Жизнь слишком коротка (перевод с английского)

Оксфордский словарь гласит:

Гордость — завышенное или самонадеянное мнение о своей ценности или важности.

Характер — привычная или замещающая склонность ума, особенно что касается самообладания.

Страсть — сильная, едва контролируемая эмоция.

Упрямство — твердо придерживаться выбранного курса действий или мнения, несмотря на убеждения.

Соедините гордость, нрав, страсть и упрямство, добавьте одного или двух злодеев и энергично перемешайте. Но не забудьте добавить терпеливых друзей и семью.

В этой истории нет секса.

***

Со своего места в задней части лимузина я наблюдал, как катафалк остановился перед домом моего брата! Как и планировалось, я присоединился к кортежу у зала прощания крематория, чтобы мне не пришлось ждать в доме моего брата вместе с остальными. Там будет она вместе с моими детьми, а я не собирался с ней встречаться. Даже на похоронах моего отца! Я не собирался позволять своему взгляду даже упасть на нее. Единственный взгляд на нее снова разбил бы мне сердце. Я был так близок к самоубийству из-за этой женщины, и я знал, что один лишь ее вид может опять вернуть меня на этот путь!

Вокруг стояли небольшие группы людей, ожидающих прибытия кортежа. Я вышел из машины, чтобы они могли выразить мне свои соболезнования в связи с кончиной отца. Я поблагодарил тех, кто это сделал. Но также я знал, что есть те, что тайно отодвинулись еще дальше. Я видел, что кое-кто думает приблизиться ко мне. Но они были там в ту ночь! В тот раз я им сказал, что думал тогда, и когда их глаза встретились с моими, они передумали.

Потом вдруг мои две прекрасные молодые дочери, Джема и Элейн, стали обнимать меня и говорить, как сильно они меня любят и как скучали! Я плакал, обнимая обеих. Прошло больше года, с тех пор как я их видел в последний раз. Я говорил им, как сильно скучаю по ним, и они (как всегда) спрашивали, почему я должен жить в Австралии? Почему я не могу жить дома с ними и мамочкой? Меня поразило, что моя бывшая жена до сих пор не сказала им, почему я ушел. Сам я никогда не говорил им о причине, я думал, что если расскажу им о поведении их матери, то будет похоже, что я пытаюсь их настроить против нее, а ведь он — их мать, кем бы она ни была, Джун была чертовски хорошей матерью. Я знал, что девочки будут больше нуждаться в ней, чем во мне, пока растут! Кем бы они были рядом с подавленным, иногда близким к самоубийству отцом. Я решил, пусть Джун, скажет девочкам что хочет!

Появились мой брат Том и его жена Мэри. Они оба подошли и обняли меня, а потом Том объявил, что пришло время начинать. Девочки поедут в передней машине с нами. Он не сказал, с кем будет ехать Джун; все, даже мои девочки знали, что я не хотел ее видеть. Хотя в глубине души я хотел видеть, я так сильно любил эту женщину, что медленно умирал изнутри последние восемнадцать месяцев. В каждый момент бодрствования она была у меня на уме, и каждую ночь наполняли кошмары с видами ее с этим ублюдком.

По дороге на кладбище я опять заплакал.

— Не плачь, Дейв! У него была хорошая жизнь, сейчас он вместе с мамой. Ты знаешь, как сильно он скучал по ней. Ты знаешь. Последнее, что он сказал, было: «Я опять увижу мою Алису!» — сказал мне брат.

Брат не знал, что мои слезы не из-за отца. Они были из-за меня. Зная, что единственная женщина, которую я когда-либо мог любить, находится так близко, а я слишком горд и упрям или даже напуган, чтобы хотя бы взглянуть на нее!

***

Все началось почти два года назад. До этого моя жизнь была практически идеальной. Я был женат тринадцать лет, и как мне показалось, на самой замечательной женщине в мире. У меня было две прекрасные дочери, хорошая работа, и у нас был собственный дом в хорошем районе. Наша общественная жизнь была великолепной, и у нас был большой круг друзей. Почти каждые выходные мы бывали на каком-нибудь сборище или вечеринке. У нас было все, что мы хотели.

Затем появился Джордж Мейсон. Он был одним из тех, кого можно было бы назвать в нашей группе «любителем поживиться за чужой счет». Мелкий незначительный тип парня. Его жена ушла от него несколько лет назад, и думаю, что большинство из нас чувствовали, что он одинок, и пригласили его с собой больше из жалости, чем ради дружбы. Он привел на одну из вечеринок Томпсона друга.

Небо и земля! Джон Ласлетт. Ростом добрых метр восемьдесят, и имел «дар красноречия!». Через несколько минут после прибытия он уже был в центре внимания. Шутки текли из его рта одна за другой. Когда вечеринка закончилась, его приняли в нашу группу. Казалось, все его полюбили. Кроме меня!

Я должен признать, что он был дьявольски красив. Но в нем было что-то, что мне не понравилось. Может быть, сначала это была ревность! Это то, что утверждала Джун. Но думаю, я сразу же обнаружил в нем кобеля. Мой разум спрашивал, что это за красивый мужчина, явно любитель дам, что болтается с поддонком типа Джорджа Мейсона, и что он делает на вечеринке, где нет ничего, кроме женатых пар.

Я был уверен, что вижу в нем ловеласа. Я заметил, как он смотрел на женщин. Не те нормальные оценивающие взгляды, что бросали все мужья на чужих жен, убеждаясь, что их собственные выглядят лучше всего. Или, может быть, даже с небольшой ревностью, что некоторые девушки сохранили свою фигуру лучше, чем их собственная жена. Нет, его взгляды были развратными взглядами коммивояжера, который оценивал свои шансы!

Может, сам я этого и не осознавал, но к концу вечеринки у меня появилось неприятное ощущение, что в ближайшем будущем чей-то брак стать «мертвым», и это должно было заставить меня совершить, вероятно, мою самую большую ошибку. Я высказал свое беспокойство сначала Джун, а затем некоторым нашим друзьям.

Джун сказала, что я глупец, что Джон был просто хорошим человеком. Он забавный и заставляет всех чувствовать себя счастливыми и хорошо думать о себе. Его личность, казалось, захватила большинство наших друзей. Почти все они отвергли мое мнение, потому что я был параноиком, и вскоре стало общеизвестным, что я Джон мне не нравится. Но также стало ясно, что я мне просто придется его терпеть, иначе нам с Джун придется сменить круг друзей.

Джон очень быстро осознал мою неприязнь к нему. Сначала он пытался со мной подружиться. Все как обычно: если я высказывал свое мнение, он немедленно соглашался бы со мной и поддерживал мои аргументы. Он всегда делал комплименты в мою сторону, и все наши друзья постоянно говорили, что не могут понять мою к нему неприязнь. Поскольку он всегда говорил, как ему жаль, что я его не люблю. Он говорил им, что я на самом деле хороший парень, а также умный.

В течение следующих недель я сохранял спокойствие. Я просил Джун держаться от него подальше, но это лишь раздражало ее. К тому времени Джон был центром веселья на вечеринках, и она сказала, что я глупый — Джон никогда не сделает ничего, чтобы кого-то расстроить.

