался губами к прохладной бархатистой коже ее шеи у самого плеча. Мама сидела неподвижно, и я продолжал целовать ее шею, поднимаясь все выше. Мама слегка отстранилась от меня. Ее голова слегка опустилась на спинку дивана. Я тут почувствовал, как колотится мое сердце. Я попытался обнять маму левой рукой и неожиданно наткнулся снизу на ее упругую поднятую лифом грудь.

— Серж! – сказала мама резко – Что ты делаешь? Ты что – в герои-любовники записался?

Мама отстранилась от меня, оперлась спиной о диван. Ее затылок лежал на его спинке. Она покачала головой из стороны в сторону.

— Ох, совсем я опьянела. М-м-м... Ложись спать здесь. Ты понял? Нам нужно выспаться.

Я осторожно вновь завладел маминой рукой.

— Мама, извини. Правда, у нас красиво?

Мама сидела, полузакрыв глаза. На ее лице поблескивали разноцветные огоньки гирлянды. Она посмотрела на меня сквозь полуприкрытые глаза с длинными черными речницами. Я подогнул под себя колено и, слегка привстав, осторожно положил мамину руку ей на бедро. При этом я будто невзначай, коснулся гладкого прохладного платья и мягкого, но упругого бедра.

Сидя на одном колене, я придвинулся к ней и, повторяя: Мама... Мама... - принялся целовать ее лицо. Мама попыталась встать, но я обнял ее за спину обеими руками и прижал свои губы к ее губам.

Время на миг остановилось, когда я понял, что по-настоящему целую ее в губы, и она отвечает мне движением своих губ. Не веря своим ощущениям, я оторвался на мгновение и снова прижался к ее губам, и еще, и еще... Ее теплые, полные губы каждый раз послушно раскрывались, и я со все нарастающей жадностью впивался в них. Я овладел ее прекрасным ртом, когда мой язык вошел в него, прикоснулся белоснежным зубкам и встретился с маминым языком.

У меня не было чувства, что я целую свою мать. В моих объятиях была самая роскошная женщина на свете, которая не шла ни в какое сравнение с костлявыми прыщавыми нимфетками в джинсах, с которыми я трахался в заваленных использованными презервативами душевых и прачечных общаги.

Когда наши языки встретились, мама тихонько простонала, и я с затаенной радостью понял, что у нее нет сил сопротивляться мне.

— Мамочка... Какая ты... красивая... – шептал я между поцелуями.

Мои руки гладили мамину спину, поднимаясь к лопаткам, и через чудное мамино платье я почувствовал, на ней нет лифчика.

Я стоял справа от мамы на коленях, и в штанах у меня давно выпирало. Помедлив, мои руки вынырнули у мамы под мышками и легли сбоку на лиф платья. Мама замычала, опустив голову, и своими руками отвела мои руки от своей груди.

— Серж, не надо! Что ты... делаешь...

— Мамочка! Моя любима мамочка! Ты самая лучшая. И я тебя люблю. Никто не любит тебя так, как я...

— Не говори так. Ты мой сын... и...

Она снова сделала попытку встать. Ей это не удалось, потому что мое лицо оказалось прижато к соблазнительному вырезу на лифе, в котором лежали прижавшись друг другу, мамины роскошные груди. Она еще упиралась руками в сиденье, но встать не могла. Она отвернула от меня лицо и замолчала.

И вновь я целую ее шею под ухом, шепчу:

— Мамочка... Я люблю тебя... Ты самое дорогое, что у меня есть!

Мама поворачивает ко мне свое лицо снова отвечает на мои страстные поцелуи. Мои руки снова отыскали мамину грудь и начинают поглаживать это самое дорогое в мире сокровище. Когда я на секунду отрываюсь от ее рта, то чувствую ее ставшее горячим дыхание. Теперь я уже берусь за мамины груди снизу, приподнимаю, чувствуя непередаваемую нежную тяжесть, и вот я уже бесстыдно щупаю и мну их... Мне хочется развести их, почувствовать по отдельности, но блузка платья не пускает.

— Мамочка... Дай мне их... Пожалуйста... Ведь ты мне давала их раньше...