Так что, я мог лишь наблюдать и ждать, когда он выберет свою первую цель. Через шесть недель после его появления я обнаружил ее. Шейла Монтгомери! Джордж Мейсон, купивший видеокамеру и сводивший всех с ума, записывал почти все, что происходило на наших сборищах. Также я начал подозревать, что Джордж был чем-то большим, нежели просто друг, для Джона Ласлетта. Камера Джорджа, казалось, проводила большую часть своего времени, направленной на Джона и на женщину, с которой он разговаривал, или, на мой взгляд, болтал. Я заметил, что Джон стал очень слащавым с девушками, особенно на танцполе. Но на мой взгляд, именно этим вечером он, казалось, уделял немного больше внимания Шейле.

Я был вынужден упомянуть об этом ее мужу Биллу. Он просто сказал, что я слишком сильно реагирую. Они с Шейлой были женаты пятнадцать лет; Если бы Шейла собиралась сбиться с пути истинного, она сделала бы это много лет назад. Не сейчас, когда начала терять свою фигуру!

— Черт возьми! — сказаля. — Разве ты не понимаешь, что это как раз то время, когда девушка, скорее всего, может сбиться с пути! Шейла — красивая женщина. Если она думает, что ее фигура начинает ухудшаться, то может почувствовать, что теряет способность вскруживать головы, и некоторые задницы типа Ласлетта уже находятся на полпути! Все, что он должен сделать, это достаточно сильно повысить дать ее эго, и она даже не поймет, что за ней приударяют. Пока не окажется в его постели!

— Не говори так много чертова мусора, Дейв. Я знаю свою жену, она не станет прыгать в кровать какого-нибудь мужчины, только не она! Если честно, я нахожу чертовым оскорблением для себя и для нее, что ты можешь даже предложить, что она так сделает

После этого Билл отказался говорить со мной.

Мне пришлось сдаться и никогда снова не обсуждать этот вопрос с ним.

Только через месяц Монтгомери внезапно уехал. Ходили слухи, что у них была такая большая ругань, что их слышали люди на улице. Затем на улице перед домом появился знак «На продажу», и они исчезли! Все отметили, что они ни с кем не попрощались, и оказалось, что они никому не сказали, куда едут.

В день, когда они по слухам на самом деле выехали, Джун сказала, что мне звонил Билл на домашний телефон и хотел со мной поговорить; но я был в командировке. Джун спросила, надо ли ей что-нибудь передать? Но Билл лишь сказал, что хотел сказать мне: «Извини!»

Теперь я знал, что был прав насчет Джона Лэслетта. Я не знал, поймал ли Билл Джона и Шейлу «на горячем» так сказать, или просто понял, в каком направлении идут дела, прежде чем они зашли слишком далеко. После нашей ссоры он, очевидно, был слишком смущен, чтобы признаться мне, что был неправ, а я был прав. Он решил убрать свою жену от дальнейшего искушения. Но это, к сожалению, не давало мне никаких преимуществ, когда речь зайдет о предупреждении мужа следующей жертвы. Все что я мог сделать — это смотреть и ждать!

Две недели спустя стало очевидно, что эта задница Ласлетт, очевидно, выбрал свою следующую цель, и именно этого я боялся больше всего. Это было на еще одной вечеринке у Томпсона. С момента как мы прибыли, я осознал, что камера Джорджа направлена на Джун гораздо чаще, чем обычно. Тщательное наблюдение за Джоном; показало, что он провел почти половину вечера с группой, в которой была моя жена, и казалось, что каждый раз, когда я смотрел на маленький танцпол, Джун и Джон вместе танцевали. После первых нескольких танцев я старался их разделить. Но это было неприятно, так как Джун опять разозлилась на меня.

Когда мы вернулись домой, я сказал в Джуне, что думаю, что его следующей целью стала она. В результате Джун пришла в ярость и сказала, что я совсем сошел с ума. Она сказала, что я — параноик; Джон всегда был идеальным джентльменом и не клеветал на всех, как я. Я потерял хладнокровие и сказал:

— Это — не клевета! Почему, по-твоему, уехал Монтгомери? Билл звонил сообщить мне, что я был прав, когда сказал ему, что Ласлетт преследует Шейлу. Это то, о чем спорили мы с Биллом. Он был уверен, что я неправ. Но я знаю, что теперь Билл знает, что я чертовски прав! А сейчас Джону Лэслетту в голову врезалось залезть в твои трусы, и я чертовски уверен, что он это сделает. Захочешь ты этого или нет! Это чертовски опытный специалист по укладыванию женщин в постель. Я знаю! Я уже видел, как он работал раньше!

Джун была в абсолютной ярости на меня и сказала, что нет смысла пытаться со мной спорить. Она считала, что я обвинил ее в том, что, как я считал, она собирается сделать в будущем. Она никогда не собиралась нарушать наши брачные клятвы и ужасно злилась, что я так подумал. Я пытался сказать ей, что люблю ее и полностью ей доверяю, но этот парень, Ласлетт, был экспертом в соблазнении женщин. Если он нацелился на девушку, то так или иначе уложит ее в постель.

После этого скандал совсем вышел из-под контроля, и впервые в нашей семейной жизни дверь нашей спальни оказалась запертой передо мной. В течение следующих нескольких дней Джун вообще со мной не разговаривала. Все общение между нами проходило через наших дочерей. К середине недели все успокоилось, и мы, казалось, вернулись к разговорам.

***

В субботу была большая вечеринка в честь тридцатой годовщины свадьбы. Она состоялась в Мариотте, одном из местных отелей. Мы с Джун присутствовали, но за весь вечер, я думаю, она сказала мне не больше двух слов. Также я узнал, что Ласлетт немного отступил от Джуны. Я заметил, что он зависал возле Полетт Симмонс.

Размышляя на эту тему, я понял, что не видел Барри Симмонса. После нескольких вопросов вскоре выяснилось, что Барри был по делам в Штатах, и это объяснило изменение цели Джона. Одинокая жена. Вероятно выигрыш с гарантией для мужчины с его талантами, и как я заметил, Полетт довольно слаба на выпивку. Конечно, Джон не унизился настолько, чтобы споить женщину до невменяемости.

Но Джон не был джентльменом, и все, чего он хотел, это уложить ее в постель, и до меня стало доходить, что ему было все равно, как он это сделает!

Конечно, около десяти тридцати я обнаружил, что больше не могу найти Джона или Полетт. Я вышел из банкетного зала, но их не было ни в баре, ни в гостиной. Затем я заметил Джорджа Мейсона, спускающегося по лестнице; он вставлял еще одну кассету в свою камеру, и не заметил меня.

«Я этому не верю», — подумал я. — «Эта задница была наверху, снимая Джона в постели с Полетт». Больной ублюдок должен вести учет своих завоеваний, а Джордж Мейсон — его гребаный оператор. Они, должно быть, самая больная пара людей, которых я когда-либо встречал. У меня не было доказательств этого, но что еще делал наверху Джордж? У него не может быть комнаты, он живет всего в паре сотен ярдов отсюда.

Я решил, что побуду немного в баре, поскольку оттуда видны лестница и лифт. Через полчаса вернулся наверх Джордж. Затем, через десять минут, спустился Джон, выглядя весьма довольным собой. Было почти одиннадцать тридцать, когда Джордж спустился и вернулся в зал. У него была ухмылка на лице, которую прежде я не мог вспомнить.

Я как раз собирался вернуться в зал, когда из лифта вышла Полетт. Она выглядела намного более трезвой, чем пару часов назад. Но плакала и была явно очень расстроенной. Я крикнул ей, но она бросилась прямо к входной двери. Я следовал за ней так быстро, как мог, но когда выбрался на улицу, ее нигде не было видно.

Я знаю, что это все домыслы, но я предположил, что Джон соблазнил Полетт, пока та была пьяна, чтобы понять, что происходит. Единственная причина, по которой, как я мог подумать, там был Джордж, это чтобы снимать этот эпизод; затем я предположил, что когда Джона кончал, Джордж получал свою очередь с ней; скорее всего, под угрозой распространения видео! Зачем еще Джорджу возвращаться наверх, или почему Полетт так расстроена? Это была больная пара ублюдков!

Я вернулся в банкетный зал и нашел Джун. Я сказал ей, что по-моему с Полетт что-то не так, потому что я видел, как она уходила и выглядела очень расстроенной. Я сказал Джуне, что поскольку Полетт была дома одна, потому что Барри был в Штатах, я подумал, что мы должны пойти к ней домой, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я не упомянул Джуне о Джоне или Джордже, поскольку знал, что стоит мне только упомянуть имя Джона, и она бы взбесилась на меня.

Я надеялся, что Полетт расскажет Джуне, что именно произошло, и тогда мои заботы закончатся. К сожалению, Полетт или не было дома, или она была так расстроена, что не открыла дверь. Мы постучали в дверь и покричали через почтовый ящик, но все безрезультатно. Когда мы ехали домой, я продолжал рассказывать Джун, как я беспокоюсь о Полетт, и заставил ее пообещать, что она свяжется с ней в течение следующих нескольких дней.

***

Каждую ночь, возвращаясь домой, я напоминал Джуне о Полетт. Но Джун сказала, что ей не везло связываться с ней. Когда в среду вернулся Барри, он сказал Джуне, что Полетт оставила ему записку, в которой говорилось, что ей стало одиноко и она уехала навестить сестру в Шотландии. Она, вероятно, вернется через несколько дней. «Сука», — подумал я, — «если Полетт доверилась своей сестре, она вряд ли проболтается Джуне». Чертова игра все еще действует!

В четверг на работе произошла катастрофа. Для меня это так. Компания, в которой я работаю, является частью большой многонациональной компании. Одна из наших фабрик, расположенная недалеко от Лондона, только что была полностью переоборудована в обновленный завод. Все старое оборудование было отправлено в Венгрию и помещено на завод, который недавно приобрела компания. У венгров оказались детские болезни с наладкой оборудования. Майкл, мой начальник, хотел, чтобы я поехал туда и разобрался. Он хотел, чтобы я вылетел в пятницу утром!

Я беспокоился о том, что должно было случиться между Джоном и Джун. В пятницу вечером в доме Джорджа была вечеринка. Если меня там не будет, чтобы не допустить вреда для Джуны, то Бог знает, что может случиться. Вечером в четверг я спросил Джун, не будет ли она против пропустить вечеринку, поскольку я не смогу ее сопровождать. Но она опять разозлилась на меня и сказала, что собирается туда, буду я там или нет. Она может сама присмотреть за собой, а я становлюсь невыносимым, постоянно рассказывая о Джоне. Она сказала, что любит меня и никогда не сделает ничего, что могло бы повлиять на наш брак.

Так как я никак не мог отвести ее от похода на вечеринку, я позвонил Майклу и прямо сказал ему, что не поеду в Венгрию до субботы, так как у меня «проблемы дома!» Если компании не нравится, что я не поеду в пятницу, они могут меня уволить! Майкл был потрясен моим отношением. У меня в компании была репутация человека, на которого можно положиться. Он сказал, что суббота его устраивает, но не могу ли я позвонить ему завтра? Джун сказала, что я глуп, и спросила, что бы я сделал, если бы он меня вышвырнул. Я сказал:

— Я предпочитаю остаться без работы, чем без жены!

Затем Джун психанула, и я опять спал в запасной комнате!

***

В пятницу утром я пошел к Майклу. Я рассказал ему все с самого начала. Он спросил, уверен ли я, что этот парень нацелился на Джун? Я сказал, что настолько уверенно, что ради этого готов бросить свою работу. Он сказал, что сожалеет, но должен просить меня поехать в Венгрию, поскольку я был единственным человеком с соответствующим опытом. Я сказал, что поеду, поскольку не думал, что Джун сделает что-нибудь глупое. Она не была такой уж легкомысленной, если Ласлетт попытается с ней сблизиться или появиться у меня. Я был уверен, что это заставит ее насторожиться. Казалось, ему нравилось спаивать своих дам. Кто знает, что он может добавить в их напитки, Полетт очень быстро напилась, а потом, казалось, довольно быстро протрезвела. Может быть, он ей что-то подсунул?

Вечер пятницы казался пыткой. Джун сделала все, чтобы я понял, что я у нее «реrsоnа персона но-гратис». И весь вечер я находился в полутора метрах от нее, даже когда она уходила в туалет, я стоял за дверью. Для разговора были только две темы: мое невротическое поведение и празднование пятидесятого дня рождения Билла Томпсона, которое должно было состояться в следующую субботу в отеле Мариотт.

Джон держался от меня подальше, а Джордж не слишком часто пользовался своей камерой. Я понял, что я был ложкой дештя в бочке меда для них. Мы с Джун пошли домой около десяти тридцати, и Джун сказала, что я испортил ей вечер, и если я буду продолжать в том же духе, она переосмыслит наше будущее. Я сказал, что люблю ее больше всего на свете, но знаю, что Джон Лэслетт хочет попасть в ее трусы, и это, безусловно, в любом случае разрушит наш брак. Джун еще раз сказала мне, что я просто невротик и должен показаться психиатру, пока у меня не случится срыв. Мы спали вместе, но не занимались сексом. У нас не было секса в течение нескольких месяцев, с тех пор как я начал бороться против дружбы Джуны с Джоном.

Я вылетел в субботу утром. Боюсь сказать, что моя неделя прошла не очень хорошо. Почти все, что могло пойти с заводом не так, действительно пошло не так. Я работал круглосуточно. Мои венгерские хозяева были не настолько увлечены, чтобы действовать по моим часам. Но у меня была миссия: я должен был вернуться в Лондон к вечеру субботы, наступит ли ад или цунами.

Я звонил Джун каждый день и говорил, как сильно я по ней скучаю. Она сказала, что любит и скучает по мне. Мы не упоминали о наших ссорах, и ближе к концу недели Джун говорила мне, что мы будем делать в постели, когда я вернусь. Дела стали налаживаться, возможно, наше вынужденное разделение дало Джун время подумать.