Мама медлит, затем подняв руки, развязывает что-то у себя за шеей. Потом прижимает локти к груди и сидит так. В полутьме вижу, как она покраснела. Ее глаза заблестели, и она стала еще более соблазнительной и очаровательной. Затем отворачивается и медленно опускает руки на бедра. Верхняя часть платья опадает, и теперь мама сидит передо мной полуголая. Дальнейшее было самым сладостным из того, что мне довелось испытать до сих пор. Бесценный мамин дар лег в мои руки. Я покрывал поцелуями мамино лицо, шею, грудь, я поднимал податливую прохладную тяжесть, разводил свои руки и сводил вновь. А где-то там, в штанах мой член уже давно рвался на свободу, истекая от желания и причиняя физическую боль.

Наконец я беру в рот затвердевший шершавый мамин сосок, затем другой. Сосу, облизываю, сосу опять. Мама тихо ойкает. Ногой чувствую, как вздрагивают ее бедра.

— Мамочка... Ляг...

Мама послушно ложится на бок на диван. Сейчас она более беззащитна, чем раньше. Я чувствую себя насильником от того, что пользуюсь маминой беззащитностью и долгим отсутствием отца, вызвавшем в маме неодолимое желание. Но в этот момент я также понимаю, что моя любимая мама сдалась и позволит мне все.

Мама снова отвечает на мои поцелуи. Моя рука скользит от груди к ее талии, по бедру и ниже, зарывается в прозрачный невесомый ворох юбок. Мои пальцы нащупывают нежную кожу у мамы под коленом, охватывают его и скользят по гладкой белой коже бедра вверх, задирая все эти юбки.

Мой язык гуляет во рту у неровно сопящей мамы. Скользя вверх и вниз, моя рука подбирается все выше и выше. В голове крутится мысль о том, что как хорошо мама успела снять колготки. Наконец, когда юбки уже окончательно задраны, мои пальцы натыкаются на резинку трусиков. Я был готов взвыть от боли, когда моя рука сползла по гладкой ткани на попу мамы. Я поглаживал мягкую пышную ягодицу, под аккомпанемент рвущихся в штанах плавок.

Мамина голова лежит на моей руке. Я шепчу на ушко маме самые нежные слова, которые я знаю. Теперь мои пальцы медленно поглаживают переднюю часть маминых восхитительных высоких бедер. Вот они двигаются, лаская кожу внутри бедер. Мама переворачивается на спину. Я продолжаю свои ласки. Мамины бедра вздрагивают и слегка раздвигаются. Теперь я точно знаю: мама – моя.

Медленно-медленно мои пальцы двигаются вверх впереди и внутри восхитительного тактильного блаженства. Как приятно и горячо и уже влажно в маминой промежности! Трусики тихо шелестят по покрытому волосами высокому лобку. Я отрываюсь от маминого рта, принимаюсь целовать ее мягкий теплый животик, одновременно стягивая податливые, невесомые, гладкие трусики. Когда мой нос утыкается в жесткие завитушки волос на лобке, мама вдруг поднимает свои бедра мне навстречу, помогая стянуть трусики со своей пышной попки.

Трусики неслышно шлепаются в угол дивана. Я выпрямляюсь, лихорадочно стаскивая с себя штаны и трусы. И вот я с торчащим как дубина членом, стою над мамой. Она лежит передо мной с голой грудью, с ворохом полупрозрачных юбок под ними, с черным треугольничком между отпадно-стройных бедер.

Мелькает вдруг мысль: телефон надо отключить, чтоб не помешал никто. Хочу кинуться в прихожую, но тут понимаю: стоит промедлить, и все это пройдет мимо, не вернется больше никогда. Быстро нагибаюсь, лезу на маму. Хочу поставить колено у нее между ног, но мама перехватывает его и отводит в сторону. Я перекидываю через нее ногу. Мама не убирает руку и помедлив, берет ею мою мошонку. Я раскорячившись, полусижу на маминых ногах и наслаждаюсь тем, как ее пальчики перебирают мои яйца. Она легонько пожимает, потирает их. Затем я чувствую, как ее указательный палец разделяет надвое мою мошонку и прижимается к основанию члена. Я никогда не испытывал столь изысканной ласки, и издал сдавленное «О-о-о!», когда пальчик стал двигаться вперед и назад, своим ноготком тыкаясь мне в промежность.