К пятнице все выглядело так, будто к субботнему утру все, наконец, будет организовано, и это позволит мне вернуться к вечеринке Билла Томпсона.

В субботу утром завод работал как часы, и меня отвезли в аэропорт. Но затем произошла катастрофа. Мой рейс был сначала отложен, а затем отменен. Я не мог вернуться домой до воскресенья. В отчаянии я позвонил Джун и сказал, что, похоже, я не смогу попасть на вечеринку.

Я надеялся, что с тем, как все сложилось на этой неделе, она скажет, что не пойдет на вечеринку без меня, но Джун промолчала на эту тему. Я думаю, что она, возможно, ждала, чтобы я попросить ее не ходить. В конце концов, я был вынужден задать этот вопрос. Она сказала, что не знает и примет решение позже. Я сказал ей, что предпочел бы, чтобы она пропустила ее, но что я оставляю решение за ней.

Я вышел из кабинки телефона, чувствуя себя очень подавленным. Почему-то я был уверен, что эта ночь может стать последней ночью моего брака. Я думаю, что я достиг конца своего страховочного фала. Если я продолжу свои попытки держать ее подальше от Джона Ласлетта, то просто отгоню ее от себя. Теперь дело за ней. Если она ляжет в его кровать, то наш брак закончится. Я застрял за сотни миль и ничего не мог с этим поделать!

Некоторое время спустя я услышал, как меня зовут по системе трансляции. Это был телефонный звонок от Майкла. По-видимому, он сказал венграм, что если у меня возникнут какие-либо проблемы с поездкой, они должны были немедленно сообщить ему. В разговоре с ним, он сказал, что для меня был забронирован следующий рейс в Париж, а в Орли меня встретят и отвезут на поезд Евростар, и это должно доставить меня в Лондон около восьми пятнадцати. На станции будет ждать служебная машина, которая вместе с водителем будут моими на весь вечер. Я поблагодарил его и побежал, чтобы успеть на самолет.

Все пошло не совсем по плану. Движение в Париже было хаотичным, и я пропустил один Евростар. В конце концов, я вернулся домой около девяти тридцати. И был встречен двумя моими дочерьми. С ними была наша обычная няня, поэтому я понял, что Джун пошла на вечеринку. Её машина стояла на дороге, поэтому я поинтересовался, как она туда попала. Мои девочки продолжали молчать, но няня сказала, что Джун забрал высокий мужчина около восьми тридцати.

Мое сердце упало, она, должно быть, договорилась, чтобы ее забрал Джон Ласлетт. Но потом моя старшая дочь сказала, что мама не пошла на вечеринку. Но потом кто-то позвонил и спросил, почему ее там нет. Мама сказала, что папы нет дома, и она не может обойтись без эскорта. Вскоре после этого приехал Джон и убедил ее пойти.

Наши дочери никогда раньше не видели Джона, но похоже, знают, кем он был. Для меня было очевидно, что они слышали некоторые из наших споров. Видимо, они пытались отговорить свою мать от поездки, но Джон сказал что-то вроде: «Твои дети управляют твоей жизнью, точно так же, как пытается это делать твой муж?» После чего их мать ушла на вечеринку с ним!

Я побежал наверх и переоделся. Когда я вернулся, мой водитель, который первоначально приехал со мной в дом, уже сидел в машине и ждал, когда мы поедем. Мы направились прямо к Мариотт, и ровно в десять часов я вошел в дверь. Я прошел в зал и огляделся в посиках Джуня, но ее нигде не было видно. Я начал паниковать и опросил всех, не видели ли они ее. Люди, казалось, настороженно относились ко мне и ничего не говорили, потом кто-то сказал, что она вышла на улицу с Джоном, потому что слишком много выпила. Вот и все, полностью выйдя из себя, я закричал на них:

— Слишком много выпила, черт возьми! Вы, задницы, знаете, что Джун никогда не пьет слишком! Эта пизда Ласлетт подсыпала ей чертов наркотик, и теперь члены, вероятно, трахают ее где-то, а вы, жопы, слишком заняты, целуя его в задницу, и видя, кем он является!

Ошеломленная тишина наполнила комнату, когда я побежал к стойке регистрации; где, к моему удивлению, меня встретили мой водитель и Майкл. Майкл только сказал:

— Комната 243! — и мы вместе побежали вверх по лестнице. Добравшись до второго этажа, я увидел, как из комнаты вышел Джордж. Когда мы побежали по коридору к нему, он попытался вернуться в номер; но у него не оказалось ключ-карты. Майкл схватил его и отобрал камеру. К моему изумлению, мой водитель достал карточку и открыл дверь.

Я ворвался, чтобы увидеть свою обнаженную жену на кровати, Джон Ласлетт сорвав с нее лифчик, трахал ее изо всех сил. Сначала ни один из них, очевидно, не осознал, что мы вошли. Я рванул через комнату в одно мгновение. Я помню, как схватил Ласлетта за волосы и оторвал его от моей жены. Потом у меня была самая страшная боль в левой руке, а Ласлетт лежал на полу. Я смутно осознавал, что Джун что-то кричит, но не мог разобрать, что она говорит. Я помню, как несколько раз отлично пнул Ласлетта. Затем мой водитель вытащил меня из комнаты и сказал:

— С него уже достаточно. Нет смысла его убивать. Ты же не хочешь тратить время на такого засранца!

Проходя мимо, я ударил Джорджа здоровой рукой, и мы спустились вниз по лестнице к машине. Я сказал что-то о том, чтобы забрать Джун. Но водитель сказал:

— О ней позаботятся Босс и его жена. Нам нужно отвезти тебя в больницу и осмотреть эту руку!

Я спросил водителя, что случилось с моей рукой, и он сказал:

— Я думаю, что ты сломал кулак в то самое время, когда сломал кму челюсть.

— Я сломал челюсть?

Водитель ответил:

— Послушай, парень, я когда-то дрался на ринге! Вот почему босс послал меня сегодня с тобой. Поскольку твой противник был большим мальчиком, я должен был присматривать за всеми тяжелыми вещами, но ты меня опередил. И я говорю тебе, что его челюсть сломана, он будет на жидкой пище в течение нескольких недель.

Мы отправились в больницу в нескольких милях от моего дома. Водителя, с которым я в итоге познакомился, звали Тед. Он сказал, что мы не хотим заканчивать в том же отделении неотложной помощи, что и Ланслетт. Это потребует приглашение полиции принять участие, и как ни крути, я только что нанес тяжкие телесные повреждения Ласлетту. Согласно английскому закону, требуется сказать: «Не могли бы вы прекратить делать?!» когда видишь, что какой-то член, трахает твою жену

Рентген показал, что я сломал четыре кости в левой руке. Доктор, наложивший на нее гипс, спросил, как я это сделал. Я рассказал о случившемся, он минуту посмотрел на меня, а потом сказал, что мне лучше взять этот файл с собой.

— У нас была напряженная неделя, и я не думаю, что утром тебя вспомню.

Тед спросил:

— Ты не хочешь сейчас пойти домой?

Я знал, что домой идти сейчас не смогу. Я бы никогда не смог снова взглянуть на Джун, не представив, как Ласлетт ее трахает, это видение разбило мне сердце. Я попросил Теда отвезти меня куда-нибудь в отель. Тот, где все еще открыт бар, поскольку я намеревался напиться. Он нашел небольшую гостиницу. Бар там был закрыт, но Тед достал у них бутылку рома. Тед — большой человек и знает, как заставить людей сотрудничать. Должно быть, именно он взял ключ от комнаты Ласлетта у этой чванливой коровы на стойке регистрации в Мариотте.

Я спросил Теда, как Майкл оказался в Мариотте? Тед сказал мне, что ему поручили позвонить Майклу, если покажется, что могут быть проблемы. Тед ему позвонил, пока я переодевался, и когда мы приехали, Майкл уже парковал свою машину.

***

Следующее, что я смог вспомнить, было утро понедельника. Майкл сидел у моей кровати, а у меня было похмелье, которое свалило бы и быка! Я увидел на полу три пустых бутылки рома.

Босс сказал, что полиция хотела со мной поговорить, когда я протрезвею. Сначала они пришли в офис, но он сказал им, что понятия не имеет, где я. Ласлетт был в плохом состоянии: несколько сломанных ребер, а также сломанные челюсть и нос. Я сказал, что знаю о челюсти и помахал ему сломанной рукой. Он сказал, что Джун утверждала, что была отравлена наркотиками, и полиция рассматривала это как изнасилование. Предварительные тесты показали, что Джун находилась под влиянием какого-то лекарства. Но они еще не поняли, какой наркотик использовал Ласлетт.

Я сказал ему, что тот факт, что Джун был одурманена, мало что меняет в том, как я все видел. Я предупреждал ее, что у Ласлетта ничего не получится, и сказал ей, что подозреваю, что он использует напитки с наркотиками, чтобы уложить своих женщин в постель. Джун мне ответила, что я лжец, и все это выдумал. Я предупреждал ее, что она была его целью, и он определенно попадет в ее трусики. Джун ответила, что я — параноик и что она сама может о себе позаботиться. Она угрожала разорвать наш брак, если я не сойду с темы.

Затем она пошла на вечеринку с ним. Даже ее собственные дети просили ее не ходить. Но она решила, что лучше знает. С этого момента я умываю руки. Она разбила мне сердце тем, что пошла с ним, и ничто из того, что я сказал или сделал, не удержало ее от него. Ну, насколько я понимаю, Джун может пойти и жить с этим членом. Я сказал ей больше, что один раз, что если она с ним переспит, наш брак будет окончен!

Майкл договорился, чтобы я воспользовался комнатой компаний в гостинице рядом с офисом. Я пошел к адвокату, чтобы обсудить будущее своего брака. Она посоветовала мне не разводиться немедленно. Скорее всего, будет заведено дело об изнасиловании Джун, и я бы выглядел мерзко. Лучше всего было бы пойти на разделение. Пусть все покипит пару лет, а потом Джун может пойти на «непримиримые разногласия». Джун наняла себе хорошего адвоката, и он посоветовал ей не говорить с нами о разводе. Он знал, что тот факт, что Джун была изнасилована, это то, что будет засчитываться на суде. Их вряд ли убедит, что Джун проигнорировала мои предупреждения.

Я получил год условно, после того как признал себя виновным в нападении на Ласлетта при отягчающих обстоятельствах, мой адвокат проделал хорошую работу, оформив мое ходатайство о смягчении последствий!

Я оставался в гостиничном номере компании в течение нескольких месяцев. Через адвокатов было решено, что утром в субботу Джун будет привозить моих девочек в дом моего брата. Я буду забрал их оттуда, после того как она уйдет. Обычно домой их отвозили Тед и его жена, туда, что теперь было домом Джун в воскресные вечера. Тед стал для меня хорошим другом.

Я думал, что лучше, чтобы я никогда больше не видел Джун. Некоторые люди думали, что я странный. Если я любил Джун, то почему мы не можем обсудить с ней наши проблемы? Я отвечал:

— Я сделал все что мог, разговаривая за несколько месяцев до той ночи. Все, чего я добился, — это заставил Джун угрожать покинуть меня. Нам больше нечего было обсуждать!

Через несколько месяцев я понял, что мне нужно немедленно уезжать. Майкл по моей просьбе договорился о моем переводе в нашу дочернюю компанию в Австралии. Я оставил девочек с их матерью, она лучше их воспитает, чем я. Я проводил много времени с психиатрами, продолжая впадать в ужасную депрессию, когда-нибудь я совершу самоубийство. Я просто проживал свою жизнь день за днем, а ночью меня часто посещали кошмары о том, как Ласлетт трахает Джун.

Ласлетт и Мейсон были обвинены в изнасиловании и шантаже. Похоже, что после изнасилования Джун, Полетт тоже выступила с заявлением. Я не знаю, каков был результат, поскольку к тому времени, когда дело передали в суд, я был уже Австралии, и моя психика была не в состоянии следить за делом. Я разговаривал с детьми по телефону так часто, как только мог, и вскоре они поняли, что я не хочу слышать никаких новостей об их матери.

Я знал, что когда-нибудь Джун, скорее всего, найдет другойго мужчину. Она — красивая женщина, и у нее не будет проблем с поиском другого партнера. Джун действительно писала мне несколько раз, я узнавал ее почерк на конвертах и заставил своего секретаря ставить на них отметку «по этому адресу не живет!» засовывать их в другой конверт и возвращать. Через некоторое время ее письма перестали приходить.

Я получил письмо от моего адвоката, в котором сообщалось, что адвокат моей жены общался с ним. Ее попросили передать сообщение, что если я не готов переписываться или общаться с Джун, то она начнет бракоразводный процесс на основании моего дезертирства. Я ответил, что они должны сообщить об этом адвокату Джун. Я считал, что наш брак закончился с той ночи в отеле Мприотт. Джун стала моей «бывшей женой» с того момента, как легла спать с Ласлеттом. Я продолжу делать хорошие и адекватные финансовые взносы для нее и моих детей, пока я еще жив. То, что Джун решила сделать с браком, больше меня не беспокоило. От адвоката я больше ничего не слышал о разводе с Джун. Имейте в виду, я получил здоровенный счет от моих законников!

***

Теперь, из-за смерти отца, я вернулся в Англию. Любовь всей моей жизни была в машине где-то позади меня, а я боялся, какова будет моя реакция, если я встречусь с ней лицом к лицу.

Джун, должно быть, спряталась в глубине толпы на кладбище. Я ее не видел, но я знал, что она там, потому что мои дочери каждые несколько минут исчезали, а потом возвращались, чтобы взять меня за руку. Мой отец был популярным человеком на местном уровне, в совете и во всевозможных комитетах и клубах. Поминки должны были пройти в местном отеле, чтобы каждый мог выразить соболезнования семье. Мне было приятно, что мой брат выбрал не Мариотт, а Гранж. Это был тот самый отель, в котором я забронировал номер, я подумал, что так будет для меня удобнее, поскольку я смогу ускользать в свою комнату, когда что-нибудь будет слишком для меня. Смерть отца — это достаточно плохо для большинства людей, но для меня это было присутствие Джун, и оно было для меня настоящей попыткой.