Рука у мамы движется обратно, ее пальцы охватывают мой окаменевший член. Сжимаясь и расслабляясь, ласковое кольцо из пальцев достигает основания головки и здесь останавливается. У меня в голове крутится мысль о нереальности происходящего. Я никогда не представлял, как приятно голым сидеть на на полуголой красивой женщине, которая ласкает тебя и осознавать, что эта женщина – твоя мама! Мама резко тянет мой член вниз. Мне кажется, что он трещит от напряжения. Я охаю, поднимаю задницу и пригибаюсь ближе к маме. Мама не дает мне лечь на себя. Другая ее рука скользит между нами себе в промежность.

Дальше происходит фантастическое и невероятное. Одной рукой она тянет меня за член у головки, а другой мама открывает себя. Сначала моя вздутая залупа тыкается ей между пальцев, затем ее рука тянет меня ниже, и я, не веря собственным чувствам, двигаю тазом вперед. Я вхожу в мягкое, женское, горячее и влажное. Мама направляет меня в себя, и я вхожу в нее. Дальше я не слышу ничего, кроме собственного нескончаемого стона. Впрочем, и его я тоже не слышу. Я весь – в ощущениях своего члена, раздвигающего ласковую, упругую, податливую мякоть. Мама! Я вернулся! Как хорошо мне здесь!

Я немного выдвигаю член и задвигаю его вновь. Еще и еще я повторяю процесс, погружаясь с каждым разом все глубже. Мама убрала руки, и я лежу на ней. Грудь у мамы вздымается и опускается, она глубоко дышит. Я разгорячен, напряжен. Вперед... Назад... Я повторяю это. Я ебу! Я ебу свою маму!

— Мамочка! Я люблю тебя! Какая ты... Роскошная женщина... Я завидую сам себе... Я завидую своему члену!

Я целую маму в шею, ушки, волосы. И ебу, ебу, ебу... Приподнимаюсь немного, вновь ловлю мамину пышную грудь, получая неземн

ое наслаждение. Затем шарю внизу, глажу ее попу сбоку. Чувствую, что переборщил. Не хватало еще кончить! Это должно продолжаться... Вечно... Вечно...

Залажу на маму весь, осторожно начинаю раздвигать ей ноги и пролазить между них. Мама послушно поднимает колени, и я проскальзываю у нее между бедер. Теперь я опираюсь на колени и двигаюсь осторожно. Не помогает! Слишком долго мой член был сжат в своей темнице. Не хватало кончить! Я хочу воткнуть член до отказа и отдохнуть, лаская маму. Но не тут-то было! У мамы свои планы. Она начинает активно двигать тазом, подмахивая мне. И в этой ситуации так бездарно осрамиться! Я принимаю волевое решение и быстро соскакиваю с мамы. Слышу ее удивленный и разочарованный возглас. Сейчас, дорогая!

Быстро плюхаюсь на колени перед диваном, одним рывком толкаю лежащее передо мной тело к себе. В следующее мгновение мой рот оказывается между поднятых пышных бедер мамы, прижатым к ее сокровищу. Мой язык сразу погрузился в клейкую горячую мякоть. Услышал, как мама ойкнула от неожиданности. Какой божественный здесь был запах! Я вернулся в маму по-настоящему! Как приятно было осознавать, что здесь только что двигался мой хуй, и что именно здесь бесчисленное число раз двигался и кончал хуй моего отца! Во мне поднялось звериное и вместе с тем нежное вожделение. Мама тоже была возбуждена до предела. Кончиком языка я нащупал довольно длинный припухший мягкий стерженек, потрепал его кончиком языка, осторожно втянул его в рот, зашвыркал им во рту вместе со слюнями. Мама издавала короткие, судорожные, задыхающиеся крики. Она в неконтролируемом темпе приподнимала и опускала свои ягодицы. Я просунул под них свои ладони, взял их, гладкие, пышные, гладил, мял их, приподнимал, помогая маме бросать свое лоно навстречу моему языку.