Мой брат был очень внимателен ко мне. Он забронировал две комнаты отдыха; его жена сказала мне, что если мы окажемся перегруженными в одной комнате со всеми людьми, которые там были, то сможем отступить в другую. Но я знаю, что смогу остаться в одной комнате, а Джун — в другой. Некоторые люди подумали бы, что Джун могла остаться в стороне из-за проблем между нами, но с тех пор как умерла моя мать, Джун была фавориткой у моего отца. Она навещала его четыре или пять раз в неделю, и никак не могла не прийти. Вспомнив, я сильно пожадел, что не рассказал папе о своих страхах относительно Джона Ласлетта. Папа мог иметь больше влияния на Джун, чем я.

***

После часа или около выслушивания воспоминаний народна о моем отце я сидел в тихом уголке с двумя моими девочками по одной на каждом колене. Джема, самая младшая, болтала обо всем на свете, задавала вопросы об Австралии и о том, что я там делаю. Элейн говорила очень мало и, казалось, изучала меня. Потом, когда Джема сбежала в туалет, Элейн посмотрела мне в лицо и сказала:

— Я люблю тебя, папочка!

Я улыбнулся ей и только собирался ответить, что я тоже ее люблю, когда она меня опередила:

— А ты меня любишь, папочка?

Я кивнул:

— Конечно, сладкое сердце!

— Ты любишь меня достаточно, чтобы сделать для меня кое-что?

— Я сделаю все для своей любимой дочери. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Нет, ты вначале должен мне пообещать, что сделаешь это?

— Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, и я обещаю, что сделаю это!

— Провалиться тебе на этом месте?

— Провалиться мне.

— Если ты нарушишь свое обещание, я никогда не буду больше с тобой разговаривать, до конца жизни! Пожалуйста, подожди здесь, я вернусь через минуту.

Элейн побежала в другую комнату. Вернулась Джема, поднялась на мои колени и возобновила тираду вопросов. Минут через десять вернулась Элейн.

— Помни, ты обещал, — сказала она и протянула конверт. — Я хочу, чтобы ты прочитал это сегодня вечером. Ты должен прочитать все это. Завтра ты должен позвонить мне и сказать, что сдержал свое обещание. Если ты не прочитаешь этого, я больше никогда не буду говорить с тобой! И это обещание, которое я тебе даю.

Лицо Элейн было очень серьезным, она быстро поцеловала меня в щеку, затем повернулась и вышла обратно в другую комнату. Чуть позже она вернулась и сказала Джеме, что сейчас они поедут домой.

Джема спросила:

— Папочка, а ты не поедешь?

Я сказал, что ее дом больше не мой, но что скоро я увижусь с ней. Обе девочки поцеловали меня, а Элейн прошептала мне на ухо:

— Помни, ты обещал.

Когда дети ушли вместе с Джун, я на какое-то время смешался с толпой. Внезапно передо мной появился Билл Томпсон. Взгляд, который я бросил на него, должен был обратить его в камень, но он, очевидно, достаточно взял себя в руки, чтобы что-то сказать.

— Боже, мы все очень сожалеем о том, что случилось в Мариотте! Все мы стыдимся того, что так и не увидели, что за зверь этот человек. Он нас всех обманул. Все, что мы можем сказать, это то, что мы сожалеем о том, что произошло между тобой и Джун. Ты знаешь, что у Джун не было...

После того как он упомянул Джун, я повернулся и ушел. Я сказал брату и его жене, что с меня хватит, и на некоторое время ушел в свою комнату.

В комнате я лег на кровать и понял, насколько устал, прибыв в Хитроу этим утром после двадцати с лишним часов полета. Я думаю, что с тех пор как я высыпался, прошло почти сорок часов.

Некоторое время спустя мой брат просунул голову в дверь и сказал, что они едут домой, и что я должен позвонить ему, когда приведу в порядок свои биологические часы.

В три часа ночи меня разбудил один из моих кошмаров. Опять Джун с ним. Я знал, что некоторое время не смогу заснуть, опыт научил меня, что если я опять засну, вернется тот же самый кошмар!

Я встал, чтобы приготовить себе чашку кофе, и увидел на столе письмо Элейн. «Что ж, сейчас такое же хорошее время, как и потом», — подумал я и разорвал конверт. Внутри была записка и еще два конверта. В записке было следующее:

«Дорогой папочка.

Мама отправила тебе эти письма давным-давно, а ты отправил их обратно. Мама сказала, что ты их не читаешь, она очень расстроилась и много плакала. Так же, как она плакала, сразу когда ты ушел.

Мама сказала, что ты не будешь читать письма, потому что очень зол на нее. Мама говорит, что она очень противна тебе и сделала что-то плохое. Она написала письма, чтобы сказать тебе, как ей жаль, что она была противной.

Когда я спросила ее, почему она была тебе противна, мама сказала, что мне всего двенадцать лет, и я слишком молода, чтобы понимать проблемы взрослых.

Мама сказала, что дети просто видят все в черном и белом цвете, они не видят все серые тона между ними. Мама сказала, что когда я стану старше, она позволит мне прочитать письма, и тогда я смогу рассказать тебе о том, что в них. Она говорит, что не думает, что ты когда-нибудь вернешься к нам. Но ты не будешь так зол на нее, если прочитаешь письма.

Я спросила ее, могу ли я прочитать письма сейчас, но она сказала, что я слишком молода, чтобы понять.

Я была очень расстроена, когда ты разозлился на маму и ушел. Мама плачет каждую ночь, и это заставляет меня тоже плакать. Мама сказала, что если ты прочитаешь письма, то не будешь так зол на нее.

Я взяла их, когда она не видела, и прочитала. Мама права, я многого не поняла, поэтому показала их своему другу. Он сказал, что я должна заставить тебя прочитать их. Если ты прочитаешь их, это может сделать счастливее и маму, и тебя.

Он не знал, заставит ли их прочтение тебя снова вернуться домой, но ты смог бы понять, насколько мама, Джема и я скучаем по тебе, и что ты сможешь вернуться в Англию, и тогда мы будем видеть тебя намного больше.

Я сказала, что ты уехал в Австралию, потому что там твоя работа, но мой друг сказал, что у тебя будет работа и в Англии, если ты этого захочешь. Я не смогла понять, что он имел в виду, но он сказал, что ты поймешь.

Мама часто читает эти письма. Чаще всего, после того как кто-нибудь заговорит о тебе. Затем она идет в свою комнату и плачет. Если мама не увидит тебя сегодня, я думаю, что вечером она снова пойдет их читать и будет очень зла на меня за то, что я их взяла. Так что, ты должен их прочитать, или у меня будут ужасные проблемы с мамочкой.

Помни свое обещание, папа, и если ты их не прочитаешь, я никогда-никогда больше не буду с тобой разговаривать!

Я люблю тебя папочка,

Элейн».

Я не знаю почему, но я смог заметить в этом чужую руку. Это не может быть Джун, потому что Элейн волновалась, какова будет ее реакция, когда та обнаружит отсутствие писем. И кто был этот друг, которому доверяла Элейн?

Я посмотрел на письма Джун, они были под номерами 1 и 2. Я медленно открыл номер один. Судя по виду бумаги, ее много раз складывали и распрямляли. Интересно, перечитывала ли Джун то, что написала, показывала ли она это другим людям? Потом я понял, что это была Элейн, которая неоднократно читала это! Бедный ребенок пытался понять, что случилось с ее семьей!

«Мой дорогой муж.

Можешь ли ты когда-нибудь простить меня за ошибки, которые я сделала с тобой? Моя глупая гордость помешала мне увидеть, что ты распознал Джона Ласлетта с первого раза, когда мы его встретили! Я не могла поверить, что ты был прав, в то время как все наши друзья говорили, что ты неправ! Я не верила тебе, что должна была делать хорошая жена! Пожалуйста, прости меня за это!

Я приняла твое недоверие к Джону за ревность, и с того момента игнорировал все, что ты говорил о нем. Все твои предупреждения не были услышаны, и я начинала злиться на тебя, когда ты продолжал говорить, что думаешь о нем.

Зная тебя и будучи за тобой замужем уже столько лет, я должна была помнить, что ты никогда не проявлял никаких признаков ревности. Пожалуйста, прости меня за то, что я не помнила мужчину, которого выбрала своим спутником жизни. Мужчину, который всегда ставил меня и детей на первое место!

Пожалуйста, прости меня за то, что я думала и сказала, что тебе нужно обратиться к психиатру. Я, должно быть, потеряла чувство реальности. Твои отчаянные действия, чтобы предупредить меня о намерениях Джона, я приняла за паранойю. Если бы я остановилась на мгновение и подумала, то поняла бы, что ты не смог бы выполнять свою работу, если бы твоя голова не была здорова. Почему никто из нашей группы не видел, кем был Джон Ласлетт?

Пожалуйста, прости меня за то, что я не поняла, что ты выяснил, что случилось с Полетт. После я говорила с ней. Она сказала, что ты позвал ее, когда той ночью она покидала «Мариотт». Она сказала, что сейчас мечтает, чтобы она не пряталась от тебя снаружи. Ей было так стыдно за то, что произошло, что она спряталась ото всех и сбежала к своей сестре. Теперь я понимаю, что ты надеялся, что Полетт раскроется мне. Если бы ты рассказал мне о своих подозрениях, я бы назвала тебя лжецом. Я думаю, что несколько раз и называла тебя лжецом; Я могу лишь просить тебя простить за все те разы, когда я это делала.

Я знаю, что делала это за несколько недель до той ночи. Мое отношение повергло тебя в огромное напряжению. Всякий раз, когда ты повторял мне свои предупреждения о Джоне, я теряла над собой контроль. К своему стыду, время от времени я даже отказывала тебе в нашей спальне. Я могу только просить тебя простить меня за это!

Я знаю, что ты никогда не сможешь простить меня за секс с Джоном Ласлеттом. Ты предупреждал меня так много раз, что как только я займусь с ним сексом, наша совместная жизнь закончится. Я не могу даже защищаться тем, что Джон и Джордж накачали меня наркотиками. Как ты и предупреждал, они действовали именно так, как ты предполагал!

Я подозреваю, что ты знаешь, что когда Джон взял меня, они намеревались использовать запись, чтобы шантажировать меня на секс с Джорджем Мэйсоном! Если бы я только поняла, что твои действия были вызваны любовью, а не ревностью!

Больше ничего сказать не могу. Жаль только, что ничего из этого не произошло. Я должна поблагодарить тебя за то, что ты — самый любящий и терпеливый муж, которого когда-либо могла иметь женщина, и я буду любить тебя до конца своей жизни. Я знаю, что никогда не найду другого мужчину, такого же верного, как ты.

Твои дети любят тебя, и можешь быть уверен, что когда они станут достаточно взрослыми, чтобы понимать, я расскажу им, что в том, что ты ушел — моя вина,. С моей стороны никогда никакой вины за окончание нашей совместной жизни не будет возложена на тебя. Я никогда не подам на развод, так как все еще очень люблю тебя и не думаю, что моя любовь к тебе когда-либо умрет.

Если в будущем ты найдешь другую женщину для любви, я не буду оспаривать никакую петицию о разводе, которую ты подашь. Мои действия украли твое счастье в этом браке. Я не буду мешать тебе найти то счастье, которое ты сможешь получить в другом месте!

Я знаю, что из-за собственной глупости я разбила твое сердце, моим единственным утешением может быть лишь то, что одновременно я разбила и свое сердце!

Спасибо за моих двух замечательных дочерей и много счастливых лет, которые мы провели вместе.

Прощай и удачи, любовь моя.

Джун».

Я плакал, открывая второе письмо:

«Мой дорогой муж.

Ты несколько раз возвращал мое письмо нераспечатанным, но я намерена продолжать отправлять его тебе обратно в надежде, что однажды ты его все же прочтешь. Мне нужно знать, что ты, по крайней мере, получил мои извинения.

Я пишу тебе это второе письмо, потому что на этой неделе у меня были посетители. Мне позвонили Билл и Шейла Монтгомери. Они видели по телевидению новость о суде. По телевизору были упомянуты лишь имена Ласлетта и Мейсона, но несколько телефонных звонков позволили им выяснить, кем были их жертвы.

Билл вне себя от горя! Он сказал, что чувствует ответственность за изнасилование Полетт и меня. Билл рассказал мне, как ты предупреждал его, что Ласлетт преследует Шейлу, а он сказал тебе заниматься своим делом. Билл рассказал Шейле то, что ты сказал ему, и она тоже была раздражена тобой!

Шейла была так раздражена, что когда однажды столкнулась с Джоном и Джорджем в городе, то рассказала им о том, что ты сказал. Джон, казалось, очень рассердился и сказал Шейле, что ты оклеветал его. Джон пригласил Шейлу выпить с ними кофе, обсудив, стоит ли ему подавать в суд или нет. Шейла согласилась, и они все пошли в соседнее кафе.

Шейла сказала, что Джон пошел за кофе, в то время как они с Джорджем искали стол. Она помнила, как Джон и Джордж обсуждали, что должны делать с тем, что ты говоришь о них. Затем она почувствовала себя немного странно, а потом ее память о событиях подвела ее.

Я узнала симптомы, которые она описала. Джон, должно быть, подсыпал в ее кофе тот же наркотик, что и в мой напиток в Мариотте!

Шейла вспоминала, как была в пабе и пила скотч. Шейла сказала, что не может понять, почему она пила скотч, поскольку ненавидит его. Потом ей казалось, что она танцует где-то с мужем. Затем она вспомнила, что занималась с мужем сексом. Но это был не тот вид любви, который обычно у них был. Она делала то, о

чем никогда и не думала.