Как приятно было чувствовать, что я доставляю маме наслаждение! По тому, как двигались мамины бедра, в этом не было ни каких сомнений. Мамочкины ножки двигались как крылышки бабочки, сжимая мою голову и снова отпуская ее. Как божественно пахла мамина киска! Мой член от перевозбуждения размяк и истекал соком, болезненно ноя. Внезапно мамины руки легли мне на затылок и с силой прижали к ее промежности. Я громко засопел, мой язык задвигался в маминой норке как винт, я осторожно втянул в свой рот горячую, скользкую, трепещущую мякоть. Мама издала последние сдавленные звуки и без сил раскинулась на ложе. Бедра ее были приподняты и раздвинуты. Я оторвал свой рот от маминого сокровища и принялся его разглядывать. Каким прекрасным и возбуждающим был ее изласканный, влажный цветок любви в свете разноцветных вспышек елочной гирлянды!

Мама с трудом приподнялась, переместилась головой на подушку и одернула свои юбки. Я сел рядом и обнял ее.

— Мама, тебе хорошо было, да?

— Да, мой милый, - она пристально посмотрела на меня и запустила пальцы в мои волосы, погладила меня по мокрой щеке.

— Какая ты красивая, мама! Скажи... А папа тоже так ласкает тебя?

Мама смутившись, опустила взгляд.

— Нет, ну что ты! Никогда...

— Вот балбес! Эх...

— Что «эх»?

— Да я бы... Я бы...

— Да уж конечно, ты бы... Я вижу!

Мама тихонько хихикнула. Опять погладила меня по щеке.

— Мне никогда не было так хорошо. Господи, я кончила! Наверное, впервые в жизни... А ты как?

Я что-то промямлил. Мама внимательно взглянула мне в низ живота и осторожным, ласкающим движением снизу взяла в руку мой обмякший, распаренный, слюнявый член. Она поглаживала его снизу, подхватывала и отпускала, ее пальчики с каждым разом все ближе подбирались к головке, и все острее становилось наслаждение. Я быстро наклонился и поцеловал маму в рот. Ее язычок быстро проник ко мне. Я подумал, что маме будет интересно почувствовать запах своей киски у меня во рту. Мамины пальчики взялись за самый краешек моей крайней плоти, задрали кожицу до половины на головку, сомкнулись, натянули на залупу вновь... Я глухо, через нос, застонал, задрал голову, заохал от непереносимой ласки и глядя как мамины наманикюренные пальчики подрачивают мой член. Я не мог выбрать, чем наслаждаться больше: видом маминых ручек или ощущениями дрочки.

И в этот самый момент ЭТО случилось. Зазвонил телефон! Мама вскочила, воскликнув: «Это папа!» и бросилась в прихожую. Она схватила трубку, и я услышал обычный телефонный диалог: «Да!», «Да!», «Нормально!». Со злостью я встал, и со своим проснувшимся, торчащим членом тоже направился в прихожую.

«Я требую продолжения банкета!» - сказал я. Мама на секунду оторвалась от трубки.

— Это папа!

Она стояла у тумбочки с телефоном, одной рукой придерживая трубку, а другой пытаясь натянуть платье на грудь. Я нажал кнопку громкой связи, и тут же в комнату прорвался голос отца. Мама положила трубку и занялась свои платьем. Отец что-то говорил про свою работу. Я подошел маме сзади вплотную и обнял ее. Мой осатаневший член прижался к гладкому прохладному шелку на рельефной маминой попе. Мои губы прижались к основанию маминой шеи.

— Ну, а вы там как? – послышался голос отца.

— Привет, папа! – сказал я. Маме так и не удалось справиться с платьем, потому что мои руки нагло залезли под него и с жадностью прильнули к маминым грудям.

— Ты уже приехал? Сессию сдал?

— Да... Все нормально... Сдал...

Мамины груди увесистыми мягкими шарами с цилиндриками сосочков податливо колыхались в моих ладонях. Мама не издавая ни звука, попыталась вырваться, но я прижал ее своим тазом к тумбочке.

— Все о’кей, папа. А у нас сегодня интересно. Были гости. Сейчас мама расскажет...

— Да? А кто был?

Мама слегка кашлянула и принялась рассказывать. Настал мой час! В мгновение ока мамино платье задрано до самого пояса. Одной рукой я обнимаю маму за живот, другой направляю свой член между маминых ягодиц. В мамином голосе появилась паника. Она стала говорить быстро, скороговоркой. Руками она пытается оттолкнуть меня, но я держу крепко. Мой член беспомощно тыкается в промежности у мамы. Мама не сдается. Дождавшись, когда отец начал говорить, я быстро отжимаю кнопку громкой связи и ору:

— А мы тут трахаемся! – и отпускаю кнопку.

— Что? – переспросил отец.

Мама окаменела. Она издала нерешительное «Э-э-э...». Воспользовавшись этим, я почти грубо нажал ладонью маме на шею. Она послушно согнулась, опершись на тумбочку. В этот самый момент я удачным движением вогнал в нее свой распаленный член.

— Ой! – громко вскрикнула она.

— Что случилось? – забеспокоился отец.

— Да я тут... Ноготь сломала... Дурацкий телефон...

Мой член двигался в животе у мамы, в тесной, горячей, влажной пещерке, стенки которого мягко и нежно сдавливали его. Мой живот шлепался о мамины ягодицы, руки подхватили подпрыгивающие от ударов мамины тити. Тумбочка начала раскачиваться. Мама, не поднимая головы, уперлась руками в стену. Она уже почти не могла говорить и начала беззвучно плакать, и тогда я взял нить разговора в свои руки.

— Пап, как там у вас погода? Ты когда прилетишь?

— Метет у нас, метет. Боюсь, не улечу вовремя. А так – завтра бы уже был дома...

В какой-то момент до меня дошла полная нереальность происходящего. Я ебу маму, разговаривая с отцом! Осознав это, прямо на середине фразы, я начал кончать.

— Ну ты это... Ты Э! Э! Э! Это... Ты... Постарайся... Пораньше... Да?..

Мой член дергался в животе у мамы и спускал в него. Я держал маму за талию и с неконтролируемой яростью толкал и снова натягивал на себя нежное, пышное, насилуемое, плачущее тело...

— Эй! Вы куда там все пропали? – ворвался в комнату голос отца.

— Пап! Поздно уже... Я чего-то выпил лишку немного... Ну давай! С Новым Годом тебя...

Ноги у меня тряслись от пережитого напряжения. Я опустился за мамой и принялся целовать ее ноги на сгибе коленей. По лицу мне ударил шелестящий мягкий ворох упавших шелковых юбок.

Мама согнулась над тумбочкой и застонала.

— Серж! Ты меня просто в проститутку превратил! Как ты мог... Ты животное!

Я обнял мамины колени, целовал и целовал ее ноги.

— Мама! Я умру. Мне незачем, в общем-то жить. Но я умру с мыслью, что у меня в жизни была самая ценная, самая желанная в мире женщина. Такой у меня никогда больше не будет.

Мама попыталась высвободиться.

— Серж! Ты идиот. Отпусти ноги, я сейчас упаду!

— Мама, прости меня...

Я уткнулся лицом в мамины юбки.

— Сержик, давай. Я говорю тебе, ты дурачок! Пусти, я платье испачкаю. Ты меня изгваздал всю. Как из шланга, прямо...

Мама высвободилась и скрылась в ванной.

***

Мы сидели на кухне и пили чай. Я сидел, опустив голову, а мама с украдкой поглядывала на меня. Наконец, она начала говорить, тщательно подбирая слова.

— Сын! У тебя вся жизнь впереди. Ты женишься, у тебя будет жена. То, что произошло сегодня, было неправильно, и ты сам это прекрасно понимаешь. Но я сама виновата...

— В чем ты виновата? Я так благодарен тебе...

— Но это преступление, Серж. Это инцест. Это противоестественно.

— Ах, противоестественно! А я вот уверен, что тебе это очень понравилось. Это приятно и безопасно. Ни одна живая душа об этом не узнает. А такого ты за всю свою жизнь никогда не испытывала...

Спустя секунду моя щека начала гореть от оплеухи.

— Завтра приедет отец, и...

— И?..

— И это больше никогда не повторится. Иди спать.

Я положил лоб на руки.

— Мама, я люблю тебя!..

Мама раздраженно отодвинула табурет и ушла в спальню.

Через некоторое время я лежал на диване под одеялом, размышляя, не отключить ли гирлянду у елки, пока я не заснул. Внезапно дверь спальни открылась, и вышла мама. Она подошла к дивану, покраснела и сказала нерешительно:

— Здесь где-то были мои трусики... Ты не видел?

— Вот они.

— Давай сюда.

— Не дам.

— Ты обормот, Серж. Прекрати это! Зачем они тебе?