Следующее, что она могла вспомнить, был Джон Ласлетт, заставляющий ее выпить какую-то ужасную жидкость. Она внезапно поняла, что она — голая и сидит на незнакомой кровати. Она испугалась и растерялась и начала кричать на Джона. Но Джон ударил ее и приказал заткнуться, а потом заставил ее посмотреть видео. Это было из того, что она танцевала с Джоном и другими парнями где-то в баре. Она вела себя очень непривлекательно, скорее, как проститутка. Потом видео показало, как она на кровати занималась сексом с Джоном, а потом с Джорджем. Она сказала, что на видео она звала их обоих Биллом. Какое бы лекарство ей ни давали, она думала, что была с Биллом. Она помнила, что занималась сексом, но была убеждена, что делала это с Биллом.

Шейла обвинила Джона в том, что он накачал ее наркотиками, и сказала, что идет в полицию. Он сказал, что напиток, который она только что выпила, очистит ее организм. Если она пойдет в полицию, там найдут лишь следы кокаина и алкоголя. Они заявят, что она — пьяница и кокаиновая наркоманка. Видеозапись службы безопасности паба покажет, что она вела себя в очень сексуально провокационном стиле.

Джон был уверен, что бармен вспомнит, как она сказала ему, что собирается заняться сексом со своим мужчиной, когда они вернутся домой. В это время она висела на руке Джона, поэтому бармен мог предположить, что она говорила о сексе именно с Джоном. Алкоголь объяснит ее поведение в баре. Кокаин объяснит тот факт, что она казалась сексуально возбужденной. По-видимому, это влияет на некоторых людей. Джон сказал, что в этом баре было много свидетелей. Все они видели, как она вошла одна и купила себе скотч. Джон вошел через некоторое время, и она подошла к нему. Она не сможет доказать, что все что произошло после этого, она делала не по своей собственной воле. Шейла сказала, что не понимает, как они заставили ее пойти в паб и купить скотч.

Джон и Джордж держали Шейлу почти до полуночи. Затем ее выбросили из машины возле ее дома. Джон сказал, что теперь она будет делать то, что он ей скажет, иначе у нее будут большие проблемы. Он отправит отредактированную версию кассеты ее мужу и ее работодателям.

Шейла рассказала Биллу, что случилось, когда тот вернулся из командировки. Видимо, Билл пошел к Джону. Но Джон, будучи гораздо более крупным человеком, избил его, а затем сказал, что собирается выложить видео Шейлы в Интернет, если Билл попытается создать какие-то проблемы. Билл и Шейла были так напуганы Джоном, что Билл уволился с работы, и они переехали в Девон, чтобы он не смог их найти.

Прежде чем покинули наш дом, Билл попросил меня извиниться перед тобой за то, что тебе не поверил. Я не сказала им, что ты больше со мной не живешь. Я просто сказала, что ты некоторое время работаешь в Австралии.

Бог знает, почему они так и не пошли в полицию. Может быть, если бы ты был дома в тот день, когда позвонил Билл, и поговорил с ним, ты бы убедили его сделать это.

Ну, больше ничего не могу сказать. Кроме того, что я люблю тебя и скучаю по тебе. Пожалуйста, прости меня и возвращайся домой.

С любовью всей моей жизни,

Джун».

Я читал письма Джун опять и опять. Я любил эту женщину. Ее сердце было разбито так же, как и мое. Кого, черт возьми, я наказал, не встретившись с ней? Не оставшись с ней и моими детьми. Наше разделение означало, что Ласлетт победил. Он разрушил мою семью!

Билл Монтгомери не выкинул Шейлу. У него хватило здравого смысла увезти ее и позволить им обоим все преодолеть. У них больше шансов на счастье в будущем, чем у Джун или у наших детей. Я позволил своей гордости разрушить все свои шансы на счастье. Я позволил плохому парню победить!

Я оделся и спустился в столовую на завтрак, и был удивлен, увидев сидящего в фойе Теда. Я спросил, что он там делает, а он ответил, что Майкл приказал ему ждать меня здесь. Майкл сказал, что подумал, что мне может понадобиться поездка к дому Джун.

— Почему он так думает! — спросил я.

— Я не знаю, что там вместе выдумали Майкл и твоя дочь. Ты же знаешь, что он и его миссис забирали твоих девочек каждую субботу, с тех пор как ты переехал в Австралию. Вчера днем они были здесь с Элейн. У меня сложилось впечатление, они ожидали, что прошлым вечером ты отправишься к Джун. Я сижу здесь, с тех пор как твой брат вернулся домой!

Ну, теперь я понял, кто друг Элейн.

— Боже мой, извини, но я заснул, до того как их маленький план сработает, тебе лучше прийти и позавтракать со мной. Потом ты сможешь отвести меня в дом, который, я надеюсь, скоро опять станет моим. Я просто молюсь, чтобы она приняла меня обратно, после того как я к ней относился?

— Я не думаю, что тебе надо об этом беспокоиться, сквайр!

***

После плотного завтрака Тед отвез меня в дом Джун. Я попросил его подождать, так как все еще не знал, какова будет реакция Джун. Боже, мой характер заставил меня бросить ее, когда и потому, что она была изнасилована. Вряд ли это — действия любящего и поддерживающего мужа.

Когда я протянул руку, чтобы нажать на дверной звонок, дверь распахнулась, и Джун бросилась на меня, обвив руками мою шею. Я чуть не упал под ее натиском, в то время как Джун прижалась ко мне и попыталась высосать мои миндалины.

Я смутно слышал голос: «Тогда я не буду ждать. Я думаю, ты остаешься!» затем завелась машина, и Тед уехал.

После того, что казалось многими годами, Джун вышла наружу и потащила меня в дом.

— Боже, я так волновалась; Элейн и Майкл рассказали мне, что они сделали, они ожидали тебя здесь прошлой ночью. Я была так уверена, что ты не поверишь моим письмам и не приедешь. Боже, мне так жаль за то, что я...

— Джун! Тебе не о чем сожалеть. Это я был глупой задницей. Меня не было здесь, когда ты нуждалась во мне. Это я должен извиняться.

— Нет, ты сделал то, что считал правильным. Ты предупреждал меня о Ласлетте. Я была глупой высокомерной лошадью, которую затащили в воду, но она не стала пить. Мне жаль, я...

— Джун, я не хочу больше извинений от тебя. Я просто хочу знать, примешь ли ты меня обратно, после того как я себя вел?

— Какой глупый вопрос, после того как я просидела всю ночь в ожидании, надеясь, что ты вернешься домой. Я проанализировала все, что получила от тебя. Я никогда больше не буду сомневаться в твоем суждении.

— Джун, где девочки?

— А! Ну, вчера они уехали с Майклом и Венди к ним домой, Майкл решил, что нам может понадобиться некоторое время наедине.

— Значит, ты была одна всю ночь. Извини, я так и не прочитал письма до четырех утра.

— Это не имеет значения, сейчас ты дома, и это все, что имеет значение. Имей в виду, я чувствую себя немного уставшей. Мне бы хотелось, чтобы ты присоединиться ко мне и немного вздремнул.

Там девочки нас и нашли, когда Майкл и его жена Венди днем привезли их домой.

Конец моей истории. Я позволю вашему воображению домыслить, что было дальше. Но лично мне кажется, что малыш или два для них было бы хорошо.