— Долгими зимними вечерами я буду смотреть на них, и вспоминая сегодняшний вечер, злобно онанировать.

Мама засмеялась.

— На здоровье! У меня их целый ящик. А эти постирать надо.

Я достал из-под одеяла мамины белые невесомые трусики, прижал к своему лицу, вдохнул их запах.

— Нет! Не надо.

— Ха! Шантажист. Пожалуйста, онанируй сколько влезет. Можно подумать, что раньше ты не онанировал.

— Лучше онанировать, чем вошкаться с общаговскими мокрощелками. Знаешь, у них даже презервативы всегда наготове. Происходит это обычно в прачечных или в душевых в секциях...

— Ты собираешься меня просветить во всех этих подробностях?

— Извини, я только хотел проиллюстрировать тебе, как выглядят эти «непротивоестественные» отношения.

— Ну вот. Опять ты за свое.

— На прошлой неделе мне приснился замечательный сон. Будто я лежу в спальне на кровати, а ты заходишь, раздеваешься, садишься на меня и начинаешь нежно меня насиловать. Ты кормишь меня своим восхитительным телом...

— Какой слог! Бунин! Вылитый Бунин! Писать не пробовали, батенька?

Мама быстро протянула руку, пытаясь выхватить у меня свои трусики, но я ее опередил. Поймал мамину руку и поцеловал в центр ладони. Принялся целовать ее пальчики.

— Перестань. Опять пытаешься меня соблазнить!

— Пытаюсь.

— Все. Завтра приедет папа.

Мама отобрала свою руку и удалилась в спальню.

***

Отец приехал на следующий день. Мама собралась встречать его в том самом праздничном платье. Увидев ее в нем, у меня сразу все внутри заныло. Я оделся и ушел к своим старым друзьям, школьным однокашникам. Вернулся вечером. Отец был уже сыт, пьян и нос в табаке. Они с мамой встретили меня с радостью. Оба веселые, раскрасневшиеся. Ясно, чем они тут занимались. Я тоже выпил, мы сидели на диване. Отец одной рукой обнял меня, другой – маму, и о чем-то громко базарил. Мне пришло в голову - знал бы он, что происходило вчера на этом диване! Я взглянул на маму. Мы посмотрели друг на друга, и мама скромно опустила глаза.

Утром я проснулся от неопределенного шума в спальне родителей. Встав, я, с неукротимым утренним стояком в трусах, подкрался к закрытой двери и очень осторожно приоткрыл ее. То, что я увидел, настолько повергло меня в шок, что я отпустил дверь, и она открылась еще шире. Я увидел, что отец лежит на кровати на спине, а на его ногах, верхом на нем, сидит голая мама. Она сидит наклонившись, опирается руками о подушку. Я видел, как изгибается мамина стройная спина, приподнимается ее широкий зад, и между их телами становится виден стоящий хуй отца, на который мама и насаживалась. Роскошные мамины тити качались над отцовским лицом, а он выгибался, стараясь достать до них вытянутыми губами.

Я был так захвачен этим зрелищем моей мечты, что достал из трусов свояка и начал его надрачивать. Отец надсадно пыхтел и охал. Мама изящным движением головы отбросила волосы с лица и тут увидела меня. Наши глаза встретились. Мама взглянула на мою «работу», и на ее лице появилось странное выражение. Не сводя с меня глаз, она выпрямилась и прямо села на отца. Я с восхищением пожирал взглядом ее фигуру. Мама начала приподниматься на отце и вновь садиться на него. Она скакала на нем! Груди у нее так и подпрыгивали. Я поймал себя на том, что двигаю рукой в такт ее скачкам. Отец издал сдерживаемый долгий стон. Он кончал, дергаясь под мамой. Мама приподнялась и придерживая отцовский обмякший хуй, слезла с него. Затем своими наманикюренными пальчиками стала аккуратно сдирать с него презерватив. От этого зрелища я тоже стал кончать в свой кулак. Умудрившись не хлопнуть дверью, я закрыл ее, и оставляя на своем пути капли спермы, побежал в ванную.

Утром отец с мамой вышли из спальни.

— Ну как спалось, сынок? – спросил отец.

Я бросил долгий взгляд на маму, которая ответила мне таким же долгим взглядом.

— У меня был сон в руку. В правую...

Продолжение следует.